Ну, не фонтан.

Фокал скачет, как кенгуру. Как теннисный мячик. Как хохол на майдане, в конце концов.

То выдаются мысли одного партнера, то выдаются мысли другого, то через строчку автор называет их соответственно мужчиной и мальчиком, а в последней четверти миньки автор вдруг по уши погрузился в того, который «мужчина». И я, читатель, вынужден метаться вслед за автором, как тот кенгуру, пытаясь понять, кто, что, когда думает.

Избыточная атрибуция диалогов, когда в каждой фразе нужно обязательно уточнить, какой был голос, и какая улыбка, и кто чего сделав, смахнув, вздремнув, и каким цветом море плещется из-под полуопущенных век… Избыточная атрибуция диалогов говорит лично мне только о том, что автор не может в самом диалоге, словами героев передать настроение, нетттт, надо обязательно уточнить, потому что это капец как важно — чтоб именно чернильно-лиловое море и именно плещется. И почему авторы думают, что читателя возбуждает перечисление цветов? ))) И красивостей, обязательно куча красивостей. Как будто у читателя встает на парчу, подушки и узоры фиалок.

Не соблазнил меня автор мальчишка-жрец, ничуть.

Герой, который мужчина, трепещет с самого начала, как девица на выданье, а герой, который мальчишка-искуситель, пытается напустить туману, говорить загадочней, намекает на какую-то плату, а за что, почему — не пойму. Зачем этот самый мужчина приперся к жрецу, что ему надо было… ну не трах же, в самом деле. А если трах — чего выкобенивался?

Короче, я не понял, что там произошло.