Нно, крыша! Поехали!

МОНА ЛИЗА

Наконец-то я дождался полночи. Я выбрался из своего укрытия. Было темно, но я прекрасно знал дорогу и не мог ошибиться. Вот она! Я протянул руку и почувствовал теплоту. Таким теплым может быть только женское тело. Она была жива. В этом никаких сомнений. Я зажмурил несколько раз глаза. Очень крепко. Вот проступают ее силуэты. Руки, плечи, шея… Я вижу складки ее одежд. Кончиками пальцев провожу по ним. И чувствую их гладкость и мягкость. Поднимаю взгляд и всё отчетливее проступает ее лицо: подбородок, губы, нос, щеки, глаза, высокий лоб, волосы. За ее спиной я вижу очертания гор.

— Это я, — говорю. — Ты узнала меня?

Она улыбается, но ничего не говорит.

— Я давно мечтал остаться с тобой наедине. Но это возможно только ночью. Нет! Нет! Не подумай чего-то! Мои помыслы чисты. И если я прикасался к тебе, так только для того, чтобы удостовериться, что передо мной живая Мона Лиза, а не мертвый портрет красками, которым уже половина тысячи лет. Или я ошибся? Может быть, я сумасшедший? Кивни хотя бы, чтобы я мог быть уверен, что я прав.

Ее лицо остается неподвижным. И только улыбка…Стоило мне только чуть повернуть голову, чтобы убедиться, что теперь улыбка иная. Может быть, это игра света, теней, красок? Может быть, что-то происходит с моими глазами? Я снова крепко зажмуриваю их и резко открываю. Да нет же! У нее опять иная улыбка. И взгляд… взгляд…. В нем появилась теплота, в нем жизнь. Она изучающе смотрит на меня, следит за каждым моим движением. Смотрит на мои губы, а вот сейчас… Как будто она что-то увидела за моей спиной. Я обернулся. Я обернулся. Там никого и ничего. Только темнота. Пустота и бесконечность. Мир сейчас — это я и она. И больше ничего не существует. Если она согласится со мной, подтвердит, что это именно так, значит, я не ошибся. Я приобщен к величайшей тайне мироздания. Сколько людей глядели в ее глаза, следили за ее улыбкой, миллионы, миллиарды! И энергия каждого переливалась в нее. Она стала целым миром, Вселенной, которую стараются познать веками. Она же по-прежнему улыбается и молчит. Но когда-то она скажет. И тайна будет раскрыта. И жизнь, и человечество станут иными. И этим человеком, который ее услышит, мог быть и я.

Я не гляжу на часы, но знаю, что время неотвратимо движется вперед. И если ничего не случится, то это означает одно, что я заблуждался. Я не могу избавиться от черных мыслей. Голова моя начинает раскалываться. Наверно, действительно, я схожу с ума. По крайней мере, со стороны именно так и подумают. Утром меня увидят на этом месте. Сначала вызовут полицию. Полицейские отвезут меня на обследование, после которого меня запрут в сумасшедшем доме. Вот такая веселая жизнь меня ожидает с завтрашнего дня. Нет! Уже с сегодняшнего.

— Этого не будет!

Кто это сказал? Это мог бы сказать я. Но это было сказано женским голосом. Я поднимаю голову. Смотрю на нее. Она улыбается. Но это уже другая улыбка.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому что ты мог бы родиться в любую эпоху. Разве это не понятно?

— То есть я мог быть современником Леонардо и дышать тем же самым воздухом, которым дышишь ты.

— Так оно и есть.

Я гляжу на себя. Не может быть! На мне костюм той эпохи. Но если я родился в то время, откуда я знаю о сегодняшнем дне?

— Леонардо тоже заглядывал на века вперед. И никто его за это не называл сумасшедшим. Дай мне свою руку.

Я протягиваю руку. Ее узкая ладонь обхватывает мое запястье. Теплая ладонь. Я кончиками пальцев касаюсь ее руки и чувствую тонкую пульсирующую ниточку.

— Ты самый загадочный персонаж в мировой истории, — говорю я.

— Не только я. Таких загадок много. Тот же самый Леонардо.

— Да, конечно. Но получается, что я стою на пороге величайшего открытия.

— Какого?

— Я разгадаю твою загадку.

— Почему ты так решил.

— Потому что ты сейчас разговариваешь со мной.

— А почему ты решил, что ты первый и последний, с кем я говорю?

Я пожал плечами.

— Это было бы очень глупо возомнить, что ты способен проникнуть в тайны мироздания, увидеть то, что находится за гранью жизни, проникнуть в сокровенную суть.

— Это естественное стремление любого человека.

— Конечно.

Ее улыбка опять была другой.

— Но есть пропасть между стремлением понять и желанием узнать сокровенную истину. Это богохульство, мой дорогой. Святотатство. Ты хочешь быть равным Творцу?

— А разве Леонардо не к этому стремился?

— Такое было. Но мне кажется…. Нет, я уверена, что в старости он понял, что его дерзость — это было дьявольское наваждение.

— Постой! Постой! Так вон оно что! Я понял, в чем секрет твоей улыбки.

— Ты опять!

— Нет! Нет! Послушай! Люди веками должны разгадывать ее секрет, потому что ты живая. А когда они его разгадают, тебя не будет. Но ты будешь всегда!

— Уже начинает светать. Ты должен уходить.

Я пошел. Но я знал, что постоянно буду возвращаться.