Чехов и торрент-трекер

«Знать, модератор – ты недаром,

Был утомлён гнилым базаром.

И длинным не смущён доллАром,

Заветы трекера храня…

Да, я братве скажу, не глядя,

Впрягаюсь при любом раскладе,

Лишь был бы трекер в шоколаде,

А остальное всё — фигня!...»

Васёк Безбазаров, «пацан без стрёма и непоняток», почесал здоровенной пятернёй свою пятидневную щетину на подбородке, и задумался. Найденные в Сети, строки неизвестного «пацанского» рифмоплёта нехило брали за душу, и одновременно заставляли серьёзно прикинуть шершавого к угреватому. На то были свои, способные реально подорвать, годами «натёртую» репутацию насквозь правильного пацана, «запутки».

Васёк был авторитетным пацаном, бригадиром одной ОПГ под названием «Гороховская», базирующейся в одном из крупнейших городов России. У многих барыг и прочих представителей класса «удойных коров», стада которых уверенно и старательно пасли индивидуумы, составляющие цвет и гордость криминальной прослойки населения города Н., зачастую случалось несварение и вздутие желудка, от «конкретного» супчика, сваренного на кухне «гороховских». И не только несварение, и не только вздутие. Барыг, и остальную «торговую элиту», состоящую в основном из жадноватых и вороватых организмов, потчевали этим, отнюдь не изысканным блюдом, включающим в свои ингредиенты кипятильник в то самое место (и плевать, что не лезет!) — на которое торгаши всегда ищут себе приключения с целью увеличить прибыль, только тогда, когда у них появлялись признаки острого недомогания совести, в среде правильных пацанов бескомпромиссно именуемого «блудняком».

Безбазаров, как всякий авторитетный, имел натурально заслуженное соплями и полным раскаянием подопечных, с которыми он имел не одну задушевную беседу на тему «Блудить и крысятничать ЗАПАДЛО!», выражающееся в увеличении статуса и денежного довольствия ОПГ, погоняло.

Чехов.

Если кто-то вдруг подумал, что Васёк получил всегда вызывающее только «положняковую» реакцию братвы, второе «я», за успехи на ниве бумагомарательства, то считайте, что Безбазаров уже полез в чулан за своей любимой битой, и скоро придёт к вам в гости. Играть в городки. Угадайте, кого поставят в позу «Лох безбашенный»?

Нет, конечно же Васёк не какой-нибудь там Конфуций, или Фрейд, чтобы «грузить» непонятным «порожняком», кропотливо изложенным на бумаге, и вводящим в интеллектуальные то ступор, то неистовство. Безбазаров заимел столь выдающийся позывной «по жизни», за неоспоримое умение так «громыхнуть в бубен» быкующему оппоненту, что впоследствии тот долгое время мог издавать лишь нечленораздельное мычание, складывающееся в «му-му». А кто не знает бессмертного, бесспорно являющейся жемчужиной русской литературы, произведения? Которое, как известно даже самому далёкому от прекрасного «гороховскому», написал не кто иной, как Антон Павлович Чехов. Проведя нехитрые параллели, братва торжественно нарекла любимого бригадира столь выдающимся погонялом. Это вам не какой-нибудь там «Кривой», или «Мочёный». Это – Чехов!

Правда, иногда на совместном отдыхе с членами других ОПГ, Безбазаров слышал такие мнения, что «Му-Му» написал никак не Чехов, а вовсе даже Паустовский. Или Шостакович. Или Барто. Последнее было особенно оскорбительным, и только умение, за которое он и получил своё нежно лелеемое погоняло, помогало ему восстановить статус-кво в глазах окружающих. Со временем все как-то поумерили свой пыл в отношении выяснений, кто же действительно запустил в народ фишку о глухонемом синониме героина, и тем признали официальное право на ношение погоняла Васьком. Одно время он даже как-то пытался полностью соответствовать своему прототипу, и пару раз одевал пенсне, купленное в каком-то антикварном магазине. Но представьте себе гибрид Терминатора и здоровенного кабана-секача в пенсне. Представили? Короче, после «внутренних тёрок» с самим собой, стоит ли слишком часто демонстрировать окружающим свой коронный удар, или иногда всё же стоит немного поступиться принципами, было решено хранить пенсне дома, показывая только лицам слабого пола, с комментариями, что он принадлежало именно автору «Му-Му». И ещё кажется, «Ревизора». Не точняк, но вполне вероятно. Тёлки млели от столь глубочайшего внутреннего мира Безбазарова, и отдавались прямо под портретом Антона Палыча, на толстом, персидском ковре ручной работы. Косвенная принадлежность к интеллектуальной элите позапрошлого века приносила свои приятные плоды безотказно.

На сём стоит закончить краткое жизнеописание персонажа, и перейти собственно, к проблеме, возникшей перед ним так неожиданно и почти непреодолимо. Во всяком случае, на данный момент, грозивший растянуться на крайне неопределённое время, и грозивший обернуться самыми невероятными последствиями.

Васёк ещё раз перечитал сетевой поэтический «шедевр», и полез на широко любимый братвой города Н., сайт, где в любое время дня и ночи можно было заказать на дом одну, или даже несколько мамзелей нетяжёлого поведения и определённых моральных принципов. Причём за весьма умеренную плату. Почти чисто символическую. «Гороховские» выгодно отличались от остальных ОПГ тем, что считали, что за всё нужно платить. Даже за то, за что можно не платить. Какие-нибудь там «Пескарёвские» или «Колядкинские» запросто могли приехать в бордель на подучётной территории, и устроить труженицам

пятой позиции и орала «субботник».

Нет, «гороховские» платили всегда и честно. Десять рублей за час. Мелочь, а приятно…

Когда Безбазаров уже почти определился с заказом, и собирался набирать номер диспетчера, мобильник ожил, выдав любимую с детства мелодию «Мы бандито, гангстерито…». Васёк схватил сотовый, нажал приём вызова. В трубке зазвенел ликующий голос ближайшего соратника Чехова, Колюни Микитко, по прозвищу «Шика дам». После близкого с ним общения, поднадзорный элемент, скрипя зубами, за глаза начинал называть его «Шика отниму», но это была уже лирика.

— Мы нашли его! – интонации в трубке были неподдельно искренними, и выражали глубочайшую удовлетворённость проделанной работой, — вычислили, братуха! Сколько крови он свернул-то, мама дорогая! Нашли!

Чехов облегчённо вздохнул.

Полдела было сделано.

Оставались сущие пустяки…

Предыстория сложившейся ситуации была такова, что с недавних пор среди братвы города Н., стало на редкость популярным быть активным участником самого крупного русскоязычного торрент-трекера Рутрекер точка орг. Опуская животрепещущие подробности срастания жизнерадостных братков с виртуальным пространством, можно только сказать, что оное вылилось в грандиозный спор Чехова с собратом по ремеслу из ОПГ под названием «Бубльгумские», которое начало свое восхождение к вершинам криминального мироздания с взятия под «крышу» производства, выпускающего в мир этот самый «бубль-гум» из пригорода города Н., при этом выдавая его за стопроцентно американский. Так что, не вся контрабанда делается в Одессе на Малой Арнаутской. Далеко не вся.

Так вот. Суть спора, ставки на участников которого уже достигли небывалых высот, сводилась к следующему.

Кто

Сделает

Самую

Крутую

Самую

Нереально

Конкретную

Пацанскую

РАЗДАЧУ!

Срок истекал завтра вечером. Безбазарову было не сколько жаль «лавэ» (барыги ещё нахимичат), сколько он тревожился за моральную сторону дела. Не проваливший ни одной разборки, не опоздавший ни на одну стрелку, он мог в одночасье лишиться львиной доли уважения коллектива. Но слово было сказано, а Васёк, с рождения получивший фамилию, вполне согласующуюся с реалиями его нынешнего бытия, привык доводить любую тему до логического завершения.

Конкурент со страшной силой перепахивал шнобелем асфальт, пытаясь выложить нечто раритетное, до сих пор не появлявшееся на просторах рунета. Чехов пошёл дальше. Он решил сделать раздачу ПО СВОИМ ПРАВИЛАМ. Для этого нужен был прямой контакт с модератором. Проще говоря – «стрелка» с реальным «перетираловом». Беспрецедентным! Конкретным!

СПОСОБНЫМ ВОЙТИ В ИСТОРИЮ РАЗДАЧ!!!

Первые подвижки в этом направлении забуксовали наглухо, раздачи закрывались со скоростью пули, вылетевшей из дула «Калаша» на разборке за право обладания сетью городских бензоколонок. Попытки морально давить на модератора, ни к чему позитивному не привели. Впрочем, к бану тоже. Модератор имел довольно нейтральное прозвище «Лепесток», и аватарку в виде цветика-семицветика. Васёк зверел не по дням, а по количеству бесславно проваленных попыток продавить свою революционную «движуху» в области оформления раздач. Среди братвы уже стали раздаваться первые, не сулящие ничего путного смешки, сводящегося к следующим замечаниям – «Слышь, пацаны, а Чехова Лепестком накрыло, в натуре. Лопухом на поляне, реально, кучу прикрывают, а вот у Васька вообще полный беспредел. Без базара.»

Чехов, натурально, понимал, к чему ведут вот такие настроения в коллективе, но быть зачинщиком массовых визитов пацанов к светилам челюстно-лицевой хирургии – тоже как-то не лыбилось. Стрельба по монитору вряд бы дала положительные результаты, Васёк был не настолько глуп, чтобы не отдавать себе отчёта – после стрельбы страдает только одна страница трекера, а их там много. Передырявить все – задача из ряда вон выходящая, учитывая скорость развития ресурса. Звать на помощь братву нельзя, уговор в споре был справляться своими силами. Разрешалась лишь единовременная помощь, но правда в вопросе любого свойства. Одна раскуроченная даже из «Стингера» виртуальная страница с помощью того же «Шика отниму», погоды не делала. Польза от этого сомнительного предприятия была разве только что производителям мониторов.

Решение пришло три дня назад, после совместного распития с Колюней Микитко пятилитровой ёмкости с финским «Абсолютом». Колюня, в лучших традициях свято чтимого в криминальных кругах города Н., дона Корлеоне, заявил, что если процесс «кошмаризации» модератора не приносит никаких результатов, то надо попробовать зайти с другого конца.

Перефразируя широко известный принцип «Кнут и пряник», который в среде понимающих людей звучал как «Калашников и БигМак», было предложено найти этого самого Лепестка, и конкретно перетереть к взаимному ништяку. Иначе тупик.

Едва прозвучавшее из уст Чехова предложение, «прессануть этого кренделя» в реале, получило мгновенное порицание Колюней.

Тот логично заявил, что времени осталось слишком мало, чтобы выяснять, кто такой этот Лепесток, и внедрение силовых методов на первой и возможно единственной стрелке – вещь довольно стрёмная. Все прекрасно помнили случай, вошедший в анналы криминального легендостроя, произошедший со смотрящим города Э., Севой Мякишем.

У Севы была привычка, в свободное от всероссийских сходок и пребывания третейским судьёй на разборках, время, заниматься ловлей бабочек. Энтомолог-любитель, он мог по праву гордиться своей коллекцией чешуекрылых, которой частенько восхищались братки, перед тем, как удалиться в знаменитую Севину сауну на семьдесят человек, с другими бабочками, двуногими и имеющими очень аппетитные формы. Однажды Мякиш, по привычке облачённый в обычные шорты и футболку с надписью «Не верь, не бойся, не проси…», подкрадывался на лужайке к неизвестно какими путями оказавшемуся в наших краях, крайне редкому экземпляру Дактилоцерас люцина. Поимка этой бабочки могла обернуться сенсацией, способной вознести Севу на доселе неведомые высоты в когорте энтомологов. Но всё произошло не так.

Вылетевшая из соседних кустов пустая пивная бутылка, и жизнерадостный гогот, донёсшийся оттуда же, напрочь спугнули возможное открытие Мякиша. Сева изумлённо поправил на обильной лысинке сетчатую панаму с дырочками, и пошёл разбираться. Возмутителей спокойствия было четверо, лоботрясы в самом расцвете сил. После короткой полемики, в ходе которой Севе, с которого можно было смело срисовывать канонический образ доктора Айболита – дали понять, что самой фуфлыжной разновидности обкаканых хомячков негоже мешать культурному отдыху граждан, надели сачок на голову, плюнули в панаму, которую одели поверх сачка, и могучим пенделем придали ускорение в нужную сторону. Через десять минут на поляну сурово въехали четыре BMW X5 Security, набитыми «мякишевскими», как голливудско-афроамериканские комедии – сортирно-плоским юмором, и вот тут-то вечеринка забурлила по-настоящему!

Не вдаваясь в основные аспекты произошедшего с виновниками столь срочного появления на поляне группы «ударно-разборочного реагирования» «мякишевских», можно только сказать, что через несколько дней копилка чёрного юмора у ведущих проктологов города Н. пополнилась особо шедевральными байками.

На основе этого, Микитко и сделал свой, не блещущий новизной, но стопроцентно верный вывод – «Поспешишь, братва ухохочется». Решено было, несмотря на любой внешний вид Лепестка, начинать базар предельно шоколадно, без сучковатостей и непоняток. Ещё неизвестно, с какого дерева этот Лепесток. Один, довольно продвинутый в области детской литературы (под «крышей» ОПГ находилось одно крупное книгоиздательство, занимающееся преимущественно выпуском книг именно в этом направлении) браток, усугубил тему, рассказав о волшебных свойствах семицветика. Из чего, без лишних мозговых напрягов вытекало одно простое умозаключение – всё это не просто так! Какие-нибудь лохи марроканские не будут выставлять на всеобщее обозрение довольно прозрачный намёк на возможности решения практически любых «душных запуток». Ситуация несколько облегчалась тем, что Лепесток тоже проживал в городе Н., и стрелку можно было забить без особых тормозов и заморочек. И это было весьма кстати, учитывая, что только две с половиной тысячи «удолбаных единоросов» пришлось забашлять крутому хакеру, нарывшему точные координаты Лепестка.

Чехов взял мобилу, и принялся набирать номер.

Часть 2.

Лёлик Самокруткин, человек свободных взглядов и тяжёлого финансового положения, проснулся в преотвратном настроении. Чёрная полоса в жизни простёрлась до горизонта, и в обозримом будущем никаких согревающих душу и карман, перспектив, не предвиделось. Даже если найти работу. Даже если физическую. Чего Лёлик, с детства не поднимавший ничего тяжелее ложки с манной кашей, а более зрелом возрасте – кружки с пивом, даже и вообразить себе не мог.

А ещё этот дурацкий, возникнувший при «сидении на синем бревне», то бишь по пьяному делу, спор. Который он вглухую, и начисто проиграл Гоше Пистонову, модератору из раздела «Музыка». Спор заключался в следующем. Лёлик должен был любым способом, кроме силового, достать у первого же вошедшего в ресторанчик, где они отмечали юбилей Пистонова, тысячу целковых. Проигравший выполняет любое желание выигравшего.

Впорхнувшая в заведение буквально через минуту после оглашения условий спора, и разбития рук свидетелями соглашения, блондинка, показалась Самокруткину задачей наилегчайшей. Развязной походкой донжуана, в которой, правда наличествовал, ввиду изрядного количества уже выпитого, крен на левый бок, он приблизился к объекту, и попытался излить на неё мощный поток своего мужского обаяния, по сравнению с которым Ниагара казалась пересыхающим ручейком где-нибудь в пустыне Сахара. Блондинка оказалась из породы «Барби суперплюс», и первые четверть минуты кокетливо хлопала длиннющими ресницами, даже не пытаясь понять, что же хочет от неё этот изрядно поддатый, и невнятно бормочущий товарищ, так уморительно и мило смахивающий на окосевшего Чебурашку, правда, без этих, придающих особое очарование, ушей. Но потом произошла катастрофа.

Когда Лёлик решил, что клиент созрел, и сейчас он получит не только вожделенную «штуку», но ещё и номер телефона впридачу, в ресторанчике появился новый персонаж. Оказавшийся законным супругом блондиночки. В тот самый роковой миг, когда Самокруткин на свою беду, сумел внятно произнести заветное словосочетание «Тысячу рублей», глядя на очаровательное существо глазами Кота из «Шрека». По пьяни этот взгляд у него получался даже проникновенно-лиричней, чем у оригинала.

Законный муж, имевший габариты, позволяющие ему пачками плющить титанов реслинга мизинцем одной левой, естественно, понял всё не так. Он понял, что этот небритый гремлин, смесь скунса и земляного червя, предлагает его дражайшей половине уподобиться продажным женщинам, и всего за какие-то десять сотен деревянных. Скандал! Он сам никогда не ходил по борделям, где представительницы древнейшей профессии были дешевле трёх тысяч рубчиков, а тут обожаемой пятой жене (всего-то полтора месяца после бракосочетания), делают такие оскорбительные для него намёки. Всё стало ещё ужаснее, когда Лёлик, спустя несколько секунд построения в уме супругом сей логически безупречной схемы, качнулся вперёд (водка, проклятая водка!), и обеими руками смачно упёрся в грудь блондинки. Финиш, господа, тушите освещение.

Блондинка издала томное «Ах!», супруг издал рык, от которого у Годзиллы без вариантов случился бы заворот кишок, ресторанные посетители издали дружное «Ё!». Спустя крайне непродолжительный временной отрезок, оскорблённый супруг вывалился на улицу, потрясая Самокруткиным, сграбастанным за шиворот, как шатун трясёт захудалым бройлерным цыплёнком. Супруга скакала рядом, оглашая окрестности бессвязными воплями в защиту кандидата в покойники. Но Лёлику было всё равно. Лёлик спал сладким алкогольным сном, в который провалился в тот самый момент, когда его ладони коснулись упругих выпуклостей дамы.

Через три минуты восемнадцать секунд виновник торжества, с гостями, спешно расплатившись, покинули заведение, и отправились на поиски, как они считали – безвременно почившего Лёлика. Но Лёлик оказался относительно невредим, хотя и был найден по оглушительному храпу в мусорном контейнере позади ресторана. Что же было решающим фактором в том, что неудачливого спорщика подвергли жестокой и мучительной экзекуции – история умалчивает. Возможно, блондинка сумела всё же вразумить мужа, или сам супруг принял Лёлика за «откинувшего ролики» вследствие ужаса, пережитого, когда им трясли как погремушкой в метре от асфальта. Сие осталось неизвестным, но Самокруткин был почти цел, если не считать картофельной шелухи, набившейся за пазуху.

Но, так или иначе – спор оказался проигран. Правда, Пистонов сделал рыцарский жест, и вместо какой-нибудь запредельной каверзы, повелел Лёлику на три месяца поменять ник и аватарку с Тёмного Стража и полной луны в мрачных тонах — на Лепесток, и семицветик соответственно…

Мобила зазвонила в тот самый момент, когда Лёлик в четвёртый раз за минуту пришёл к выводу, что в жизни нет счастья. Даже в виде полторашки пивасика, столь необходимого для поправки здоровья, изрядно подорванного вчерашним возлиянием, по неизвестному поводу. Самокруткин взял сотовый, на экране уже почти ставшей раритетом, изрядно пошорканой в волнах житейских бурь модератора раздела «Наше кино», Лёлика Самокруткина, экс-Тёмного Стража, а ныне Лепестка — Нокии 3210, высвечивался какой-то незнакомый номер.

— Алё… — голосом утомлённого от африканской жары тюленя пошёл на контакт Лёлик, — я слушаю… Кто это?

— Это Алексей? – говоривший обладал роскошным басом, с некоторой долей гнусавости, присущей одноголосым переводчикам фильмов, демонстрировавшихся в видеосалонах образца девяностых, — мне нужен господин Самокруткин.

— Он самый… — жара в саванне немного спала, и Лёлик зашевелил извилинами, прикидывая, кто бы это мог быть. В голову ничего не приходило. Бодун выталкивал все посторонние мысли.

— У меня к вам есть сугубо деловая напруга, в натуре, — собеседник сразу взял Репку за жабры, — надо бы словиться, побазарить, Конкретно, без косяков. Чисто по жизни. Через час, в центре. Без проблем?

— Сто пятьдесят рублей. – фраза вылетела непроизвольно, бодун скалькулировал стоимость двух полторашек «Жатецкого гуся» в продуктовом павильоне недалеко от дома, где проживал Самокруткин, и продиктовал условия встречи помимо воли Лёлика, — условия изменению не подлежат.

— Замётано, — ожил в трубке бас после пятисекундного озадаченного молчания, — через шестьдесят минут, возле входа в кафе «Жизнь прекрасна». Подходит, или покруче забегаловку подыщем?

— Найду… — Самокруткин снова заскрипел извилинами, прикидывая, чем ему может обернуться эта встреча. Получалось, что как минимум тремя литрами «гуся». Годится.

— Харэ, — бас расцвёл позитивными интонациями, — не продинамьте, конкретно…

В трубке раздались короткие гудки. Лёлик стал собираться.

Через пятьдесят восемь минут сорок две секунды Безбазаров, который никогда не приходил на «стрелки» раньше чем за полминуты до их начала, но теперь появившегося аж за полчаса, взглядом из припаркованного около одного из самых дорогих кафе города Н. «Жизнь прекрасна», Мерседеса G 55 AMG, зацепил неторопливо идущего молодого человека, определённо направляющегося ко входу в заведение. Молодой человек был одет в спортивные штаны производства Китая, кроссовки производства Китая, футболку кричаще попугайских тонов производства Китая, и дурацкую кепочку с надписью «Лондон форева!» производства Китая.

— Под лоха прикинулся, — Колюня Микитко, сидевший на соседнем сидении творения немецкого автопрома, тоже заметил цель, — а то мы не знаем, какие дела в Лондоне наши замешивают. Тёртый барбос, стебётся ювелирно, не подкопаешься. Но мы-то не пузырём от «Стиморола» деланные, на понт не подсечёшь…

— Ага… — мрачно кивнул Чехов. Подходящий всё ближе тип не нравился ему всё больше с каждым мгновением. Жизнь приучила Васька срисовывать двуногих в профиля и анфас в считанные мгновения, и классифицировать согласно имеющемуся жизненному опыту. В данном случае отлаженная система установления психологического портрета давала сбой. Глаза видели перед собой обыкновенного фраера ушастого, а шестое чувство подсказывало не торопиться с выводами. Дороже будет.

— Ишь, рожа как с похмела, — снова подбавил масла в огонь сомнений «Шика дам», — а сам глазками стрижёт, как Штирлиц. И лавэ за «стрелку» зарядил, хохмы ради. Ты ему меньше штуки не суй, а то выйдет канитель нездоровая… Где-то я этого гриба видел, Васёк, точняк видел. А вот где – в думалке провал, вот гадство…

— Разберёмся… — Безбазаров почесал вдруг засвербившее подмышкой неуютство, и хмуро вздохнув, полез из машины, навстречу подходящему Самокруткину. Пора.

— Ты, если совсем кранты, кричи, — напутствовал его в спину «Шика дам», — мы с тобой и не из такого беспредела вылезали…

— Сам знаю…

Лёлик уже подходил к кафе, с громадной доски меню, стоящей на улице приветственно зазывавшей отведать антрекот из кенгуру, десерты по традиционным парижским рецептам, и прочие ныне недоступные ему яства. Впрочем, и ранее тоже. У припаркованной возле кафе иномарки с трёхлучевой мерседесовской звездой, открылась дверь, и оттуда вылез гражданин, своим внешним видом живо напомнивший Самокруткину незабвенного Терминатора, только раза в полтора внушительнее. «Терминатор стопятидесятипроцентный» оскалил зубы, глядя прямо на Лёлика. Через десять секунд, испытавший сильнейший психологический шок в своей жизни, Самокруткин понял, что это была улыбка. И робко улыбнулся в ответ. Терминатор оскалился ещё шире. Лёлик понял, что ещё десять секунд такого визуального общения, и одним модератором станет меньше.

Терминатор шагнул вперёд. Лёлик зажмурился. Я не Джон Коннор, не убивайте меня, пожалуйста, дяденька Терминатор!

— Алексей Геннадьевич? – гнусавый бас из мобилы принадлежал Терминатору, — Самокруткин? Я не попутался, в натуре?

— Нет… — жалобно пискнул Лёлик, снова открывая глаза, и осознавая, что он ещё жив, — это я…

— Чехов! – Терминатор как-то осторожно протянул ручищу навстречу Лёлику, — то есть, я хотел сказать – Безбазаров. Василий Михайлович.

— Без чего? – Самокруткин так же осторожно протянул вялую ладошку. Через миг ладошка оказалась намертво запрессована в цельнометаллическом захвате. Лёлик ойкнул, и стал безвольно оседать на асфальт. Сверху раздались бескрайне извиняющиеся интонации, и захват исчез. Ручищи, которые могли спокойно забивать сваи с одного удара на метр вглубь вечной мерзлоты, бережно поддерживали его за плечи, не давая упасть.

— Блин, косяка упорол! – лицо у Чехова-Терминатора было перепуганным донельзя, хотя в своей среде обитания за подобные приколы над своей фамилией он сразу демонстрировал ещё один навык бойца, носящий название «в торец копытом». Но здесь подобные отжиги не годились.

— Я привык с братвой по-простому, — в глазах Безбазарова полыхал огонь самого искреннего раскаяния, — силы не рассчитал. А вам, наверное, руки беречь надо, у вас работа ювелирная, конкретно. Мой косяк, готов исправить, без базара… Вот деньги, кстати. Только мельче у меня не нашлось, возьмите, сдачи не надо…

Перед носом Самокруткина возникла тысячная купюра, аккуратно сложенная пополам. Жизнь начинала обретать цвета и краски, близкие к светлым.

— Я принимаю ваши извинения… — лицо Чехова расслабилось и лёгкий оскал снова несколько оживил рублёные черты лица визави Лёлика, — но не мешало бы перекусить, я целый день на ногах, крошки во рту не было… Заодно и обсудим ваши напряги.

— Напруги, — с извиняющимся лицом поправил его Безбазаров, жестом приглашая следовать за ним ко входу в кафе, — есть такое дело, без вас никак… Натурально!

Они вошли в кафе, предупредительный официант, знавший Чехова в лицо, расплылся в широчайшей (еще полсантиметра – и рожа треснет пополам) улыбке, и бросился навстречу вошедшим.

— Проходите, присаживайтесь! – как по волшебству, на столике, стоящем отдельно от остальных, оказался графинчик с водкой, и два меню. Рядом со столиком застыли ещё два официанта, ловящие каждое движение дорогих гостей.

— Выбирайте, Алексей Геннадьевич, — радушно предложил Васёк, показывая на меню, — что душа просит. Не стесняйтесь!

От цен, указанных в меню в «укрощённых единорогах» у Лёлика потемнело в глазах, и тысяча в кармане джинсов стала казаться купюрой, вообще недостойной для появления на свет, если существуют такие уютные с первого взгляда кафе.

В эту секунду на мобильный Безбазарова пришло смс, от томящегося душой в салоне Мерседеса сподвижника по ремеслу. Полное содержание смс было такое.

«Видел этого кадра с Веней Кислым. Мамой клянусь.»

Веня был вторым, после Севы Мякиша, человеком в криминальной вертикали власти города Н., и простые люди возле него не появлялись никогда. Чехов поёжился. Цена вопроса повисла под огромным вопросом, хорошо ещё если финансовым.

Конечно же, Самокруткин и близко не знал ни Кислого, ни Мякиша, но человеку свойственно искать себе проблемы там, где их и быть не могло. Что и произошло с Микитко, заславшим столь тревожное сообщение Ваську. Его память выкинула фортель, сформировав ложное воспоминание, подходящее под обозначение «Лучше перебздеть, чем недобдить!».

«Во попадалово!» — одна и та же мысль одновременно возникла в головах Безбазарова и Самокруткина, правда, по разным поводам.

Чехов, оказывающийся в экстремальных ситуациях гораздо чаще Лёлика, опомнился первым и взял управление темой в свои натруженные непосильным «крышующим» трудом, верхние конечности. Решение было простым.

— Водочки? – высокие стопки были наполнены тотчас же, казалось, что официант и не прикасался к ним. Волшебство!

— Можно… — Лёлик поднял свою, несколько удивляясь, насколько добрыми глазами глядит на него Терминатор, — за что пьём?

— За знакомство! – решительно провозгласил Васёк, решивший, что отступать некуда, да и западло. Знак официантам, и через очень короткий промежуток времени стол начал заполняться закусками на любой вкус. За этот срок новые знакомые успели повторить по второй, и Самокруткин, получивший сто грамм на старые дрожжи, почувствовал вкус жизни.

— Как там Кислый, ништяк? – осторожно поинтересовался Чехов, закусывая тарталеткой с чёрной икрой, — в масть дышит?

— Он всегда в масть дышит, — безапелляционно заявил Лёлик, имеющий в виду модератора раздела «Спорт», Кислякова Димона, у которого всегда были при себе деньги на пиво. И даже на сухарики «Хрустим».

Доказательство причастности Лёлика к высшему командному составу теневой власти города Н. было получено. Чехов не стал задаваться вопросом, почему он никогда не слышал про этого человека. Значит, так надо. Меньше знаешь, твёрже стул. И утренний, и вечерний. И вообще – весь.

— Тут такое дело… — Васёк стал осторожненько заходить к решению нужной ему проблемы, — мне бы раздачку оформить, эксклюзивно, так сказать.

— А в чём вопрос? – удивился Лёлик, — бери шаблон, и оформляй.

— Да нет, — досадливо, но вместе с тем без малейшей тени настойчивости покачал головой Чехов, — мне по шаблону западло, то есть я хотел сказать – не надо…

— А как же правила? – Самокруткин сам сделал знак халдею, и поднял со сверхзвуковой скоростью наполненную тару, — правила для всех одинаковы. Будем!

— Будем… — Чехов понял, что сейчас его начнут прощупывать на твёрдость характера. Он был готов.

— Десять штук евро!

Лёлик чудом не поперхнулся заглатываемой водкой, закинул в рот рулетик с ветчиной. Что-то было не так… Но это «что-то» явно складывалось в его пользу.

Через десять минут вышколенные официанты с изумление слушали доносящиеся со сторону столика для вип-персон, разгорячённые крики. «А скрины? Ещё три штуки евро, меньше не канает!» «Битрейт? Какой битрейт? Да ништяк битрейт, просто золотой! Ещё две штуки!» «А может тебе ещё и пароль от профиля дать, где таймбонусы лежат?» и т. д.

Спустя два часа не на шутку ошалевший от переживаний «Шика дам», ещё более офигел, увидев следующую картину.

Из «Жизнь прекрасна», бережно поддерживаемые персоналом, выходили пьяные в дупель Чехов и Лёлик, дуэтом исполняющие «А кто-то с горочки спустился, наверно милый мой идёт…» Завалившись в салон авто, Самокруткин уснул сразу, а Безбазаров ещё успел, вдохновенно сверкая глазами, сказать – «Какая будет, раздача, просто оху…», и тоже уснул.

Часть 3.

На следующее утро Самокруткин проснулся с ощущением нереальности произошедшего с ним вчера. От качественной водки почти не болела голова, но на всякий случай на столике возле дивана стояла упаковка «Крушовице». И три пачки, с купюрами номиналом по сто евро.

Часть 4.

Раздача была великолепна.

Выполненная в лучших понятиях братвы, она поражала воображение. Вместо скучных цифирей и прочей математики в указании данных видео и аудио, стояла простая надпись «Братве от Чехова. Натурально с уважухой.»

После её скачки из раздела «Наше кино», открывался один единственный авишный файл, на котором появлялся Васёк Безбазаров, на фоне, идеально копирующем надпись «Hollywood», только выглядела она иначе.

«Рутрекер. Орг».

Сияющий от счастья Чехов, показывал большой палец зрителям, и говорил простые, но сразу западающие в «пацанскую» душу слова. Звучали они так.

«Рутрекер точка орг – самый ОХУИТЕЛЬНЫЙ трекер во Вселенной. Это говорю вам я. Без базаров!»