В безрассудстве рассуждения

Он сам в себе и у себя,

Нашёл единство для ума

И относительно отнёс,

Уму словесный свой понос.

В сознаньи знание храня,

Связующего нет звена,

Между познанием себя

В объёме разума-ума.

Храним мы душу всю в уме,

А ум покоится в душе,

Свобода жиздется на воле,

Где справедливости поболе.

Извне, во внутрь и до упора,

Лишится разума он скоро,

Но при условии разумно,

Он рассуждает так безумно,

Тому виною есть борьба,

Так начертала нам судьба,

Пусть к чёрту всё, но за чертой,

Реальность вместе с пустотой,

Она ему-благая сила,

От равновесности сносила.

Он этим вовлечён в борьбу,

И успокоится в гробу.

Повержен провиденьем сам,

Себя с собой напополам.

Подвержен воле коловрата,

По справедливости расплата,

Во множестве одно конкретно,

Оно теперь для всех секретно,

Стремится к центру весь баланс

И не мешает резонанс.

Бытует равенство в сознаньи,

Оно хранится в отрицаньи,

А в упраздненье прорицанья

Инертность мысли в назиданье.

Мы обретаем в том сраженьи,

Победу, силу в рассужденье.

И нет для нас других призваний

Среди порочных, тайных знаний.

Теперь пора понять в итоге,

Что смысл сокрыт порой в чертоге,

Где ведом творческий задор,

Что возбуждает этим спор.

Дающий мысли возбужденье,

А в разуме и извращенье,

В стремлении иносказанья,

С сомнением для наказанья.

Иные умонастроенья,

Мы видим в умозаключеньях,

А на вершине мирозданья

Не различаем сочетанья.

Но вдруг меня берут сомненья

О правомочности воззренья,

Громоздкость словосочетанья

Прекрасный повод к излияньям.

И нет преград для истеченья

В истории много-значенья,

Главенство личного влиянья

Народа благосостоянья.

Рассудок все расставил точки,

У точек зрений завиточки,

Их мы представим в одиночку,

Пусть будут вечны заморочки.

Пускай же лютый экстремист,

Разрушит фундаментализм,

Отключит рационализм,

Создав дебильный популизм.

Попали мысли в драматизм,

Припомнив фразеологизм,

Но снова всплыл идиотизм

И вслед за ним паразитизм.

Тварь мнит подобие творцу,

Мол творчество ему к лицу,

До власти рвётся сотворя,

Хлебаем миром и не зря.

Раз Бога нет, то нет греха,

Всё им дозволено тогда,

Хоть есть традиция закона,

Но нет свободы в пантеоне.

Качнётся жизни маятник,

Там потрясён сам праведник,

Душа между войной и миром

Их станут всех мочить в сортирах.

От взрыва вздрогнет непременно,

Всё мироздание Вселенной,

Расколется на части шар,

Извергнув мировой пожар.

Смерть распахнёт в предвечность дверь,

На трон взойдёт трёхглавый зверь,

Всех падших душ поглотит бездна,

Что будет дальше, неизвестно.