6

— Отравлен?

— Точно так, командир. Отравлен.

Командир третьего отделения стоял перед кавалером навытяжку, голову не опускал и виноватым себя, видимо, не считал. Как и все бойцы Тайной стражи, он не производил впечатления опасного человека: среднего роста, совершенно не атлетического телосложения, с угрюмым лицом, более подходящим селянину из скафильской глубинки, чем специалисту по силовой поддержке. Звали его Бельком, был он родом с островов морского народа и в среде своих коллег, как сегодня утром узнавал Мерино, считался одним из самых умелых убийц.

Сам Мерино вместе с Маркетти только вошел в комнату городского дома нобиля Массимильяно Сальвоторе (а был еще и загородный, на другом берегу реки), в которой оный также находился. А точнее — сидел на диване, высунув язык и испортив пеной изо рта свою безупречную бородку. Широко раскрытые глаза и синюшный цвет лица безошибочно указывал на причину смерти одного из богатейших людей города — отравление.

— Как это могло произойти? Вы же наблюдали за ним постоянно!

— Наблюдали. Не охраняли.

Тон этого Белька был равнодушен и Мерино в глубине души восхитился его выдержкой. Он сам, вероятно, такого давления со стороны начальства не выдержал бы. Маркетти же от спокойствия бойца разозлился еще больше.

— Доклад по его перемещениям! За весь день!

Скафилец кивнул, чуть прикрыл глаза и монотонно заговорил.

— Утро. Вышел из дома в сопровождении слуги. Сел в карету. Доехал до магистрата. По пути не останавливался, ни с кем не встречался. В магистрате пробыл один час. Вышел около десяти часов. Сел в карету. Направился в район складов. Там провел встречу с поставщиком. Там же вместе с поставщиком пообедал. Провел там примерно три часа. Перемещался от склада к складу. Осматривал товар. В час пополудни покинул район складов. Отправился в предместья, за крепостную стену. Там встретился с подрядчиком из каменщиков, что разбирают стену. Поговорил с ним десять минут. Поехал в глубину предместий. Зашел в дом на улице Зеленщиков, пробыл там полтора часа. Проверили дом — там живет старуха-гадалка. Выехал с предместий, вернулся в город. Посетил таверну возле магистрата примерно в четыре часа пополудни. Там поел. Там провел встречу с неустановленным человеком. После поехал домой. Когда в доме началась суета, мы вошли. Все.

Пока Бельк рассказывал о перемещениях Сальвоторе, Мерино, слушая вполуха, осматривал комнату убитого нобиля. Рабочий кабинет, если быть точным. Стены, обитые дорогой тканью с причудливым узором; большие, во всю стену окна с неправдоподобно прозрачными стеклами; тяжелые шторы, гармонирующие рисунком с обивкой стен. Тяжелый стол, сделанный по заказу, украшенный причудливой резьбой и покрытый темным лаком. Три кресла — одно, хозяйское, стояло за столом и еще два — для гостей. Небольшой диван, на котором сейчас полулежал сам хозяин дома. Стоящий подле него низенький столик для закусок, сейчас сверкающей пустой и чистой поверхностью. Никакой еды в кабинете. Чем бы ни отравили нобиля, произошло это не здесь.

— Что за старуха и что за неустановленный человек? — продолжил злым голосом задавать вопросы Маркетти. — Их проверяли?

— Старуху проверили. Это гадалка. Нобиль ходил к ней раз в триду много лет. Она гадала ему на сделки.

— Что?! — от удивления глаза кавалера едва не выскочили из орбит. — Гадала на сделки?

Догадавшись из возгласа командира, что он совершенно не знает о такой распространенной практике среди купцов, Мерино поспешил прийти на помощь Бельку и пояснить:

— Довольно обычное дело, синьор Маркетти. Купцы — люди суеверные и довольно часто обращаются ко всяким ворожеям, чтобы узнать, ждет их разорение или удача в будущем. Особенно применительно к заключенной сделке.

Он едва не добавил в завершении фразы "странно, что вы об этом не знаете!", но вовремя остановился. Их начальник был выходцем из военного сословия. Обученным стратегом и тактиком, вероятно, очень хорошим специалистом в своем нынешнем деле, но все-таки — военным, подчас плохо понимающим такие обычные для любого обывателя вещи.

— Хм-м… — протянул Маркетти и бросил на Мерино быстрый взгляд, будто проверяя, не насмехается ли тот над своим командиром. — Ну, положим, так… А второй? Который неустановленный?

— Этого мы упустили в нижнем городе, — ответил Бельк.

— Он ушел от слежки? — голос кавалера вновь пошел на повышение.

— Не специально. Вряд ли — специально. Просто там людей очень много, а улицы — узкие. Мешанина. Не зная нижний город, там очень легко потерять местного.

— Он хоть кто? Есть представление?

— Сидел напротив нобиля. Недолго. Не ел. Ерзал. Посыльный, скорее всего, — пожал плечами скафилец.

— Ну хорошо… — Маркетти махнул рукой и Бельк плавно перешел из стойки "смирно" в "вольно". — Допустим. Выходит… Святой Кипага! Да все что угодно! Его могли отравить и на обеде в районе складов, и в таверне, и дома! Здесь есть еда?

— Когда зашли — не было, — тут же ответил боец и тут же продолжил: — Узнаю у слуг, ел ли он дома.

— Да. Давай.

Бельк вышел, а кавалер продолжил свои размышления.

— Только нам это мало что дает, проверять придется все его сегодняшние контакты. Преисподня! Это отравление вообще может не иметь никакого отношения к делу! Это мог быть муж-рогоносец, мстительная любовница, торговый партнер, наконец!

Мерино смотрел, как командир их группы меряет шагами помещение кабинета, и думал. В голове у дознавателя кружились, сталкивались, но никак не желали складываться отдельные факты этого дела. Странная судьба Везунчика, жестокие нападения за пределами ответственности вольного города, перечень украденного в докладе начальника стражи, летающие ковры, векселя на сорок империалов, страх в глазах Сальвоторе. У кого Везунчик украл описанные вещи? Почему нападавшие на обозы использовали магию? Ведь мушкеты, даже арбалеты — надежнее! Магистрат тут замешан, это даже не обсуждается, но фактов против них нет. И допрос не применишь… А если?..

— Если позволите, синьор… — Мерино подал голос. Он не был уверен в той идее, которая возникла в голове, но, боясь ее упустить, все же решил ее озвучить. — А если взглянуть с другой стороны на смерть Сальвоторе? То есть — если ее использовать?

— Поясни? — заинтересованно обернулся к нему Маркетти.

— Ну, я в том смысле, что его же отравили… А он что-то знал. Ну и, может, нам надавить на других? В том смысле, что пытки же нельзя...

— Ох, Лик, Единого ради! Что ты пытаешься сказать? Не мямли, говори толком!

— Слушаюсь! — дознаватель чуть покраснел и принялся говорить столь же короткими фразами, как до него Бельк. — Один из нобилей убит. Отравлен. Мы пустим слух, что это расправа тех, кто причастен к ограблению обозов. Убирают свидетелей, испугавшись нас, нашего расследования. Надавить этим на других членов магистрата: пусть сознаются и каются или ждут яда.

Говорил он вроде так же, но, уже произнося последнюю фразу, осознал, что понятности это не прибавило. Однако Маркетти смотрел заинтересованно, поэтому Мерино вернулся к обычной речи.

— Ну сами судите, командир. Сальвоторе явно был в курсе по ограблению обозов! Да и вообще — кому выгодно-то обозы с налогами грабить? Только им самим! Но доказательств их участия у нас нет. Была одна ниточка с Густаво Везунчиком, явно какая-то связь! Вспомните, как нобиль испугался, когда вы с ним говорили! Должно быть, Сальвоторе был как то связан с Везунчиком, как с посредником или еще как — я не знаю. А тот погорел на банальной краже и потребовал освободить его, а то он все расскажет! Не факт, что все именно так, но как версия? Далее, Сальвоторе не мог без одобрения других коллег провернуть всю эту историю с обозами. Значит, они в курсе! Мне кажется, что верхушка этого города целиком участвовала в заговоре! И если это так, то правильно обставив эту смерть, мы можем ею же припугнуть торгашей. Если они поверят, что кто-то из них приказал отравить Сальвоторе как свидетеля, если им сказать, что каждый из них — следующий...

— То они начнут наперебой сдавать своих подельников… — закончил за Мерино кавалер.

— Да! Но это, конечно, если весь этот сумбур — правда, а не бред утомленной головы.

— Неважно! Ничего другого у нас нет, так что попробуем сыграть с этой карты, — Маркетти решительно взмахнул рукой. — Недурная мысль! Отлично, Лик!

Увидевший хоть какую-то область применения своих сил, кавалер развил бешеную деятельность. Слуги дома, в котором командир группы решил обосноваться, реализуя идею Мерино, летали почтовыми голубями, собирая нобилей на встречу в доме их покойного господина. Сюда же были стянуты все силы группы Тайной стражи, включая и третье отделение.

Спустя примерно час собравшимся отцам города был показан спектакль под названием "Вы следующий!" Для начала, Маркетти собрал их в кабинете покойного. Тело хозяина кабинета до полного собрания гостей приказал не выносить. Не предлагая сесть, расставил четверых нобилей вдоль стен, заставил смотреть, как вызванный лекарь диагностирует отравление мышьяком. После чего озвучил причины, которые привели к смерти достойного Массимильано Сальвоторе, и посетовал, что смерть его, к сожалению, лишь первая в череде таковых. Речь его, в отличие от слов Мерино, была гладкой и убедительной, что проистекало, вероятно, из куда более зрелого возраста и представительного вида рыцаря. А также, возможно, из опыта произнесения подобных речей. Завершил же он свое выступление совершенно неожиданно. Для Мерино.

— Вот так обстоят дела, синьоры! Может где-то я и ошибся, но полагаю — в несущественных мелочах. А даже если и не в мелочах, — неважно! Сальвоторе убит сообщниками — вот что важно. И они, как бы мне ни было прискорбно это утверждать, среди людей в этой комнате!

Около пары секунд в кабинете стояла тишина, взорвавшаяся наконец гневными выкриками.

— Да как вы смеете! Обвинять достойных людей в заговоре! — кричал давешний толстяк, который несколькими днями ранее пытался призвать к порядку дознавателей. По старшинству в иерархии в городе он стоял на втором месте после убитого Сальвоторе.

— Немыслимо! — вторил ему второй.

— Это произвол! — кричал третий.

— Разве мы недостаточно пострадали?! — вопил четвертый.

Имен их Мерино не запомнил, поэтому так и поименовал их — по номерам.

Маркетти некоторое время с легкой улыбкой слушал эти вопли, после чего поднял руку и терпеливо дождался, пока, пусть и не сразу, они умолкнут.

— Поймите меня правильно, синьоры. Мне ведь даже не нужно искать доказательств. Для императора все будет выглядеть вполне понятно и без них. Ну, судите сами: в город приезжает группа следователей, начинает расследование и на третий день кто-то травит основного подозреваемого!

Мерино про себя восхищенно зааплодировал: как ловко Маркетти назначил убитого нобиля подозреваемым. И главное, в такой трактовке ни у кого и в мыслях не возникло удивиться этому несоответствию.

— Большего императору и не нужно! А вы прекрасно знаете скорость его решений!

Выдержав паузу и дав нобилям осознать сказанное, он вкрадчиво произнес:

— Но я — профессионал! Я не хотел бы, чтобы императорское правосудие загребло с виноватыми и невиновных! А это, синьоры, случится. Но если...

Пауза, в которой слышно как летают мухи.

— Если — что? — спросил первый.

— Если я узнаю имена истинных виновников, то гнев императора падет только на них.

Маркетти встал и коротко поклонился нобилям

— Я планировал покинуть Ниаль завтра около полудня. Моя группа, как вы знаете, обосновалась в таверне "У стены". Если кому-то из вас есть что сказать — прошу вас. Доброго дня!

И с видом победителя вышел из кабинета.