3. Зауэр Ирина
Сказка о странном подарке
Зима — это странно. Особенно в Новый год,
Когда заслоняет весь мир ожидание чуда.
Я ждать не хочу. Чудо явится — и уйдет,
Оставив тоску-послевкусие серым будням.
И праздник не нужен, вся жизнь — зеркала в пыли…
Салат не готов, и шампанского нет в помине.
Друзья — это в прошлом: один за другим ушли
По разным дорогам, но лишь по одной причине.
Устали глаза. Их закрыла всего на миг
И тут же открыла, как будто толкнуло что-то:
В коричневом кресле неведомый гость возник —
Мужчина седой. На лице его тень заботы.
«Прости, что без спроса, — сказал он, — но ты звала.
Нельзя не ответить душе, что болит и бредит».
Из слов его странных не много я поняла,
Спросила: «Но кто ты?» — надеясь, что гость ответит.
Руками разводит: «Прости, я не знаю сам,
Кого ты увидеть во мне в этот миг желаешь.
Кому из друзей будут отданы два часа
До боя курантов. И это лишь ты решаешь».
Лицо изменилось — его я узнала вдруг,
Еще перемена — и снова узнать смогла я.
Бывает же чудо… Подруга моя и друг,
И оба ушли. А причина все та же, знаю.
Вновь лица. Кого же мне выбрать из всех друзей,
Тоскуя душой по надежному балансиру?
…Одни обвивали подобно живой лозе,
Другие давали опору душе и миру.
И каждый ушел: кто-то просто, в игру и в смех,
Кто сложную схему чертил на дороге мелом.
Жалеть не хочу я, но все-таки помню всех.
И каждый был близок и многое мог мне сделать.
Глаза закрываю, придуман ответ чудной,
Такой же горчащий и странный, как этот вечер:
«Пусть лучший мой друг два часа проведет со мной.
И кем бы он ни был, обрадуюсь этой встрече».
… Незваное чудо суровей, чем весь закон,
Как пыль за порог, всю обыденность прочь уносит.
В коричневом кресле — еще одна я. Вот он,
Единственный друг, кто меня никогда не бросит.
Нам всем хоть однажды хотелось таких чудес:
Чтоб кто-то был сделан по нашим простым лекалам,
Любил бы все то же и в те же бы дебри лез.
Твое отраженье во всем, и в большом, и в малом,
Пусть все понимает: твой голод и твой экстаз,
И смехом не ранит, и грустью не озадачит…
Как странно, что любят таких невозможных нас,
Просящих любви, словно денег в долг без отдачи.