Марис женится на Солейн / Имодести Блейз (правка) / Сокол Зоя
 

Марис женится на Солейн

0.00
 
Марис женится на Солейн

Со дня церемонии прошло больше года. То, что богиня выбрала в жрицы Имодести, вызвало большой резонанс в Ан-Грайне. Первые несколько дней все обсуждали никому неизвестную Дочь солнца, неожиданно взлетевшую так высоко. Горожане поделились на два лагеря: одни считали, что произошло чудо и молились богине Солейн. Другие уверенно называли произошедшее подлогом, а новую жрицу шарлатанкой.

Имодести игнорировала и первых и вторых. Ей попросту было некогда огрызаться или мстить. Первые несколько месяцев она постоянно принимала представителей элиты города с поздравлениями и учтивыми пожеланиями. В перерывах между этим паломничеством новоиспеченная жрица совершала обряды, благословляла детей и вникала в суть управления храмом. Последнее давалось очень трудно. В основном из-за Эвриала. Как для своих преклонных лет, старик с большой плешью на голове был до ужаса педантичным, все помнил и заставлял Имодести переписывать все документы, в которых находил ошибки. То есть, все документы, потому, что грамотность не её конек.

Но он все равно, с завидной регулярностью продолжал приходить, и пытаться добиться расположения девушки. Кстати, это Имоди приклеилось к ней с его легкой руки. Ещё один момент, за который она была «безмерно благодарна».

Вообще Имодести не понимала, почему Повелителю на ней свет клином сошелся. Что он приклеился как банный лист? А ей теперь, что разорваться? И Богине служить, и его женой быть?

Хотя, по правде говоря, она вовсе не горела желанием быть ни первым, ни вторым. Почему все не может быть как раньше?

Сознательно или нет, но Повелитель знатно отравлял ей жизнь. Особенно последние несколько месяцев. Он словно совсем с ума сошел. Эвриал говорит — от ревности. За последних три года красота молодой жрицы ещё больше расцвела. И чем больше она становилась, тем больше становилось у неё прихожан. В основном мужского пола.

Вот Повелитель и начал ходить в храм все чаще. А последние месяцы так и вовсе появляется здесь день в день. Иные люди на работу так усердно не ходят, как он в храм богини солнца.

Имодести и без Эвриала понимала, что Денетсу её караулит. По всему городу ползали слухи о том, что те прихожане мужчины, с кем она была добра и приветлива, после этого были схвачены по разным обвинениям. О многих из них до сих пор ничего не слышно.

После этого, к Имодести начали бояться приближаться даже собственные жрецы и сестры из ордена. Не говоря, уже о прихожанах. Люди боялись приводить к ней детей для благословения. Изоляция, в которой по его милости оказалась Имоедсти была для неё худшим наказанием. Даже Эвриал так не поступал. Хотя у него были на то все основания.

Но Денетсу и этого было мало. Каждый раз, приходя в храм, он объяснялся ей в любви на глазах у всех прихожан. Просит выйти за него замуж, умоляет, угрожает. В общем, устраивает тот ещё аттракцион для всех вокруг.

Каждый раз, услышав ответ «Никогда», повторяет одно, и тоже:

— Никогда это слишком долго. Я подожду, Имоди… Я умею ждать.

Имодести была готова к тому, что сейчас Денетсу снова затянет свою песню про «переход в услужение к богу войны». Но чем ближе подходил мужчина, тем четче она понимала, что в этот раз что-то не так. У него на лбу большими буквами было написано, что он что-то задумал.

Имоди насторожено следила за тем, как уверенно подходил к трону Повелитель. И при виде его самодовольной ухмылки и без того неудобный трон становился ещё более жестким и неудобным.

Денетсу, кажется, целую вечность неторопливо шел. У Имоди даже появилось желание подбежать к нему и подтолкнуть парой пинков. Но тот, хвала богине, все же справился сам.

Подойдя, он поздоровался и обратился:

— Имодести Блейз, Верховная жрица богини Солейн. Сегодня я принес тебе известие, которое должно вызвать радость в твоей душе.

Имодести напряглась ещё больше. Чем дальше, тем больше все шло не по привычному сценарию.

— Я слушаю тебя, Денетсу Белен. И душа моя открыто внимает твоим словам, — скороговоркой протараторила она ритуальные слова в ответ. В этот момент ей было плевать на мнение людей или на праведный гнев Эвриала за несоблюдение традиций. Хотя, нигде же не сказано, что эти слова обязательно нужно говорить медленно и нараспев? Значит, она ничего не нарушила.

Эти мысли вихрем пронеслись у неё в голове, пока Денетсу снова не заговорил:

— Мой бог, бог войны Марис прислал мне послание, в котором говорится о том, что он сочетается браком с твоей богиней солнца Солейн. И на земле этот брак должен быть отражен, зеркально, их самыми верными слугами. Первым жрецом бога войны — царственный поклон Повелителя — и Верховной жрицей богини солнца.

И, добавил, не скрывая, торжества в глазах:

— Такова воля богов, Имоди.

Что она могла сказать? Один ноль в его пользу. Такова воля богов. Именно эту отмазку она использовала на протяжении последних трех лет. Что ей теперь делать? Смириться и молча покориться судьбе? Сделать вид, что она счастлива, чтобы не жить в кандалах?

Имодести встала с трона и практически прорычала:

— Только через мой труп.

— Я предполагал подобный ответ, — нагло улыбнулся ей этот гад. — Но, не могу же я позволить кому-либо, ослушаться воли богов?

О, как ей сейчас хотелось стереть эту наглую самодовольную ухмылку с его рожи. Имодести с трудом сдерживалась, чтобы не поддаться этому желанию.

А Денетсу продолжал издеваться:

— Прибереги этот пыл для первой ночи, жрица. Сейчас тебя проводят в храм, где ты будишь молиться своей Богине о прощении, своего проступка и ослушания, и просить наставления на путь истинный. А завтра, несмотря на твое решение, нас свяжут законным браком.

— Законным? — взвыла Имодести. — Тебе самому не смешно?

Продолжать этот фарс, да ещё и на самом солнцепеке Имодести была не намерена. Поэтому, сорвав с себя ритуальную вуаль, ушла в свои покои, чтобы подготовиться к вечеру. Конечно, о «просить прощения» не могло быть и речи. Для этого Имодести была слишком зла. Но в кои-то веки она не действовала как-нибудь. У неё был план. Как теперешняя жрица, она знала, что под храмом находится потайной тоннель.

Этот наглый, самоуверенный и бессовестный безумец просчитался, решив, что загнал её в ловушку.

Имодести переоделась в более удобную одежду. У неё было ещё полдня, чтобы, подготовиться к побегу. И она не собиралась терять свое преимущество, о котором повелитель не знал.

Только, прежде чем им воспользоваться, необходимо дождаться пару посетителей. Первым, конечно, придет Эвриал. В том, что так и будет, девушка, не сомневалась. Он всегда был рядом, сколько Имодести себя помнила. Если бы она знала, какими бывают родители, то, наверное, могла бы назвать его таковым. Эвриал появился в храме практически сразу, после того, как сестры нашли её на ступеньках. Его привела в храм Ализон Трай, и спустя какое-то время он стал старшим жрецом. Именно Эвриал следил за тем, чтобы непоседливая Имодести не оставалась голодной, если забегавшись, пропустит общий обед, замазывал ей ссадины и синяки, лечил простуду и насморк, и даже укладывал спать, когда она ребенком боялась чудовищ под кроватью. Пусть старик постоянно и ругал рыженькую девочку, но именно, он научил её читать, писать и считать. Почти все с все свободное время Эвриал проводил с Имодести. И девушка верила, что сейчас он её не бросит. Естественно, что придет поддержать, может, скажет что-то умное и ободряющее.

Вторым посетителем будет Повелитель. В том, что этот говнюк явится, девушка не сомневалась, ни секунды. Лишь бы не сильно задержался. А то она сбежать не успеет…

— И, что ты задумала, Имодести? — раздался позади вкрадчивый голос, который Имодести, наверное, и на том свете узнает. Это было так неожиданно, что она чуть со стула не упала. Всю свою жизнь Имоди подозревала, что Эвриал делает так специально, чтобы поразвлечься. Но доказать не могла.

Поэтому, она просто посмотрела на старика, чью, как он сам уверял, когда-то пышную шевелюру, съела плешь, и кисло спросила:

— Вот как ты всегда подкрадываешься ко мне совсем незаметно, Эвриал?

— Я не понимаю о чем ты, — с абсолютно серьезным лицом и смешинками в глазах ответил он.

Имоди только улыбнулась. Всегда он так говорит. Они проводили вместе так много времени, что она по выражению лица, взгляду или даже по движениям могла определить, что старик дальше сделает или скажет. И когда смешинки из глаз пропали, она тоже знала, что старик скажет:

— Послушай, Имодести, у меня к тебе серьезный разговор.

Спрятав смешок, Имоди подняла вверх руки в защитном жесте, и привычно огрызнулась:

— Если ты опять про Серебряного, то я все отрицаю.

Эвриал только глаза к небу закатил. Мол, горбатого — только могила… Но продолжил абсолютно спокойно. И с Имодести мгновенно слетела вся веселость. Таким серьезным и собранным он бывает редко и когда бывает — значит нужно слушать.

Как бы она не готовилась к разговору, но вопрос все равно застал её врасплох:

— Имодести, что ты помнишь, о своих родителях?

Девушка немного растерялась, но потом все же ответила ему то, что отвечала не многим интересовавшимся:

— Знаю только то, что ни бросили меня на ступеньках храма, а сестры из ордена подобрали, выходили, и вырастили.

Такое начало разговора про свадьбу с повелителем было как минимум странным. Из любопытства, что же будет дальше, Имодести позволила старому жрецу развивать и дальше эту не самую приятную для неё тему:

— А ты никогда не задумывалась над тем, что заставило их так поступить?

— Кого сестер? — чуть склонила на бок голову Имодести, задавая вопрос, и отлично понимая, что Эвриал ждал от неё другой реакции.

Но она не могла отказать себе в удовольствии немного позлить старика, который, как Имоди и ожидала, вспылил:

— Нет, твоих родителей.

Тема родителей для Имодести всегда была тяжелой. Она была не единственной сиротой в храме. Но переживала отсутствие семьи и близких куда тяжелее, чем остальные девушки. При этом сама не могла никогда объяснить, почему ей так больно от того, что у неё нет того, чего никогда и не было.

Вот и сейчас она встала и немного прошлась по комнате, на ходу поправив волосы, прежде чем ответить:

— Заставило? Эвриал, нет такой силы, которая могла бы заставить любящую мать бросить свое дитя. Значит, я просто была не любимым и нежеланным ребенком.

Старику не понравилось в каком направлении начинала развиваться их беседа, и он решил зайти с другой стороны:

— Имодести. Как ты думаешь, откуда у тебя такое имя?

— Что? — удивленно переспросила Имодести. Вопрос сбил её с толку. Вот уж точно, о чем никогда не думала.

— Знаешь, откуда у тебя такое имя? — терпеливо повторил свой вопрос Эвриал.

Девушка несколько раз моргнула глазами, потом опустила глаза и серьезно сказала:

— Я должна тебе кое в чем признаться, — драматическая пауза, и она закончила трагическим шепотом: — Мне как-то всегда было плевать на это.

Эвриал вздохнул, но не сдался:

— Имодести Блейз — это сильнейшее охранное заклинание — «Зйел Битсед Оми» прочитанное наоборот, но не теряющее при этом своих свойств. Родители так тебя любили, что им пришлось отдать тебя на воспитание чужим людям. Не навсегда. Всего лишь до твоего двадцатилетия.

— Я не понимаю, к чему ты завел этот разговор сейчас, — сказать, что его слова удивили Имоди — это ничего не сказать. Этот разговор не нравился уже ей. Тут Повелитель, брак и все такое. А Эвриал вдруг начал сочинять про родителей. Нашел время!

Эвраил принялся охотно объяснять:

— Им пришлось так поступить, потому, что ты родилась во время большой войны. Сторона, за которую воевали твои родители, проигрывала. Они не хотели утащить тебя с собой в могилу, поэтому чтобы спасти и защитить своего единственного ребенка, они связали твою силу до двадцатилетия, и, снабдив самой сильной охраной, которую могли дать спрятали в мире смертных.

Имодести ничего не сказала. Просто красноречиво посмотрела на него — как на умалишенного.

Эвриал мужественно проигнорировать этот взгляд и намекнул:

— У твоих родителей, кстати, намечается свадьба.

Его намек был понят не сразу. Несколько мгновений Имоди продолжала на него смотреть, как на круглого дурака. Потом до неё дошел смысл сказанного им. Она несколько раз растеряно хлопнула ресницами и на всякий случай переспросила:

— Что?

Старик вздохнул. И решил, что хватит с него уже тонких намеков:

— Солейн и Марис твои родители.

Секунда молчания, за которой грянул громогласный смех.

— Я уж подумала, что ты серьезно, Эвриал. Чесслово.

— Наверное, это потому, что я говорил серьезно, — с непроницаемым выражением лица сказал он.

— Эвриал, — вздохнула девушка. — Я понимаю, что ты пытаешься подсластить пилюлю. По твоему, если я буду думать, что прихожусь родней богам, то мне не легче будет смириться с тем, что придется выйти за Повелителя. Должна тебе честно признаться. Так себе утешение.

— Я не пытался тебя утешить, — начал терять терпение старик. — Я пытаюсь тебе объяснить, что ты действительно их дочь!

— Ну, Эвриал, сам подумай, — закатила глаза Имоди. — Будь они моими родителями, то неужели не заступились бы за меня?

— Имодести, они не могут вмешиваться, — принялся горячо доказывать свою точку зрения. — Это цена, которую им пришлось заплатить за то, чтобы ты не пострадала.

— Если они и правда мои родители, — полным скептицизма голосом, спросила Имоди, с таким видом, будто делает это только для того, что жрец от неё, наконец, отстал. — То зачем они отправили Повелителю сообщение о том, что хотят, чтобы я вышла за него замуж?

— Они и не хотят, — с полным превосходства видом сказал Эвриал.

Имодести вопросительно подняла бровь, призывая его объяснить свои слова:

— То есть, как не хотят? А как же послание?

Эвриал закатил глаза, и, сложив руки на груди, принялся рассказывать:

— Не было никакого послания. Особенно Повелителю. Поверь мне. Уж не знаю, как он узнал про свадьбу, но этот паразит все перевернул с ног на голову.

Имоди предложила наиболее рациональный на её взгляд выход из сложившейся ситуации:

— Так пусть Марис и Солейн явятся и скажут об этом.

— Они не могут вмешиваться больше, чем уже вмешались. Твои родители и так в большой немилости. Твоя мать по сей день в опале за выходку с лучом у Туона. А твоему отцу ещё долго отбывать наказание за Хранителя, которого он к тебе приставил.

— Какого такого Хранителя? Не припоминаю, — возмутилась перевиранием фактов Имодести.

— А я за тобой девятнадцать лет присматриваю за твои красивые глаза? Или исключительно по доброте душевной?

На мгновенье повисла тишина. Затем, Имодести прорвало. Девушка смотрела на своего старого учителя, и не могла остановиться. Защитник! Могущественные боги, её родители, приставили к ней самого сильного своего воина — старикашку, с которого песок вот-вот начнет сыпаться! Непобедимого бойца, у которого больная спина и ноги, артрит, радикулит, и куча всяких болячек, названия которых Имоди и не выговорить. С него же песок сыпется, когда он по улице идет. Защитничек...

— И не вижу ничего смешного, — обиделся Эвриал. Имоди лишь сильнее скрутило от смеха.

Когда она наконец-то начала приходить в себя, Эвриал сидел напротив неё, обиженный и оскорбленный в лучших чувствах.

— Прости Эвриал. Но как представлю, что ты будешь защищать меня…

И её снова понесло. В этот раз он отреагировал незамедлительно.

— Боги мне свидетели, я этого не хотел, но ты вынуждаешь меня… — попытался достучаться до истерично смеющейся девушки Эвриал. — Имодести ты меня слышишь? В общем, ты вынуждаешь… Ну. Имодести… Короче.

Терпение бедняги лопнуло, от такого откровенного пренебрежения, и он принял свой истинный облик. У него за спиной появились огромные белоснежные крылья, полностью скрывшие его из глаз на мгновение. А когда крылья снова раскрылись, то он предстал перед ней в своем истинном обличье. Не было больше древнего немощного старикашки. Зато, был молодой сильный нагло улыбающийся воин-асур в полном боевом облачении, с огромными крыльями, и, судя по внушительной мускулатуре, явно обладающий немалой силой.

Имодести буквально подавилась смехом, глядя на него.

— Что, теперь не смешно? — иронически поинтересовался он.

— И ты всегда был таким, а в древнего старикашку только маскировался? — поинтересовалась Имодести, в голове, у которой не было ни единой мысли о том, что он весь такой сильный. Зато настойчиво молоточком постукивала другая мысль, и Эвриала её спокойствие должно было насторожить. Но видимо, в полном боевом облачении, асур чувствовал себя в безопасности, а потому заметно расслабился и пропустил тот момент, когда его окрестили «Сволочь!» и ему на голову опустилась одна из статуй, украшающих зал. Имодести жаждала его крови, поэтому в голову мужчины летели снаряды, которые тот едва успевал отбивать. Эвриал даже спросить ничего не успевал. Вскоре, ему пришлось отступать и прятаться за лавками для посетителей храма и колонами.

И вовсе он не сбежал! Это было четко продуманное и спланированное отступление. А что поделать, если у неё меткость как у папаши? И такой же скверный характер.

Наконец, то ли у неё снаряды закончились, то ли она устала, но все стихло. Осторожно, он выглянул из своего укрытия. И зря… Потому, что тут же схлопотал, неизвестно откуда взявшейся, сковородкой по голове.

Мда-а-а. А коварством она вся в мамочку. Взяла блин от родителей все самое лучшее.

— Это тебе за то, что врал мне (Дзинь!), за то, составлял со мной смету на месяц, когда я принимала ванну (Дзинь!), за то, что повторял со мной слова речи, когда я переодевалась (Дзинь!)…

— Да, я ничего там не увидел (Дзинь!), не в том смысле, что там и смотреть не на что (Дзинь!), в смысле я бы не позарился (Дзинь! Дзинь! Дзинь!). Прости меня.

К его удивлению «Дзинь» в этот раз не последовало. Открыв, зажмуренные глаза, он увидел картину маслом. На этот раз, девушка все-таки выдохлась.

Имодести сидела на полу и тяжело дышала. Сковородка валялась рядом. Осторожно, как бы, не попасться на очередную уловку, он отпихнул сковородку подальше, а там и вовсе испепелил сие орудие пыток. Имоди наградила его не менее испепеляющим взглядом.

— Ну, до двадцати лет можешь смотреть на меня, как угодно, — усмехнулся Эвриал. — Пока это будет безвредно.

В глазах Имодести загорелся блеск.

— Что ты задумала? — с ужасом спросил Эвриал, наконец-то вспомнивший, с кем имеет дело. Не к добру у неё так блестят глаза, ой, не к добру.

Вместо ответа, девушка просто сорвалась на ноги и побежала к выходу.

— Только без жертв среди мирного населения. Я тебя умоляю, — успел выкрикнуть ей в след Эвриал, не особо, впрочем, надеясь, что это возымеет эффект.

Когда запыхавшаяся Имодести вернулась к своему трону, жители Ан-Грайне все ещё были под впечатлением от услышанного о божественном знамении Повелителю, поэтому все ещё не разошлись. Денетсу Белен также по какой-то причине ещё не ушел. Чему Имодести была крайне рада. Привлечь их внимание не составило труда. Девушка просто стала в полный рост на свой трон и заорала, что было сил:

— Слушайте меня добрые жители солнечного города Ан-Грайне. Богиня явила мне свою волю. Как она выходит замуж за достойного мужа, так и я должна поступить.

Народ на площади зашумел, переваривая услышанное. Два божественных явления за один день. Это на два явления больше, чем было за всю историю города. Повелитель ликовал, не чуя подвоха.

— Двенадцать раз она испытывала своего супруга, прежде чем дать согласие, — продолжила тем временем Имоди. — Так богиня нашла достойного. Теперь, и ты Повелитель должен доказать, что достоин.

— Ты бросаешь мне вызов? — скорее удивился Денетсу.

— Такова воля богов, — покорно склонила она голову, чтобы скрыть улыбку.

Конечно, это пустая трата энергии, но зато очень эффектная. В одно мгновенье Повелитель оказался рядом и сказал, приподняв пальцами за подбородок её улыбающееся лицо:

— Я докажу тебе все, что угодно. А это задаток.

Прежде, чем девушка успела опомниться и вырваться, Денетсу поцеловал её. Сначала, Имоди сопротивлялась. Не таким виделся ей первый поцелуй. Но потом… Имодести даже не поняла, как это произошло, но она обвила его шею руками, и ответила.

Когда мужчина отстранился, девушка потянулась следом, за продолжением. Но опомнившись, попыталась влепить ему пощечину. Только попыталась, потому, что самодовольно улыбающийся Повелитель мгновенно исчез. Имоди в сердцах схватила что-то из подношений, которые так и не успели забрать, и швырнула на пол, разбив в дребезги.

— Убью! — прошипела Имоди. И отправилась сочинять этому поганцу задания потруднее.

Эту сцену наблюдали двое: мужчина и женщина. Мужчина поцеловал женщину в висок, и спросил:

— Мне вот интересно, в кого она такая упрямая?

Женщина улыбнулась и ответила:

— По всей видимости, оба родителя её наградили. Хотя смекалкой она явно в маму.

— За то, характер и рука у неё, по-отцовски твердые, — не без гордости, заметил мужчина.

— А мне вот интересно, — раздался позади них голос Эвриала в его истинной ипостаси, — за что она его убивать-то будет? За то, что поцеловал, или за то, что перестал?

  • Хвостатый террор / Дарю идею / Найко
  • Конвой / Грохольский Франц
  • Я на вёслах / Хрипков Николай Иванович
  • То, что мертво, умереть не может / Эдельвейр Рика
  • Афоризм 754. О гирях. / Фурсин Олег
  • Парафраз / Мысли вслух-2014 / Сатин Георгий
  • Море / Чокнутый Кактус
  • Полководец - Птицелов Фрагорийский / Необычная профессия - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Kartusha
  • Юррик - Осенний полёт на Луну / Истории о Серёге - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Найко
  • Крещенские морозы. / Шаманов Алексей
  • Каштановые сны на хвосте пурпурного дракона / Кроатоан

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль