Огурец с бульвара Капуцинов

Огурец с бульвара Капуцинов

Полезно и абсолютно безопасно:

На 99,8% без сибирской язвы!

На 99,9% без лихорадки Эбола!

Не рекомендуется смешивать с алкоголем.

Может вызвать ложную беременность.

— Это ваша автобиография?

— Как на духу!

— Непостижимо. Вы всегда настолько откровенны, многословны и хм… невразумительны?

— Вы же сами просили подробно и без обмана.

— Действительно. Но… у всего же есть свои пределы! Послушайте сами, что вы тут понаписали:

«…особенно не удаются мне отношения с животными и растениями. Коты гадят где хотят и постоянно орут чем-то недовольные. Цветы и хвойники дохнут в первые месяцы после покупки. Кактусы при одинаковом поливе умудряются одновременно: один сгнить, а другой — засохнуть…»

— Но это чистая правда, я не понимаю: я же поливал одинаково, а они…

— Замолчите, пожалуйста, от вашего писка в ушах звенит!

— Молчу, молчу.

— Так, на чем я остановился, а… вот:

«…дружба с техникой — эпохальная вершина моих контактов с внешним миром. У меня ломалось всё: от компьютеров до газовых колонок; от видеомагнитофонов и аудио-плееров до сложноструктурированной системы в бачке унитаза. Покупка новых агрегатов ничего не меняет — срок их жизни удручающе краток, а само существование ужасающе трагично…»

— Я честно предупредил, что меня нельзя подпускать к офисной технике!

— И в туалет вам запретить?

— Я потерплю. Я привычный.

— Допустим. Но дальше-то уже ни в какие ворота! Смотрите:

«…навыки социального общения — ниже прожиточного минимума. На необитаемом острове после авиакатастрофы меня сожрали бы первым. А я б и не удивился: принял достойно, предложил поперчить хорошенько, подозреваю, что я п#&дец какой невкусный…»

— Признаю, с матерщиной перебор, просто я пи… просто несдержанный я и легковозбудимый немного.

— Немного… Читаем дальше:

«Я — социальный сирота. Родители отказались от меня в детстве. Друзей с тех пор не завел. Жены нет, детей нет, думаю, что и не надо — зачем мучить невинные души сожительством с ходячей катастрофой...» Это вообще что такое? Мы же на работу вас принимаем! Где сведения о трудовом стаже?

— Я однажды работал на атомной электростанции инспектором по безопасности…

— Как Гомер Симпсон?

— Нет, в Чернобыле.

— Вы издеваетесь?

— У меня сложное чувство юмора. Шутки хорошие, но доходят не сразу. Иной раз вернется коллега домой вечером после долгого трудового дня, измученный, опустошенный, и давай хохотать в лицо жене, или того хуже — тёще!

— Про отношения ваши с женщинами… э, с женщиной пересказывать?

— Там есть чудные места!

— В автобиографии? Неужто?

— Нет, у той дамы… как сейчас помню: попытался я снять с нее…

— Матерь божья, когда это закончится?! Обед еще не скоро?

— Вы кушайте, я подожду.

— Нет уж, давайте быстрей покончим с этим! Так… ах вот, единственная строчка про работу:

«Уволен из Макдоналдса с позором» — это как вообще возможно?

— Вы, наверное, помните тот случай с массовым отравлением?

— Господи, неужели?!

— А получилось как: я открывал пакет с чистящим порошком, жутко едкая дрянь, я вам доложу, так вот — а он взорвался, хлопнул прямо у меня в руках. Порошок вылетел облаком и осел во фритюрнице. А повар не заметил и сунул туда решетку с картошкой. Ну, а я как-то постеснялся его прерывать. Человек всё-таки трудится… Да и на татуировках у него звезды какие-то отталкивающие…

— Я вас уже ненавижу. Ладно, дальше. Служба в армии:

«…из-за меня чуть было не началась третья мировая…» — это не интересно… где ж тут было… а, вот: «…однажды пошли мы на стрельбы, а с огнестрельным оружием у меня сразу как-то не задалось…» Будто бы с чем-то другим задалось! В общем, далее следует холодящая душу сцена с несчастным случаем и инвалидностью молоденького лейтенанта…

— Бедный мальчик! Недавно видел его в переходе метро с губной гармошкой. Обычную-то уже не…

— Вот мне просто для себя интересно: вы на какую рассчитываете зарплату?

— На справедливую.

— Поясните.

— Вы слышали об этом эксперименте с обезьянками такими забавными…

— Мартышками?

— Что? Да нет, с этими, как их, ну кино ещё было советское…

— Полосатый рейс?

— Да причем тут это?

— Ну там обезьяна была смешная. Шимпанзе…

— Да нет, там прямо в названии было…

— А о чем кино-то?

— Про кино.

— Кино про кино?

— А то.

— А, я понял. «Человек с бульвара Капуцинов»

— Во! Оно. Да.

— Так и что?

— Что — что?

— При чем тут кино?

— А! Да, я и говорю — эксперимент с обезьянками, капуцинами.

— И?

— Там одной обезьяне за работу платили огурцом.

— Ну, у нас чуть выше…

— Подождите. А потом в соседнюю клетку подсадили другого капуцина и ему за ту же работу заплатили виноградом. Так первый макак с чердака слетел! Принялся визжать, бросаться на прутья решетки, запустил огурцом этим несчастным в экспериментатора… Очень переживал из-за несправедливости.

— Ну, мы всем работникам на одинаковой должности…

— Я готов работать за огурец!

— В смысле?

— Если вы кому-то за аналогичный труд до сих пор платите условным виноградом, то знайте: есть я, готовый работать за огурец. Ну, понимаете — условный.

— Демпингуете?

— Только по утрам и в ванне.

— Я теперь это не смогу развидеть. Так, к черту, у нас там один проходимец и так винограда пережрал. Последнее испытание. Выпейте из этого стаканчика.

— Спасибо. Фу, что за гадость! Что это?

— Сыворотка правды.

— Да как вы… да я никогда не вру!

— Скоро подействует…

— А вы знаете, что все люди с 42-м размером ноги — законченные гниды? Да, да, это их природа такая. Тут ничего не поделаешь. Мне один конкретный недоделок так нагадил в жизни, вы не представляете! И, главное, сволочь уклончивая, скрывал свой 42-й! Всем говорил, что у него 43-й! Делал вид, что у него больше. И нога и сами знаете что. Но когда кроссовки для спортзала в кабинете забыл, я глянул и обомлел: натурально, 42-й! Ну, думаю, теперь всё понятно, почему он такой конченый… Они ведь никому не показывают, и даже в обувные свои специальные ходят, правда-правда! Там над вывеской всегда их знак такой тайный. Какой знак? Ну, откуда же я знаю? Говорю — тайный! Если б все знали, был бы не тайный. Почему — слухи? Я вам точно говорю, мне бабушка в детстве рассказывала. А она разбирается в этом, она всю жизнь носки вязала! Может на глаз их — этих — определять, никогда не ошибалась! Ещё она говорила, что если я буду теребонькать свою свистульку, то боженька меня выкрадет и унесет с собою в ад! Бабушка же не будет врать любимому внуку! И про боженьку, и про этих уродов с 42-м размером ноги… А в аду, поверьте, несладко…

— Вот, выпейте воды…

— Боже, что это было?

— Необходимая процедура.

— Я могу ещё и штаны снять.

— Не надо, всё уже закончилось.

— Собеседование? И как, я прошел?

— Вы вообще понимаете, куда вы пришли устраиваться на работу?!

— В милицию.

— В полицию!

— Да, да, всё время забываю.

— И вы к моему глубочайшему сожалению соответствуете всем критериям сотрудника полиции! И у меня нет законных оснований вам отказать! Я просто вынужден принять вас на работу. Пожалуйста, если в вас осталось хоть что-то святое или хотя бы человеческое, откажитесь сами! Вы же знаете, что о нас и так говорят! А тут еще вы!

— Я бы с радостью, там — святое, все дела… Но — кушать очень хочется. А с таким послужным списком никуда, кроме ментовки, не берут, к сожалению. Я даже в ФСБ устраивался, но там грубо так отрезали: «всё идеально, но слишком добрый, да и выглядит как чмо: как таким людей пугать?» Так что, будьте любезны, придется вам немного потерпеть! А там со мной непременно само что-нибудь случится!

V.V.

2016, 2022