Начало

Посвящается тем, кого разлучили в детстве.

Всем близнецам, пережившим расставание и разлуку.

А так же моим подругам, которые всегда помогают мне

Тане, Ане, Лене, Ире и еще одной Ане. Девочки, я вас люблю.

1 ГЛАВА. СТРАННЫЙ СОН.

1986 год. Маленький городок под Санкт-Петербургом.

— Вот. Как вы и хотели — мальчик, — ребенок в свитке завозился и заплакал, словно зная, что это его последний миг с мамой и сестрой. — Можете не беспокоиться, проблем не будет. Мать — маляр, отец — сварщик. Им просто не выкормить двойню. Притом мамаша потеряла сознание при родах, пришлось кесарить. Она не знает о втором ребенке. И поверьте, никогда не узнает. Ребенок совершенно здоров. Вот документы о рождении.

На стол легла пачка денег, а ребенок затих. Но где-то дальше по коридору расплакалась новорожденная девочка. Она не утихала целую ночь, словно зная, что старшего брата увозят от неё насовсем.

2007 год. Один из районных центров Нижегородской области.

Татьяне приснился странный сон. Она стояла около двенадцатиэтажки и кого-то ждала. Ветерок шевелил её распущенные волосы, надувал пузырем летний сарафан. А потом вышел он. И вдруг стало так тепло и легко. Таня не запомнила его лица, лишь короткие темные волосы с мелированием и эти серо-голубые глаза, такого же цвета как и её. Парень взял её за руку и девушка поняла, что обрела что-то большее, чем простое прикосновение. Касание дарило чувство законченности, вдруг мир стал ярче и буквально засиял красками. Они сплели пальцы и пошли по дорожке. Зашли в зеленый парк. Он купил мороженое и они хохотали, когда она засмотревшись на кормившихся около лотка с семечками голубей, уронила один из шариков пломбира на асфальт. А потом они вместе кричали от страха и восторга на американских горках, болтали на «чертовом» колесе, обозревая открывшийся город, измазались сладкой ватой, когда он купил ей это лакомство в виде огромного шара. Затем они приводили лица друг друга в порядок, стирая последствия «ватного побоища». Он поставил её на ролики и держась за его руку она училась кататься. Сначала несмело, падая на пятую точку и боясь горок, а потом все уверенней и уверенней, подбодренная его теплым взглядом и мягкой полуулыбкой. Он закружил её и Татьяна чуть не упала, тут же подхваченная сильными руками. Эти объятия давали такую силу и такой покой. Ей было так уютно в них, словно они с этим парнем были единым целым. А потом они сидели на скамейке и пили сок из маленьких пачек с трубочками. Усталые и довольные. Парень извлек из рюкзака синюю папку — «уголок» и начал ей что-то объяснять про фирму, но Таня не слушала, наслаждаясь его взглядом, великолепной фигурой, словно у суперзвезды, хотя одетую в футболку и шорты. Она не смогла противиться соблазну обхватить его за локоть и прижаться. Ей казалось это до того естественным, что девушка даже не подумала как она смотрится со стороны. Парень улыбнулся ей, высвободил руку и тут же обнял её за талию, придвинув еще ближе. Таня заглянула в бумаги, положив голову на его плечо, но ей были непонятны все эти цифры, да и логотип компании она запомнила смутно, лишь то, что он напоминал монетку. Такой же круглый и блестящий.

— Мой отец — владелец, — это единственная фраза, которую она четко запомнила из сна. Его голос заставил прокатиться волну нежности по её венам.

Она могла со стопроцентной уверенностью утверждать, что в их отношениях не было страсти или ураганного вихря, как было у неё с парнями. Лишь чувство уюта, спокойствия, целостности и абсолютной защищенности, словно сидящий рядом парень был неким гарантом её неприкосновенности. Таня подсознательно знала, что он никогда не распустит руки или что-то еще в этом роде. Им было достаточно находиться рядом, чтобы чувствовать абсолютное пьянящее счастье. Но налетевший порыв ветра вдруг растрепал его волосы, поднял с земли оставшиеся с осени листья и вырвал из рук парня бумаги. Они белыми чайками взмыли высоко в воздух, и другу ничего не оставалось делать, как ловить их. Он чмокнул её в лоб и схватил первый лист, высоко подпрыгнув на месте.

И чем дальше он удалялся, ловя документы, тем больше истончались его контуры и, в конце концов, он совсем исчез в этом вихре из прелой листвы и белой бумаги. А Таня все это время наблюдала за ним и даже не замечала, как падают слезы на зеленое сиденье скамейки, лишь огненной меткой горел его поцелуй. И как только он растворился, девушка открыла глаза.

Она долго не могла понять, почему лежит в своей кровати и разглядывает белый потолок, ведь только что около неё кружились листья и был тот незнакомец. При воспоминании о нем, сердце одновременно заныло и запело. В груди разлился жар, словно туда положили угольки от костра. Но не обжигал, лишь мягко грел. Таня вновь почувствовала ту нежность, с которой парень обнимал её за талию.

Ей надо было идти в универ, из-за этого теплого сна она и так не услышала будильник и теперь жутко опаздывала. Но девушка боялась, что как только она вылезет из-под одеяла воспоминания испарятся, подобно воде на солнце. А она до жути не хотела терять их. Но этого не произошло. Она умудрилась успеть на автобус, при этом по пути купив булочку и сок в киоске фаст-фуда, и теперь с удовольствием уплетала завтрак, забившись в угол и изредка поглядывая на проносящиеся за окном здания. Когда автобус притормозил на нужной ей остановке, Таня уже поела и собиралась выбросить упаковку от сока в ближайшую урну, как рука вдруг затормозила и девушка уставилась на название. Такой же они пили тогда сидя на скамейке. И вновь в груди разгорелся пожар, заставив на глаза навернуться слезы.

— Да что такое! Это уже ни в какие ворота не лезет! — пробормотала она, доставая зеркальце и платок из сумки. Не хватало ещё, чтобы она пришла в универ с размазанной тушью и заплаканными глазами.

Татьяна чудом успела залететь в кабинет истории искусств за минуту до учителя, достать тетрадь и выудить из внутреннего кармашка ручку.

— Что произошло? — Аленка, её подружка и соседка по парте, нахмурилась, разглядывая Таню. — Ты какая-то сама не своя.

— Кажется, я влюбилась, — произнесла девушка, ощущая себя, словно окунаясь в ледяную прорубь.

Дверь хлопнула, обозначив, что в аудиторию вошел преподаватель, и разговор продолжился на вырванном из тетрадки листе. Михаил Васильевич редко обращал внимание на то, что творилось вокруг. Увлеченный больше своим предметом, чем учениками, он мог спокойно рассказывать про ренессанс, тогда как из класса его слушали всего лишь несколько человек, все остальные переписывались, играли в «точки» или «крестики-нолики», или же спали, если пара выпадала первой.

— Когда уже успела? В автобусе что ли парень прикольный попался? — Аленка быстро пририсовала изумленный смайлик в конце фразы и передала лист Татьяне.

— Нет, — подружка заглянула через плечо и для уверенности Танюша помотала головой. — Во сне.

— Как можно влюбиться во сне? Ты там кого увидела такого? Рэдклиффа или Патиссона? — соседка заинтересована взглянула не неё. — Признавайся.

— Хуже. Я почти не помню его лица. Только глаза, волосы и ощущения.

— Ощущения? — глаза Аленки стали похожи на пятачки. — Ты что видела эротический сон? Вы сексом занимались?

— Да ну тебя! — возмутилась Таня. — Вечно ты все опошляешь. Нет, конечно же.

— Я не опошляю, — надулась подружка. — Просто я реалистка. Отношений без секса не бывает. Как и любви между прочим тоже.

— А что есть отношения без любви? Разве ты способна на такое? Спать с человеком не по любви?

— Не знаю, — пожала плечами Алена. — Еще не пробовала. Наверное. Всякие в жизни ситуации бывают. Кому-то нужны деньги, кому-то положение, третьим власть. Притом не все такие праведники, как ты. Вот скажи чем тебя Вовка не устраивает? Красивый, умный, да за ним полунивера бегает на задних лапках. К тому же у него денег куры не клюют, или ты забыла, что у него папа глава администрации.

— Ален, — вздохнула Таня, и ладонью смахнула упавшую на листок соленую каплю.

— Почему ты плачешь? — тут же приписала подружка на полях. — Что-то случилось?

— Рядом с ним мне все время хочется плакать. Плакать от счастья. От этой эйфории, которую я испытываю, прикасаясь к нему, чувствуя, что он рядом. Мне хочется кричать, бегать, смеяться и грустить вместе с ним. Он был там словно… частичка меня самой. Это не передать словами. Это надо испытать. Это как смотреть на яркое солнце. Этот парень ослепляет, кроме него я не вижу никого вокруг. При этом я словно гляжу в прозрачное озеро. Я ощущаю его эмоции, его чувства и они отражения моих. Это так странно и одновременно прекрасно.

— Вижу, подруга, ты совсем с катушек съехала, — покачала головой Алена. — Ты понимаешь, что говоришь? Это сон. Всего лишь счастливый красивый сон. И того парня наверняка не существует. Он — твоя фантазия. Идеальный принц из сказки. Думаю, ты пересмотрела сериалов.

— Я УВЕРЕНА, ЧТО ОН ЕСТЬ! — в ответ написала Татьяна.

— Почему ты так в этом уверена? Он что тебе сказал свою прописку или паспорт показывал? — подружка пририсовала недоверчивый смайлик и вернула листок.

— Нет. Я просто знаю.

— Знает она! — возмутилась Аленка. — Я вот например знаю, что Вовка когда-нибудь затащит тебя в кровать, будь ты трижды Таней. И этого не изменить. Подруга не ищи ты этого прЫнца, смотри на вещи трезво. Перед тобой лежит богатенький мальчик, обернутый красной ленточкой. И лежит он на блюдечке с голубой каемочкой. А ты его в упор не видишь. Загуляй с ним, переспи, залети и вот уже Вовчик связан по рукам и ногам.

— Тебе бы быстрей замуж выскочить, — нахмурилась Татьяна. — А я так не могу.

На этом разговор прервался, и подруги отвернулись друг от друга. В субботу было только две пары и Таня успевала еще подработать — пораздавать листовки в открывшемся недавно торговом центре. За каждую такую бумажку платили пятьдесят копеек, и в день она успевала заработать от двухсот до трехсот рублей. В месяц выходило что-то около трех тысяч, что она считала неплохой лептой в семейный бюджет. Уж лучше, чем драить полы утром и вечером. После занятий она напялила поверх водолазки теплый свитер, накинула светлый тряпичный плащ, служивший больше аксессуаром, чем реальной защитой от ураганного ветра на улице, буквально сдувающего прохожих с ног, и вышла на улицу. Поежилась и заторопилась в сторону автобусной остановки. Через пять минут должен был быть автобус к торговому центру.

Две недели назад. Москва.

— Тимыч, привет! — высокого темноволосого парня догнал светленький, больше похожий на эльфа, чем на человека, с длинными, завязанными в хвостик волосами.

— О, Антох! Какими судьбами? Я думал ты в Питере до сих пор тусуешься, — парни обнялись и похлопали друг друга по спинам. Тим был очень рад видеть друга детства. С Антоном они не виделись с прошлой осени и если честно очень скучали друг без друга.

Антон был светловолосым, зеленоглазым с чисто славянской внешностью, ну и очень худым. Хотя, смотря на все это было сложно представить, что этот «нелюдь», как его прозывали некоторые завистники, клал на лопатки на татами лучших дзюдоистов. Единственным, с кем он не смог сладить был его лучший и единственный друг Тимур. Он отличался от Антона темными, шоколадными волосами, серо-голубыми глазами и аристократическими чертами лица, больше присущих английскому лорду, чем сыну главы одной из крупнейших нефтяных компаний страны. Антон был замкнутым и нелюдимым, Тимур — душой компании, балагуром и шутником. Первый остерегался девушек и даже первое время, пока они еще не были знакомы, боялся противоположного пола, как огня, второй всегда пользовался успехом у женщин, был любимым, но никогда не любил сам, считая что любовь должна быть прерогативой женщин, а он сам всего лишь -покровитель и не более. Он умел ухаживать, делать красивые и широкие жесты, перед ним всегда вились лучшие девушки, Антон же предпочитал разделять одиночество только с Тимом. И пока парни не проучили двух «шутников», про них витали слухи, что связывает друзей не только дружба, а нечто большее. С тех пор сплетни улеглись, но Тимур не оставил попыток вытащить друга из своей скорлупы и познакомить его с какой-нибудь красоткой.

— Нет, пошел этот Питер куда подальше. В нем слишком шумно, — нахмурился Антон. — В Москве лучше. Может, съездим в эти выходные на шашлычок, а то с понедельника меня отец отсылает в какую-то глухомань развивать бизнес. Открылась новая точка и нужен управленец.

— Я думаю с твоим Гарвардом это не составит труда. Отдохнешь, поешь вкусных домашних яблочек, может с девушкой познакомишься. Чем черт не шутит. В провинции они знаешь какие скромницы да тихони, как раз для тебя, — Тимур с улыбкой похлопал товарища по плечу.

— Не шути так, — передернулся Тоха. — Не хватало еще на мою шею красавиц с их острыми локотками и ручками с маникюром. Поехали со мной, а?

— Рад бы, — вздохнул Тимур. — Но отец меня припряг к сделке очередной. Я из-за этого даже пропущу свидание с Катькой. Эх, а жаль.

— Ну тогда не поминай лихом, если что случится.

— Если решишь жениться, сообщи мне хотя бы.

— Сплюнь, — фыркнул друг.

Две недели спустя. Районный центр Нижегородской области. Торговый центр «Фиеста».

Глухомань оказалась такой страшной, что даже нелюдимому Антону делалось невыносимо скучно. Торговый центр, хотя и новый, был уже популярен, а все остальное налажено и работало как часы. Ему оставалось только проходить по этажам, улыбаться девушкам-продавщицам и с тоской думать о том, что Тиму наверное хорошо сейчас в Москве. Он даже пробовал ходить в местный кружок дзюдо, но не получилось. Единственное место, которое он мог занять там — тренера. А напрягать улыбчивого мужчину, напоминавшего ему отца, не хотелось. Поэтому он бродил словно призрак по центру, глазея на витрины. Так было тех пор, пока он не заметил в толпе знакомую темную макушку.

— Тим! — прошептал он. — Тимка приехал.

В душе поднялась волна счастья. Наконец-то он не будет один. И сразиться можно будет с кем-то.

Макушка сначала двигалась навстречу ему, но буквально за несколько метров до него сменила направление и поспешила к выходу. Антон бросился за ней. Он прорвался через толпу и остолбенел в дверях. Макушка принадлежала девчонке-ровеснице с лицом абсолютно идентичным лицу Тимура. Она обернулась, позвала кого-то, помахав рукой и мгновением спустя к ней присоединилась рыженькая девушка, видимо подружка, и они, весело болтая, вышли из центра. А Антон так и стоял оцепенев. Перед глазами было такое знакомое лицо, принадлежавшее совсем другому человеку. Неужели в этой глухомани живет двойник Тимура?

Но эта мысль не долго задержалась в его голове, отвлеченный проблемами центра, через пятнадцать минут он уже не помнил, что видел «лучшего друга», облаченного в юбку до колена, весенние сапоги на шпильке, теплый свитер и светлый плащ.

Дом Тани. 18 00.

Татьяна пришла домой озадаченная. Мало того, что в универе загрузили, так еще в центре какой-то маньяк привязался. Она заметила его, когда уже, счастливая и довольная теми трехстами рублями, которые дал ей менеджер магазина Вадик, разглядывала новые витрины. На третьем этаже открылся бутик обуви и девушка решила «попускать слюни», рассматривая дорогущую обувку. Она была ей явно не по карману. Но стоило ей только выйти из отдела, как Татьяна ощутила чей-то взгляд. Обернулась, благо толпа шла так, что это было нетрудно сделать, но не нашла ничего подозрительного, но стоило ей только опять повернуть голову вперед как она уперлась во взгляд темно-зеленых глаз белобрысого парня. Девушка с уверенностью могла утверждать, что незнакомец не видел её лица, но что же тогда он разглядывал. Таня вздохнула, прогулка по магазинам откладывалась. Поэтому она быстренько засеменила к лестнице, ну а там и до выхода недалеко, стоило лишь пройти холл и затеряться в толпе.

Девушка пару раз оглянулась назад, но парень не отставал. Сердце загрохотало, словно молот. От быстрого спуска по лестнице, дыхание сбилось и Татьяна рисковала кубарем скатиться по ступенькам. Пока она в толпе он не тронет её. Девушка вспомнила давно забытые уроки ОБЖ. Маньяки никогда не нападают на компании или даже двух человек. Они предпочитают работать с одиночками. Но выйдя на улицу, она и станет ей. Сердце вновь пропустило удар и решило спрятаться в пятках от страха. Она оглядывала льющийся через неё поток людей, пытаясь выискать знакомые лица. Но таковых не было. Страх быстро перерос в панику. С одной стороны выйти на улицу одной было рискованно, с другой она не могла вечно прятаться в катакомбах универмага.

Спасение пришло неожиданно. Около отдела парфюмерии она заметила поразительно знакомую рыжую макушку, а потом человек обернулся и она узнала Машутку. Бывшую подружку по танцам. Машка проходила в бальные всего три месяца, но девочки успели крепко сдружиться. Татьяна замахала конопатой девушке, увидела как расширились глаза той и как она понеслась на встречу, распихивая людей локтями. Стоило ей проделать этот трюк, как она краем глаза заметила, что маньяк остановился на середине лестницы и теперь наблюдал за ней. Судя по стеклянным взгляду и бледному лицу он явно не ожидал, что «жертва» быстро найдет себе компаньонку. Девушка не смогла сдержать облегченного вздоха и, вцепившись в подружку, словно клещ, вышла из магазина.

Придя домой, Таня быстренько набросала пару эскизов, нашла в интернете материал к следующему докладу и включила icq. Цветочек мессенджера довольно быстро загорелся зеленым. В сети почти никого не было. В основном мамины друзья, да пара дальних знакомых через интернет. Девушка порылась в сумочке и выудила оттуда клочок бумаги, на котором Манюня быстренько набросала номер своей «аси», указав, что «аська» вообще-то формально зарегистрирована на парня, чтобы никто не приставал.

— Блин, — проворчала Таня, разглядывая быстрые каракули подруги. — Вот теперь и разбирайся «четыре» это или «один».

Решив не заморачиваться, она набрала в поиске оба номера и они оказались зарегистрированы на мужчин одного и того же возраста. Плюнув на приличия, она послала запрос об авторизации обоим. Ведь кто-то из них должен быть Машей.

— А Вы кто? — минуту спустя пришел ответ с одного номера.

— Таня, — быстро набрала девушка.

— Приятно познакомиться. Таня. Я Тимур.

— Привет, Тимур. Извини, я наверное номером ошиблась.

— Погоди, не отключайся. Мне скучно. Может поболтаем.

— Поболтаем, — она усмехнулась, когда увидела ник парня в сети — Коммандо$. — Так и быть.

— Ты откуда?

Таня написала город.

— НЕ слышал. А я из Ленинграда, Питера то есть.

— А я слышала про твой город. А мой маленький. Сколько себя помню мы всегда в маленьких жили. Мама не любит шум и пыль больших. Я бы хотела в Питере побывать, я родилась недалеко от него.

— А я коренной Петербуржец. И мама, и папа отсюда. Ты сказала только про маму… А отец?

— С отцом они развелись. Он пил.

— Понятно, — мгновения спустя пришел грустный смайлик. — Не грусти.

— Нет, ты что. Это было так давно, когда мне еще и года не было. Я его не помню.

Почему-то она говорила с этим незнакомцем по сети откровенно. Такие разговоры вообще располагают к откровенности. Собеседник не услышит как ты плачешь и не увидит твоих слез. Сухие фразы, набитые на клавиатуре и несколько строчек смайликов. Они проговорили с ним до полуночи, когда у Тани уже начинали слипаться глаза. Тимур оказался весьма позитивным человеком, он говорил ей не грустить и обещал, если они увидятся, что он подарит ей огромного белого плюшевого медведя, а она ответила, что назовет того Умкой. Он рассказывал ей анекдоты, а она поделилась сегодняшним столкновением с маньяком в торговом центре. Тимур предложил ей альтернативное решение проблемы: надо было подойти и дать ему в зубы, дабы не засматривался. Когда он заговорил о фотографиях, она отвергла это предложение обменяться снимками. Незачем ему знать её в лицо. Да ей тоже это ни к чему. Таня отшутилась тем, что в женщине должна быть загадка. И теперь когда он знает об ней так много, пусть хотя бы её внешность будет сюрпризом. В ответ пришел изумленный смайлик, а потом Тимур согласился на это условие, но с оглядкой на то, как же он будет дарить ей медвежонка, если не узнает её.

— Узнаешь, я буду с газетой в руках.

— Как в старых шпионских фильмах, — девушка, словно наяву увидела, как далекий собеседник рассмеялся.

Расстались они тепло. Он пожелал ей спокойной ночи, а она ему сладких снов. И вдруг почувствовала, что в груди уже давно бушует пожар. Она снова открыла асю, но цветочек Коммандоса был красным.