Статус-кво

Милиционер Слюньков отрабатывал приёмы самбо на макете. Макетом служил бомж Виталик, которому всё было пофиг. Во-первых, он только что попался на краже кролика, во-вторых, был бессовестно пьян, потому что успел обменять кролика на самогон, которым незаконно промышляла некая госпожа по кличке Адольфиха, тоже арестованная, но приёмам самбо не подвергавшаяся. Во-первых, она принадлежала к прекрасному полу, хотя выглядела страшнее паразита, во-вторых, милиционеры Адольфиху вынужденно терпели как полезное зло, потому что она сдавала, не моргнув глазом и не пошевелив совестью, всех бомжей, которые приносили ей краденное. Адольфиха отвечала милиционерам взаимностью — не любила, но смирялась с их, как правовой, так и внеправовой деятельностью. Всё-таки купленное украденное не отбирали, а позволяли съесть или даже сбыть по более выгодным ценам. Сама Адольфиха любила только себя, хотя на деле была отменной сволочью, куда более изощрённой, чем милиционеры. Но она об этом даже не догадывалась. А вот её соседи в этом не сомневались. Бомжи, отоваренные по бартеру Адольфихиным самогоном, забирались в огороды за закуской, да там и засыпали, нестерпимо воняя в радиусе 50 метров, что было установлено экспериментально всеми пострадавшими. Тем не менее, к деятельности Адольфихи соседи относились толерантно, исходя из выгоды, которую она приносила общественности. Купленные краденые вещи она сбывала всем желающим по такой дешёвке, что ещё оставался ресурс для их дальнейшей перепродажи с целью наживы. Адольфиха соседей не уважала, но в милицию не сдавала, заявляя при каждом очередном аресте, что продала всё краденое на рынке неопознанным цыганским лицам.

Виталик, даже будучи самым бомжеватым из всех бомжующих, Адольфиху тоже недолюбливал, ибо не сомневался, что она его продаст по первому свистку органов правопорядка. Но смирялся, поскольку успевал ежедневный свой гонорар в виде самогона перелить в личные внутренние органы, откуда их никакая милиция изъять, ни права, ни возможности не имела.

Вот такой житейский статус-кво. Все друг друга не любят, но жить один без другого не могут.

Милиционер Слюньков принялся оттачивать на Виталике болевые приёмы. Виталик мычал, и это означало, что приём удался, то есть, проведён правильно. Очень неплохой манекен, приближённый к суровым милицейским будням. Даже немного сопротивляется и кричит: — «Отстань, дур-р-ра, я сегодня отдыхаю!».

В соседнем кабинете в режиме ожидания пребывал милиционер Потапов. Он предпочитал в качестве самообороны бокс, потому что для самбо был безразмерно толст, а вот удары у него получались отменными по уверениям всех, кому подфартило их отведать. Особенно высоко их оценивали демонстранты, которые, отхватив даже самый незатейливый апперкот, вынужденно прекращали демонстрировать своё недовольство и убегали домой к маме.

«Кролика, гад, упёр у старушки!», — заводил сам себя Потапов, потому что был очень добрым и не мог просто так избивать человека боксом. Но служба службой, зарплата зарплатой, взятки взятками… А взятками, кстати, бомж Виталик ещё никого не баловал, что сильно снижало его реноме на всех уровнях следственно-судебных процедур.

Потапов слыл в отделении следователем опытным, ибо, невзирая на свою безграничную доброту, очень не любил арестованных по подозрению и не сдерживал себя ни в апперкотах, ни в хуках. А вот его коллега, когда уставал от самбо, применял и более продвинутые методы.

«Селя ви, шерше ля фам?». – Слюньков умело ставил допрашиваемых подозреваемых в тупик иностранными словечками, хотя понятия не имел, что под этой абракадаброй подразумевают французы. Подследственные тоже не понимали, но, чтобы не выглядеть дебилами, согласно кивали, что тут же и фиксировалось в протоколах, как признание. Адвокаты, читая эти протоколы, долго приглаживали стихийно вздыбившиеся на головах ёжики, качали ушами и обзывали милиционеров кретинами, каковыми те вовсе не являлись в силу полученного образования.

Но не будем об адвокатах до тех пор, пока они нам не потребуются. Совсем скоро Слюньков и Потапов станут полноправными полицейскими. Нам обещают большие перемены.

Не верите? Ну, тогда бонжур вам и ариведерчи.