Солидол

В эти выходные Лидочка впервые едет в деревню к бабушке в новом статусе: студентки первого курса строительного колледжа. Событие для молодой девушки волнующее. Теперь она пойдет на сельскую дискотеку уже никак школьница, а как студентка. Да, и обновки: новые туфли и платье, не терпелось продемонстрировать.

Мать на выпускной выделила Лидочке деньги на платье и туфли. «Что хочешь, — сказала, — сама и покупай». Легко сказать «покупай» в эпоху тотального дефицита в социалистической торговле.

Платье сшили в ателье из кримпленового отреза нежно сиреневого цвета, приобретенного заранее по какому — то «великому блату» и хранимого специально для выпускного школьного бала. А вот новые туфли… Их купить можно было только по талону в магазине для новобрачных.

Новобрачным в загсе при подаче заявления выдавали этот заветный талончик на свадебные одежду и обувь. Еще те были времена! Ничего без трудностей и борьбы за существования!

А Лидочка в загс не собиралась, молода еще, восемнадцати нет, да и жениха, чтобы замуж позвал, пока не предвиделось. «И, слава Богу», — как говорила её мама. Но тут Лидочке повезло. Мамина подруга работала в ЦУМе и шепнула, что в обувной отдел привезли чешские туфли.

Лидочка должна была в урочный час занять очередь за два часа до открытия магазина, чтобы попасть в первых рядах к заветному прилавку. Все получилось, ей в этой жизни пока везло. И вот теперь у неё туфли — мечта. Бежевые лодочки с бантиком и на платформе «манка», как её тогда называли модницы.

Выпускной — позади, вся жизнь — впереди. И вот в своем «выпускном наряде», который продумывался в расчете, что пригодится в будни «для выхода в свет», она едет в деревню к бабушке, там она проводила свои летние каникулы. А теперь собралась на сельскую дискотеку с подружками.

Девчонки обзавидуются. Как она хороша в своем нежно сиреневом платье, а туфли… точно уж ни у кого таких нет. Лидочка была уверена, что произведет фурор на танцах. Все парни будут падать направо и налево, когда она войдет в клуб. Но её волновал один Костян. Она была влюблена, и это была её первая влюбленность.

Костян уже оканчивал техникум и проходил практику в сельхозмастерских. Летом они были в одной общей компании. Отдыхали на речке, загорали, купались — было весело. Но тогда Костик, как она его про себя называла, волочился за Маринкой из соседней деревни.

Она была старше Лидочки на три года, и считалась девушкой свободного поведения без особых нравственных принципов. А Лидочка еще ни с кем даже не целовалась. Конечно, мальчишки в школе пытались вызвать её симпатию, но ни одному ухажеру пока это не удалось. Костик взволновал её неопытное сердце, и она, кажется, влюбилась по-настоящему. Но Лидочка была строго воспитана и морально устойчива. По мелочам не хотела разменивать свои чувства и ждала любви большой и возвышенной. Костик смущал её девичье сердце, она грезила ночами об их отношениях. Лидочка представляла разные картины их свиданий, и сердце её взволнованно билось.

Она чувствовало, что в эти выходные что-то непременно произойдет, и их отношения изменятся.

Электричка прибыла на станцию в пять вечера. До бабушкиного дома пешком от станции полчаса ходу. Лидочка неслась, как на крыльях. Влетев в дом, она с порога закричала:

— Бабуля, я приехала! Есть — не буду!

Бабуля была в огороде и уже шла к дому, чтобы поздороваться с внучкой.

— Лидочка, да как это не будешь? Я специально для тебя ватрушки, твои любимые, испекла. Тесто еще утром поставила, оно у меня сегодня так хорошо подошло, ватрушки мягонькие, румяные получились — объедение.

— Бабуль, посмотри какое у меня платье, а туфли, смотри, сама покупала…

— Да, ты погоди, стрекоза, платье и туфли красивые. Но ты мне скажи, ты студенческий — то, уже получила, студентка? Можно ли тебя первокурсницей — то считать?

— Ну, бабуль, конечно можно. Но студенческий еще не дали. Будут торжественно вручать на день первокурсника на следующей неделе. Бабуль, я сегодня на дискотеку в клуб пойду, ты ложись и меня не жди.

— Ишь, чего вздумала… «Не жди». Ты же знаешь, что я, пока ты не придешь, спать не лягу. Иди, но, если к одиннадцати не вернешься, я сама на ваши танцы приду.

— Ну, бабуль, ты что? Я уже взрослая, студентка, не маленькая: мне восемнадцать скоро.

— Вот-вот «скоро»! Когда будет, тогда и говорить будешь. Успеешь еще нагуляться, вся жизнь впереди.

— Да, к одиннадцати только все в клуб приходят.

— Как это «к одиннадцати», вон объявление висит: «Дискотека в 20.00 начало». Теперь уже в восемь темно, так что к восьми все к клубу подтягиваются.

Лидочка не могла дождаться восьми часов и побежала к своей подружке Татьяне, с которой она подружилась этим летом. Узнала все новости, но главное, что Маринка Костяна бросила и сейчас встречается с новым парнем, экспедитором с базы. А Костян злой, на всех бросается, чуть что в драку лезет. У Лидочки от этих слов сердце так и затрепыхалось. Это был её шанс.

Вечер пролетел незаметно. На танцах Лидочка пользовалась таким успехом у парней, что местные девчонки стали шептаться и на неё косо поглядывать. Но Лидочка танцевала только для Костика. А он стоял в кругу пацанов и изредка бросал на неё любопытные и вполне заинтересованные взгляды. И вмешался, когда два подвыпивших ухажера устроили из-за неё потасовку. Костик, растащив их, схватил Лидочку за руку и потянул из клуба.

— Хватит пацанов дразнить. Давай домой провожу, пока наши девчонки тебе не накостыляли. Да, и баба Лиза заждалась, не бось. Не спит. Ругаться будет.

Лидочка от неожиданности не нашлась, что сразу ответить, вернее соображала, как отвечать. Возмутиться, что «пацанов дразнит» или что ей кто-то «накостыляет». Да за что?! Но самое обидное, что её, как маленькую, ругать бабушка будет. Сердце её от волнения так стучало, что готово было выскочить.

— Ничего не будет. Я уже взрослая, — только и смогла вымолвить она. — Мне скоро восемнадцать.

— А скоро, это когда?

Лидочка смутилась. День рождения у нее было в феврале, но сообщать это Костику она не собиралась.

— Через месяц, в октябре…, — не очень уверенно пролепетала она. Лидочка врать не умела. Если она пыталась, что-то скрыть, то краснела, близкие сразу понимали её уловки и ловили её на этой лжи. Так что она обманывать не научилась, и предпочитала лучше не врать, а промолчать.

Костя непринужденно обнял Лидочку за плечи.

— Ну, тогда ты совсем взрослая, — то ли шутя, то ли серьёзно произнёс он и сделал попытку её поцеловать.

И тут Лидочка, столько мечтавшая и представлявшая этот момент, вдруг выкрутилась из его объятий и бросилась к бабушкиному дому. К спасительному свету бабушкиных окон, чей силуэт она уже видела в кухонном окне. Туфля свалилась с её ноги, и она, как Золушка из сказки, вприпрыжку поскакала к дому. Костя поднял туфлю и кинулся вдогонку.

— Погоди, ты что, напугалась? Постой!

Он в два прыжка догнал её, прижал к берёзе:

— Ну, что ты, дурочка. Я тебя не обижу. Не бойся.

Ну, это было уже слишком, её еще и «дурочкой» назвали:

— Я-я, не боюсь, — заикаясь, промямлила Лидочка. — У меня сердце, мне лекарство выпить надо, — неожиданно выпалила она.

— Какое лекарство? — удивился Костя.

В голове у Лидочки бешено проносились мысли. Никаких медицинских названий препаратов она из своего скудного жизненного опыта не могла припомнить, просто не знала. И вдруг она вспомнила, бросив взгляд на бабушкин силуэт в окне, и брякнула, не задумавшись ни на минуту:

— Солидол! Солидол! Мне нужно срочно принимать солидол!

Костя от неожиданности опустил руки и, согнувшись пополам, громко захохотал. Лидочка выхватила из его руки туфлю и рванула к дому. Влетев на крыльцо, она оглянулась. Костя уходил, удаляясь по дороге, но она всё ещё слышала его смех.

Отдышавшись и приведя себя в порядок, она вошла в дом. Бабушка сидела за столом и подшивала занавеску на окно.

— Ну, натанцевалась, милая. Сейчас чай пить будем.

— Нет, бабуля, я устала, спать пойду…, — Лидочка из всех сил держалась, чтобы не расплакаться.

— Давай, тогда ложиться. Завтра дошью.

Когда бабушка погасила свет, и они улеглись, Лидочка спросила из темноты:

— Бабуль, а что такое солидол?

— Не знаю, деточка. А на что он тебе?

— Ну, что ты за таблетку принимаешь перед сном?

— Да, это валидол, Лидочка. Я от него лучше засыпаю.

— Дай и мне, бабуль, — горько вздохнула Лидочка и подумала: « Я, наверное, без него не засну. Такой позор!»