Которые вежливые, те бывают не лучше. Я не люблю перемены в одежде, бывает, приношу в магазин старую, отслужившую свое одежду (шляпу, пальто, куртку), спрашиваю: у вас есть такого же фасона, только новое? И начинается, ох, ах, да зачем вам такая, да нет такой, зато посмотрите, что у нас есть из новой коллекции… Когда объясняю, что я НЕ ХОЧУ ничего другого из их новой коллекции, задается гениальный вопрос — почему вы это не хотите?
И как на это прикажете отвечать, что мне нравится один фасон, и не нравится другой…
— Это тотальная несправедливость! – возмутился мэр, — я, Мэр Лондона, должен мотать варианты действительности! Я вам в мотальщики не нанимался!
— Мотайте, мотайте, иначе мы никогда не найдем нашу действительность, — покачал головой Непризнанный гений, — а мы должны это сделать до рассвета, иначе принц нас казнит.
Мэр и непризнанный гений сидели за решеткой в темнице сырой, куда сквозь решетку проглядывала полная луна. Положение усугублялось тем, что кот мэра настойчиво путал нитки, и разматывал уже получившиеся клубки, пока сам не превратился в один большой клубок.
— Работайте, работайте, мне до рассвета нужно зарядить коллиматор, — сказал Гений.
— Это еще что?
— Ну, понимаете, это устройство для получения пучков параллельных лучей, в данном случае, миров…
— Хватит, хватит, — мэр капитулирующе поднял руки, — но, черт возьми, мы не успеем до рассвета.
— Тогда нас казнят. Эх, господин мэр, угораздило же вас ухаживать за этой девицей…
— Не смейте оскорблять мою любовь! – снова вспыхнул мэр.
— Завтра нам отрубят головы, вот и вся любовь, — огрызнулся гений.
В этот момент в темнице появился еще кто-то, миловидная женщина в старомодной одежде – женщина не стояла на земле, а как будто парила в воздухе.
— Удивительно, — восхищенно вздохнул гений, — но… как же вы вошли?
— Меня прислала моя крестница, просила помочь вам.
— Огромное спасибо вам и вашей крестнице за заботу. Но… боюсь, даже втроем мы не управимся.
— Ничего страшного, — женщина хлопнула в ладоши, — ну-ка, птички, распутайте время!
И в этот момент в камеру влетела стая птиц, и пернатые в два счета расплели запутанное время.
— Ура! – гений захлопал в ладоши, — мы спасены, и можем вернуться в свой мир!
Да, так и бывает. Когда зарплату месяцами задерживают, и говоришь Народу — пойдемте, стукнем в мэрию, быстро начальник хвост прижмет. И все говорят — так наверное на большом заводе кто-нибудь уже стукнул, что мы, самые рыжие крайние, что ли? А когда им говорю — так если все так рассуждать будут, кто тогда пойдет?
А вот вообще может ли быть цивилизация, где конкретная особь ничего не значит? Цивилизация, где нет сострадания, любви, где жены не выйдут на пикет с требованием прекратить войну и вернуть их мужей?
Кроманьонцы потому и пережили неандертальцев, что заботились о всех членах своей стаи, что отдельная особь стала что-то значить.
рыжиекрайние, что ли? А когда им говорю — так если все так рассуждать будут, кто тогда пойдет?А вдоль дороги мертвые с косами стоят