4 миниатюра

Какая печаль

— Какая печаль, какая печаааль! — долгий, протяжный, заунывный стон разливался по залу, словно река по руслу, проникая в каждую его ямку и в каждую щель.

Мужчина в длинном белом балахоне стоял посередине сцены и чуть ли не плакал от охватившего его горя. Посмотрев на этого человека, сложно было усомниться в искренности его чувств: лицо выражало такую вселенскую скорбь, что казалось, не было на свете такой беды, которая не сваливалось бы судьбу нашего героя. А глаза — о, видели бы вы эти глаза, они до самой своей неистовой глубины были наполнены отчаянием. Вся фигура мужчины сотрясалась от всхлипов и, в конце концов, трясущиеся ноги не выдержали груза свалившегося на его тело и душу несчастья, и он обессилено упал на колени…

Первой из зала вышла молодая миловидная девушка. Она шла из зала молча, уверенными, смелыми шагами, с твёрдым намерением больше не вернуться. Сегодня точно, а потом… Потом, даже если бы она и захотела, то не вернулась, ведь следующий спектакль был только через месяц, а ждать ей оставалось всего две недели.

Позже ушли несколько мужчин с задних рядов. Они ушли тихонько, чтобы никому не помешать, хотя от чувства досады им, то и дело, хотелось что-нибудь пнуть. Но энергию надо было экономить — завтра очень тяжёлый трудовой день, как и послезавтра и после-послезавтра… Так что лучше просто махнуть рукой и пойти домой спать.

Постепенно уходило всё больше и больше людей, и так продолжалось, пока не осталась одна только маленькая дряхлая старушка. Хотя и та уже давно шла к выходу. Она ушла бы первой, да вот только старость не радость…

Почему же? В совершенной игре актёра нельзя было усомниться! С самым праведным воодушевлением от великой катастрофы он продолжал вещать уже пустому залу:

— Какое непереносимое страдание! На мой листок со стихотворением упала капля чернил! Теперь он запятнан навсегда!!! Как мне дальше жить?!

И надрывные рыдания ещё долго разносились по безмолвным, неживым рядам.