Да не то что «неправильным». Жестоким. Просто вырос на других мультиках.

Кстати, первый японский анимэ в моей жизни — «Корабль призрак» — снёс крышу у половины ребятни в СССР во время оное.

Ну да, «Унесённые» — мудрая, великая, всемогущая Юбаба, запредельно жестокая при этом. Свиньи-родители. Детское рабство.

Понимаете, в классике предусматривается, что ты платишь за свои прегрешения. Искупаешь.

В японской классике ты платишь просто за то, что ты есть. За то, что живёшь. И будь ты хоть какакя навороченная (или наимудрейшая) Сейлормун, тебе придётся проползти на карачках однажды и поцеловать чьи-то тапочки для равновесия в жизни. Не за грехи. Просто так.

Там есть хоть один друг? Нет. Только попутчики. Это японский индивидуализм. Мучительно обидно, что прекрасный Хаку остаётся для Тихиро только эфемерным прекрасным образом, без надежды на будущее. Это не наш хоккей, поверьте.

Нет главной линии, той, к которой мы все привыкли — герой+героиня сквозь бури и штормы навстречу светому-прекрасному. Нету того «навстречу».

Тихиро улетел, а родители — свиньи. И с этим придётся жить.

Но для меня самым «шероховатым» оказался образ Юбабы. Он, кстати, постоянно всплывает у Миядзаки (да в той же «Лапуте» — Дора) — автор вообще часто оперирует неким набором однажды открытых психотипов.

Юбаба — вообще нерусский типаж. Даже не европейский, скорее ветхозаветный. Арамейский какой-то. Эта странная (по нынешним меркам) апология — меру вины преступника определяет жертва. Тихиро украл печать (зачем, кстати? Какой там попс?), и теперь умирает. Ме-е-е-дленно, со вкусом. С чувством, с расстановкой, последовательно и неумолимо — умирает. Как это мило. Это вам не «раз — и ласты откинул», это гораздо красивее. Он мучается, причём бесконечно, как Хаул из «Ходячего замка», он проклятый навечно (до прибытия героини).

Самое неприятное, что для меня Баба-Яга — это Баба-Яга.

Её надо мочить.

А тут — нет. Тут Баба-Яга каким-то немыслимым образом начинает внушать уважение. Баба-Яга — дура, которую сажают в печь. Юбаба — напротив, мудрое вселенское начало. Индивидуалистическое. Шакти. Безусловное зло, вынужденное творить добро. Вернее, принуждённое некими договорными рамками. Вроде отвратительный типаж. Ан нет — возникает немыслимая симпатия к этой вроде бы твари.

В общем, наворочено у Миядзаки такое, что и не описать. Наверное, с реальных людей брал типажи, иначе не объяснить эту противоречивость.