Я жил в шкафу на верхней полке — когда-то это был добротный богатый шкаф, в котором не менее богатые хозяева хранили всякую всячину — но времена менялись, дом стали сдавать приезжим — сначала комнаты, потом углы, а там добрались и до мебели. Кому-то достался диван, кому-то письменный стол, а мне выпала честь жить на полке в шкафу. Жить там было довольно неудобно, поэтому я иногда — чтобы соответствовать месту проживания — становился книгой. Я позволял своим соседям себя читать, развлекал жильцов интересными историями, чем неплохо зарабатывал себе на жизнь, мне даже получалось изредка выбираться в город, чтобы почувствовать себя настоящим горожанином, а не запыленной книжкой на полке.

Правда, возникали и казусы, и немалые — каждый раз, когда в городе кого-то грабили или что похуже, и на месте преступления находили хоть какую-нибудь самую завалящую книжонку, — непременно вызывали меня, начинали допрашивать, да не я ли это сделал. Мне приходилось оправдываться, доказывать, что как вообще это могу быть я, вот, сами посмотрите, вот я, а вот книжка, которую вы нашли, я не могу быть одновременно собой и книжкой, понимаете вы? Меня отпускали, но как-то неохотно, нехотя, как будто ждали подходящего случая, чтобы упечь меня за решетку и тем самым раз и навсегда избавиться от не пойми чего, что то человек, то книга, то вообще что-то неведомое, живущее на книжной полке.

— …ну а как вы объясните это… — полицейский недоверчиво посмотрел на меня, — что каждый раз из банка или из кассы какого-нибудь магазина исчезает крупная сумма, где-нибудь рядом обязательно находится какая-нибудь книжка?

— Откуда же мне это знать?

— Но… это не могут быть ваши происки?

— Каким же образом?

— Ну… это вам виднее, каким…

В тот вечер меня продержали в полиции допоздна, я даже не смог достать билет на электричку, и мне пришлось ехать до дома в образе книги в руках у какой-то пассажирки, которая отлично провела со мной время — чего не скажешь обо мне, терпеть не могу быть любовным романом. Я надеялся, что на этом мои злоключения закончатся, но не тут-то было, — на следующий день меня арестовали, причем, даже сами не могли объяснить, за что именно.

— Ну, понимаете… вы с этим как-то связаны. Пропавшие деньги, книги… и вы книга…

Я откашлялся:

— Честное слово, я ничего об этом не знаю.

— Может, и не знаете… — согласился полицейский, — но это как-то связано с вами… понять бы еще, как именно…

— …я все понял.

— Простите?

— Я все понял… выпустите меня отсюда, я все объясню!

— Ну, уж нет, сначала будьте добры объяснить, а потом и выпустим…

— Смотрите… вы говорили, пропадали деньги…

— Совершенно верно.

— …и на месте пропажи появлялись книги.

— Именно так!

— …вы еще не догадываетесь, что случилось?

— Да не томите же, скажите!

— А ведь все очень просто, тут вы правильно заметили, что это связано со мной…

— Так я и думал!

— …если я нашел способ становиться книгой… то почему бы деньгам не научиться становиться книгами?

— Деньгам?

— Да, банкнотам, которые лежали в кассе! Может, им надоело показывать одни и те же буквы и цифры, и они решили показывать что-то другое… приключенческие романы… фантастические истории… лихо закрученные детективы…

— Очень интересно, а как вы предлагаете обратно превратить их в деньги?

— А собственно… зачем?

— Ну, знаете, за такие вопросы владельцы магазинов вам спасибо не скажут… Так что вы уж позаботьтесь о том, чтобы они снова в деньги превратились…

— Хорошо… я подумаю, как это сделать… — пытаюсь шутить, — проще всего, конечно же, продать…

— …ну, знаете, в кассе такие деньги были, которые вы так не вернете…

…полицейский наведался ко мне через пару дней, и был немало удивлен, когда увидел в саду перед домом кучу разношерстного народа, ведущего оживленную беседу. Незваный гость выискал меня и поинтересовался, как продвигается превращение книг в шуршащие банкноты.

— Гхм… боюсь, что получилось совсем не то, что мы хотели.

— В смысле… не то?

— В смысле… эти книги посмотрели на меня…

— И…?

— …и, так сказать, решили взять с меня пример, — я многозначительно обвел глазами шумную компанию, сидящую в маленьком саду перед домом.

— Не понимаю… что вы имеете в виду?

— Я думаю, вы все прекрасно понимаете…

— Хотите сказать, что они…

— …именно.

— Но в таком случае я вынужден арестовать вас всех!

— Да? И что же мы такого натворили?

— И вы еще спрашиваете? А с магазинами кто расплачиваться будет?

— Ну… я думаю… как-нибудь расплатимся…

— Да не как-нибудь, а все должно быть по закону, понимаете? Деньги должны быть деньгами, книги — книгами, люди — людьми, так что извольте все расставить на свои места, иначе я вынужден буду аресто…

…я понимал, что нам не остается ничего кроме как бежать из города, а то и вовсе из страны, и даже с планеты, и даже из этого мира, но как это сделать под дулом полицейского пистолета, я не понимал…

— …бегите, — неожиданно сказал полицейский.

— Простите, что…

— …бегите. Из города. Лучше из страны. Еще лучше из мира. Так вас никто не найдет…

Нам ничего не оставалось кроме как бежать — покинуть привычный мир, кроме которого мы ничего в жизни не видели, странствовать по чужим мирам, таким пугающим, таким непонятным. Вот так я попал к вам… вернее, не я, мы тут все собрались в одной книге, вместе не так страшно… Надеемся, нам с вами будет интересно, еще больше надеемся, что вы не выдадите нас полиции…

— А вы, значит… на заказ пишете…

Смотрит на меня. Холодно. Пристально. Не люблю я, когда так смотрят. Гипнотизируют.

Да, к вашим услугам, детектив, мелодраму, мистику, невероятные приключения…

Хорошо, хорошо, — осаживает меня резким жестом, — молодец…

Могу показать вам примеры моих работ…

— …не стоит. Друг мой… у меня для вас задание…

— …к вашим услугам.

Замолкает. Не спеша раскуривает длинную сигару, пускает колечки в потолок.

— Вот что… друг мой. Линейный сюжет себе представляете? Вот герой жил, жил, вот что-то с ним случилось, вот он покинул дом, вот куда-то пошел, вот с кем-то сражался, победил, вот вернулся с победой…

— Представляю.

— Это одномерный роман, так сказать. А вот теперь представьте кучу сюжетных линий… одну, две, три, десять… Там странствующий рыцарь едет за священным Граалем, тут герцог хочет отравить короля, а вот алхимик ищет философский камень, а вот дерзкий любовник ищет свидания с дочерью герцога…

— Представляю.

— Это двумерная книга. Можете такую написать?

— С удовольствием. Я…

— …а трехмерную можете?

— Трехмерную? Как это?

Он смотрит на меня прищурясь.

— Вы писатель, вы и придумайте.

Он листает мои записи. Медленно. Нехотя. С тяжелым вздохом откладывает в сторону.

— Нет… нет. Это вы просто разные миры поместили в книгу. Миры, которые не пересекаются… никак не пересекаются. Это вы не то сделали… вы мне трехмерную книгу сделайте. Трехмерную книгу, слышите?

Развожу руками.

— Но я не знаю, как это сделать.

— И я не знаю. Вы писатель, вы и придумайте…

— Х-хорошо.

Чувствую, что ничего я не придумаю, ничегошеньки-ничего…

— …боюсь, у меня нет того, что вы ищете.

Обреченно смотрю на букиниста, так и знал…

— …однако, я могу вам показать кое-что получше.

Еле сдерживаюсь, чтобы не ответить, что не надо мне ничего лучше.

— И что же?

— Как насчет четырехмерной книги?

Вежливо киваю:

— Я подумаю.

— Вы не верите мне?

— М-м-м… а можно взглянуть на книгу?

— К сожалению, здесь её нет… но вы можете зайти ко мне вечером, я обязательно покажу вам этот фолиант…

Он протягивает мне визитку.

Вежливо делаю вид, что верю.

Дергаю дверной колокольчик, он отзывается мелодичным звоном.

Жду.

Ничего не происходит.

Тишина.

Смотрю на дом букиниста, на свет в окне второго этажа, с трудом отгоняю от себя мысль бросит камень.

Толкаю дверь – просто так, уже понимаю, что меня никто не ждет.

Дверь поддается, пропускает меня в крохотную прихожую, которая вырастает в просторный зал с погасшим камином. Поднимаюсь на второй этаж – просто так, в конце концов, мне обещали, в конце концов…

Лестница ведет меня в кабинет с массивным столом и книжным шкафом, делаю шаг, спотыкаюсь обо что-то, лежащее на полу…

Холодеет спина.

— Зачем вы приходили?

— Он обещал мне одну книгу…

— А когда вы вошли, он уже был мертвый?

— Да… лежал на полу…

— Но вы проверяли, он мертвый был или нет?

— Я растерялся… сразу позвонил в полицию…

— А в дом как попали?

— Дверь была открыта…

Краснею до самых кончиков ушей.

Спрашиваю:

— Скажите… вы меня… подозреваете?

— Да как вас подозревать, это какая силища нужна так ему шею свернуть, вы-то тут при чем…

— Вы не нашли книгу. И не написали.

Прислушиваюсь к заказчику. Нет, это не вопрос. Это утверждение, вот что это такое.

Киваю:

— Не нашел.

— Его убили… кто вам книгу обещал…

Киваю:

— Убили.

— А книга пропала.

Пропала. Я посмотрел, там пустое место на полке…

— И вы мне её найдете.

М-м-м…

— Найдете.

Это опять не вопрос. А утверждение.

— Но… как это сделать?

Ехидный прищур:

— Не догадываетесь?

— К сожалению… нет.

— А всё очень просто… Чтобы найти многомерную книгу, вам самому придется выйти за пределы одномерного сюжета. Вот вы сейчас ходите, договариваетесь с кем-то… это линейный сюжет.

— Ну да.

— А вы бы попробовали выйти в другую сюжетную линию… ну… хотя бы в сюжетную линию преступника, а? Потом в линию убитого… еще куда… вот вам уже и два измерения. А там как-нибудь и в три…

Киваю.

Даже не успеваю возразить, что ничего не получится.

Мир плывет перед глазами, вижу себя в незнакомой комнате, смотрю на свои руки, сухие, жилистые, старческие, незнакомые…

Стук в дверь.

Не нахожу ничего лучше кроме как проскрежетать:

— Войдите!

В комнату просачивается сгорбленный типчик, подобострастно улыбается, сверху не хватает двух зубов.

— Хозяин… всё сделано, он убит… книжник этот…

— Отлично, — открываю ящик стола, где лежит пачка банкнот, — а книга?

— Вот она, вот она, книга-то…

— Еще раз – отлично – беру книгу, взвешиваю на ладони – массивная – бросаю в камин. Задним числом думаю, что это только одна книжица, а сколько их таких по стране ходит, не успеешь все сжечь…

Отсчитываю банкноты.

Спохватываюсь.

— Да, и вот еще что… парень тут один за книжкой этой охотится…

— Я видел его.

— Так чего не убил?

— Не… не было приказа такого.

— А без приказа догадаться никак нельзя? О-о-й, горе моё… Ну хорошо, хорошо, приказываю… убрать человека…

Сюжет снова скачет, переносится на улицу города. Вижу себя, идущего по улице прочь от городка, по узкой дороге, ведущей вверх, в горы. Там возвышается замок, там светится одинокое окно…

…накрапывает дождь…

…какая-то мохнатая мелочь вырывается у меня из-под ног, перебегает дорогу.

Поднимаю тяжелый молоток, стучу в ворота замка. Заспанное лицо сторожа недовольно хмурится на меня.

— Чего надо?

— Я слышал, у вашего хозяина…

— …хозяин попрошаек не кормит, слышал ты?

— …крупнейшая библиотека…

— Проваливай!

Ворота захлопываются.

Снова переносится сюжет – вижу себя в теле мохнатого зверька, сидящего в зарослях. Зверек ударяется о землю, превращается в человека, вынимает массивный пистолет, целится в человека, который стоит у ворот замка.

Стреляет.

Неимоверным усилием воли перескакиваю в сознание человека, который ищет книгу.

…падаю на песок.

Пуля вонзается в створку двери.

Перекатываюсь к обочине, прячусь за камнями, уже понимаю – бой предстоит нешуточный.

Одновременно смотрю на мир глазами искателя книг и глазами охотника в зарослях. Вижу, как охотник целится в камень, вижу, как камень разлетается под пулей, а искатель книг скрывается в расщелине…

Я пробую помирить их, кажется, это так просто – помирить, управлять одновременно и тем, и другим, сказать снайперу, чтобы не стрелял, делать ему больше нечего, работать на этого… с жилистыми руками…

Ничего не получается.

Они не слышат меня. Оба. Одновременно.

Искатель книг видит неприметный лаз в стене замка – протискивается туда, еще, еще, еще, ну же, ну же, ну же, а, ч-ч-ч-черр-р-рт, пуля вонзается в ногу, жалит больно-больно…

Карабкаюсь по лазу, выше, выше, выше, стараюсь не замечать, как штанина становится горячей и влажной. Чувствую, что если лаз сейчас не закончится, я умру здесь же. На месте.

Лаз не кончается.

Не кончается.

Не конча…

…одновременно вижу себя, лезущего по трубе и служанку, которая выметает сор в кухне. Вываливаюсь из трубы, карабкаюсь по невысокой лестнице, — и в то же время выгребаю золу из камина. Слышу шорох, тихий, неприметный, ну вот, только мышей мне не хватало, оборачиваюсь…

— Ай, ах!

Прикладываю палец к губам, чтобы девушка не закричала.

Смотрю на незнакомца, спохватываюсь:

— Да вы ранены…

— Есть маленько.

— Давайте позову сторожа…

— Не надо, не надо, он меня с лестницы спустит…

— Он сегодня трезвый, поэтому такой злой… давайте… перевязку вам сделаю…

…ужинаем.

Чувствую одновременно два сознания – смущение искателя книг и страх служанки. К этим сознаниям примешивается мой несостоявшийся убийца, который рыщет вокруг замка, мой заказчик – что-то он замышляет, не такой простой, как кажется, — и тот, с жилистыми руками… ба, да он и есть хозяин замка, и сейчас едет сюда…

— Понимаете… вот тут всякие интриги такие…

Она ничего не понимает. Но кивает на всякий случай.

— …мы тут все друг с другом воюем…

— Да?

— Ну, не все, но много кто… я вот одновременно вижу всех героев… и все сюжетные линии.

Девчонка ничего не понимает. Но говорит:

— Ага…

— И вот… а можно всех помирить, чтобы все сообща действовали… только для этого надо объединить сознания людей… чтобы помирить всех…

Служанка не понимает. Я, собственно, тоже мало понимаю, что говорю.

— Только для этого надо перевести нашу книгу в четвертое измерение.

— Да? А как это сделать?

— Вот я и думаю… и не знаю…

Книга обрывается, складывается, вращается в скольких-то измерениях, путается сама в себе. Прихожу в себя в незнакомом подземелье незнакомого замка, понимаю, что нужно бежать отсюда – здесь, сейчас, немедленно, пока не нашли, пока не поймали, пока не убили. И нельзя бежать, и я должен спуститься на эти проклятые сколько-то там ступенек, увидеть клетки, увидеть Терру, убедиться, что она жива…

Спускаюсь.

Оглядываюсь.

Вижу Терру, вот она, за решеткой, чер-р-рт, еще и приковали, сволочи…

— Терра!

Кричу шепотом, думаю, вот сейчас меня и пристрелят…

Терра поднимает глаза.

Ёкает сердце.

— Ты… ты пришел…

— Ага… еле нашел тебя… ты прости, ключи так и не достал…

— Да ты чего вообще приперся-то, хочешь, чтобы тебя пристрелили тут к чёрту?

— Щас, щас, уйду…

— Да не щас, а беги уже…

— Чего беги, я тебя здесь не оставлю, поняла? Я тебя вытащу…

— Ты себя вытащи…

Не договаривает. Хлопает дверь, входят стражники, понимаю, что себя я уже не вытащу.

Если только не…

Если…

Прижимаюсь к решетке, Терра тянется ко мне губами, ну же, ну же, ну, кто-то пытается оттащить меня, ага, испугались, значит, правильно мы действуем, раз испугались…

С чего я взял, что это выведет нас на новое измерение…

С чего я взял…

…а вдруг…

Вежливо кланяюсь:

— Добрый день.

Он смотрит на меня, как будто только что вообще заметил, что я есть.

— А, это вы… у вас десять минут есть. Так что вы хотели?

Меня передергивает.

— Вообще-то это вы меня вызывали.

— Да? И по какому же… — он смотрит в ежедневник, ищет что-то.

Осторожно напоминаю:

— Я ищу книги. Редкие книги.

— Боюсь, у меня для вас ничего нет… а, постойте, я же вас вызывал…

Киваю:

— Вызывали.

— Ну что же, присаживайтесь… расскажите мне основные вехи в истории литературы.

Начинаю бормотать что-то про Илиаду и Одиссею, осекаюсь, понимаю, что от меня ждут другого ответа.

— Не знаете, — он смотрит на меня с презрением, — когда была написана первая книга?

Растерянно мотаю головой.

— Это и была первая веха. А когда была вторая веха? Не знаете. Когда написали книгу про книгу. Книгу во второй степени.

— Ага, читал что-то такое.

— Очень хорошо, значит, вы не совсем безнадёжны. Вот это и была вторая веха.

Начинаю догадываться:

— А третья веха, это когда написали книгу про другую книгу, которая была про третью книгу?

— А вы молодец… понимаете. Книга в третьей степени, да. Чем дальше, тем больше авторы запутывали сюжет. Были книги про книги про книги про книги про книги… Ну что вы на меня так смотрите? Вам интересно, ради чего я позвал вас сюда?

— Ну да…

— Как вы думаете, какой была последняя книга?

— М-м-м… книга в десятой степени какая-нибудь.

— Почти угадали. В тринадцатой. Но это официально. А неофициально кто-то уже додумался написать книгу в степени бесконечность.

Вежливо киваю:

— Интересно.

Он взрывается:

— Ах, вам интересно? А ничего, что из-за этой книги я сына своего потерял?

Осторожно спрашиваю:

— Убили, что ли, из-за книги-то?

— Типун вам на язык, убили… тут другое. Пойдемте… посмотрим.

Вхожу в неприметную комнату, вздрагиваю, когда вижу что-то, опутанное проводами, датчиками…

— Это книга его так извела?

— Ну… можете мне эту книжицу найти?

— Не понимаю.

— А где та книжица, которую он читал?

— Нету книжицы, то-то и оно. Захожу в комнату, он мертвый лежит, губы посиневшие… я всю прислугу на уши поднял, скорую… потом в комп ему заглянул, историю глянул… книга удалена в связи с жалобой правообладателя. Потом по отзывам посмотрел – книга в бесконечной степени оказалась.

— Хорошо. Я сделаю все возможное, чтобы её найти.

— Э нет, вы шустрый какой, найти, это полдела.

Холодеет спина.

— Про… читать?

— Ну. Сами туда погрузитесь. Сына моего найдете.

— Гхм…

— …оплачу, даже не сомневайтесь. В золоте купаться будете.

— Да нет, я…

— …и вы тоже струсите? До вас уже четверо хвосты поджали…

Вспыхиваю:

— А сами-то вы чего его не поищете?

— Да как вам сказать…

— Боитесь?

— Чего боюсь, я бы сам за него туда провалился… поссорились мы с ним, вот что. Крепко так поссорились. Он со мной и разговаривать теперь не захочет.

— Да ну, что вы, если бы я в такую заваруху попал, к бате бы вперед штанов кинулся, а тоже с ним уже год не разговариваем.

— Плохо вы моего наследника знаете. Он там убьется скорее, чем ко мне побежит… так что на вас вся надежда… на вас…

Осторожно говорю, сам пугаюсь своего голоса:

— Согласен.

Думаю, какого чёрта я только что сделал.

— А вы мне книжку не купите?

Смотрю на тощего пацана, ты откуда взялся вообще, тебе сколько лет, тебе книжки читать вообще можно или нет…

Отворачиваюсь, делаю вид, что ничего не слышал.

— А купите книжку… а чего вам стоит?

— Уйди, малец…

— Не, ну, правда… я же вижу, вы не читали…

— Откуда ты знаешь, я, может, весь из себя читаный-перечитанный…

— Да вижу я, не читаный вы…

— Как видишь? У меня на роже, что ли, написано?

— А написано. А на роже. Что книг и не открывали вовсе…

Смотрю на парня, сжимаю зубы.

— Тыщонку плати.

— Чего-о?

Тыщонку плати. А лучше две.

— За ч-что платить?

— Я тебе за спасибо, что ли, покупать должен?

Парень вздрагивает, отсчитывает деньги на книгу, добавляет тысячу, бормочет что-то, а за пожалуйста сделать слабо, делаю вид, что не слышу.

Просачиваюсь в магазин, оглядываюсь, тут, главное, сделать лицо попроще, а что такого, ну, книжку покупать пришел, ну что… Оглядываю магазин, а где книги, книги-то де вообще, ничего нет…

— Слушаю вас.

Это продавец. Никакого вежливого – чем могу помочь, только холодное –

— Слушаю вас.

— Э-э-э… а мне бы книжку…

Продавец смотрит на меня с презрением. Ну, ясное дело, что ты за книжкой пришел, за чем же еще в книжный магазин ходят…

— Восемнадцать есть?

Показываю паспорт. Продавец недовольно сравнивает мое лицо, хмыкает.

— О последствиях в курсе?

Киваю:

— В курсе.

Ожидаю услышать многочасовую лекцию.

— Здесь распишитесь.

Не понимаю, не верю себе, как здесь, почему здесь, почему всё так просто, подозрительно просто.

— Вам какую?

Не понимаю:

— Э-э-э… в смысле?

— Ну… книжку какую?

Только сейчас спохватываюсь, только сейчас хлопаю себя по лбу, и правда, книжки-то, они разные бывают, книжки, это я, дурак, думал – книжка она книжка и есть, так вот оно что…

— Э… ну… какую-нибудь… попроще там… например…

Краем глаза смотрю на деньги в своей руке, замечаю крохотную бумажку, ну же, ну же, ну…

— Э-э-э… Вио… Виолон… Виолончушь давайте…

Продавец вздрагивает.

— Ну, вы и загнули… Виолончушь… вы хоть думаете, что с вами потом будет?

— Думаю.

— И вы… хотите…

— …хочу.

Протягиваю банкноты.

— Вот, возьмите, — на прилавок ложится книга, завернутая в бумагу, продавец ловко разворачивает обертку, показывает мне. С обложки смотрит что-то жуткое, пугающее, — поспешно отвожу взгляд.

— Не передумали?

— Э-э-э… нет.

— Ну, смотрите…

Выхожу в холодок улицы, ищу парня, парня нет, тэ-э-экс, это совсем хорошо, и чего мне с этой книгой теперь, куда мне с книгой этой…

Добираюсь до перекрестка, кто-то трогает меня за плечо, ага, вот он, явился, не запылился, делает мне отчаянные знаки, понятно, понятно, ухожу от камер наблюдения, ухожу…

Хочу вытащить книгу, что-то заставляет меня вздрогнуть:

— Э-э-э… а восемнадцать есть?

— А тебе не все равно?

— Да знаешь, тебя, может, после этого хоронить придется…

— А тебе не по фигу?

Понимаю, что возразить нечего, отдаю книгу. Теперь почему-то хочется вымыть руки, если вообще не оттереть кожу с пемзой.

— Не, руки мыть не надо…

— Мысли читаешь, что ли?

— Да нет… просто… как книгу кто увидит, а-а-а, боится, а-а-а, руки мыть, а-а-а, на книгу не смотреть… да нет там ничего… пока не откроешь…

Хочу спросить, откуда он знает про другие книги.

Не успеваю – парень растворяется в толпе.

— Ну и как оно?

Смотрю на Игорька, не понимаю, что как оно, где как оно, почему как оно…

— Чего… как оно?

— Ну… книжка-то?

Меня прошибает пот. Даже не спрашиваю, откуда узнал, вообще ничего не спрашиваю…

— Э-э-э… хоро… шая…

— И как он… в голове у тебя?

— Как, как… обыкновенно, как…

— Чего… не чувствуешь, что ли?

— Ну почему… чувствую…

— Чего-то ты спокойный какой-то… Книжка, что ли, бракованная?

— А чего прикажешь, по потолку бегать?

— И как он на тебя там… влияет?

— Ну… думаю в музыкальную школу пойти…

— Вы осторожнее с ним, а то еще на людей кидаться начнет…

Шепотки за спиной.

— А я слышала, один так книжку прочитал, потом людей перестрелял…

Сжимаю зубы.

— А ты бы это… голову на рентгене проверил… говорят, кто прочитал, проверить надо, где он там у тебя в голове сидит…

Снова сжимаю зубы. Не отвечать, не отвечать…

— Кому вы продали книгу?

Свет в глаза.

Понимаю, что поздно изумленно спрашивать – какую книгу…

— Парню какому-то…

— Давайте, вспоминайте, что за парень…

— Э-э-э…

— Не э-э-э, а вспоминайте давайте.

— Ну… слушайте, ну чесслово…

— Ну, хотя бы примерно…

— Худенький такой, на вид ему и восемнадцати не дашь….

— Черт… тот самый.

Понимаю, что мне не ответят.

Все-таки спрашиваю:

— Э-э-э-э… а что случилось-то?

— А ты знаешь, сколько книжек он так прочитал?

Меня передергивает.

Начинаю понимать.

— А что за книги он прочитал… просто так… или нарочно подбирал?

— В смысле… нарочно? – следователь смотрит на меня, не понимает.

— Ну-у… вот у него в голове одно сознание… другое сознание… третье… пятое… десятое… Просто так, лишь бы чего напихать… или нарочно книжки подбирал, ну… чтобы…

— Чтобы что?

— Э-э-э… не знаю даже… Ну… объединятся у него в голове герои эти, и…

Следователь смотрит на меня, чувствую страх – там, в закоулках его глаз.

— А ведь верно говорите… надо бы посмотреть книжечки эти…

Меня передергивает:

— И… кто их смотреть будет?

— Ну… разные люди…

Мотаю головой.

— Тогда не получится ничего… не объединятся они…

Следователь смотрит на меня.

С надеждой.

— А… может… может, вы попробуете?

Как со стороны слышу свой ответ.

Думаю, какого черта сказал – да.