Искусство творить глупости

Ольга еще раз повертела в руках визитку и толкнула обшарпанную дверь. Ей назначено на девять, она не умела опаздывать. Коли уж оказалась на крыльце этого странного дома, то нечего терзаться сомнениями и терять драгоценное время.

Профессор просматривал желтую прессу, а именно статью о ней, где наглый журналюга обозвал ее трудоголиком.

Поздоровавшись, Ольга села в затертое кресло и принялась изучать убогий кабинет, по которому плакал ремонт.

На прием ее записали серьезные люди. По великому знакомству. Еще бы! Светило психиатрии, Вальдемар Каземирович, или как там его, дает дельные советы и вытаскивает из любых жизненных передряг сильных мира сего. Клиентура у него богатая, стабильная и давно наработанная. Эта информация проверенная.

Вот только вид у профессора оказался не презентабельный. Всклокоченные волосы, похоже, не знали, что такое расческа. Застиранный, мятый халат выглядел жутко неряшливо. Это отталкивало.

Профессор степенно листал газету, будто и не собирался начинать разговор с новоприбывшей клиенткой. Ольга кашлянула в кулак, привлекая к себе внимание.

— У меня через сорок минут совещание. Я не могу себе позволить опаздывать.

— Вот-вот, ваша проблема именно в том, что вы не можете себе позволить, — некстати радостно заявил «мятый халат».

— Я могу себе позволить все, что захочу.

— Однако, кроме работы, вы ничего не хотите, не так ли?

Ольга промолчала. Профессор продолжил.

— У вас правильно поставленный диагноз, — он ткнул пальцем в газету. — Вы трудоголик, то есть, человек зависимый. К сожалению, эта беда довольно часто встречается среди бизнес-леди. Вы, молодая женщина, руководите мощнейшей строительной компанией…

— К тому же, заметьте, справляюсь со своими обязанностями безупречно, — парировала Ольга.

— Не спорю-не спорю, — легко согласился «мятый халат». — Только от вас сбежал муж. От нехватки материнской ласки и любви страдает ваша дочь первоклассница. Да и коллеги мужчины замирают при виде вас. Впадают в ступор отнюдь не от притягательной внешности, а от стального взгляда, — профессор сделал многозначительную паузу, потом добавил. — Вы, Ольга, не способны творить глупости.

— И вы мне предлагаете сделать какую-нибудь глупость. Тогда ко мне вернется сон, и я смогу выбросить тонну таблеток.

— Э, нет, я предлагаю вам творить глупости постоянно. Чувствуете разницу между «делать» и «творить»?

— Я нацелена на результат, док, — раздражение на неряшливого докторишку нарастало.

— Вот именно, на результат! Я же предлагаю вам сместить акцент и получить удовольствие от самого процесса. И не обязательно творить глупости в рабочем порядке. Пусть это коснется отдыха или увлечения.

— Хорошо, — Ольга подавила в себе раздражение. — Я готова слушать.

— Для начала, ваш внешний вид. Посмотрите на себя. Гладко причесанные волосы, стянутые в тугой хвост, — это уже поднадоевший образ бизнес-стервы. Распустите их, не подвергайте никаким новомодным действам, пусть струятся, как им хочется. А строгий костюм замените на платьице а-ля шестидесятые прошлого столетия. В клеточку или в горошек, что вам больше по нраву.

— Неожиданный совет. Я подумаю над этим. Это все рекомендации?

Ольга резко встала и направилась к выходу.

— Скажите, чего вы больше всего хотели в детстве, но не могли себе позволить? — профессор проигнорировал ее сарказм.

— Я родилась в состоятельной семье, — пожала она плечами и села на место. — Мне ни в чем не отказывали с самого детства.

— Да-да, я знаю, — рассеяно произнес он, не глядя на собеседницу.

Он ждал. А Ольга невольно окунулась в прошлое. Воспоминания длились не долго.

— Хотя… мне всегда хотелось вволю накататься на качелях, что висели в нашем дворе. Но вечно не находилось времени. То занятия в изостудии, то музыкальная школа, то курсы английского языка. В общем, не было в моем детстве свободной минуты для простого гуляния во дворе.

— Что мешает вам сейчас всласть накататься на качелях?

— И это, вы считаете, будет «творением глупости», которая избавит меня от бессонницы?

— Вы опять привязываетесь к результату, — всплеснул руками профессор. — Не устану повторять. Результат будет… как приятный побочный эффект. Но только в том случае, если вы сможете насладиться самим процессом катания на качелях.

— Боюсь, что не смогу.

— Как насчет поднебесных качелей?

— Простите, не уловила мысль.

— Насколько я знаю, ваш офис находится на двадцать пятом этаже.

— И?

— Почему бы вам не устроить качели на высоте? Да, это эпатажно, но технические и материальные возможности вам позволяют, ведь так?

— Так.

— Вот и повесьте качели на уровне своего кабинета.

— Интересная идея, я подумаю. — Ольга посмотрела на часы и на этот раз уверенно направилась к выходу.

У нее не нашлось секунды, чтобы сказать «спасибо». В конце концов, за прием она заплатила по срочному тарифу.

«Черт бы побрал этого мятого докторишку. Хотела получить конкретный ответ на конкретный вопрос — как избавиться от бессонницы, — а он мне про детство и качели. Двадцать минут потрачено впустую».

Когда злость на бесполезный визит к «светилу» унялась, шальная мысль вдруг вонзилась в Ольгину голову. «А может действительно сделать поднебесные качели? Могу же я позволить себе такую глупость?»

***

Через неделю профессор, пролистывая новости желтой прессы, наткнулся на фотографию счастливой пары с прелестной улыбающейся девочкой на руках. Он с трудом узнал нервную клиентку, страдавшую бессонницей.

Вальдемар Каземирович улыбнулся и записал в тетради. «Эпатажный поступок, как средство лечения трудоголиков, оправдывает себя на сто процентов, но только в том случае, если зерно поступка вытянуто из детства».