ВСЕ СТИХИ И ПОЭМЫ (2001 - 2022) . ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Алексей Леонтьевич Борычев

Монолог Грусти

Я вернусь в охрусталенный лес

Тонкотелой октябрьскою лужей.

И глаза мои — просинь небес —

Запорошит декабрьская стужа.

Догорает ледовый осколок. —

Солнца плавится палевый луч.

Дует холод, снежинками колок,

Месяц ломится из-за туч.

Полежу, подрожу до весны я.

Красотой кружевной обовьюсь.

Я услышу молитвы лесные

И увижу янтарную грусть.

Напитавшись покоем закатов,

Буду видеть не раз я, не раз,

Как по белому снегу куда-то

Инок в чёрном идёт, крестясь.

И следы заметают метели.

И скрипят под ногами снега.

Да качаются сонные ели,

Да всё воет и воет пурга…

Весенний совет

Снегурка тает на морозе.

Пылают звонкие ручьи:

Весна!.. и — желтая мимоза —

Бросает солнце нам лучи.

Больное, тихое веселье...

И синева облита им...

Такое горестное зелье

Готовит нам весна двоим!

Такие терпкие… такие!..

И воздух и леса и снег.

И серебристо-голубые

Фиалки поднебесных нег.

И сами — не остановитесь!

Вперед, вперед — там красота!

Быть счастливым — не убоитесь!

Там, тут — и грёза, и мечта!

Вам мало? — и любовь и страсти,

Очарованье и… тоска.

Так вы себя еще украсьте

Холодной сталью у виска.

***

( Я могу стоять по колено в грязи,

но глаза мои устремлены на звезды...)

О. Уайльд

Я стою по колено в грязи,

Но глаза мои смотрят на звезды.

Там — в далекой немой небеси

Всё торжественно, чинно и просто.

Пусть уходят года и века,

Переменчивы горе и счастье,

По просторам гуляет тоска,

Нас спасают мечты от напастей.

Я с тобою, родник моих чувств,

Я с тобою, хмельная истома;

Мой мирок не богат и не пуст.

Ты мила и опять не знакома.

Пусть труднее и пакостней жизнь,

Пусть сомненье меня одолеет.

Тихо блик между елок лежит.

Даже он, даже он меня греет.

Покаянной полны красотой

Долы, веси и лес многолистный,

Красотою земной и простой,

Красотою печальной, лучистой.

Так и будем смиреннее мы.

Так и будем терпеть наше иго,

Чтоб за долгие годы чумы

Просияли бы счастия миги.

Перестрадав

(сонет)

Когда мой Дух рассеется в годах

И станет прошлое ясней, прозрачней,

Опять Ты явишься ко мне тогда.

Прекрасною!.. но будет все иначе:

Теперь душа, перестрадав, всегда

Покой струит в Тебя, как будто плачет.

… О, милая, тебя я не предам

Грехам, страстям — порукам неудачи,

Как было ранее… прости… прости...

Ликуй, печалься, только не грусти.

Теперь и Ты теплом души моим объята,

Лучистым, будто золото аллей,

И лёгким, будто пух от тополей,

Каким и я объятым был — твоим — когда-то...

Вязкое олово дней...

Вязкое олово дней

Каплет на судеб орбиты.

Мир — это стая теней

Образов ранних, забытых.

Памятью прошлого дня

Души свои исцеляем.

Капают капли, звеня;

Эхо проносится в дали...

Туго сплетённая нить

Давних забытых событий

Будущее хранит,

Распутываясь в наитья ...

Падая в омут мечты,

Року даём на закланье

Агнца доброты,

Требуя подаянья.

Но подаяния нет

Ни у людей, ни в природе.

Мир — это кордебалет,

Какофония мелодий!

Двух антиподов спор —

Только рождает тайны.

Мир — это божий узор,

Вытканный, будто случайно.

Мысль и форма

Когда провидческим порывом

Переполняется душа,

Былого в будущем отрывок

Она почует, не спеша.

Проводники великих знаний

О том, — что будет, что грядёт, —

Похожи на круги. — Познанье

Даётся в них наоборот:

Попробуй прошлое оформить

По знакам будущего дней!

И ты поймёшь, что мысли форма

Для предсказания нужней!

Сама же мысль — одна и та же,

И в настоящем, и в былом,

И даже в будущем. И даже...

Вне времени она притом!

Что формы? — голос, звук и слово.

И озаренье… и тоска...

О формы! — каждый миг вы новы,

А мысли — те же и в веках!

Когда Рассудок умирает,

То понимаем мы теперь,

Что форма мысли открывает

В Грядущее — Былое дверь.

Леса — накопители времени

Леса — накопители времени,

Огромные резервуары!

Там дух отдыхает сиреневый

Там бабочки пьют нектары.

Там чаща вздыхает пространствами.

Там мало их! Очень их мало!

Там небо — открытою раною.

Там то, что давно уж пропало.

Там душными мятными грозами

Лесная земля вздыхает.

Гуляет дитя под берёзами:

Там прошлый мой 'Я' гуляет.

Там много меня, и каждый 'Я'

Мгновениями обозначен.

Там Память встречает саму себя.

Не может и быть иначе:

Леса — накопители времени.

Так много… Оно живое!

Там дух отдыхает сиреневый.

О празднество вековое!

Там мы остаёмся вчерашними.

Там были мы, есть и будем!

Вчерашними, позавчерашними ...

В Сегодня мы их не забудем.

Картины листает забытые

Лесная Вечная Память,

И я вспоминаю события,

Которые сердце ранят.

Там я — не один… не два… не три...

Там прошлого 'Я' оживают.

Когда же мы вместе, — пусты миры, —

Где порознь все обитают.

Когда меня мучает каждый пустяк,

Когда мне грустно бывает,

Когда вот и этак и так, — никак, —

Любовью меня встречают

Леса — накопители времени

Огромные резервуары.

Там дух отдыхает сиреневый

И бабочки пьют там нектары.

В своих порывах...

В своих порывах одинок я.

И тем не менее хочу

Увидеть мир через бинокли

Моей мечты! И я лечу...

Поляны грёз моих промокли.

И через оптику и стекла

Я замечаю капли, дождь.

Так мало солнца в этом мире!

Осока, сумраки и хвощ… —

Сомнения, разлуки… Сиры,

Непостоянны краски, мощь

Осеннего пожара рощ.

Лист догорает. Постепенно

Спускается зима, и — тьма.

И тихо медленная пена

Небытия ползёт. Нема

Картина дней и, по-колено

В грязи, бредём из плена в плены ...

Так было, есть и будет так.

И только тихая надежда

Нам говорит: бытье — пустяк:

Откроются, сомкнутся вежды.

'Мрак. Бытие и снова мрак.'

Волна — фотон… Максвелл — Дирак...

Одно вливается в другое.

Любовь и ненависть. Контакт

Их неизбежен. Дорогое

От чуждого близко. Не в такт

Работает, 'стремясь' в Былое,

Система 'Добро — и — Злое...'

Успокой себя тайным мечтаньем...

Успокой себя тайным мечтаньем —

Что восторги ещё впереди,

Что под куполом мирозданья

Их возможно ещё обрести.

Успокой себя тихой надеждой,

Что любовь не покинула нас, —

Нас с тобою, и мы, как и прежде, —

Ждём её перезвончатый час.

Успокой себя!.. Право не стоит

Нам прошедшего грёзою жить.

Нам душа ещё много откроет,

Но успеем и это забыть!

Будем снова и снова и снова

Обращаться по кругу, пока

Тёмной вечности тихое слово

Не отмерит нам жизней срока.

С каждым годом всё будут ничтожней

Наши чувства, желанья, мечты.

Но великою мудростью сможем

Заменить их потом — я и ты!

Познание

Прекрасны гармонии чисел!

Чудесны гармонии звуков!

Ты мысли над ними возвысил, —

И вот уж тебе и наука:

Акустика, алгебра… Знанья!

Ты к ним привыкаешь прилежно.

И, будто само мирозданье

Приподнимает одежды

Над тёмною тайною тайны,

Которая мучает Разум.

И то, что казалось случайным,

Влагаешь ты в ёмкую фразу.

Но всё это — только миражи,

Покуда, чем больше ты знаешь,

Тем больше неясно… Ты даже

Того

И не предполагаешь,

Что шарик познанья раздулся,

С непознанным соприкасаясь.

… Подумай об этом, подумай!

Так, будто бы не кусаясь,

Собака Неверных Познаний

Тебе разгрызает твой разум,

И таинства мирозданья

Удваиваются сразу,

Удваиваются, троятся...

И Разум уже обессилен.

Ему уже —

'Не подняться',

И, как бы его ни просил ты,

Он только одно теперь может:

На мелкие — мелкие части

Дробить бытие… И что же?

Так в этом Познания Счастье?

Да нет же! — Иные стремленья,

Где логика — не у дел,

Почувствуй, и эти прозренья

Тебе обозначат предел,

Который и будет итогом —

Твоей окончательной фазой

Познанья ...

Но волею Бога

Опять заработает Разум ...

Современность

Пламень духа угасает

Под дыханием времён.

Виноваты ли мы сами,

Не познавшие имён,

Или воля — воля Бога

Обозначила наш путь,

И идём своей дорогой

Как-нибудь… куда-нибудь...

Остывают наши души,

Остывает Горний Стих.

В музыке, в картинах (ужас!) —

Повторенье дней былых:

Те же краски и оттенки,

Те же звуки, колорит...

За твердеющею стенкой

Пламень духа не горит.

Но, однажды повторимы,

Фразы больше не звучат.

Новых далей пилигримы!

Где качает ваш фрегат?

Новомодные пииты

Поломали слово, стих.

Старая стопа забыта...

Тьма понятий непростых...

И в поэзии-полове

Не хватает одного:

Торжества простого слова!

Где же, где найти его?!

Не хватает тем и смысла,

Только — чувственная вязь.

По-над всеми по-нависла

Духа низменного власть.

Только так оно и будет,

Потому что в мире, в нас,

Чрез века носимый в людях

Пламень духа вдруг погас!

Моими силами

(сонет)

Пройдены любовные парады.

Выткана печаль из серебра.

Мы с тобой не гОрды и не рады

Тем, что так закончена игра:

Кончены обманы, маскарады.

Маски сброшены! Я проиграл!

Только брать душевный интеграл,

Правила не нарушая, надо:

Не воруя сердца у меня,

Духа — прометеева огня,

Ты поработить меня сумела б! —

Ты ж — моими силами уже

Гроб построила моей душе —

Страхом выкованный тёмный желоб.

Истина

(сонет)

На острие противоречий

Рационального звена

Науки, Мистики извечной

Она рождается… Она

Потоком времени увечная,

И только в миге спасена.

Горит неярко, будто свечка,

Окружена, озарена

Парадоксальным ореолом

Отличий Мистик и Наук,

Их произвола произволом.

… А нереальности паук,

Он ползает. Он где-то рядом!

Он погашает свечку взглядом.

Неизбежность

(сонет)

Когда рассеялись надежды,

Когда испит любовный яд,

Когда мечты — и те горчат,

Когда порок смежает вежды,

Когда невежи и невежды

Тебе: безумный! — говорят,

Когда судьба готовит пат,

Войди в листвяные одежды,

Почувствуй леса аромат.

… Его застенчивый наряд

И шёпот листьев, тихий, нежный,

Тебя от горя исцелят.

Но будь спокоен, а не рад!

Иначе — горе неизбежно.

Ограничение восприятий

(сонет)

Услугой скрытности времён

От сердца, разума и зренья

Трёхосный мир и сохранён!

И, если будут нам прозренья

Заметить времени закон,

Аннигилируем творенье

Бытья трёхмерного. — Легко

Миры всех высших измерений

Исчезнут, скручиваясь в ноль,

Когда почувствуем их нормы,

Подобно времени. Юдоль

Темна земная, но бесспорно:

Ограниченьем восприятий

Оберегает нас создатель!

Акросонет Ларисе Барановой-Гонченко

Лекарство от боли — терпенье.

А это, увы, нелегко...

Россия — стихия мученья.

И боль её — так глубоко!

Сегодняшний ''Мастер и Гений...'' —

Ему до высот далеко:

Гармонии где? Где стремленья?..

Один чистогана закон.

Но есть, и я верю, что будут

Честнее искусство и люди.

Елей напоит дУши их.

Надежда мой дух не покинет,

Когда есть сегодня такие,

О ком я слагаю свой стих!

***

России вещие пути

И перепутья...

Куда ногою ни ступи —

Каменья, прутья.

Куда ногою ни ступи —

Болото, лужи...

Добро и дух в себе копи —

Тебе он нужен,

Ведь солнце слабо греет тут, —

Оно в тумане.

Густые облака бредут.

… Обман — к обману.

И вереск и чертополох

И мох — унылы.

И долог путь и тяжек вздох.

Иссякли силы!

Но непонятное в тебе

Зовёт и манит

На путь по горестной судьбе.

Ты — не устанешь!

Раздуй же пламя из угля,

Пока он тлеет:

Тебя бессилья злая тля

Не одолеет!

***

Стальная остылая ночь.

Еловый оснеженный бор.

В тебя мне войти? — я не прочь. —

О русский великий простор.

Но немы твои берега.

И яхонты звёзд далеки.

Пурга и метель, и снега...

И дальних домов огоньки.

… А холод дымит и дымит

Враждебною синею тьмой.

Под елями тихо сопит

Звериный, птичий покой.

Не видно тебя, моя Русь!

Лишь только коряги и пни.

Ты где? — я сказать не берусь.

Мерцают, мерцают огни...

Ни судьбы, ни страны...

Холода обжигают лицо.

Блики солнца упали на снег.

Закатилось судьбы колесо!

Воет ветер, а слышится смех!

И берёзы, осины, дубы

Тщетно тянутся ветками вверх.

Ни зимы, ни страны, ни судьбы.

И прозрение разум отверг.

Холода обжигают лицо.

В синеве утопая, бреду.

Замыкается снова кольцо.

Снова мир в одноцветном бреду.

Открывается медленно глаз

Равнодушной к земному луны.

… Ни покоя, ни жестов, ни фраз.

Ни любви, ни судьбы, ни страны...

Безысходность

Бросая бессильные фразы

В немые фрагменты судьбы,

Я тщетно пытаюсь свой Разум

От гибели Духа избыть.

Тупые, невнятные рожи

И дикий пьянящий восторг

Пугают меня, аж до дрожи,

Как бурями полный восток.

В России безумно и дико...

Лишь ''поле до края небес''...

Пылает закатом гвоздика,

Смеется, куражится бес.

Бессильны года и пространства,

Бессильны и немы века.

Гуляет бессмертное пьянство,

И только тоска и тоска...

© Борычев Алексей, 2004 год

Монах (иеромонаху Роману)

Струился спокойный мотив,

Летали полночные тени.

И голосу древних молитв

Внимали кусты и растенья.

Монах одинокий тужил

О том, что мирское — бесцельно.

И тихо лампаду тушил

Во келье под тёмною елью.

Потом он ходил на ручей,

Где сполохи синих туманов

От лунных неярких лучей

Слагали миражи.

И странный

В очах догорал его свет,

Спокойный и тихий и ровный...

На что ему люди и Свет,

Тоски и безумия полный?

И тихо струили глаза

Скорбей за Былое водицу.

И капля за каплей слеза

Стекала...

Полночная птица,

Луны восковая свеча,

Предчувствие неги рассвета

Творили надежду в очах,

В очах схимникА и поэта.

И мир восставал без скорбей

В сознании сонном, усталом.

Был равен богач и 'плебей'

И многое виделось в малом.

Великой мечтою согрет,

В лохань набирает он воду,

И схимник, и тайный поэт,

Спасающий души народа.

Обращение к Богу

Когда устало сердце бить тревогу,

Когда цепей тугих не разорвать,

Ты обрати себя и мысли к Богу,

И жди и веруй — будет благодать!

Стекло миров тускнеет дымным чадом

От наших дум, неверия и тьмы.

Прости, Господь, неверныя мы чада.

Гордыня обуяла. И умы,

И души переполнены страстями.

Но, Отче, не прогневайся на нас.

Молитвою, постом мы лучше станем.

Прости, прости!.. прости меня сейчас!

Вакханалия

Танцуют ублюдки, поют педерасты.

Россия купается в грязной крови.

И каждый стремится, во что был горазд он.

О символы, знаки продажной любви!

Экраны наполнены низостью падших,

Увечных, надрывных, измученных душ.

Больной и здоровый, кто старше, кто младше,

Глядят с умиленьем на пошлую чушь.

… Цветные стеклярусы, перья из зада

Торчат, и кривляются дегенераты,

Как будто восставшие черти из ада,

Ликуют, довольны, и праздны, и рады.

… О, время утопий и денежных далей,

Ты будешь, наверное, — символ России,

Пока до копейки её не продали

Бездушные, хитрые, злые Мессии.

Вдогонку счастия не ищут...

Вдогонку счастия не ищут.

Бег времени не обратить.

Бессильны сталь, рубли и тыщи.

Не склеить порванную нить.

Опасно сбиться на рефрены

И думать, будто бы судьба

Из праха обращает стены,

А Господина — из раба.

Опасно страстное желанье

Стремиться у нее просить

Бессмысленного подаянья,

Чтобы счастливым снова быть.

Такие строгие законы!

Такие правила у ней,

Что покаянные каноны

Порой бессильны.

Не жалей,

Когда любимая, любимый

Ушли, покинули тебя, —

Любые способы, любые!

Не оправдаются.

Скорбя,

Буравя снова свою душу,

Перетерпи, перетерпи

Страх одиночества и ужас.

Ногою твёрдою ступи

На новые просторы Духа.

Там будь спокоен, тих и смел.

Наитьем, зрением и слухом

Оконтури другой предел...

Там будут новые терзанья,

Но помни о былом пути!

И помни горестное знанье:

Вдогонку счастья не найти!

Нам май открывает просторы...

Нам май открывает просторы,

Спасая любовью сердца.

Но — тёмны бесчувствия шторы —

Скрывают простор без конца.

К нам поздно приходят прозренья.

И мы не летаем во снах.

Неведомы нам озаренья.

Пути наши — Гибель и Крах.

Весною певучею птицей

Пропели короткую песнь.

Теперь остается молиться

И старости немощь терпеть.

Романтик, отливший в граните

Гармонию детской души,

Обратно стремится к границе,

Где счастия миги прошли.

Они хорошие были, миги,

Но так уж они далеки,

Что вечных иллюзий вериги

Нисходят, мечте вопреки.

Мы строим воздушные замки,

Желая былое вернуть.

Но, верно, судьбы нашей рамки

Узки! И напрасен наш труд.

Ударом одним разбивает

Фортуна наш маленький мир,

Где часто порою бывает

И духа и праздности пир.

… Ах, если б не эти вериги!..

Ах, если б мечтания сшить

С реальностью, были б те миги —

Годами! И тонкая нить,

Канва из далекого детства

Прошила б грядущего ткань, —

Какою была бы чудесной

И ясною майская рань!...

В очах убиенной любви...

Опасно прошедшее видеть

В очах убиенной любви...

Когда равнодушия идол

Пирует на нашей крови,

Когда перепутаны стрелки

Часов, и событья, и дни,

Эмоции, помыслы мелки, —

Ты в будущее загляни;

Пытайся довериться знакам,

Наитию, тайнам души,

Прочти под своим зодиаком

Грядущее, и заглуши

Томительный лепет сомнений

И страх, пожирающий дух.

И снова отдайся стремленьям,

Сближающим помыслы двух...

Пускай очарует и снова,

И снова ослепит тебя —

Былая Былого Основа,

Лжепамять твою теребя, —

Избегни фальшивого блеску

Чарующих этих лучей.

По жизненному перелеску

Ступай — и найди свой ручей!

Он раны Былого омоет,

Но, если Былая придёт, —

Когда вы останетесь двое, —

В глаза не глади её — лжёт!

И, если посмела обидеть,

То помни сужденье молвы:

Опасно прошедшее видеть

В очах убиенной любви

Давно минувшее

Светом — золотом роща вспыхнула.

Налетел буран: ветер с запада.

Роща вспыхнула — загорелася.

Заворчал по ней ветрополк седой...

Инок седенький собирается

В путь дороженьку по снежнОй земле.

Гибель лютую отмолить людЯм,

Осыпать снежком кудри седые.

Мошки, союшки схоронилися.

По сугробам спят до веснушеньки.

Вот придёт апрель — отовьюжится.

Разольдится всё — заподснежится!

Не заметил...

Я искал драгоценное Счастье

По лесам, по туманам болот.

И поглядывал на небо часто,

Наблюдая орлиный полёт.

Опьяняло сиреневой цветью

И чарующим вздохом купав,

'Моё Счастье, где Вы, ответьте!

Ты ли, капля, блестишь им, упав?

Вы ли, выдохи нежные лета

И тончайшая осени взвесь?

Мое Счастье, где Вы, ответьте?

Я зову тебя: где Вы? Вы здесь?..'

Малахитовой летнею тайной

Ты молчишь у берёзы в тени,

Иль водой родниковой кристальной

Твоя песня в осоке звенит?

Или бликами солнца несмело

Ты под тёмною елью лежишь,

Или красною краскою спелой

На осине

Трепещешь, дрожишь?..

Я искал драгоценное Счастье

И смотрел на искрящую явь,

А оно было в прошлом, представьте!

Оно было Тобою, представь!

И, бросая пытливые взгляды

Во все стороны купола дней,

Не заметил Тебя с собой рядом,

Я Тебя —

Под тоскою своей!

Царица Зла

Никто не гадал и не ведал,

Что будет, что будет — вот так:

Цветы распустились к обеду,

А позже окутал их мрак.

Забыли про пение птицы

И замерло всё на Земле.

И злая-презлая Царица

Пришла в угрожающей мгле.

Она распускала бутоны,

Смеялась над их красотой.

И капали слезы, и стоны

Цветы издавали с мольбой.

… Рассеялась пыль по просторам.

Царица, немедля, ушла.

Осталась Земля, на которой

Так много страданья и зла!

Притихшие ветки берёзы

Скулили на скором ветру,

И капали росные слёзы,

Почуяв беду, поутру.

Осталися бледные краски

И тихий тоскливый узор.

И смежили нежные глазки

Цветы, поглядев на простор:

Все было пустынно, и снова

Могло повториться. —

Опять

Забытое Божее Слово

Пора нам повсюду искать!

Элегия

Тепло свечи роняет утро

На голубые плечи рек.

Но воска капли — перламутры —

Так холодны, как будто снег.

Они — рассыпчатые росы,

Гирлянды утренних берёз.

Они шипят, как папиросы,

Потушенные в каплях слёз,

Стихи поет 'бродяга-ветер',

Играя на ветвях дерев,

На охладелых листьях ветел,

Простой и горестный напев.

Листая дни, мечтает осень

О капле радостной слезы,

Которую, быть может, бросит

Нам время на свои весы.

Осень пылает закатом...

Осень пылает закатом.

Гулкие, тихие дни,

Холодом влажным объяты,

Красной рябиной полны.

Мы потеряли надежду,

Мы обретаем покой...

Леса густую одежду

Сбрасывает рукой

Вялая поздняя осень.

И загорается даль

Бронзою мачтовых сосен...

Неба колючая сталь

Плавится алым закатом

И вытекает на лес.

В небе — летучие скаты

Тучи плескаются.

Весь

Лес, будто кружев узоры,

Тоненьких,

Золотых.

Холодные алые зори

Тихо ложатся в стих.

Ало-янтарные полдни

Листвою воспалены,

Красною краскою полны,

Солнцем обожжены.

… Поляна, объятая дымкой...

Всадник...

Гарцующий конь.

А по лесам невидимкой

Пылает

осенний

огонь.

***

Осень плачет золотом.

К небу дым летит.

Обдает нас холодом.

Душу леденит.

Лист шуршит под окнами.

Стынет тишина.

Звуки стали ломкими. —

В них — печаль одна!

В душу рвется прошлое,

Краски летних дней.

Кажется немножко нам

Прошлое добрей...

Осень..

Осень… но что это слово?

Тихого сна листопад?

Солнца лобзание злого?

Неба кристального яд?

Тихо летающий в чаще

Пламенный трепетный лист?

Очарование счастья,

Образ которого мглист?

Полосы?.. Лёд и метели? —

Полосы снега и льда?

Снегом покрытые ели?

Дней вековая слюда?

Хрупкая соль и растенья,

Солью покрытые той?

Блики и светы и тени?

Образ навек дорогой?

Вдруг это — некое нечто —

Некий бродящий Никто?

Он — под дождями.

Он — вечно

В буром иль сером пальто!..

Болотному лесу

Я пришёл к тебе, обитель

Сонных тающих дерев, —

Успокой меня, Целитель,

Донеси веков напев.

Комариные перины

На полянах расстели.

С песнею перепелиной

Пусть трубят коростели!

Истомлёнными устами

Припадаю к роднику.

Темнолистыми лесами

Исцеляю я тоску.

Гаснет полымя заката.

Чутко дышит тишина.

Вновь туманистая вата

Привиденьями полна.

Топи, кочки, мох, болото

Обволакивает дым.

Опускается дремота

Белым облаком седым.

Обнимает и ласкает

Подусталого меня.

Тишиною чуткой тает,

Сна истомою маня.

Жизнь — такая же отрава!

Но туманом по виску

На лимонные купавы

Проливаю я тоску.

И до утра исчезает

Переменчивость моя.

Где я? с кем? — никто не знает!

Затерялся мой маяк!

Мой костёр туманной точкой

Потерялся средь лесов...

Никого нет! — Знаю точно.

Кроме… птичьих голосов.

Поздние грибы

Над бурой прошлогоднею листвою

Коричневые холмики грибов. —

Под ёлочкою каждой и сосною

Топорщится немало бугорков.

Что осень поздняя? — тепло и сыро...

Их нежно убаюкивает мох...

Последние посланцы лета мира

И осени последний, тихий вздох.

Туман и кочки… Хмурится болото.

Лишь польские грибы 'таращатся' у мха,

Как будто выглядеть стараются кого-то.

Тебя ль? Меня?.. Другого грибника?

Воплощённая мечта (годам 1999-2002 посвящаю)

Из капли мир я воссоздал,

Своим желаниям покорный.

Он так лучился и сиял!

И пел гармонией валторны.

Там были снежные цветы,

Звучала музыка заката.

… Там — не она была, а — Ты,

Фатой венчальною объята...

Там белым храмом восставал

Туман, леса в лучи рядились.

Там бликов медных карнавал

Плясал, и медленно крутились

Души моей часы, и я

Сам был по времени размытым.

И таинства небытия,

Казалось, были мне открыты.

И сталь небесная озёр

Мне заострила грустью очи,

И краской синею простор

Мне рисовал лесные ночи.

Там был июльский дождь; и снег,

Декабрьский, блёсткий и душистый.

Там отдавался я весне

В скрещении ручьёв лучистых.

Там пил я неба родники,

Там целовался с тишиною.

Там было — всё!..

Но короткИ

Отмеренные дни весною!

… Та капля высохла, и вот —

Стою пред пыльною дорогой.

Куда идти?.. Кто доведёт

Тропою тёмною до Бога?

Внимая голосу богов

(подражание Ф. Сологубу)

Внимая голосу богов,

Ты позабыла про молитвы.

С тобою быть я был готов

На поле с Вельзевулом битвы.

Однако ты, презрев меня,

Всю волю Тёмному открыла,

И, тихо голову склоня,

Забыла про меня, забыла...

Ты проходила и ушла —

Твоё дыхание — на росах.

Со мною быть ты не могла,

Поднявшись паром на утёсы.

А я, как будто змий, у ног,

Средь терний теменью струился.

И только влажный серый мох

Меня ласкал. Я разучился

И ликовать и горевать,

И просыхал душою хладной.

Сырая тьма — моя кровать —

Была милее и отрадней

Всего, что было на Земле,

О чём я думал и что помнил.

Но не искал покой в петле,

До боли избранным знакомый.

И ночь и день, и день и ночь,

К тебе душою поднимался.

И выгнал твои мысли прочь.

И стал твоим! С тобой остался!

И каждый миг, и каждый час,

Ты голос слышала набатный:

'Отдайся мне! Вот так! Сейчас!' —

Такой далекий, непонятный.

И голос гулко грохотал

И содрогал твои иконы.

И снова час — мой час настал!

Работают мои законы!

Поздравление (Г.Е.)

От всей души благодарю,

Удачи, радости тебе!

Приветствуй каждую зарю

Событьем благостным в судьбе!

Две души

Двери срывает с петель

Ветер, гуляет в лачуге.

В окна ворвётся метель —

Светлая память о друге.

Друг мой любимый, скажи,

Где же погиб ты однажды?..

Близкие нам две души

Так изнывают от жажды!..

Долго брожу по лесам,

Но, ощущая тревогу,

Крик возношу к небесам —

Боль и смятение — Богу...

Двери срывает с петель

Ветер, гуляет в лачуге.

В окна ворвётся метель —

Светлая память о друге.

Мечтателю

Обретая Небесную Землю,

Сбереги её тихий покой.

Пусть осенние сумраки дремлют

Под туманов белёсой фатой.

Ты пойми — не веселия ради

Бог в печали окутал её.

И в тебе их невидимый радий

Разрушает твоё бытиё.

Все 'веселья' не так ароматны,

Как печалей болотный цветок.

И прекраснее роз и приятней

Одинокий лесной лепесток.

Он не так говорлив красотою,

Только шёпот его — слаще нот.

Под туманов белёсой фатою

Он неброско и нежно цветёт.

Незнакомке

Я знаю, где живёт душа,

Живою тайною дыша.

Она — не в теле, не — в уме,

Она — в лесной болотной тьме.

Она вдыхает лепестки

Ирисов, ландышей цветки

И пьёт туманы тишиной

И комариный гул лесной.

Она летает по кустам,

Где раздаётся птичий гам.

Она — в медвяных травах — там,

Где позабытые места.

Она питается росой,

И влажной утренней красой

Она встречается в лесах

В скрещённых утренних лучах.

Она в весенней синей мгле. —

Она повсюду на Земле...

Но больше — там, где человек

Не омрачал собою век.

Она в малиновой глуши.

Там тихо дремлют камыши.

… Но иногда, но иногда, —

Когда быстрей бегут года, —

Она с тобою, Ангел мой,

В Тебе — венец её земной!

Шаги...

… И дни и ночи — за мечтою

По малахитовым лесам

Кристальной русскою зимою

И летом, осенью, весною,

Проливши небо на глаза.

И, пеленая сон в ресницах

Алеющей росою зорь,

В туманы грёз своих спуститься,

Во снах у ландышей присниться

И расплескать души лазорь

По дням пустым, как пепел серым,

По временам, густым, как дым,

Отдав другим любовь и сердце

И приоткрыв в Былое дверцу,

Ещё остаться молодым,

И тишиною растекаться

По ранним утренним лесам,

Пока не прОбило двенадцать,

Отдаться Вечности, отдаться

Твоей душе, Твоим глазам,

Моя Печаль, моя Забота,

Ведь ты же помнишь обо мне!..

И снова скорби и работа,

И снова тяжкая дремота...

И ни мыслишки о весне:

Забыто всё… Былое — пепел.

А Будущее — там и тут

Такое пошлое всё лепит:

Беспомощный и жалкий лепет...

И мухоморы чувств растут,

И страсти празднуют унынье.

Унынье празднует любовь.

В венце из боли, в диком дыме

Тоска… тоска непобедимой

Колдуньей вырастает вновь.

И чародейственная чаша

Порочных похотей, страстей

Испита. Где же счастье наше,

Что утренней печали краше,

Нежнее белых голубей?!

… Тоска и боль. Непониманье...

По ранней утренней росе

Проходит медленно страданье

И отнимает душу, знанья.

И на космической стезе

Блуждаем — малые планеты —

По закоулкам бытия.

И песни и стихи пропеты,

И отшумело снова лето:

Душа отжившая моя!

***

Когда над кромкою лесов

Восток зардеет алой лентой,

Я слышу хоры голосов

И глас небесного регента.

Как будто пламенный восток,

Пылая каплями тумана,

Пропел о том — кто одинок,

И как открыты его раны

Перед рождающимся днём,

Перед торжественным моментом,

Когда восток горит огнём...

Но замолкает глас регента,

И солнце бледное встаёт,

Позолочённое туманом.

Так радости не знает тот,

Кто побыл жертвою обмана!

Идти, идти ему туда —

В страну восхода, песнопений

И согревать свои года

Слезами горестных молений.

А кто удачливее — спят,

Но вещий ворон одинокий

Хвостом покажет, кто распят

Судьбой жестокой...

***

Я иду. Сиреневый дым осени

Мотыльком порхает по кустам.

Я иду. И холод синей проседью

Льётся на меня с небес… А там,

Далеко, в эфире голубеющем, —

Бледные октябрьские цветы —

Облака грядою розовеющей —

Вестники небесной красоты.

Ударяет полночь в гулкий колокол

Тишины. Звякает ледок.

Там, в душе, внутри, у сердца около,

Ощущается волнения щелчок.

Это вековое и былинное

Прошлое свой голос подаёт.

Потому дорога моя длинная

Череду воспоминаний в душу льёт.

Лунный дым звенит. Немые призраки

По лесу съезжаются ко мне:

Топот… кони… шлемы… — битвы признаки

Расплываются, неясны при луне.

Я иду. Туманы серым саваном

Покрывают сталь холодных луж.

Огоньки во тьме

Танцуют,

Пляшут,

Плавают...

Почему же тайна скрыта?..

Почему ж?..

Жизнь

… Глаза, как и следовало ожидать,

У неё были карие,

Упрямые.

Ноздри — чуткие, тонкие...

При ней были чемоданы, сумки;

Поджилки её тряслись.

Она смотрела на меня

С укором и сожалением.

Я не спросил её имени.

Но она представилась сама...

***

Я любил тебя такой,

Той, что, видно, не было.

Ты нарушила покой

Силою неведомой.

Музыкою громкою,

Водопадом с гор

Ты являлась, комкая

Прошлого позор.

Ты плясала на стенах

Трепетными тЕнями.

Ты была — сама Весна!

Ты — само Цветение!

Белая, лучистая,

Чистая мечта! —

Ты была неистова,

Очень не проста!

Но с тобою я устал

Танцевать по вечности

И остался на устах

Капелькою млечности.

Испарился, поднялся

Струйкою туманною

И смеялись небеса

Над любовью странною.

Облачком по небу я

Плывши, онемел,

Ничего не требуя

У тебя взамен.

Осенью

Уж отдымила чёрными ночами

Чернично-ежевичная метель.

На мягкую листвяную постель

Упала дымка, нежно и печально.

Хорал лесов хрустальней и светлей.

Гуляет солнце тысячами бликов

И тишина пустеющих аллей

Густым осенним золотом полита.

Так где же летняя лесная боль! —

Укусы пчёл и комаров и солнца?

Торжественно порхает кроха-моль,

Горит крыло ее под сосен бронзой.

Отчаян и жесток сырой восток.

Он по утрам лилов, дождями полон.

Но не ударит больше молний ток,

Не слышится громов бодрящий гомон.

Рядится осень в алые шелка.

Жемчужные дожди — камнями ожерелий.

И, будто платья — эти облака,

И танцы под мелодии свирелей.

Ах, осень, осень..! — ты ли это? Я ль

С тобою слит во времени объятьях?

И понимаю: если есть печаль —

Она приходит в самых ярких платьях!

Грёзы

Безропотные тихие созданья!

Где обитаете? Где ваша колыбель?

Поёт, поёт небесная свирель

Под куполом великим мирозданья...

Я знаю — скоро, скоро — ваш апрель,

Бестелые, полны очарованья...

Вот — абрис тонкий вашего крыла,

Стеклянный, розоватый, под зарёю

Переливается; вот — яркая стрела,

Испущенная кем-то… Я порою

Так ясно-ясно вижу зеркала

Куда вы залетаете… И мною

Овладевает радость пустоты,

В которой блики странные порхают,

Певучие метели… И мечты

Хрустальные порой овладевают;

И ваши тонкие небесные черты

К иным мирам мой разум приобщают.

Весною бабочка пригрелась на стекле...

Я думаю о вас, Небесные… Наверно,

Такими явлены вы на Земле,

Крылом слегка подёргивая нервно.

И — серебристым пухом на ветле

Зимою — вы прозрачны, эфемерны...

Печать

Тяжёлой печатию рока

Отмечены тёмные судьбы.

На всё установлены сроки.

Жестоки безликие судьи.

Тяжёлой печатию рока

Отмечены наши пределы...

Дыханием тёплым востока

Врачуем и душу и тело.

Тяжёлой печатию рока

Пломбируется мирозданье.

Откроет ли тайные знанья

Нам голос витии, пророка?..

Тяжёлой печатию рока

Отмечены чувства и мысли.

Мы ждём озарений, урока —

Победы над тлением жизни.

Но правит событьями Случай,

Сверкает мечами над нами,

И малый предчувствия лучик

Слабеет, поникнув крылами

И будем бессильны, покуда

Скупая царица Фатальность

Скрывает от нас своё чудо —

Грядущего злую реальность,

Покуда по времени полю

Гуляет дитя её, Случай,

Скрывая от нас свою волю, —

Жестокий! Великий! Могучий!

Стремящаяся

Утро сквозило востоком.

Мглистые дали дышали.

Слёзы из Божьего Ока

Звёздами с неба стекали.

Утро сквозило востоком,

А ты, растворяясь в туманах,

Брела по лесам одиноко,

Мечты погружая в нирвану.

Искала и нощно и денно

Духовного счастья обитель.

Но горестей меч непременный

Занёс над тобой Рок-Воитель.

Весенние приветствия

В ельнике пела свирель.

Плакало солнце.

Ветер причесывал ель

Вяло и сонно.

Здравствуй, мой северный март,

Вьюги, метели.

Это — весны моей старт,

Праздник капели.

В солнечном марте капель

Разволновалась!

Блеском встречала апрель,

Розово-алый.

Здравствуй, Владыка Апрель,

Здравствуй, кудесник!..

Чистого чувства купель,

Солнечный вестник.

Отрешённость

Лиловое болото, —

Туманистая глушь,

Разлитая дремота

По царству топких луж.

Летает пряный запах

По венчикам цветов

И вспыхивают залпы

Весенних комаров

Тут древнее яснее

Того, что есть сейчас.

Далёкое виднее,

Понятнее для нас.

И тонкие осины,

Бледнее белизны,

Вдыхают сумрак синий,

И спят, и видят сны.

Подолгу я брожу здесь

Среди немых трясин,

И дольной жизни ужас

Бледнеет меж осин.

Картина мирозданья —

Не более чем сон.

Усталое сознанье

Забыло обо всём.

Мотив

Берёзой седой на опушке

Ты встретилась мне, моя Русь.

До боли родной мне избушке

И топям болот поклонюсь.

Плескают хмельную истому,

Прохладу струят родники...

Мне слышны гармоники стоны

За далью родимой реки.

Там волю собрав, мои братья

Играют, поют о Тебе...

Раскинь же пошире объятья

Навстречу нелёгкой судьбе.

Отчаянье

Сердце осени — влажные лица.

Сердце осени — тёмные ночи.

Бьётся, бьётся в окно к нам, стучится,

С нами слиться биеньями хочет.

Торопливо, хромая по лужам,

Осень топает ливнем осенним.

Дальше будет всё хуже и хуже,

И слабеем мы нощно и денно.

Распускается роза рассвета,

На просторах небес пламенея.

Осыпает нас хлопьями света

Синеглазая зимняя фея.

Соберу тишину я в ладони,

Прислоню к истомлённому уху.

… Только б не было больше агоний

И томлений усталого духа.

Упрёк

Под шёпоты осеннего дождя

Летаем мы с тобою иногда.

Порхаешь ты — весенним мотыльком.

Порхаю я — осенним сквозняком.

Мечты меня уносят далеко,

Где воздух как парное молоко,

Где по ночам — томленье тишины,

Одна в другую зори влюблены.

Там небо проливается в туман.

Там очи синие Иванов и Татьян.

Там — севера густое молоко,

Мечтаниям раздольно и легко;

Хрустальные деревья и леса,

Русалок неземные голоса,

Смеются и зовут меня туда,

Где счАстливым не быть уж никогда.

Там утром ранним, будто ни при чём,

В лесу гуляет девица лучом.

Там сны безгрешные и талая вода...

Там быть с тобой так хочется всегда!

Но ты порхаешь в южные края,

Где я горю! — горю от страсти я;

Ты любишь пламя! — мой тебе упрёк:

Как можешь ты? — ведь ты же — мотылёк!..

Исповедь

Я прочел бы о будущем весть,

Если б мог о заре рассказать.

Но холодного разума жесть

Мне мешает слова отыскать.

… В храмы утренних влажных лесов

Исповедовать душу пошёл.

Но во Царстве Полуночных Сов

Не прощенье, а горе нашёл.

Утро севера хмуро глядит,

И не знает, не ведает слов.

А, быть может, и знает, молчит:

'Не готов ты ещё, не готов!..'

Знаю — тайна великая есть, —

Непонятная тайная власть,

Но холодного разума жесть

Мне мешает ту тайну украсть.

Что мне делать? Туманами лечь?

Или облаком к небу лететь,

Чтоб услышать заветную речь,

Чтобы к тайне мне дверь отпереть?

У холодного севера — ночь,

Бессловесна, нема и глуха,

И не гонит меня она прочь,

А чарует шептанием мха.

Эти ёлки рассветные, топь,

Бледно — хилое солнце, туман

Промолчат мне о том, что не то

Я хотел получить от ума, —

Что и тайна о будущем вся

Скрыта полчищем хитрых личин,

И о ней говорят небеса,

Когда разум не ищет причин.

… Когда сердце поднимет крыло,

Будто в небо летящий рассвет, —

Сразу станет в сознанье светло,

И струится Божественный Свет.

Поцелуй

Напевала апрельская ночь.

Я молился во храме лесов,

Отгоняя гнетущее прочь

Серым ладаном — стаями сов.

Проливала небесный огонь

На лесные поляны луна.

Обожгла поцелуем ладонь

Проходившая мимо весна.

Поцелуй был и нежен и тих,

Будто пламя алтарной свечи.

Он теплом напоил этот стих

И согрел покрывало ночи.

И дымящими стаями сов

Просвистевшая утром метель

Пала каплями в ветки лесов,

Прозвенела в лесную капель.

До утра переливно блистал

Лунной ночи весенний янтарь.

И растаял холодный кристалл,

Где мерцал снегопадом январь.

Скоро...

Скоро дни ароматными станут.

Пропоют как свирели ручьи,

И теплом меня снова обманут

Рыжеватые солнца лучи.

Снова вспыхнет звездою подснежник.

И пройдёт по лугам, по лесам

Босоногая девочка, нежно

Прикасаясь рукой к деревам.

И, подвластен неведомой чаре,

В малахиты оденется лес,

И в листвяном душистом пожаре

Он утонет до самых небес!

А потом загорится он алым,

Золотым;

Догорит, и опять

Всё по кругу начнётся, сначала,

И я буду и верить и ждать...

Романс

Очам души твоей...

(И. Северянин)

Приди ко мне, Печаль Моя!

Искрись токаем в хрустале.

Печатью тяжкой бытия —

Усни морщинкой на челе.

Очей Души Моей Печаль!

Забуду ль я тебя! О, нет!

Остави счастия печать

На самой скорбной из планет.

На белом покрывале дней,

В лимане голубых времён

Танцует свет души твоей,

Грузя меня в миражный сон.

И за пределом бытия,

Где меркнут звёздные огни,

Пребудем снова — ты и я,

Одни!.. Сверкательно одни!..

Миражи

Когда было страшно и мрачно,

Когда был с собою я в ссоре,

Когда мне в лицо многозначно

Смотрело безликое горе,

Я вышел, я вышел в рассветы,

Я вышел в росистые утра,

Глядел в переливные светы, —

Блистающие перламутры.

Я в сонные вышел поляны,

Я пил родниковую правду,

Меня обнимали туманы, —

И стало спокойно и праздно...

Блуждая по раннему лесу,

Я музыку слышал иную,

Какая со сцен поднебесья

Мне жизнь воскресила земную.

Потом погрузился в потоки

Сплошных беспричинных иллюзий

И пил я их пьяные токи

Под тихую музыку блюзов:

За гранью предметного мира

Явились иные герои,

Звучали их дивные лиры,

И я услаждался игрою.

Туманы восторгов рассеял

Луч полдня, навязчивый, жаркий.

Миражи исчезли, робея

Пред правдой, простой и неяркой.

© Борычев Алексей Леонтьевич