Noro lim.

Замирала у края, у стремени,

у последней черты ожидания.

Мало времени...

Бесчестно мало времени

нам на встречи выкроили расстояния.

… И не слёзы — просто ветер больно жжёт глаза.

… И сказать бы, да как можно о таком сказать!

А душа — узлом. Руби же! — ведь не развязать.

Исчезаю по дороге без названия,

безымянная, похожая на глупый сон;

вороной мой конь мчит за горизонт

в свет кроваво-золотой утра раннего.

Тонким пальцам — ветер прясть,

сказку складывать,

снов и слов заветных вязь

в суету вплетать,

чтобы помнить, что — жива,

чтобы жить и ждать

новой ночи великого колдовства.

Только топот копыт сердце подчинил

ритму веры в то, что всё переменится;

что назначено, того уж не изменить.

Обещаньем встреч судьба в душу целится —

я смеюсь, становясь её пленницей.

Пыль ложится сединой,

боль— во тьму зрачков...

Я играю с тишиной

прожитых веков,

обернувшихся лишь днями одиночества

от привычки каждый миг — в клочья рвать.

Сердце высохшим листом

с ветки сорвалось...

И, отбросив прядь волос,

узнавать лицо

в полутьме чужих надежд

слишком тяжело.

Замирала, последнее сжав в горсти,

не упавшее камнем на душу.

… исчезаю опять

от тебя, от себя...

Только ветер свистит,

пряной болью пути

неизбежного вновь я дышу.