Бабка Наташка

Весёлые истории, про не самого хорошего человека

Часть I.

 Становление

Жила-была в нашей столице одна бабёнка.

Ну, бабёнка как бабёнка, вот только больно шустрая.

И такая она была ладная и фасонистая, что прямо беда, просто спасу от неё не было никакого, ежели к кому приладится, то точно своего добьётся, за любой стручок зацепится, коли только пользу в этом для себя почувствует.  

Да, таких в народе у нас обычно оторвами кличут. И точно оторва, ну прямо-таки оторва, самая настоящая оторва, если уж присосётся к кому, то уже  не оторвёшь.

А звали её с рождения Наташкой, имя вполне пристойное, хотя говорят, что все Наташки воровки и алкашки. Спорить с народной мудростью нам не пристало, поэтому этимологию имени опустим для желающих заняться такими исследованиями.  

Работала Наташка в одном университете, работала как могла и при этом, совсем не тужила, преподавала какие-то социальные дисциплины, и брала от жизни всё. Ну в смысле всё, что позволяла ситуация.

По-молодости слегка пошаливала, но слегка, с умом, точно с умом и не просто так, и абы с кем, а только по-делу, и только с теми с кем надо. И ни-ни, никак не более того.

Вообще весёлая была дама и в хорошей компании пошутить любила, особливо когда выпьет.

А хорошей компанией Наташка считала только мужскую компанию, где не было этих противных баб. И как только пару бокальчиков «шампусика» Наташка в хорошей компании примет, да коньячком приправит, то и анекдотец для публики заломит. Был у неё на такой случай весьма забавный анекдотец: про дам и не дам. И рассказывала она его со знанием дела, с красивыми паузами, ну прям артистка.

Сядет бывало на стол, закурит сигаретку, махнёт ножками перекидывая одну за другую и игриво покачивая ножкой, начнёт свой рассказ, пуская колечки дыма, громко смеясь и поглядывая на слушателей. Присутствующие тоже смеялись, смотрели на её привлекательные ножки, особливо во время их манёвра и спрашивали с придыханием:

-А ты Наташка к какой категории относишься?

-А смотря для кого, говорила Наташка, с высоты стола поглядывая на слушателей, улыбаясь и стряхивая пепел в пустой бокал,

— для хорошего человека я завсегда дама.

И следует сказать, что всё у неё было хорошо, и даже комфортно. Но время, странная такая штука — идёт себе своим чередом независимо от порывов и потребностей творческой личности. Вот и Наташка совсем не заметила как подкралась такая пора, когда порывы юной души жаждут высокого, а предательское время сделало тело дряблым и совсем неконкурентоспособным, а глаза тусклыми, как у старых и противных алкоголиков. И стала эта жестокая пора демонстративно подсовывать совсем не то, к чему влекли порывы чувственной и творческой натуры, да и окружающие стали вести себя оскорбительно и всё чаще называли её Натальей Баруховной.

Однако, как большинство натур творческих и фартовых, Наталья Баруховна, замечать такое несоответствие порывов тонкой души и жалкой действительности долго не желала. До тех пор когда однажды фортуна повернулось к ней полной задницей.

Да, именно так, полной задницей.

Что делать, так вышло. Однажды, когда Наташка в игривом настроении тихонечко открыла двери кабинета первого проректора, своего покровителя перед её взором предстала весьма пикантная картинка: полная и голая задница какой-то тупой блондинки по-хозяйски подпрыгивала там, где, по твёрдому убеждению было исключительно её место. Игривая улыбка сползла с её добротно наштукатуренного лица и несколько мгновений она с ошалелой тоской взирала, как подлая лаборантка оседлавшая её покровителя с юношеским задором прыгала и напевала что-то типа: «Поехали мой миленький кататься…».

От такой неожиданной наглости она сначала хотела устроить бурный скандал, но не могла даже пошевелиться, дрожащие губы беззвучно шептали:

-Что же это такое?

В этот момент Наталья Баруховна вдруг поняла, что это финиш. Поняла, почувствовала, что её время стремительно ушло, обрывая полезные концы.

Да время не ждёт и быстро уходит в неизвестное далёко и надо постараться, чтобы успеть ухватить от этой жизни всё, что можно. Но Наташке, то бишь Наталье Баруховне следует отдать должное — приняла она такой поворот судьбы очень даже достойно, и почти  без истерик, хотя и обидно было. Иногда, она пыталась понять, с чего это, казалось бы её законные места у покровителей, стали занимать более молодые, более красивые, и более настойчивые дамы. Да и понятное дело – обидно, конечно обидно очень. Ей натуре утончённой, возвышенной и творческой предпочли какую-то там б..., ну в смысле бабу.

Но она молодцом, виду особо не подала и даже тогда, когда смотрела на это безобразие в кабинете, то смогла сдержать свою тоску и ярость, и постояв в бессилии некоторое время, кусая губы и слушая как притворно повизгивая застонала эта шлюха, тихонько вышла из кабинета, прикрыв двери и пришептывая:

— Ну я тебе ещё покажу, ты у меня ещё пожалеешь.

Трудно сказать кому предназначались эти угрозы: этой молодой лаборантке, или оскорбившему её возвышенные чувства покровителю, но звучали они вполне убедительно.

С тех пор она люто возненавидела молодых и особенно красивых дам, хотя следует отметить, справедливости ради, что и раньше она этих стерв не жаловала.

Не дожидаясь полного фиаско, она использовала оставшееся влияние на сильных мира сего, и своё, да и совсем не своё, успешно взяла. Быстренько прихватизировала должность учёного секретаря, удобную для защиты докторской диссертации по социологии, оперативно стала доктором и профессором, правда полностью завалила свою секретарскую работу.

Но зато быстро остепенилась, но остепенившись Наталья Баруховна вдруг поняла, что, ни докторская степень, ни профессорское звание в современном мире ничего не дают и вообще в университете достойных мест для такого хорошего человека, как она, кроме как ректора и нет. Понимая, что на ректора и даже на проректора пока не тянет, она решила что начинать придётся с нуля, в смысле с декана факультета. Рассудив, что ректорство, при правильном подходе к делу, от неё никуда не уйдёт, она рьяно взялась за дело. И хотя декан это не ректор и даже не проректор, но, тем не менее, фигура в университете значимая, на этом месте её уже вряд ли кто ткнёт огрехами в прежней работе.

А горизонты эта должность уже открывала заманчивые, такие, что при небольшой фантазии даже дух захватывает. И она уже думала, как подберёт компроматик на этого мягкотелого интеллигентишку, на эту жирную свинью и запросто лет через пяток, или чуть более, сможет и ректором стать. Главное всякие помехи вовремя убрать со своего пути, а эту технологию зачистки она освоила великолепно и не теряя времени, принялась за дело и, хотя свободных деканских кресел не было, да и не предвиделось в ближайшее время, она, пораскинув всем, что у неё было, узнала, что есть в университете два декана-профессора пенсионного возраста, у которых не было докторской степени. Покопавшись в их грязном бельишке, она нарыла то, что нужно и, спихнув пенсионера, благо, он прокололся перед ректором, взобралась на желаемое кресло. Взобралась с большим трудом, потому что Совет её не хотел утверждать даже на временное исполнение обязанностей. Но она провела определённую работу и её утвердили с перевесом в один голос.

Успех Наталью Баруховну окрылил, поскольку это уже был прорыв из той беспросветной пустоты в которой она прозябала ранее. Давно усвоив, что главное занять место, а там всякое бывает, недоброжелатели тоже уходят, если им вовремя помочь… Да и ректор во всякие мелочи не лезет, и уговорить его было не так уж и трудно, особенно, когда есть влиятельные покровители, которые сказали шефу:

«Ну и что из того что нет опыта, ну и завалила прежнюю работу, но теперь-то доктор, профессор, попробуем, может быть что-то и получится».

Трудная задача предстояла Наталье Баруховне, не просто закрепиться, а выжить, причём в таких условиях, когда никто не был ей рад и ни у кого она не вызывала симпатии. Тут уже не до шуток, тут надо рвать и метать, и хотя новая работа была ей и незнакома,  она почувствовала кураж и остановиться уже не могла. Узнав, что на следующий день будет ректорский обход университета, она решила блеснуть.

А чем можно блеснуть если ты только что вступил в должность!? Всем что у неё было, она уже давно блеснула, да и ректора этим не возьмёшь. Займёмся рекламой, решила Наталья Баруховна, а что сделаешь за один день!? Да ничего, разве что стендовую информацию подновить, чтобы привлечь внимание, да и это непросто. Времени-то в обрез, а она никого не знала, преподаватели как-то не очень рвались ей на помощь, а прежний завкафедры все бумаги припрятал, так из обиды — сам хотел деканом стать. Другой бы растерялся, но Наталья Баруховна уже вошла в ряж и рванула на всю катушку…

Вспомнив, что скоро защита дипломников, а завтра госзкзамены, она сообразила, что вряд ли, кто из студентов решиться отказать ей в помощи перед экзаменами. Пригласила троих девочек выпускниц, умниц, на красный диплом шли, вообще без четвёрок, в аспирантуру собирались.

— Девочки помогите

— Но у нас завтра ГОСы

— Девочки помогите, я вас прошу, а ГОСы в моих руках, а я не забуду ваших стараний, выручайте.

Уговорила Наталья Баруховна, согласились красавицы, всю ночь сидели, и так и не переодевшись пошли раздавленные на ГОСы.

Выручили Наталью Баруховну.

А раздавленные потому, что утром Наталья Баруховна, приехав на работу на своём «Лексусе», заскочила в аудиторию, где трудились девчонки, покривилась, глядя на их ночную работу, и вышла, забыв сказать спасибо.

Девчонки испуганно переглянулись и ничего не понимая, пошли сдавать государственный экзамен.

Зато Наталью Баруховну ректор похвалил:

— С огоньком работаешь молодец!

Наталья Баруховна, улыбаясь, принимала похвалы и думала какая же она умница, справилась, не растерялась — отличилась. А когда ректорская комиссия уже покидала аудиторию, она, презрительно скривив губы прошипела вслед:

Ну, за молодца ты мне ответишь козёл жирный …

А девчонок она действительно не забыла и на ГОСах поставила им тройки, а потом ещё пренебрежительно рассказывала подружке вот, мол, отличницы липовые даже ГОСы сдать не смогли.

…

Долго ревели несостоявшиеся отличницы-краснодипломницы, в три ручья ревели, но слезами горю не…

И когда наревелись досыта, одна и говорит:

— Ну чего ревём красавицы?

— Да как не реветь, обидно-то ведь как,  и материал знали и учили, но с устали и не смогли собраться. Она же вчера обещала, а сегодня просто озверела, не то, что помочь, ответить не дает, прерывает. А ведь обещала, что всё будет хорошо.

— Хорошо! А для неё и вышло всё хорошо, — резко сказала темноволосая красавица, блеснув пронзительными синими глазами,- её ректор похвалил, и я слышала как она ему вслед прошипела… Красавица вдруг замолкла и, помолчав немного продолжила: «А если ему рассказать...»

— Да кому, она же нас, нас о-п-п-устила, — хором ревели подружки.

— Не надо плакать девчонки, беда наша, как я понимаю в том, что молоды мы, красавицы и умницы, а ей, похоже, такие не нужны, она сама хочет быть и первой красавицей и первой умницей и первой молодицей.

— Она что дура, она же старуха!

— Да она-то так не думает. Смотри в каких нарядах ходит, особенно шортики – срамота одна, да и только.

— Подлая она обманула нас, жизнь перечеркнула.

— Да что вы подруженьки, жизнь наша ещё впереди.

— А аспирантура?

— Что тут скажешь, проехали, — передёрнула красавица плечами, вытерла кулачком ещё не высохшие слёзы, выпрямилась и, вздёрнув подбородок, тихо сказала:

— Хватит реветь подруженьки, мы правда проехали. Подлая она, продажная и видит Бог её подлость и предательство. Отольются ей наши слёзы сторицей. Она думает, что можно так людей так обманывать. Сначала лисой крутилась, уговаривала, а потом обманула — предала и ноги вытерла. Но её тоже предадут.

Девчонка замерла, вытянулась и, глядя несколько вверх, как будто во что-то вслушиваясь, тихо и жестко прошептала:

— Да, подруженьки, она продала нас, продаст ещё многих, карабкаясь наверх по головам, но и её продадут.

— Кто?

— Продадут её же дети. Бог накажет эту подлую бабку Наташку.

-  Ты откуда знаешь …

— Я только что это увидела…

-  Ты шутишь…

…

Отлились-ли слёзы обиженных красавиц или нет, неизвестно, зато известно, что своего покровителя – изменщика, она из университета выдавила, ловко провернув аватюрку со своей подружкой, и уже примеряется к креслу проректора, да и на ректора подбросила компроматик по подпольному казино в соответствующие инстанции.

И говорят, что в женском туалете кто-то сделал на стене надпись губной помадой:

«Бабка Наташка — подлая тварь! П-о-д-л-а-я!»

И говорят, что надпись эту до сих пор не могут затереть, а Наталью Баруховну, говорят за глаза так и стали звать — бабка Наташка, а иногда проста Бараховной, или просто Барахой.

…

Да, это не конец приключений Бараховны – это только начало