Проводник

Промозглый декабрьский ветер трепал оголенные ветви почерневших деревьев, которые, стремясь ввысь, терялись на фоне потемневшего вечернего небосвода. По почти пустому перрону порывы ветра протаскивали крупицы снега и мелкий мусор, что покинул когда-то карманы и руки ожидающих поезд.

Господин Воронов, мужчина немного за сорок, мерил шагами платформу, то и дело поглядывая на часы. В одной руке он держал объемный чемодан, в другой сжимал счастливый посадочный билет. Почему счастливый? Потому что в кассе это был последний билет, который ему удалось выкупить. Аврал в предновогодние дни, тут уж ничего не попишешь. Но кому отдых, а кому конференция. Андрей Васильевич вглядывался вдаль, с каждой минутой нервничая все больше и больше, но наконец, оповещая гудком о своем появлении, на путях показался долгожданный поезд. Семафор переключился на зеленый и пассажирский состав уверенно подъехал к станции. Вагоны встретили станционного смотрителя и мужчину теплым светом в окнах и смотрящими из них скучающими лицами.

Поезд тяжело, будто пыхтя, остановился, и Воронов, предъявив проводнику билет, поспешно юркнул в проход.

— Так, купе номер пять, номер пять… — бормотал мужчина, продвигаясь по совершенно пустому, на удивление, проходу и рассматривая таблички с номерами. Мгновение спустя место было найдено. — Ну, наконец! Всем добрый вечер, уважаемые, — Андрей Васильевич открыл дверь, в ожидании увидеть забитое купе, но оно оказалось абсолютно пустым, что не могло не удивить.

— Повезло вам. Все, кто занимал эти места, вышли на предыдущей станции, — послышался приветливый голос молоденькой проводницы. — Белье?

— А-а, нет, спасибо, я выхожу через пару часов, — Воронов помахал рукой перед собой.

Девушка улыбнулась и направилась дальше по вагону, мужчина же зашел в купе и закрыл за собой дверь. Такой расклад его явно устраивал, можно спокойно просмотреть документы, отдохнуть в дороге, в конце концов. В купе было душно, и неудивительно, ведь топили так, что можно ходить в одном лишь нижнем белье. Пассажир поместил свой багаж на полку и открыл форточку и тут же коротенькие шторки заколыхались от ворвавшегося сквозняка. Поезд тронулся с места и покатил по путям.

— Вагон-ресторан закрывается до восьми утра! — послышался громкий мужской голос и торопливые шаги.

Андрей Васильевич выглянул в коридор, увидел широкую спину рослого проводника, который скрылся в служебном помещении, и с облегчением вздохнул — сейчас ему хотелось покоя. Яркий свет в коридоре приглушили и все погрузилось в сонную и спокойную атмосферу. Удостоверившись, что все угомонилось, Воронов устало плюхнулся на мягкое сидение.

Городской вид с его бесконечными огнями сменился пригородным, а затем и сиротливым загородным. Сквозь темноту едва ли можно было что-то разглядеть, и мужчина, достав из чемодана объемную папку, принялся изучать ее содержимое. Время текло размеренно, даже медленно, стук колес и монотонное покачивание стали навевать на мужчину дремоту и он отложил бумаги в сторону, дабы совсем не заклевать носом.

— Хорошо хоть курить разрешено, — он достал сигарету и зажал ее губами — горький запах и тонкие струйки дыма тут же заполнили собой купе. Но едва Воронов погрузился в размышления, как их нарушил робкий стук в двери. От неожиданности одинокий пассажир чуть не выронил сигарету. — Да!

— Прошу прощения, — в проеме появился мужчина лет пятидесяти с виноватым выражением на лице. — Добрый вечер.

— Добрый вечер, — Андрей Васильевич привстал. — Чем могу помочь?

— Мне очень неловко, но я почувствовал запах сигаретного дыма, проходя по коридору… Вы не угостите меня сигаретой — мое курево закончилось, к несчастью, а тут и обратиться больше не к кому, все будто уснули.

Незнакомец переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Воронов уловил настроение визитера и пригласил того войти. Он вытащил пачку из кармана и протянул ее гостю.

— О, благодарю! Вечно так со мной, вот приходится докучать людям.

— Ничего. Составите компанию? Скрасим путешествие беседой.

Неизвестный добродушно улыбнулся, от чего его шикарные посеребренные сединой усы пришли в движение, вошел в купе и устроился на скамье. Волосы на его голове соответствовали усам — такие же белесые.

— Меня зовут Александр, — он протянул руку мужчине. — Еще раз извините за беспокойство. Всю жизнь в дороге, существую для этого, так сказать, только и вижу, что бесконечно меняющиеся виды за окном да непрерывный поток самых разных людей. Раньше забывал запастись табаком для своей трубки, а теперь и вовсе нет на это ни времени, ни возможности.

— Андрей, — представился Воронов, пожав руку нежданному гостю, и отметил, что она была ощутимо холодной; тут же поспешил закрыть форточку. — Вот как! Я думал, что сейчас трубки уж никто не курит, все больше сигары и сигареты.

— Не могу изменить своей привычке и страсти, — Александр пожал плечами и расстегнул тоненькую курточку, из-под которой выглянула рубашка работник железной дороги, но какого-то старомодного пошива.

Андрей Васильевич поинтересовался, не проводник ли часом его гость, и разве разрешается работникам вот так рассиживать в купе с пассажирами, тем более курить. На это Александр лишь рассмеялся и пояснил, что не стоит так беспокоиться, ибо ему ни разу не пришлось пострадать от подобных «выходок», и что он частенько увлекается разговорами с путешественниками. Затем проводник вновь вернулся к теме своей драгоценной трубки:

— Вот она, моя любимица. Как видите, еще не перевелись подобные вещицы и их ценители. Она у меня столько лет! Сейчас уж таких не делают, — мужчина вытащил из-за пазухи чуть ли не произведение искусства: роскошная биаровая трубка с резьбой на маленькой чаше и длинным изогнутым мундштуком чернильного цвета. — А! Какова!

Андрей Васильевич приподнял брови и одобрительно закивал. Взяв бережно в руки курительный предмет, он принялся внимательно разглядывать его. Тем временем визитер закурил предложенную ему сигарету и стал пускать густые клубы дыма, было видно, как он наслаждается сим действием. Воронов отложил в сторону диковинную вещицу и последовал примеру гостя. Минуты по-прежнему тянулись, позволяя размеренно вести разговор, переходить от одной темы к другой. Пассажир наблюдал за проводником и ему стало казаться, будто что-то неестественное присутствует в его облике, манере держаться. Говорил он о чем-то совершенно несовременном, выяснилось, что мужчина не в курсе последних событий, происходящих в мире, зато его познания о первой половине двадцатого века, особенно о железной дороге, были весьма впечатляющими. Но настоящее удивление посетило Андрея Васильевича тогда, когда ему почудилось, что голова собеседника, окутанная дымом, стала чуть ли не просвечивающей насквозь.

«Быть не может!» — Воронов потер глаза. Но стоило пелене немного рассеяться, и все приобрело привычные очертания.

— Ну, что ж, засиделся я, пожалуй, пора и честь знать, — Александр поднялся с места и направился к выходу. — Еще раз благодарю за гостеприимство и за сигарету. Но трубка, на мой взгляд, лучше, — с этими словами проводник покинул купе.

— Чудной мужик, — усмехнулся Андрей Васильевич и вновь потянулся к форточке, чтобы ее открыть. — Ну и надымили мы тут, спасибо за это никто не скажет. Боже мой, да Александр трубку свою забыл! Говорил про нее, говорил, и оставил! — мужчина посмотрел на наручные часы — до станции осталось полчаса. — Ничего, буду выходить — отдам. Ну надо же!

Повертев трубку, он бережно спрятал ее во внутренний карман пиджака. Для надежности. Оставшееся время Воронов скучающе глядел в окно — больше его никто не побеспокоил, — и вскоре показались веселые городские огни и светящиеся рекламные вывески. Поезд стал сбавлять ход и состав подъехал к перрону. Мужчина накинул пальто, схватил чемодан и поторопился к выходу. В конце коридора стоял проводник и изучал какие-то бланки. Воронов на ходу вытащил изысканную вещь из кармана и подошел к работнику поезда.

— Извините, ваш коллега оставил в моем купе свое добро.

— Что? О чем вы? — в глазах парня читалось полное непонимание.

— Ваш коллега, проводник по имени Александр, седоволосый мужчина с усами забыл в мое купе свою курительную трубку. Вы не передадите ее ему?

Очи паренька округлились от удивления, а затем он неожиданно расхохотался:

— Вот же черт неугомонный! Его вы видели? — работник взял под локоть Воронова и подвел его к висящему на стене фото. С него смотрел солидного вида мужчина до ужаса похожий на Александра: те же ухоженные густые усы, лукавые глаза с прищуром и открытая улыбка. Пальцы сжимали ту самую трубку из биара. Фотография датировалась одна тысяча девятьсот тридцатым годом!

— Его, — еле выговорил Андрей Васильевич, сумев подавить изумление. — Что все это значит?

— Александр Матвеевич был одним из лучших конструкторов железнодорожных поездов своего времени, и, как поговаривают, его страстью было курение трубки, с которой он никогда не расставался. Но случилось так, что однажды он просто исчез, пропал и больше живым его не видели. Пытались найти, строили разные догадки, но результат был нулевым. Как рассказывали, лет через десять пассажиры стали жаловаться на надоедливого проводника, желающего прикурить, и все как один описывали Александра Матвеевича. И появлялся он в поезде всегда так же неожиданно, как и исчезал.

— И что? Что?

— Он является пассажирам именного этого направления вот уже полсотни лет. Вы видели призрак, вот что.

— Быть не может! Как же тогда… — Воронов посмотрел на свою руку, но кроме пустоты на ладони ничего не обнаружил — курительная трубка пропала. — Что же это...

В эту минуту прозвучал протяжный гудок, говорящий о скором отправлении состава, и молодой проводник, откашлявшись, вежливо напомнил мужчине, что пора на выход. Воронов, продолжая пребывать в полном недоумении, сошел на платформу — неужели он беседовал с привидением?!