Оправдан на столько, насколько схожа историческая обстановка. Или наоборот, можно показать иные политические акценты сейчас и тогда. А вообще зависит от темы произведения. Какая тема?
Андрей решил пожарить яичницу. Бродил по кухне, как незрячий, от холодильника к полке, от полки к тумбочке в поисках яиц, соли и масла. Было даже забавно, что ингредиенты нашлись быстро. Хоть мир перевернись, а продукты невозмутимо лежат там же, где и всегда. Андрей разбивал в сковороду одно яйцо за другим, не глядя — все мысли его были об Анжеле.
Она ушла, рано утром, пока Андрей ещё спал. Бесшумно оделась, собрала вещи и исчезла. Глупо было бы сердиться, ведь он знал, что так будет. Не хотел верить — хотел думать что все её истерики, слёзы, драки, битьё посуды — обычная бабья депрессия. Что это пройдёт. Но в глубине души знал. Андрей не хотел её отпускать, но и удержать не смог. Да и как помочь тому, кто и сам не знает, чего хочет. Анжела, то требовала сдать её в дурдом, то рыдала пол ночи у него на руках, умоляя не расставаться никогда-никогда, а то пробовала травиться. Андрей слава богу успел её спасти. После того раза Анжела, наконец, успокоилась, стала прежней, но только теперь он понял — это было прощание. Попытка подсластить пилюлю. Или ослабить его бдительность. Андрей горько усмехнулся. Ведь предупреждали же его.
Это было в Новый год. К Андрею приехал погостить Виталька — друг детства — с товарищем. Товарища все звали Калмык, а настоящего имени он не называл. Поверье какое-то не позволяло. Парни весело ввалились в их квартирку, смахивая с одежды снег и смеясь чему-то своему. Сели за стол большой дружной компанией, вместе с подтянувшимися чуть позже приятелями. На столе были и традиционный оливье, и разные закуски. И торт, который, никто так и не попробовал. Анжела всё суетилась на кухне, готовила горячее. Курица с картошкой в её исполнении — просто пища Богов! А Андрей с Виталиком тем временем следили, чтобы у гостей не пустовали бокалы.
Калмык назвался шаманом и утверждал, что видит в каждом его изначального зверя. Зверь изначальный – душа человека, то, что живёт в тонком мире. Андрея он сразу назвал Волком.
-Волк – зверь сильный, игривый, волевой и не знающий дома. Умеет без устали следовать за добычей и никогда не прощает обид.
Андрей рассмеялся и подтвердил: ни силой, ни характером судьба не обделила, и до сих пор холост. А Виталик поведал, как они в школьные годы вместе устроили тёмную одному парню, который задирал Андрейкину сестру.
Наконец появилась Анжела с долгожданной курицей. Калмык порядочно перебрал, но мельком глянув на хозяйку сразу протрезвел.
-Человек, — выдохнул он, бледнея.
Все засмеялись, решив, что это такая шаманская шутка. Не смеялась только Анжела. И Калмык. Секунду они смотрели друг на друга. У Анжелы глаза были как у загнанного зверя, шаман же смотрел пристально — охотник, готовый к броску. Не выдержав, Анжела разревелась и убежала. Андрей кинулся за ней, но перед ним неожиданно вырос Калмык. Шаман крепко схватил парня за плечи и тихо, так, чтобы кроме него никто не слышал зашептал:
-Бойся её. Оборотень она, — тёмные глаза против воли притягивали взгляд — Луна большая будет – она тебя сожрёт. Человека немного останется — уйдёт.
Андрей, не хотел верить в этот бред. Он стряхнул с плеч руки Калмыка, и бросился догонять любимую. Но можно ли было так же просто отмахнуться от дурного предчувствия?
От невесёлых воспоминаний Андрея отвлёк запах тухлых яиц. Посмотрев на сковородку он увидел, что все яйца свежие. И сырые. Запах исходил от так и не зажжённой конфорки.
Лёля нарочно смотрела в сторону, чтобы сразу было видно, как она обиделась. Даже зашмыгала, носом-картошечкой, мол, вот сейчас расплачусь.
-Ну, котёнок, — Макс прижал её к себе, и погладил по коротко остриженным светлым волосам, — Я итак задержался на два дня. Профессор меня живьём съест, если я не приеду хотя бы к пятнице.
-Может самолётом? — Лёля поглядела на него по-кошачьи просительно — Ещё два дня в запасе будет…
-Лёка, я уже билет купил — Макс почувствовал себя виноватым.
Лёля сердито фыркнула и хотела снова отвернуться, но Макс прижал её к себе ещё теснее и нежно поцеловал маленький шрамик-галочку у неё на переносице. Этот шрамик был их общей тайной. Так они познакомились — Макс сбил Лёлю, катаясь на санках. А потом героически волочил раненую девочку домой и оказывал ей первую помощь. На следующий день они пошли кататься уже вместе. А как у девочки появился шрам, никто так и не узнал.
-Ну не сердись, котёнок, — Макс машинально поправил Лёле сползающую с плеча лямочку топика — Я уже через две недели вернусь.
Оправдан на столько, насколько схожа историческая обстановка. Или наоборот, можно показать иные политические акценты сейчас и тогда. А вообще зависит от темы произведения. Какая тема?
Андрей решил пожарить яичницу. Бродил по кухне, как незрячий, от холодильника к полке, от полки к тумбочке в поисках яиц, соли и масла. Было даже забавно, что ингредиенты нашлись быстро. Хоть мир перевернись, а продукты невозмутимо лежат там же, где и всегда. Андрей разбивал в сковороду одно яйцо за другим, не глядя — все мысли его были об Анжеле.
Она ушла, рано утром, пока Андрей ещё спал. Бесшумно оделась, собрала вещи и исчезла. Глупо было бы сердиться, ведь он знал, что так будет. Не хотел верить — хотел думать что все её истерики, слёзы, драки, битьё посуды — обычная бабья депрессия. Что это пройдёт. Но в глубине души знал. Андрей не хотел её отпускать, но и удержать не смог. Да и как помочь тому, кто и сам не знает, чего хочет. Анжела, то требовала сдать её в дурдом, то рыдала пол ночи у него на руках, умоляя не расставаться никогда-никогда, а то пробовала травиться. Андрей слава богу успел её спасти. После того раза Анжела, наконец, успокоилась, стала прежней, но только теперь он понял — это было прощание. Попытка подсластить пилюлю. Или ослабить его бдительность. Андрей горько усмехнулся. Ведь предупреждали же его.
Это было в Новый год. К Андрею приехал погостить Виталька — друг детства — с товарищем. Товарища все звали Калмык, а настоящего имени он не называл. Поверье какое-то не позволяло. Парни весело ввалились в их квартирку, смахивая с одежды снег и смеясь чему-то своему. Сели за стол большой дружной компанией, вместе с подтянувшимися чуть позже приятелями. На столе были и традиционный оливье, и разные закуски. И торт, который, никто так и не попробовал. Анжела всё суетилась на кухне, готовила горячее. Курица с картошкой в её исполнении — просто пища Богов! А Андрей с Виталиком тем временем следили, чтобы у гостей не пустовали бокалы.
Калмык назвался шаманом и утверждал, что видит в каждом его изначального зверя. Зверь изначальный – душа человека, то, что живёт в тонком мире. Андрея он сразу назвал Волком.
-Волк – зверь сильный, игривый, волевой и не знающий дома. Умеет без устали следовать за добычей и никогда не прощает обид.
Андрей рассмеялся и подтвердил: ни силой, ни характером судьба не обделила, и до сих пор холост. А Виталик поведал, как они в школьные годы вместе устроили тёмную одному парню, который задирал Андрейкину сестру.
Наконец появилась Анжела с долгожданной курицей. Калмык порядочно перебрал, но мельком глянув на хозяйку сразу протрезвел.
-Человек, — выдохнул он, бледнея.
Все засмеялись, решив, что это такая шаманская шутка. Не смеялась только Анжела. И Калмык. Секунду они смотрели друг на друга. У Анжелы глаза были как у загнанного зверя, шаман же смотрел пристально — охотник, готовый к броску. Не выдержав, Анжела разревелась и убежала. Андрей кинулся за ней, но перед ним неожиданно вырос Калмык. Шаман крепко схватил парня за плечи и тихо, так, чтобы кроме него никто не слышал зашептал:
-Бойся её. Оборотень она, — тёмные глаза против воли притягивали взгляд — Луна большая будет – она тебя сожрёт. Человека немного останется — уйдёт.
Андрей, не хотел верить в этот бред. Он стряхнул с плеч руки Калмыка, и бросился догонять любимую. Но можно ли было так же просто отмахнуться от дурного предчувствия?
От невесёлых воспоминаний Андрея отвлёк запах тухлых яиц. Посмотрев на сковородку он увидел, что все яйца свежие. И сырые. Запах исходил от так и не зажжённой конфорки.
Фото номер два:
-Тебе обязательно уезжать сегодня?
Лёля нарочно смотрела в сторону, чтобы сразу было видно, как она обиделась. Даже зашмыгала, носом-картошечкой, мол, вот сейчас расплачусь.
-Ну, котёнок, — Макс прижал её к себе, и погладил по коротко остриженным светлым волосам, — Я итак задержался на два дня. Профессор меня живьём съест, если я не приеду хотя бы к пятнице.
-Может самолётом? — Лёля поглядела на него по-кошачьи просительно — Ещё два дня в запасе будет…
-Лёка, я уже билет купил — Макс почувствовал себя виноватым.
Лёля сердито фыркнула и хотела снова отвернуться, но Макс прижал её к себе ещё теснее и нежно поцеловал маленький шрамик-галочку у неё на переносице. Этот шрамик был их общей тайной. Так они познакомились — Макс сбил Лёлю, катаясь на санках. А потом героически волочил раненую девочку домой и оказывал ей первую помощь. На следующий день они пошли кататься уже вместе. А как у девочки появился шрам, никто так и не узнал.
-Ну не сердись, котёнок, — Макс машинально поправил Лёле сползающую с плеча лямочку топика — Я уже через две недели вернусь.
Лёля вздохнула и положила голову ему на плечо.