Вах-вах-вах… Знаешь, за что меня почти прикончили?))) За то же самое!
Хотя там надо бы совсем за другое...АНГЕЛ ДЛЯ БОМЖА
Он был бездомным. Судьба вела
Не за руку — за вихор.
Пил, и подруга его пила —
И выставила во двор
Его чемодан как-то раз, пустой,
Без ругани прочь гоня:
«Вчера записал ты своей рукой
Этот дом на меня.
Запомни, больше тут не живешь,
А вломишься – посажу».
Он взял чемодан и утопал в дождь,
И большего не скажу.
Скитался… В подвалах сырых спал,
И счастлив он был, когда
Какой-никакой, но нашел подвал,
И может попасть туда.
Никто не станет терпеть бомжей,
Не пустит их в свой подъезд.
И часто гнали его взашей
С сухих или теплых мест.
Так неэстетичен бродяги вид,
Что жалости ждать смешно.
Но он выживал. Среди всех обид
Простить не мог лишь одной:
Когда такой же бездомный его
Прогнал, не пустил в тепло.
А впрочем, бывало и ничего,
И даже чуть-чуть везло…
Однажды осенним погожим днем,
Что контрастом всем прочим дням,
Попался ему на пути детдом.
Он во двор заглянул, а там
Девчонка на лавочке, девять лет,
А может, чуть больше ей.
Особенного ничего в ней нет,
Худышка, но есть худей,
Он сам к примеру. Лицо — пятном
Бесцветным, челка длинна,
Едва ли такое вспомнишь потом.
Но вдруг подошла она
К забору, где вздумал бродяга встать,
Словно дом его тут.
Сказала: «На скрипке хочу играть,
А скрипку мне не дают.
Мама учила меня, но ей
Ангелом стать пришлось.
А в новом доме учителей
Никого не нашлось.
Я тоже скоро умру уже,
И стану там ангелком».
И что-то сжалось в душе его
В плотный, колючий ком.
Сентиментальщина, детский бред
О смерти и небесах…
Но мамы и скрипки у мелкой нет —
И детского нет в глазах.
А это — пусть он бродяга и бомж
И матом кроет «святых» —
Ему больнее, чем в спину нож
Или удар под дых.
«Найду тебе скрипку», — пообещал,
И сразу — легко, светло,
Как будто хорошего не терял
Иль гадкое всё ушло.
«Я буду ждать» — не слова, а щель,
Лазейка в чужой раёк.
Так у него появилась цель
А может, и у неё.
В общем искал он цветмет и лом,
Почти не ел и не пил.
Каким-то чудом с большим трудом
На скрипку денег скопил.
Старую… Скрипка была, как он —
Бомж, обрубок, изгой.
Старьевщику словно сбывшийся сон —
Избавиться от такой.
Бродяга взял, и вот так, вблизи,
Показалась еще страшней
Девчонке принес — и не смел спросить,
Можно ль играть на ней.
И даже глаза на миг он закрыл…
А музыка полилась
Простая. И часть того, что забыл,
К нему вернулась тотчас.
Все мысли, которые просто так,
Не ради выжить и жить.
Надежда… Нелепый дар или знак,
Бессмысленный, может быть.
… Были нечастыми встречи их,
Он скрипку носил с собой —
Одно сокровище на двоих,
Подаренное «несудьбой».
Не стала девочка веселей,
И лишь немного другой.
Бродяга был благодарен ей
За мир в душе и покой,
За звуки, порой — не в такт и не в лад,
За силу и слабость их,
За все, что ему не вернуть назад,
За то, чего нет у других.
И как все это ни назови
В мире высоких цен,
Там было немного Большой Любви,
Любовям прочим взамен.
Конечно, их жизнь развела врозь,
Ангела и бомжа…
Пусть это – все, что у них сбылось,
Но другого не жаль:
Скрипку-калеку — в конце концов
Стала пучком щепы,
Себя, хоть сердце болит и лицо —
Тяжел он, кулак судьбы.
Из боли сделать добро, не зло,
Почти невозможно здесь.
Но им, конечно же, повезло
Они друг у друга — есть.
Он был бездомным. Судьба вела
Не за руку — за вихор.
Пил, и подруга его пила —
И выставила во двор
Его чемодан как-то раз, пустой,
Без ругани прочь гоня:
«Вчера записал ты своей рукой
Этот дом на меня.
Запомни, больше тут не живешь,
А вломишься – посажу».
Он взял чемодан и утопал в дождь,
И большего не скажу.
Скитался… В подвалах сырых спал,
И счастлив он был, когда
Какой-никакой, но нашел подвал,
И может попасть туда.
Никто не станет терпеть бомжей,
Не пустит их в свой подъезд.
И часто гнали его взашей
С сухих или теплых мест.
Так неэстетичен бродяги вид,
Что жалости ждать смешно.
Но он выживал. Среди всех обид
Простить не мог лишь одной:
Когда такой же бездомный его
Прогнал, не пустил в тепло.
А впрочем, бывало и ничего,
И даже чуть-чуть везло…
Однажды осенним погожим днем,
Что контрастом всем прочим дням,
Попался ему на пути детдом.
Он во двор заглянул, а там
Девчонка на лавочке, девять лет,
А может, чуть больше ей.
Особенного ничего в ней нет,
Худышка, но есть худей,
Он сам к примеру. Лицо — пятном
Бесцветным, челка длинна,
Едва ли такое вспомнишь потом.
Но вдруг подошла она
К забору, где вздумал бродяга встать,
Словно дом его тут.
Сказала: «На скрипке хочу играть,
А скрипку мне не дают.
Мама учила меня, но ей
Ангелом стать пришлось.
А в новом доме учителей
Никого не нашлось.
Я тоже скоро умру уже,
И стану там ангелком».
И что-то сжалось в душе его
В плотный, колючий ком.
Сентиментальщина, детский бред
О смерти и небесах…
Но мамы и скрипки у мелкой нет —
И детского нет в глазах.
А это — пусть он бродяга и бомж
И матом кроет «святых» —
Ему больнее, чем в спину нож
Или удар под дых.
«Найду тебе скрипку», — пообещал,
И сразу — легко, светло,
Как будто хорошего не терял
Иль гадкое всё ушло.
«Я буду ждать» — не слова, а щель,
Лазейка в чужой раёк.
Так у него появилась цель
А может, и у неё.
В общем искал он цветмет и лом,
Почти не ел и не пил.
Каким-то чудом с большим трудом
На скрипку денег скопил.
Старую… Скрипка была, как он —
Бомж, обрубок, изгой.
Старьевщику словно сбывшийся сон —
Избавиться от такой.
Бродяга взял, и вот так, вблизи,
Показалась еще страшней
Девчонке принес — и не смел спросить,
Можно ль играть на ней.
И даже глаза на миг он закрыл…
А музыка полилась
Простая. И часть того, что забыл,
К нему вернулась тотчас.
Все мысли, которые просто так,
Не ради выжить и жить.
Надежда… Нелепый дар или знак,
Бессмысленный, может быть.
… Были нечастыми встречи их,
Он скрипку носил с собой —
Одно сокровище на двоих,
Подаренное «несудьбой».
Не стала девочка веселей,
И лишь немного другой.
Бродяга был благодарен ей
За мир в душе и покой,
За звуки, порой — не в такт и не в лад,
За силу и слабость их,
За все, что ему не вернуть назад,
За то, чего нет у других.
И как все это ни назови
В мире высоких цен,
Там было немного Большой Любви,
Любовям прочим взамен.
Конечно, их жизнь развела врозь,
Ангела и бомжа…
Пусть это – все, что у них сбылось,
Но другого не жаль:
Скрипку-калеку — в конце концов
Стала пучком щепы,
Себя, хоть сердце болит и лицо —
Тяжел он, кулак судьбы.
Из боли сделать добро, не зло,
Почти невозможно здесь.
Но им, конечно же, повезло
Они друг у друга — есть.