Снежные фиалки. Декабрь

— Таша! — закричала мама с кухни.

— Что?

— Сколько можно тебя звать? Быстро иди помогай!

— Я сольфеджио делаю!

— НАТАША! До боя курантов, между прочим, час остался!

Таша недовольно откинула со лба прядь тёмно-каштановых волос и, с сожалением положив карандаш, потянулась. Ни минуты покоя! Стоит заняться своими делами, как тебя тут же начинают дёргать. Бой курантов, бой курантов… Ну и что? Хотя раньше она тоже за неделю до тридцать первого прыгала от восторга…

«Что такое, в сущности, Новый Год? — Таша зевнула, выпуталась из пушистого пледа и открыла балконную дверь. — Самый обычный день, в который все без исключения напиваются и чушь прекрасную несут».

Застеклённый балкон оставался единственным местом в их крохотной однокомнатной квартирке, где можно было уединиться. Правда, сейчас там стоял зверский холод и стёкла покрывал изящный рисунок инея, но… спокойствие требует жертв.

Услышав шаги, любимый младший братец крутанулся на компьютерном стуле:

— Таша! Таша! Чего расселась? — строгие нотки в голосе Антона явно были позаимствованы у мамы. — Иди помогай!

— Отвяжись.

— Лентяйка! — брат театрально заломил руки. — Родная мать зашивается, а ты занимаешься своей никому не нужной…

— Сам бы тогда помогал!

— Я ещё маленький! — просюсюкал мальчишка. — А вот тебе уж замуж бы пора, только что-то никто на такое сокровище не зарится…

Молча пихнув брата локтем, Таша пошла на кухню. Антон бесил её всё больше и больше: учится спустя рукава, ровным счётом ничего не делает (разве что постоянно доводит сестру до белого каления) — и тем не менее с рождения является маминым любимчиком. В ответ на все жалобы Таша слышала неизменное «он маленький, ты старшая, ты должна быть снисходительнее», что в итоге отбило у неё охоту жаловаться: доводы, что Антон младше неё всего на год, на мать никак не действовали.

— Ну, что делать? — Таша с трудом протиснулась между стеной крохотной кухоньки и накрытым столом.

Мама кинула взгляд на часы:

— Иди за папой. Что-то он в гараже завозился. Так к полуночи опоздать может…

Пуф, хоть на какое-то время отстанут!

Радостно кивнув, девочка выбежала в коридор.

— Только оденься потеплее! — крикнула мама вслед.

— Конечно, — Таша заправила джинсы в сапожки, прямо поверх футболки накинула куртку — и выскочила в подъезд.

Лампочка не горела: лишь тусклый свет луны проникал сквозь окна на лестничных площадках и серебрил ступеньки. Пахло морозом и немного — кошками. А ещё аппетитным запахом стряпни, доносившимся из квартир. Все готовились встречать Новый Год, все сидели дома.

Кое-как преодолев спуск по тёмной лестнице, Таша вышла на улицу, где сиял лунным зеркальцем снег. Деревья во дворе походили на лесных духов в белых шубах. Таша наспех слепила снежок и запустила его в ближайшую берёзу — снежок расплющился на стволе белым пауком. А снег хороший, мокрый. Пусть и не хрустит под ногами, но зато можно лепить — снеговиков, снежки, крепости. Девочка улыбнулась, вспомнив, как прошлой зимой они всем двором построили такой снежный замок, что в нём бы вполне смогла жить припеваючи Снежная Королева.

Таша уже вышагивала по асфальтовой дорожке, выстланной снежным ковром, когда сзади раздался кряхтящий кашель. Обернувшись, девочка увидела миниатюрную сгорбленную бабулечку — закутанную, словно французик при отступлении восемьсот двенадцатого года. На спине бабулечка тащила ящик — раза в полтора больше её самой.

— Давайте я помогу! — Таша подбежала к старушке и, не дожидаясь согласия, сняла ящик с её спины.

Хм, совсем не тяжёлый. Что же внутри?..

— Спасибо, милонькая, — бабулечка явно растрогалась.

— Вам куда?

— Тридцать шестой дом, пятый подъезд, шестьдесят первая квартира…

— Так мы как раз возле тридцать шестого стоим! — обрадовалась Таша. — Пойдёмте.

— Да нет, милонькая, беги домой, тебя родители хватятся, небось…

— Мне как раз по пути. Я в гаражи иду.

Старушка, кивнув, посеменила вперёд. С трудом обхватив обеими руками необъятный, в принципе, ящик, Таша зашагала рядом.

— Что, милонькая, Новый год с семьёй будешь встречать? — бабушка зорко взглянула на девочку из-под проеденного молью головного платка.

— Ага… — Таша поразилась её глазам — поразительной, сапфирной синевы. Казалось, совсем не старым. — Ну да, с кем же ещё.

— Ой, не скажи, милонькая! Сейчас молодёжь всё больше в компаниях, в компаниях, с друзьями… Про родителей-то да про бабушек с дедушками забывают, соберутся где-нить все вместе да напьются вусмерть…

— Я, может, тоже так хотела бы, — усмехнулась Таша, — да только возможности нет.

— Чего нет, милонькая?

— Друзей у меня нет, говорю.

— Да что ты говоришь? У такой хорошей девочки, да нет друзей? Быть такого не может! — бабушка заохала в самом искреннем сострадании, но Таше вдруг почудилось, что глаза её смеются. — О, вот и пятый подъезд, косточками чую!

— Угу, он. Я вам помогу подняться. Вы где живёте?

— Не местная я, милонькая. Не живу здесь. Мне просто посылку надо доставить. Подарок… Хочешь хоть посмотреть, что тащила-то?

Таша, посомневавшись, кивнула. Старушка наклонилась, откинула крышку ящика — и девочка ахнула: казалось, в ящике разместилась целая поляна фиалок, ослепительно белых, с отливающими серебром стебельками. Крохотные лилейные лепесточки сверкали искорками нетающих снежинок; казалось, от цветов исходит сияние.

— Ух ты! Фиалки! Какие… необычные, — Таша восхищённо вдохнула — колючий зимний воздух стал вдруг ароматным и тёплым, — я таких никогда и не видела!

— Тут одна девочка захотела фиалки. Причём не какие-нибудь, а снежные, — старушка вдруг погрустнела. — Болеет она. Маленькая совсем, да, боюсь, не выздоровеет. И захотела она на Новый Год снежные фиалки. А где ж родителям найти такие? Они ж и не знают, что такие существуют…

Таша молча кивнула. На языке вертелся вопрос, от кого же эта посылка, но что-то мешало девочке его задать.

— Но знаешь, бывает, исполнишь заветное желание человека, и забывает он про все свои напасти. И даже безнадёжный больной выздоравливает. Может, снежные фиалки исцелят девочку?

— Хотелось бы надеяться...

Старушка зорко взглянула на неё:

— Милонькая, а чего ты хочешь больше всего на свете?

Таша неопределённо пожала плечами.

— Скажи, скажи. В новогоднюю ночь даже самые невероятные желания могут стать явью.

— Да ну, обыкновенная ночь, — Таша резко откинула волосы со лба. — Такая же, как все.

— Большая девочка, да? Думаешь, волшебство — сказки для маленьких? — старушка усмехнулась. — Ты, может, и побольше остальных, но никогда, никогда нельзя терять детской веры в волшебство. Никогда. Если будешь верить, всё сбудется. Ну же… Скажи.

У Таши вдруг перехватило дыхание — ни то от беспричинной радости, ни то от щемящей, мучительной тоски.

— Хочу, чтобы следующий год был хорошим, — выпалила она. — Не таким, как все. Удачным и… волшебным.

В следующий миг девочка краем глаза уловила сверкнувшую искру упавшей звезды, прочертившую купол чёрного неба.

— На звезду твоё желание пришлось, — удовлетворённо кивнула старушка. — Сбудется, значит.

Невесть откуда взявшийся порыв ветра швырнул в лицо Таше горсть снега, заставив её зажмуриться. Когда девочка открыла глаза, улица была пуста. Таша ошеломлённо моргнула, не замедлив ущипнуть руку без перчатки — однако ожидаемого пробуждения не последовало: лишь тихо мерцали снежные фиалки в ящике у её ног.

Таша опустилась на корточки. Задумчиво подняла с земли крышку ящика, припоминая что-то.

— Кажется, я знаю, что надо с вами делать…

Решительно приладив крышку на место, Таша встала — и, прижимая ящик к груди, зашагала в тёмный подъезд.

Шестьдесят первая квартира нашлась тут же, на первом этаже. После недолгих колебаний девочка позвонила в дверь.

— Кто там? — откликнулся детский голосок.

— Привет… Это… Я принесла снежные фиалки, — сбивчиво сказала Таша.

Дверь немедля распахнулась. На пороге стояла девчушка лет десяти, в нарядном белом платьице; у Таши сжалось сердце, когда в ореоле золотистых волос она увидела бледное до синевы личико.

— Правда? — девчушка недоверчиво смотрела на Ташу огромными голубыми глазами. — Ты принесла их? Снежные фиалки?

— Да. Принесла.

— Регина, отойди, — светловолосая женщина в модных очках без оправы встала между Ташей и больным ребёнком. — Девочка, что тебе надо?

— Я принесла снежные фиалки, — повторила Таша.

Глаза женщины сузились — и за холодным голубым взглядом Таша разглядела бесконечную усталость.

— Я не знаю, откуда ты про это узнала, но шла бы ты домой, — отчеканила женщина. — Не стыдно тебе издеваться над...

Опустив ящик на пол, Таша одним движением сдёрнула крышку. Тёмный подъезд и лицо Регины озарило мягкое сияние. Девочка присела на корточки, склонилась над ящиком; зажмурившись, вдохнула цветочный воздух. Потом открыла засверкавшие живым блеском глаза — и засмеялась:

— Мама, это они! Они! Снежные фиалки! А ты говорила, что их не бывает!

Она сорвала один цветок, и тот, казалось, засиял ещё ярче в её руке. На бледных щеках девочки вдруг заиграла краска.

— Папа! Деда! — с радостным криком Регина побежала куда-то вглубь квартиры. — Смотрите, снежные фиалки!

— Боже мой… Они… — судорожно сглотнув, её мать склонилась над заветным ящиком. — Кто ты?

— Я… с почты, — бойко соврала Таша. — Ящик был адресован сюда, требовалось вручить лично.

— Никаких пометок… Отправитель! Кто он?

— Я… мы не знаем.

— Я бы этому человеку всё отдала… — женщина закрыла лицо руками. — Она в последнее время не смеялась уже… а тут… румянец…

— Что с ней? — тихо спросила Таша.

— Сердце… врождённый порок. С нагрузкой уже не справляется… Донора ждём, но врачи говорят, можем не успеть…

Таша вздрогнула:

— А почему… почему она хотела снежные фиалки?

— Приснились как-то… Регинка их нарисовала. Она рисует очень хорошо… Фиалки беленькие, листочки серебряные и снежинки блестят… Попросила на Новый год ей найти. А где я найду? Я пыталась сказать, что это только сон был, а она грустит, нервничает, и сердце хуже… — женщина сглотнула. — Ну откуда, откуда? Их не существует!

— Никогда не теряйте веры, — тихо произнесла Таша. — Детской веры в волшебство.

Женщина, всхлипнув, убежала куда-то. Какое-то время Таша ещё смотрела на снежные фиалки, слушая доносившийся из квартиры звонкий детский смех — а затем тихо спустилась по лестнице и вышла из подъезда.

Как выяснилось, как раз вовремя.

— Таша? Что ты тут делаешь? — оглянувшийся на стук двери папа удивлённо остановился напротив подъезда.

— А… я… — Таша не сразу взяла себя в руки. — Мама за тобой послала!

— А я вот домой иду, — отец улыбнулся мягкой, рассеянной улыбкой. — Надеюсь, без нас там всё не съели?

Таша засмеялась, подхватила отца под руку, и они пошли вперёд — по снегу, серебрившемуся мягким сиянием, напоминавшим снежные фиалки.

Что там она загадала на падающую звезду? Чтобы будущий год был волшебным?

«Что ж, эта ночь точно была волшебной, — глядя в искристое зимнее небо, подумала Таша. — Ведь приносить людям радость — это тоже волшебство».

2007 г.