Панночка в магазинном варианте

Итак, несколько лет назад, не так давно, со мной произошла весьма занимательная история, при воспоминании о которой у меня долгое время шли мурашки по коже. Ситуация была невероятно нетипичная и нестандартная, причём до такой степени, что я решила ее записать. Скажем так-это событие настолько выбило меня из привычной колеи и изумило, что в состоянии крайне шокированного состояния и сумасшедшего смятения я находилась очень долгое время — почти год после произошедшего.

Чтобы читатель не подумал, что это рассказ из серии «Васисуалий Лоханкини его значимость в роли советской революции», пишу в предисловии, что такая история может случиться с любым моральным индивидуумом, и весьма может быть-информация сия возьмет да и принесет кому-нибудь свою пользу.

До 2013 работала я в основном в коллективах интеллигентных, где не было принято не то что ругаться, громогласно и противно верещать на все кабинеты, а даже повышать свой голос. Ну разве что можно было по делу пискнуть, поправляя очки на переносице: «Как вам не стыдно?», но не более того.

Итак, устроившись в магазин в роли «швабры», я оказалась в совершено непривычной для себя среде, как в музейной обстановке, непонятно только какого направления...

Первое на что я обратила внимание — все продавщицы очень даже отличались от той среды, в которой раньше обитала я. Все они были невероятно самоуверенные и жутко наглые, почти все они курили, как паровоз и ужасно матерились, как грузчики в порту. Культурная эрудиция у большинства из них была минимальная, но это никак не уменьшало их огромную собственную значимость в их глазах. Кроме своего крошечного спичечного коробка, в котором они обитали, они ничего не видели, и казались такими большими-большими и значимыми в этом своем спичечном коробке. Многие из них обладали деревенскими и грубоватыми чертами лица.

На физиономиях у многих работников магазина был включен «боевой полицейский режим» и подозрительность-ведь там частенько совершались кражи от посетителей. Рожи выглядели ну прямо как будильники! Ведь все сворованное раскидывалась между сменой и вычиталось из их заработной платы, сводя на нет все их «колымы». На эти моменты ныли и жаловались почти все продавщицы того магазина — «Все, эта кража съела весь мой калым за три дня, зачем и за что, спрашивается я тут надсажалась и пахала, как негр на плантации?».

Магазин я назвала кодовым названием — Пионерский лагерь «Прометей». Меня туда насильно отправляли в 12 лет, чтобы родители от меня «отдохнули». Находится мне там было тяжко и трудно — потому что там был суровый распорядок дня и дисциплина. Дети там были такие же властные и жестко могли строить других, а так же выговаривать другим за их мифические грехи, то есть «воспитывали» своих сверстников точно так же, как это делали наши воспиталки. Как мне этот магазин всей своей эмоциональной обстановкой напоминал этот самый не любимый мной пионерлагерь «Прометей»!

Я оказалась как будто в другом для меня измерении— боевых, приземлённых, воровитых, нагловатых и хамовитых продавщиц, но очень самолюбивых и горластых. У всех у них в прошлом была бурная и неблагополучная личная жизнь и уже по несколько разводов за плечами к 27-35 годам, что сказать-да и в настоящем времени было все обстояло точно так же, особенно у тех, кто был возрастом помоложе. Часто бывало так, девушка— продавщица висела параллельно на двух линиях по мобильнику-на одной линии был муж, с которого она выбивала алименты и на весь коридор, откуда нам было разрешено совершать звонки, громко ругалась с ним на матах, а на второй линии был ее новый хахаль, мало чем отличающийся от ее супруга своим составом и качеством. Я думаю, сценарий личной жизни этой барышни можно было приблизительно прикинуть и дальше...

Еще— некоторые из них очень любили выпить и частенько сидели по окончании рабочего дня на лавочке напротив магазина, глыкая из горла бутылки пиво. Алкашек в чистом виде не было-ведь тогда бы их никто не держал на работе!

Через неделю работы я обратила внимание на одну женщину 50-ти лет. Звали ее Анжела (имя меняю, но оно у нее на самом деле редкое).

Анжела сразу проявила ко мне странный интерес, наверно потому что я отличалась от всей этой среды. У нее был очень проницательный и прожигающий насквозь взгляд больших жгуче-черных глаз, темные коротко стриженные волосы, острый ум и очень высокий интеллект, совершенно не характерный для большинства продавщиц, а дома она любила почитывать книги. Анжела была очень симпатичная внешне, но почему-то при этом она немного смахивала на мужика — надзирателя колонии строгого режима. Спереди у нее светился жуткий вставной золотой зуб, который показывался каждый раз, когда она зловеще усмехалась, и который даже меня немного пугал. Это был какой— то местный Азазелло, не иначе как сказать!

Краткая заметка— у большинства продавщиц почему— то отсутствовало по несколько передних зубов — аж по несколько штук! Для этой среды это было нормально. Почему этот поражающий факт имел место быть— все это было из-за мордобоя с мужьями, после чего вылетали со скоростью пули передние зубы, отсутствия средств для лечения и т.д.

Есть у меня такая противненькая черта в наличии— вот сразу вычисляю предрасположенность человека к негативу, особенно к себе. Когда я посмотрела на Анжелу в первый раз, то моментально ощутила опасность, исходящую от нее для меня в будущем— в ней было что-то темное и очень настораживающее. В груди у меня болезненно екнул спрут при одном только взгляде на нее …

С Анжелой я несколько раз перекинулась своими шуточками, и мой несколько эксцентричный стиль юмора ей понравился.

Именно после этого Анжела начала меня преследовать по залу. Делала она это тайком от начальницы. Стоило мне только сосредоточиться на работе, отжать тряпку, начать махать своей любимой шваброй, как она тут же выскакивала из-за угла, как черт из табакерки и проходила мимо меня за день раз по 15-20, сверля при этом жуткими черными, как смоль, глазами и сверкая своим вставным торгашеским золотым зубом спереди. Проходила она мимо меня молча, как ужасная панночка из «Вия», осеняя меня таким же не менее ужасным ведьминским взглядом. Это было психологическое давление с ее стороны, и чуть похоже я поняла причину такого ее поведения.

Панночка— такой кличкой мысленно назвала я ее за что-то мистическое и темное во внешности, при внешней чернявой привлекательности.

Первый месяц я думала, что мне это померещилось и у меня в воспаленном воображении оживают какие-то непонятные галлюцинации с бредом преследования-ведь я всегда была скептиком в таких вопросах и обладала аналитическим мышлением. Я решила все эти «неописуемые» ощущения перепроверить, чтобы точно удостовериться— не помутился ли мой рассудок.

Когда пошел уже второй месяц такой активной «атаки» со стороны Анжелы, я убедилась, что это не шиза, которая внезапно свалила меня, а это вполне реальный факт — Анжела продолжала упорно преследовать меня по всему торговому залу, пока я в поте лица усердно «работала» вихоткой, ее давящий взгляд черных как смоль глаз, постоянное заглядывание мне в лицо — то со спины, то через плечо, желание вступить со мной в контакт были достаточно настырными и назойливыми, как поведение жирной осенней мухи. К этому сроку меня это уже стало напрягать и как-то даже испугало. В ее поведении было что-то маниакальное и устрашающее.

Через 2-3 месяца бомбёжки, устроенной мне Анжелой, нервы у меня стали сдавать, а ведь по натуре я достаточно уравновешенный человек. Я стала подскакивать как ужаленная осой в попу от ее внимания ко мне, ее таких взглядов и «преследования». Вот только нагнусь рачком над ведром, так она стремительно идет мимо меня и не спускает с меня пристального и давящего взгляда ведьминских черных глаз. Я смущаюсь, сжимаюсь, а ей забавно от такой моей реакции, и она начинает ехидно улыбаться, устрашающе сверкая своим золотым передним зубом! Анжела явно играла со мной, как кошка с мышкой.

Анжела стремилась к общению со мной и была явно ко мне неравнодушна. Она жадно ловила все мои фразы и шутки, а потом долго над ними смеялась, и, ходя по торговому залу, искала меня глазами, пристально впиваясь в меня своим немигающим взглядом глаз, похожих на две черные кляксы на лице.

Кроме того, Анжела часто стремилась меня угостить чем-то вкусненьким и приносила мне в подарок б/у вещи дочерей из дома— кофточки, брючишки и т.д… Постоянно расспрашивала меня о моей жизни, моей маме и соседях. Я чувствовала себя рядом с ней 5-ти летним ребенком, которого взрослая тётенька поставила на табуретку и попросила прочитать стихотворение, поэтому охотно отзывалась на вопросы и чирикая, делились с ней всем, что у меня происходит в жизни. Такого благодарного и внимательного слушателя, какой была по отношению ко мне Анжела, я встречала не так уж и часто.

Во время мытья я любила дурным голосом распевать песни, и заметила странную реакцию Анжелы на это все. Она физиологически возбуждалась при моем пении и ее лицо покрывалась красными пятнами. Я явно у нее вызывала какой-то нездоровый эротический интерес. Подозреваю, что у Анжелы был климакс, сопровождающийся гормональным сбоем, а так же проблемы в личном плане. Я понаблюдала за ней и методом логической экстраполяции вывела, что она возбуждалась на женщин моложе нее и все они почему-то были блондинками. Например, заместитель руководителя Наташка, девушка 25-лет, тоже вызывала у нее какой-то специфический интерес. Лично видела, как багровело свекольным густым цветом лицо Анжелы при виде этой Наташки, она смущалась, начинала по дуратски смеяться, прятала глаза, переминалась с ноги на ногу и т.д..

Например, были у нас с ней такие эпизоды. Я надеваю вихотку на палку и громко пою песню в коридоре своим трубным голосом:

— Ландыши, ландыши, светлого мая привет…

Мимо проходит Анжела. От моего пения ее начинает наколачивать и колбасить как очень возбужденного мужика. Она дрожащими руками роняет пачку сигарет на пол прямо у меня перед носом. Потом наклоняется, судорожно хватает свою пачку с пола и поспешно уходит.

Или затяну я в кладовке песню барда Медведева, промывая полочки:

— Где ты страна, лимонных корочек, где ты страна, коньячных пробок…

Анжела фасует товар, она находится за занавеской от меня, и начинает тяжело и возбуждённо дышать на мое пение. Услышав ее дыхание, я подсматриваю за ней в щелочку — она тайком наблюдает за мной, на лице ее расплылось удовольствие, щеки стали совершенно багровыми и она жадно слушает пои «полотерские» песнопения.

Такие реакции меня дико удивляли и не оставляли равнодушной. Это было противоестественно и очень эмоционально со стороны Анжелы. Правда, она из всех сил старалась это скрыть, делая при этом непроницаемое лицо, но от моего внимания эти вещи не ускользали.

Но слишком-то с Анжелой я не сближалась, держа ее на некотором расстоянии вытянутой руки и пионерском расстоянии, потому что почему-то, как я написала выше, предчувствовала от нее для себя угрозу в будущем, вот как только гляну на нее — в груди что-то сжимается и начинается тревога непонятного происхождения.

По этой причине далее я сделала ошибку-решила отгородиться от Анжелы, из чувства инстинкта самосохранения. А зря… Из-за моего такого странного поведения она только усилила атаку на меня, начала специально искать мои «косяки» в работе и стучать за них на меня начальнице. Началась такая вот мстилка ко мне с ее стороны. Иногда от моего молчания она напряженно нарезала круги вокруг меня и впивалась мне в лицо жутким и давящим взглядом. Ее черные глаза светились в эти моменты ярким демоническим огнем.

— Хома! Хома! — я себя чувствовала этим персонажем в те моменты, когда панночка летала в гробу мимо него и долбилась в очерченный круг.

У некоторых советских детей были даже ночные кошмары после просмотра сего фильма, а каково было мне, ведь я это испытывала на себе около 5 месяцев! За этот период можно было поседеть, начать заикаться, картавить и т.д.

Читатели, помните ещё эпизод из фильма «Звёздные воины» -сражение Скайуокера, вставшего она сторону зла, с Оби-Ван (Беном) Кеноби? Какие у него были «темные» глаза в этот момент, когда они летали над лавой и махались своими световыми лучами? Это по-моему эпизод 3. Вот примерно со стороны это выглядело именно таким вот «прикольным» образом.

Вскоре я подружилась с одной умной продавщицей-армянкой Эллой, она работала совершенно в другом отделе и отличалась от продавщиц магазина продуктов. Элла была начитана и очень образована. За нашим общением следила Анжела своим черным как смоль, давящим и мистическим взглядом. Она ревновала меня к Элле и стучала начальнице за то, что я трачу свое рабочее время на общение, вместо того, чтобы усиленно драить полы. Нашу начальницу это пока только забавляло, потому что меня там уважали за отличное качество работы и даже давали просроченные товары в подарок. Начальницу звали Елизаветой, она была невысокого роста пампушка, с красивыми проницательными небесно— голубыми глазами и белокурыми волосами. Она мне чем-то напоминала жутко педантичную немку. Я сразу ей понравилась за свою сверх — ответственность, поэтому за качество усердных трудов получала по вечерам такие вот продуктовые «премии».

— Карина, мы тебя все любим, золушка ты старательная наша, — говорили мне местные продавщицы с улыбкой. Перевод на русский: «Ну где мы еще найдем такую работающую и безобидную дурочку?»

Преследования Анжелы продолжались, и вскоре я превратилась на работе в невротика с дергающимися от тика глазами. Иногда мне приходилось прятаться за прилавком от ее настырного ментовского взгляда, или даже сидеть по 30 минут в туалете— делая там «якобы» уборку. Вот зайду в туалет, хлопну дверью, закроюсь там изнутри — и намываю в нем стенки, раковины, пока кто-то по нужде не начнет туда долбиться, а потом, находясь там, испускать дурнопахнущие газы.

Иногда было желание забиться как таракан, в щелочку, и сидеть там, никуда не высовываясь.

Дожив почти до 40 лет, я ни разу не сталкивалась в реале ни с чем подобным, честное слово! Встречались разные чудики, но чтобы до такого дошло… Поэтому через 4-5 месяцев у меня начала сильно ехать крыша, и я сдалась окончательно Анжеле в руки. Довела она меня буквально до состояния икоты. Я побаивалась ее, и энергетически она меня все-таки пробила. Я стала чаще с ней пить чай и общаться. Добила она меня силой своего характера, а он у Анжелы был все-таки немного зоновский. Мимо ее внимания не проходил ни один сигнал, а интуиция у нее была как у овчарки— ищейки. Достаточно было ее минутного взгляда на твое лицо, и она догадывалась что у тебя происходит в жизни. Ощущение, скажем так, было не из легких.

— Ты что, с мамой сегодня поругалась? — спрашивала она, пронизывая тебя насквозь.

— Ага, — покорно, как Пьеро несчастное, признавалась ей я.

— Ты приболела? — уточняла она, когда у меня немного повышалась температура.

— Есть такое, — по — японски, кивая головой, отвечала я ей.

Анжела была очень начитанная, мы с ней обсудили даже произведение Достоевского «Идиот», на что она пошутила:

— Не знаю, что он там курил, наверное — гашиш, чтобы сочинить все это!

Так же она читала и соционику, и прочие занимательные для меня вещи. Этим она меня и подкупила в отличии от других продавщиц, ведь я всегда все-таки была немного книжным червячком.

Получилось так, что эмоционально Анжела меня все-таки расположила к себе. У меня тогда были сильные скандалы с мамой, которая постоянно критиковала меня и находила во мне невероятное количество недостатков, откуда только брались эти все недостатки с ее слов во мне— не понимаю, они сыпались на меня, как червы из задницы, причем на 70% они были совершенно зряшные и преувеличенные. А тут была рядом со мной женщина, старше меня, которая опекала меня и видела во мне только мои достоинства и относилась ко мне с таким душевным теплом, а еще угощала и внимательно выслушивала, демонстрируя ко мне исключительно трепетное и уважительное отношение. Я записала Анжелу в единомышленника и товарища по работе, откинув все негативные предчувствия насчет нее, и это было с моей стороны сделано зря… Если бы не такое отношение мамы ко мне на тот перед времени, я бы вряд ли поддалась на такое очарование Анжелы — ведь она меня сразу очень насторожила и вызвала нехорошие предощущения.

Анжела мне подарила два подарка с эротическим намеком. Это было несколько шокирующе, но подарки я забрала ( Но это уже было фактическое — материальное «доказательство» ее такого интереса ко мне.) Какие они-эти подарки-описывать не буду. Могу только честно сказать, что они были ярко— розового цвета! Да-да, вот именно того самого розового цвета, о чем немало пишут в прессе.

Но на моем рабочем состоянии все эти события очень сильно отразились. Анжела меня просто уконала — и фактом своего преследования, и психологическим давлением, и таким усиленным вниманием и даже заботой, и даже уже тем, что я эмоционально на нее все-таки повелась на фоне негативных отношений с матерью на тот год, ведь Анжела меня всегда поддерживала в конфликтах с ней. Действовала она со мной активно, нахраписто, как мужик, который добивался расположения к себе барышни. Главное что впечатлило больше всего в этой ситуации— это ее выраженный «розовый» эротический подтекст. Если со стороны мужчины такое поведение смотрелось естественным, то эта ситуация была взрывом— шоком на фоне обычных и заурядных ситуаций, уже сам факт ее мог вырубить любого индивидуума из состояния нормального равновесия.

У меня все начало валиться из рук, даже на вшивой «должностенке» уборщицы я начала путаться и делать несуразные вещи-например — дураковато и нелепо тереть одно и то же место по несколько раз, крутясь там волчком, и пропускать другие, более грязные. Хотя я, еще раз повторю, в принципе стрессоустойчивый человек. Приходилось все доделывать и переделывать, когда Анжела уходила домой-ее рабочий день был до 18-00, а мой до 19-00. Когда она уходила, я сосредотачивалась на работе и быстренько все домывала. Меня давно уже мало эмоционально пробивали подобные вещи на именно работе-просто сказывался жизненный опыт. Ну слишком уж была нетипичная и из ряда вон выходящая ситуация!

Иногда я приносила святую воду на работу, и, как и полагается Хоме из произведения Гоголя про Вия, кропила некоторые части магазина. А иногда выпивала прямо на работе сею воду из принесённой мною бутылочки. Вот налью себе в стаканчик, перепрокину его и — бульк, бульк, бульк… Для успокоения нервов.

Начальница была ее подругой по перекуру, и вскоре засекла это мое вздернутое и не менее чокнутое состояние. Она тут же начала тайное и независимое расследование в своем королевском владении на предмет того — «Что же там происходит в конце — концов?», потому как у всех начальников срабатывает чуйка на вероятные проблемы в коллективе. Начальница быстро просекла взаимосвязь моего эмоционального состояния с общением с Анжелой и предприняла соответствующие меры — ну, баба не дура.

Анжела была прожжённой и хитрой торгашкой-лисой, и она очень боялась потерять свое место работы. До этого Анжела мне как-то призналась, что дорожит этим местом, потому что в противном случае «кормить ее будет некому» — ведь мужа у нее нет, а дети хотя и живут с ней под одной крышей, но они уже взрослые и у них своя жизнь, а денюжки они с нее только тянули. Поэтому во время перекура с Елизаветой, Анжела, во время учиненного ею допроса с пристрастием всю вину за эту ситуацию свалила на меня начальнице.

У меня всегда была отличная интуиция на людей. Я прекрасно просекла, что Елизавета почему-то испытала дружескую ревность к Анжеле. Она начала активно следить за нашим с ней общением, причем щеки ее пылали ярким румянцем, точно так же, как и у панночки! Наша властная королева-начальница сделала мне несколько язвительных замечаний по поводу якобы моего плохого качества работы поломойкой, хотя это было на самом деле не правда — я по прежнему делала свою работу качественно, даже не смотря на такие психологически выматывающие обстоятельства.

Потом Елизавета ужесточила контроль за мной и Анжелой, нашим с ней общением и сказала мне: «Карина, не будь навязчивой». Анжела во время этого устроенного Елизаветой прессинга на меня стояла рядом и все слышала, она была за спиной у начальницы и стояла красная, как рак, виновато опустив глаза. Человек прекрасно видел и осознавал свою вину, но в таких экстремальных ситуациях спасение своей шкуры было гораздо важнее, чем товарищество на работе и прочая справедливость, а с учётом такой ситуации поведение Анжелы было вполне объяснимо.

Я всегда была лояльным человеком к странностям и особенностям других, и старалась быть надежным товарищем для тех, с кем по работе хотя бы на какое-то время свела меня жизнь. У меня сохранилось немало контактов с прошлых мест работы, и со всеми этими людьми у меня отношения длятся десятилетиями. Поэтому мне поведение Анжелы было непонятным, зачем она все-таки все свалила на меня и все в красках расписала нашей начальнице? Она могла бы смолчать, утаить, так нет — же — все было рассказано и передано, да и еще в лживом варианте-перевертыша. Сказать то, что они с Лизонькой были верными товарищами по работе— я не могла. Несколько раз мне Анжела жаловалась на нашу шефиню, что та ущемляет ее права и свободу, заставляя работать «вот за этого товарища», нагружая ее лишними обязанностями и расплывалась в радостной улыбке, когда я ей поддакивала.

Это было подло со стороны Анжелы, очень подло. Вероятно через эту ситуацию показалась во всей красоте ее подводная часть личности, а это то, что мне подсказала интуиция еще в самом начале устройства на эту работу.

Начальница была тоже кадром еще тем-но в другом смысле. Бабища толстая и властная. Ее мотивы и характер описывать не буду. Лично мне все понятно и так. Может быть как-нибудь в другой раз, но не сейчас. Слишком это все банально и скучно! Никаких «розовых» чувств начальница к Анжеле не питала, это была просто ревнивая особа и слишком выраженная собственница по своей натуре.

Итак, начальница выяснила причину, по которой я стала столь странно вести себя на работе, ронять швабру, половую тряпку прочие принадлежности на пол, и у меня появилась рассеянность, и с ее стороны началась психологическая травля меня. Она следила теперь за моей работой в три глаза и часто делала мне замечания, что я якобы плохо мою. Кроме того, она следила за моим общением с Анжелой, можно сказать-каждый раз, когда мы с ней на кухне пили чай, начальница тут же начинала шевелила своими булками и мчалась туда же, подслушивая за шторкой все наши с ней разговоры. Ее лицо так же дико пунцовело, как и у Анжелы на меня.

Мнда… Я понимаю-ревность бабы к мужику. Но бабы к бабе! А ведь она могла общаться с Анжелой все 80% рабочего времени, нахально на всю катушку пользуясь своим начальственным положением. Она могла даже снять хату и вовсю натрахаться— накувыркаться с ней там и во внерабочее время, ублажив свою жирную пятую точку. Ох….

Но ее жутко теребил факт того, что мы с Анжелой общаемся всего по 10-15 минут в день!

Был установлен негласный запрет на мое общение именно с Анжелой. С другими мне общаться разрешалось, кроме того-даже поощрялось. Со всеми. Кроме Анжелы.

— Карина, вон пришла твоя любимая Маришка, я отпускаю тебя на перекур, — Елизавета блаженно улыбалась и с радостью отправляла меня выкурить сигаретку с другими людьми, но только не с Анжелой.

Подозреваю, что и сама Анжела приложила к этому руку. Причина была ясна и проста как Божий день— ее интерес ко мне немного поутих, любопытство она свое удовлетворила, и ей не нужен был лишний свидетель таких ее «шалостей» на работе, а вдруг я сболтну что-либо «про ее геморрой» членам коллектива.

Дальше все пошло как в самом плохом кино. На весь магазин нашей начальницей был разнесен факт того, что я «якобы навязчивая». И это была настоящая клевета. Люди и дальше контактировали со мной, но очень маленькая часть из них как-то начала от меня немного шарахаться. Особенно ссыкливый подкаблучник своей жены — кладовщик Петр. Он постоянно до этого мне делал замечания — в какую сторону мне мести-от порога или к порогу, примета якобы такая плохая. Кроме как «Противная кукла Петруша» я его за глаза не называла никак. Другим хабалистым и нахальным продавщицам вся эта катавасия была похрену, их это только приятно развлекло-но не более. Они по-прежнему звали меня с собой на перекур, а некоторые из них даже нагловато и весело стреляли у меня деньги взаймы.

Но косые, пугливые или ехидные взгляды некоторых людей меня заставляли коробиться от дискомфортных моральных ощущений.

По этим причинам я решила обзвонить трех моих бывших коллег с прошлых мест работы. Позвонила одной интеллигентной бабулечке, потом польской еврейке 55-ти лет, женщине умной и очень обеспеченной-она была директором нашего предприятия, а потом позвонила и жене судьи-даме весьма культурной и светской.

И всем им я задала один и тот же вопрос, ответ на который прекрасно знала и так:

— Люди, скажите мне честно, я что-такая навязчивая что ли? А то меня тут обвиняют фиг знает в чем!

— Нет, Карина. Ты всегда была коммуникабельная, но такой черты за тобой точно никогда не водилось. Это честно. Вот чего не было, так именно этого, — пели мне все три голоса в трубку.

А эти люди— не торгаши, это были люди успешные, образованные, совершенно из другой социальной прослойки. Уж им-то можно было доверять! Хотя, находясь в своем возрасте и имея за плечами какой-никакой, но жизненный опыт, я все отлично знала и так. Просто как у нудного и скрупулезного человека у меня сработало желание перепроверить факты, которые были явно в мою пользу.

Я прекрасно понимала, что эта ситуация была режиссурой моей начальницы и отлично видела ее побудительные мотивы. Это был ее манипуляторский прием в мой адрес! А эти вещи я ощущала прекрасно.

Лишний раз сделав свои выводы, я начала ехидно наблюдать за ними всеми со стороны.

Супер!!! Вот спасибочки! Получилось так, что человек, который меня так упорно преследовал в течение 5 месяцев, и еще потом подарил подарки с таким экстравагантным намеком «розового» цвета — они лежат у меня дома в пакете в качестве доказательства до сих пор— выставил меня же и виноватой, потому что «наложил» в штаны от страха за потерю репутации и работы.

Скажу честно — за последние 15 лет работы такой идиотической ситуации у меня ни разу не было.

Анжела скрывала от начальницы и от всех отношение ко мне — в 50 лет его было иметь постыдно, ведь у Анжелы уже был внук, и относилась она к поколению советскому и консервативному.

Я спросила Анжелу прямо, в лоб:

— Меня начальница называет навязчивой. По отношению к кому я тут являюсь навязчивой, Анжела?

— Нет, Карина, это точно не ко мне, — с улыбкой ответила мне она.

— Мои темы вас раздражают? — так же прямо задала я ей свой следующий вопрос.

— Ты не так уж часто и подходишь ко мне, — сказала Анжела.

Когда начальница отлучалась с работы, Анжела опять — прыг-скок ко мне с разговорами. Как только та появлялась, гордо неся вперед свои телеса, Анжела опять — прыг от меня.

Вскоре Елизавета проинструктировала одну тупую продавщицу Машеньку следить за мной и докладывать ей — чем же я занимаюсь в магазине и как себя веду. Если до ситуации с Анжелой мне все сходило с рук, даже полудурошное пение, то теперь за мной следили как на зоне. Машенька была девушка красивая, но глупая, с полным отсутствием эрудиции, а голос у нее был как у героев мультика «Телепузики» — гундосый и противный. Машенька два раза к 27 годам уже побывала замужем, была бита обоими мужьями и через это стала еще той психопаткой, но и этого ей оказалось «мало» — она опять подыскивала себе очередную партию.

Машенька имела на меня зуб за то, что как-то одна бабушка-клиентка сравнила меня с ней не в ее пользу.

— Каринка, ну о чем с ними говорить, они же такие тупые! — сказала та боевитая бабулечка прямо под носом у Машеньки, похвалив меня за мой интеллектуальный уровень.

В глазах у Машки юркнуло что-то нехорошее в этот момент. Так как она искала в то время себе жениха, то во мне она в торговом зале тут же увидела конкурентку. Науськанная начальницей — она ей тут же начала на меня сливать всю информацию касаемо того, чем я занимаюсь на работе, как будто в моих поступках было что-то экстремальное типа — «я сегодня не такой, в попу лазаю рукой». Больше всего Манюня следила за моим общением с мужчинами, а мне из-за ситуации с Анжелой это все было тогда совершенно не интересно, о чем глупая Машка даже и не подозревала! Да и женихов на работе я никогда не искала, даже в свои 27 лет, оставляя все «шалманы» и прочее вещи за пределами работы-вот обладаю такой натурой, за что меня всегда уважали мои начальники.

Машка внешне мне напоминала мне моего бывшего одноклассника Сергея Дудко. Он был громилой и имел устрашающий внешний вид— его рост составляет 2 метра 04 сантиметра. Сергей работал охранником. Как-то моя родственница хотела его вызвать в подмогу, чтобы он припугнул ее мужа — алкаша во время его творческого запоя, и мечтала: «Вот бы парочку таких Дудко!». У Машки был тоже высокий рост, похожая на Сережкину бульдожья челюсть и маленькие, немного навыкат поросячьи светлые глазки. Это был женский и более красивый вариант Сережи Дудко. И такое бывает.

Проходя мимо Машки я мысленно про себя ехидничала над ней:

— Парочка Дудко! Парочка Дудко! Парочка МуДко! (есть политик такой — Мутко).

Машка каким-то образом прочитала мои мысли про себя, и с перекошенным от судороги лицом сказала мне:

— Карина, ты — сумасшедшая! Сумасшедшая!!!

Я ничего ей в ответ не сказала, но в туалете закатилась от громкого хохота.

Интересно — но многим клиентам я очень нравилась, они ко мне подходили и говорили:

— Нам так нравится приходить в этот магазин, вы все время улыбаетесь, а это так приятно видеть!

Анжела после такого гестаповского режима, установленного начальницей лично для меня, моментально начала меня избегать, ее преследования меня по залу прекратились, так же как и наши чаепития с ней вместе с общением.

Итак, за мной в магазине была установлена слежка. Чуть шаг в сторону-вызов двух вертолётов с автоматами за «нехорошее» поведение было обеспечено. Шутка. И это тоже не была моя паранойя, в отличии от двинутых людей, ведь мне делали замечания в лоб, и Машка в том числе.

— Карина, ты зачем подошла к посетителю и заговорила с ним? Тебе же начальница велела— не быть навязчивой! — гундела Манюня.

— Человек у меня спросил — сколько стоит этот товар, так мне что — теперь молчать на все вопросы посетителей как рыба об лед? — изумилась я.

Машка тем не менее прыжками орангутанга побежала доносить на меня Елизавете, она это делала теперь постоянно, по поводу и без повода, что мне подтвердили так же мои коллеги по работе. Ума у Машки было с горох, поэтому поводы для того чтобы настучать на меня у нее находились глупые, и были часто совершено не впопад — не к месту и не ко времени.

Вот в таком цирке я проработала последний месяц в этом вшивом магазинчике до своего увольнения. Проработала я там всего 6 месяцев, 5 из которых были сносными, люди мне говорили, как я им симпатична как коллега и что они довольны качеством моей работы, а в последний месяц работы пришлось потерпеть к себе вот такое отношение.

Автор всего этого была-Анжела.

Так как Анжелочка удовлетворила ко мне интерес, ее «темпераментное» отношение несколько уменьшилось, и к тому же она как огня опасалась начальницу, она быстро переключилась на простое общение с продавщицами.

Анжела теперь стала больше общаться с Машкой, она ее интересовала с точки зрения двух разводов с мужьями, потому что в прошлом она сама и ее дочь пережили нечто подобное.

Сидя в вонючей кладовке Анжела выслушивала Машенькино тупое гундосое и писклявое «телепузиковское» нытье, которое меня всегда немного раздражало:

— Анжела, ну почему меня никто не л-ю-ю-ю-бит?

— Анжела, смотри мои фотки первого брака. Тут я такая т-о-о-олстая.

Предполагаю, что у Анжелы появился такой же «специфический» интерес и к Машке, судя по ее красной физиономии и растекающейся по лицу блаженной и масляной улыбке, когда она вступала с ней в диалог. К счастью для меня и ее самой, Машенька не просекла такие «особенности» Анжелы, она находилась в поиске третьего мужа и сильно летала в облаках, а на Анжелу ей было по большому счету фиолетово.

— Ну что, Машенька, ты рада своему возращению из недельного отпуска? Соскучилась по коллективу? — спросила Машку я, когда ты вернулась с периода отдыха.

— Ве-е-е-к бы всех их не видеть, этот гадюшник! — воскликнула в ответ Машка.

Вскоре у Машеньки-стукачки начались дикие истерики из-за тяжкой личной жизни, она у нее на тот момент складывалась неважно, и Машка начала совершать дикие косяки по работе. Например, она пробила на кассе не тот сорт рыбы, и влетела на приличную сумму. Ее оштрафовали на 4000 рублей.

Когда Машка увидела, что я мою жирные кружки средством для мытья микроволновки, она закатила мне мерзкий и глупый «шкандальчик» в совершено неадекватной форме своим гундявым голосом:

— Ты что делае-е-е-шь? Ты отравить нас хоче-е-ешь? Да мы все из-за тебя отравимсяя-я-я!

Я позвонила сестре-врачу и выяснила, что это безопасно, о чем и сообщила Машке. Машка притихла, но продолжала смотреть на меня своими туповатыми поросячьими глазами с расширенными от ужаса зрачками. Да, клинический случай...

Позже Маша мне призналась, что в детстве ее сильно била мама головой об стол за невыученные уроки и два бывших мужа в состоянии запоя, это отразилось на ее поведении и поэтому она превратилась в такую неуравновешенную истеричку.

Потом Машка заняла у меня 200 рублей, сказав мне, не смотря на свои доносы на меня начальнице королеве — Елизавете: «Карина, ты настоящий друг» и быстренько уволилась — на следующий же день, эти мои деньги так и «ушли» с вместе ней с концами — безвозвратно. Из-за рассеянности и неуравновешенности на почве проблем в личной жизни и выбора женихов Машка стала совершать большие коски на работе и влетать в высокие штрафы, и поэтому решила смыться с работы и как можно скорее. Машку я больше с тех пор никогда и не видела.

Когда я получила очередное и несправедливое замечание от начальницы за якобы мое плохое качество работы, как будто я последняя симулянтка — лентяйка, я сделала так — обошла два точно таких же магазина и сравнила как там моют другие поломойки. К своему великому изумлению я выяснила, что мою в 2-3 раза чище, чем там.

Замечания мне делались в таком тоне прапорщика, как будто я тормоз‑новобранец, который не просто тормозит, а еще и злостно отлынивает от выполнения своих трудовых обязанностей, а общаюсь с людьми так, как будто нахожусь в маниакальном состоянии, и разгулялась со своим фонтаном красноречия так, что меня можно было заткнуть только механически.

Некоторые коллеги повелись на клевету, которую развела на меня Елизавета, и косились на меня настороженными взглядами. На страничках в ОК у некоторых продавщиц в статусе появились надписи — «Никогда не будь ни к кому навязчивой», каждый, конечно имел в ввиду свои обстоятельства в жизни. Это был массовый психоз и индуцированный бред, который устроила в магазине начальница. А я — была пугалом, висельником, которому устроили публичную казнь, и все зеваки смотрели на это устрашающее зрелище.

Такие методы воздействия могут довести до ручки и уконтрапупить любого — главное иметь цель.

Прекрасно поняв, что меня выдавливают с работы и вынуждают уйти, я уволилась из магазина сама.

Мне пришлось, взяв ноги в руки и чесать оттуда — это надо было сделать уже в любом случае, потому что если бы я там осталась — то в таком напряге работать уже было невыносимо. Анжела стала вести себя со мной подло и скрытно, наш хороший дружеский контакт прекратился полностью, она тоже доносила начальнице про меня, как и Машенька— Дудко, и это влияло на меня как фактор эмоциональной дестабилизации. Если бы я начала защищать себя — рассказав начальнице всю истинную картину поведения Анжелы, ее преследование меня — то увольняться надо было бы уже в любом случае, ведь работать в такой скандальной обстановке было бы тогда уже в принципе невозможно.

Анжела родилась в одну дату с одним моим бывшим мужиком, и была чем-то похожа с ним внешне. Про себя я ее еще называла как и его — Кислющ Депреснякович, за сооветствующее выражение физиономии. Теперь же я ее мысленно называла— Подлющ Депреснякович за все ее проделки очумелых ручек.

Я решила сохранить тайну Анджелы и перед начальницей и перед коллективом просто из чувства порядочности, ведь на ее месте мог оказаться кто угодно, так зачем же было Бога гневить? Из моих уст ни разу не совался даже намёк на такие «особенности» Анжелы, я уволилась деликатно и без скандалов, просто озвучив, что работать я у них больше не буду по той простой причине, что физически устала. Это была правда— начальница постоянно как мачеха для Золушки навешивала на меня все новые и новые «опции» и обязанности и начала драть три шкуры в плане поломойской работы — то горшки прополи от прошлогодних засохших растений, то все ящики вымой со всех сторон, то ценники отодрай так, чтобы они блестели и т.д.

Я сказала Анжеле, что увольняюсь, прибавив: «Да в рот я ебала такую работу!».

— Тебе хорошо, у тебя есть члены семьи, которые тебя могут поддержать финансово, а у меня таких людей нет, поэтому мне придется тут работать и терпеть все, — ответила мне Анжела.

По всей видимости несладко в этом магазине было не только мне одной и было понятно почему. Сумма краж от посетителей подсчитывалась и делилась на всех членов коллектива, а потом удерживалась из заработной платы. Штрафы были за опоздания, за не вовремя заменяемые ценники, за несвоевременный контроль за просрочкой и т.д. Людям это не нравилось, но они скрипели и работали. На меня как на уборщицу эти правила не распространялись, но работать мне там было от этого не легче.

Когда я уволилась и через месяц пришла за окончательным расчетом — Елизавета меня почему-то стала звать обратно, и вот по какой причине-новая поломойка мыла хужей меня. Когда я увидела лицо Анжелы— то увидела на нем сильное напряжение. Причину объяснять читателю не надо. Это было лицо нашкодившего и скрывающего свои особенности от всех человека, который вдруг увидел свидетеля сих действий.

Как только я представляла себе тот кошмар, который там испытала — слежка Анжелы, ее преследование меня, ее подарки с эротическим намеком, угощения и т.д., потом предательство и как она свалила всю свою вину на меня перед начальницей и как та потом за вину Анжелы гнобила меня, и как Анжела доносила на меня Елизавете — становилось очень плохо. От ужаса мутилось в глазах, и было совершенно предобморочное состояние.

Начальница так и осталась в счастливом неведении— что мне устраивала тайком Анжела — пока она ничего не видела. Действие Анжелы было похоже немного на действие подофила-оно происходило за спиной у всех, так аккуратно, но было очень назойливое и настырное по отношению ко мне, с последующим взваливанием вины.

Спасибо моим друзьям, они отлично меня поддержали в сей тяжкий момент моей жизни. Особенно психолог-Вероничка, она с большим интересом выслушивала меня и давала мне хорошие советы.

Моя православная знакомая, экстрасенс Анна, посмотрев мое поле, сказала, что меня дико оклеветали по причине «гордости чужого ума».

После этого вшивого магазинчика я устроилась уборщицей в общагу СИБМУ, и там меня в коллективе приняли очень хорошо. У меня сразу появилась отличная единомышленница Татьяна, женщина 58-лет, бывший препод ВУЗа. Мы стояли друг за друга горой и поддерживали друг друга в горе и в радости. Товарищем Таня была, ну просто замечательным! Не подумайте ничего плохого, ситуация с Анжелой была в первый, и, надеюсь, в последний раз в моей жизни. Платили мне там больше, а люди были более порядочные и культурные по сути.

Анжелу я увидела через три месяца после увольнения на улице. Она подошла ко мне, поздоровалась и начала мне делать практически эротический массаж-гладя руку и грудь. Они следила за моей реакцией во время этих действий. Но в глазах у нее промелькнуло что-то темненькое и хитрое.

Анжела в своей проницательной манере прочитала по моему радостному лицу перемены в моей жизни к лучшему и спросила:

— Ты что, лучшую работу нашла?

— Да, — ответила я, а потом жестко добавила, больше имея ввиду ее подлость, — Вы что это мне такое устроили в магазине?

Лицо Анжелы стало суровое и неприветливое. Она обиженно развернулась и молча ушла, практически убежала, сверкая лысоватым затылком. Сдриснула, стукачка эдакая!

Да, дожив до 40 лет, я не знала, что бывает и такое. Вот влюбится в тебя человек твоего пола и будет преследовать, а может и не только твоего «полу», а потом от страха перед начальником навалит в штаны и все свалит на тебя. И ты уже автоматически будешь вынужден уволиться, хотя им со мной еще повезло, человек я не пакостливый и не конфликтный — если бы на моем месте была боевая бабец-типа тех наглых торгашек, она бы там разбомбила им весь магазин — из-за такой вопиющей несправедливости!

За это место работы можно было бы еще и побороться, если бы была стоящая должность и перспективы. А за эту «должность» в этом продуктовом магазине я даже и не думала бороться.

Мама долго хохотала над моей историей. «Какая ты дура, что попалась на какую-то продавщицу» — каталась от смеха она.

Сейчас оно, конечно, все выглядит смешно со стороны. Но тогда веселого для меня было очень мало.

Эпилог.

В общаге СИБГМУ я отработала дольше, чем в этой лавочке, было по-всякому, но мои отношения в новом коллективе сложились неплохие. Потом заболела моя тетя и я вынуждена была уволиться по семейным обстоятельствам. В общагу меня потом звали три раза обратно-причем поведение мое там не отличалось от поведения в том магазине практически ничем! В общаге было больше народа и потому круг общения у меня был значительно шире — студенты на 4 этаже и на 9 этаже, постояльцы на 1 этаже и т.д. Но там не было влюбленной в меня Анжелы, ревнивой толстухи-начальницы, и истериковатой невротички продавщицы Машки. Это лишний раз говорит о том, что все зависит от окружения и обстоятельств, потому что к 40 годам человек обычно обтесывается, он знает как и с кем себя вести, что и кому можно сказать, а что-нельзя.

У меня всегда была хорошая интуиция на людей, с детства, в общаге моя напарница Татьяна похвалила меня за эти качества и умение гибко себя вести с людьми.

Но почему же тогда я попадала в такую ситуацию? Просто подобный случай для меня был впервые за мои 40 лет жизни, он был очень необычен, и по этой же причине стал предметом такого моего пристального внимания и анализа. Кроме того — я видела и предвидела все это заранее, но попалась под руку более властной личности и просто вынуждена была подчиняться обстоятельствам, ведь не увольняться же мне было оттуда сразу.

Магазин тот через 1,5 года разорился и его закрыли.

Про начальницу я узнала следующее, что у нее постоянно растут долги по базе судебных приставов, сейчас они составляют около 120 тыс. руб. — это долг по коммунальным платежам. В ва-цапе у нее стоит в статуе «Мне все пофигу». Часто бывает так, что люди, которые обвиняют других, защищают только свои интересы, из ревности, жадности и т.д., манипулируя другими. Поэтому особенно никого не стоит бояться в этом вопросе, если у тебя более или менее все в порядке с характером и с совестью.

Про судьбу Анжелы не знаю ничего.