Футбол

Футбол

— Милый, ну ты чиво? Ну, чиво случилось? Ну, чиво ты такой потерянный?
— Чиво, чиво … расчирикалась. Десять лет женаты, девять лет в городе живем, а правильно говорить так и не научилось. Хоть головой об стенку все равно будет чиво, вместо чего. А идея про голову, кстати, неплохая — только уголовно наказуемая.
— Ну, зачем ты так зверски оскалился? — Дорогая это не оскал, это я улыбаюсь глядя на портрет твоей мамы. Ну, как объяснить этой курице, что у меня трагедия? Завтра в свой законный выходной, мы всем отделом по предложению директора идем играть в футбол. А я, между прочим, последний раз в футбол в 10 лет играл. И то, после того как меня из сетки вместе с мячом выпутали, я футбол только по телевизору смотрю. Да, и желательно без жены, и обязательно с пивом, и под вяленого лещика. Тогда это футбол, а так это что же в свой выходной, по полю, в жару, как пацан бегать за мячиком. В мои-то 105 на 40 (вес — возраст) И не откажешься, просьба директора. Он так и попросил, мол, дело добровольное, кто не желает, может не приходить… за премией. У нас, мол, полная свобода и демократия.
Блин, ну и как же ее спровоцировать на нужные действия? Так, попробуем носки в кухне бросить. Ты гляди, молча убрала. Что у нас еще в арсенале? Ага, бутылочку минералки тащим из холодильника, выскальзывает, бьется. Ух ты, как разлетелась родимая, аж вдребезги. Так виноватый вид – это обязательно, а то скандал, а я их не выношу. Молча подметаешь? Посмотрим, посмотрим. Ага! А ведерочко с мусором полнехонько с горочкой. А теперь дежурная кодовая фраза…
— Милый, а ты не хочешь мусор вынести? Хочу, еще как хочу, там мужики, наверное, уже по второй банке пива давят, а я тут как дурак по квартире шарахаюсь. Но…, виду не подавать, терпение, терпение. Надо что ни — будь буркнуть, типа, завтра вынесу. – «Какой завтра, какой завтра?» Ага, метал в голосе, пора соглашаться. — Ладно, давай, вынесу.
Во дворе за мусорными баками на уютном бревнышке, Петрович и Мишаня открывали по третьей банке. – «Семеныч ты, че опух», заорал Мишаня. – «Час как с работы пришел, а из квартиры выбраться не можешь». Горе у меня мужики, честно покаялся я. В футбол завтра шеф играть пригласил. – «Небось, в качестве мяча» — съязвил Петрович. Вам смех, а мне то, что делать?
— «А ты попросись в ворота», тут же сориентировался Мишаня. – «Нальешь себе водки пополам с тоником и будешь весь матч утолять жажду». – «А в ворота и так не попадут, ты весь створ корпусом закроешь» — поддержал его Петрович.
В общем, домой я вернулся в приподнятом настроении и даже реплику жены – «Опять с мужиками пиво хлестал», решил пропустить мимо ушей. Ежевечернюю песню, про отсутствие денег и совести я тоже выслушал хладнокровно. Но заявление о приглашении, на пожить, её мамы, требовало принятия немедленных контр мер. – «Дорогая завтра директор пригласил меня поиграть в футбол» — с убитым видом произнес я. Лицо жены превратилось в маску из кинофильма крик. В глазах застыло сочувствие, неподдельный ужас и немой упрек, мол, на кого же ты нас бросаешь? Ни говоря, ни слова, супруга достала из холодильника початую бутылку водки соленый огурец и налив полстакана залпом выпила. После чего, заметив, что мне это уже не понадобиться спрятала бутылку в сервант. Спать оба легли в минорном настроении. После полуночи, на маршруте в туалет, я случайно ошибся дверью, и в ходе пятнадцатиминутного противоборства одержал уверенную победу, над замком серванта. Изготовив нехитрую смесь по совету Петровича, я водворил бутылку с водой в сервант и под самодовольный храп жены, уснул сном праведника.

Футбольное поле, находилось за городом в районе заброшенной свинофермы. Газон представлял собой клочки грязновато желтой травы, с проплешинами плотно утрамбованной, земли. На зеленовато-желтых пятнах травы, белели головки одуванчиков. Пейзаж был уныло – умиротворяющим. Солнце палило неистово, а легкий ветерок со стороны свинофермы, приносил незабываемые ароматы Родины. Мою попытку встать на ворота директор тут же пресек, авторитетно заявив, что будет неспортивно лишить соперника малейшего шанса затолкать мяч в ворота. Затем милостиво разрешив оставить бутылочку «минералки» за воротами, поставил меня в защиту. Играть на поле самому, он так же, посчитал не спортивно мол, его удара все равно ни кто не отразит. Поэтому директор сам встал на ворота, продекламировав известную всем фразу, что граница на замке. Спорить было бесполезно, тем более что директор отчасти был прав.
Первый тайм мы начали бодро. Нападение противника, захлебывалось, упираясь в меня. И если, мяч прокинуть мимо меня удавалось всем, то оббежать меня задача невыполнимая. Стоило мне сделать шаг в сторону, и противник втыкался мне в живот. С гордостью могу сказать, что живот мое самое сильное место. После столкновения соперники разлетались как кегли в боулинге. Директор, охлаждаясь моей «минералкой», заметно повеселел, а наша атака творила чудеса. Ворота отдела маркетинга подверглись яростному обстрелу. Правда целкости нашим не хватало и к концу тайма удалось забить лишь один мяч, который вратарь Петя случайно закинул в свои ворота, при попытке ввести его в игру. После перерыва, в ходе которого директор милостиво разрешил мне приложиться к минералке, игра пошла, как — то вяло. Спортсмены обеих команд стали напоминать мух недавно опрысканных дихлофосом. А после того как нападающий отдела маркетинга Семеныч подойдя ко мне с мячом поинтересовался, не буду ли я так любезен слегка подвинуться, директор взял тайм аут.
Совещание было коротким и заключалось в том, что директор объявил: — «Забивший гол в любой из команд получит двойные квартальные». Сказать, что игра оживилась – это все равно, что промолчать. Противник просто озверел. Семеныч умудрился затолкать меня к самой штрафной, и пребольно пнув меня по ноге, тут же упал. А исполнявший роль арбитра, бухгалтер Спиридонов, перемигнувшись с Семенычем, назначил штрафной в наши ворота. Апелляция директора к арбитру успеха не имела. Спиридонов шепнул ему что – то, и директор, тут же заявил, что забитый гол вознаграждается уже не двумя, а тремя квартальными. После чего, директор мирно уселся у левой штанги и, прихлебывая из моей бутылочки, принялся вслух рассуждать, что ко всякому замку на границе можно подобрать свой ключик. Наша команда дружно принялась сооружать из меня стенку. После получасовых перемещений моего бренного тела влево и вправо, сошлись на мнении поставить меня по центру ворот. Злорадно улыбаясь, Семеныч подошел к мячу. Бить только по свистку строго сказал Спиридонов и тут же свистнул. Не знаю, по какому свистку целился Семеныч, но зато точно знаю – сила удара футболиста прямо пропорциональна величине квартальной премии. Крика кого – то из наших – «Ложись», я не услышал. Лег не по команде, по ситуации. Уложили меня, с первого мяча. Команду капитана соперников – «На добивание»! я тоже уже не слышал, а то, что ее поняли буквально и выполняли не по мячу, мне позже рассказали наши ребята. Когда то, что раньше было мной, открыло глаза, над головой покачивался белесый от жары купол неба. Лиц склонившихся надо мной игроков я не различал.
То, что Спиридонов назвал свистком, распухло и очень болело. Зато голоса я различал пронзительно четко. Вот, участливо – сочувствующий голос Семеныча – «У тебя дети — то есть»? А вот, безжалостно – безнадежный приговор судьи – «Теперь уже и не будет»? Вот удивленно – вопрошающий бас директора – «Что же ты руками не прикрылся» и тут же смешок кого — то из отдела маркетинга – «Руки коротки, через живот не достанут». – «Ладно», резюмировал директор – «Плесните ему минералки». Боже, до чего мы понимаем все буквально? До чего привыкли исполнять команды, не задумываясь? Семеныч – гад, оттянул мне резинку трусов и вылил туда остатки моей минералки. Мой прыжок из положения, лежа на спине, разметал собравшихся вокруг моего тела подобно урагану, налетевшему на копну сена. Спиридонов с перепугу свистнул. Мозг, пораженный болью и заряженный на кровавую месть, увидел только одного противника – футбольный мяч. Как мне потом рассказали, такого удара они не видели даже в лиге чемпионов. Ворота противника рухнули как спичечный коробок, в который угодил разрывной снаряд. Сетку вместе с мячом достали с крыши свинофермы. Матч был закончен, в виду отсутствия ворот и за явным преимуществом нашей команды, по вердикту Спиридонова. Я стал героем дня.
По дороге домой, боль несколько поутихла. Душу нежно согревало ожидание тройных квартальных, а разгоряченное тело млело в предчувствии охов и ахов жены, после моего рассказа о совершенных подвигах.
Но, ни что не вечно под луной, а человеческое счастье, самый скоротечный из всех продуктов сгорания. Открыв двери, домой я увидел, на кухне жену, её маму, и злополучную бутылку с водой из серванта, стоящую как памятник моей свободе. И тут я с пронзительной отчетливостью понял: — «Сегодняшний футбол, не главная битва в моей многострадальной судьбе»

П. Ильминский