Я, может, скажу потом, но когда домыслю мыслю на эту тему.

Вообще, мне кажется, тут приезд сестры или лишний по композиции, она по сути всего лишь роль рамки играет.

Если подразумевается, что Рен это всё рассказывает, то на стиль рассказа не очень-то похоже, рассказывают, обычно, от первого лица. Хотя, можно от третьего, но это надо как-то очень умело стилизовать, даже вот это «в городе завелось чудовище», если это то, что знает Рен, то сама Рен в этом не чувствуется.

 

Чтобы чувствовалось, писать надо как-то так:

 

Уже года два как рассказывали, что в городе водится чудовище. Рен сама его не видела, но несколько раз гости рассказывали, потом пару раз слышала на базаре в разговорах между продавцами. [...]

Данные были противоречивые — но и не мудрено, сперепугу люди что-нибудь непременно перепутают, да потом ещё и воображение своё подключают. Но если обобщить всё, что рассказывали, выходило, что чудовище это постоянно выпрашивало еду. То на дороге сядет и воет, словно волк, то под дверью на крыльцо…

 

Это я так, навскидку набросала за полминуты, на самом деле, если бы стала писать, то просто подумала бы о том, чтобы описать как Рен про это чудовище узнала, и историю о том, как до неё стали доходить сведенья, перемежала бы с самими сведеньями, с её обобщениями. И потом — верит она в это или нет, и что по этому поводу думает. Либо ей интересно, либо без разницы.

 

Дальше, когда она это чудовище увидела — то не просто «и что мне с тобой делать», а, наверное, вспомнила эти все рассказы. И, думаю, пугаться не стала, никто же не сказал, что чудовище нападало?

 

Но вообще, тут кто чего любит, всё по-разному быть может.