Энни все нипочем / Сыч Анастасия
 

Энни все нипочем

0.00
 
Сыч Анастасия
Энни все нипочем
Обложка произведения 'Энни все нипочем'
Энни все нипочем

За спиной грохотала пароферма. Клубы дыма затмевали блеклое солнце на пожелтевшем небе, привычно щипало в глазах и першило в горле. Вокруг пустыня — песчаная, вечно холодная, но Энни все было нипочем. До города оставалось всего пять миль, и наконец-то она сможет избавиться от беспокойного наследства. Пам-па-рам! Энни дернулась в нелепом желании пуститься в пляс, закусила губу, зажмурилась от предвкушения — денег теперь будет! Ферма выглядит отлично — серьезно и продуктивно, трубы пыхтят равномерно, шестеренки крутятся без перебоев. Прелесть, а не ферма. Старовата, конечно, ржавая в некоторых местах, но зато надежно, с любовью выстроена и налажена, не то что эти современные — через год уже барахлят. А тут проверено временем! Три поколения все-таки душу в "Зеленую пташку" вкладывали, даже жаль продавать. Но Энни одной дальше никак не справиться. Да и от жизни большего хотелось, чем до глубокой старости ухаживать за железками, а потом коротать последние деньки в санатории.

Вьючные зубры недовольно замычали — сначала один, вечный привереда Ларри, а потом и все стадо. Энни вздохнула, достала из наплечной сумки брюкву и подкормила заводилу — не хватало еще, чтобы животные остановились и нарушили график. Она тщательно все рассчитала: когда покинуть родное побережье и с какой скоростью идти, чтобы поспеть в город аккурат к началу ежегодной сельскохозяйственной выставки-ярмарки. А потом, главное не прогадать с ценой — не зря же папа последние часы перед смертью наставлениями делился.

 

Александр Шейн брезгливо рассматривал дымящиеся трубы ферм вокруг Гриттауна с комфортной высоты полёта пароплана. Маленькие мощные пропеллеры шустро порхали, разгоняя черные пары, и это мельтешение вызывало у мужчины раздражение. Но на ярмарках можно так быстро и просто подправить финансовое положение, что небольшие неудобства стоило потерпеть — благо организаторы делали все, чтобы пребывание посетителей было комфортным.

Полукольцом шириной в целую милю, город окружили десятки паровых ферм — от маленьких, не больше особняка, до настоящих передвижных поселков с собственной системой жизнеобеспечения, сотни пугающих формами и звуками машин и странных приспособлений. Практически все — вековое старье, что выгодней переплавить, чем использовать по назначению. Фермеров с каждым годом становилось все меньше — вымирали как лошади от тяжелого труда и паршивой экологии. Старшее поколение заканчивало жизнь не дотянув и до сорока, молодежь поголовно оказывалась бесплодной, и самые сообразительные решили не продолжать бесполезное дело предков, а продать накопленное добро и повеселиться напоследок.

Взор Александра остановился на особенно впечатляющей масштабами и формами конструкции. Судя по всему, хозяева только что прибыли и разложиться не успели — беспорядочно толкались облинявшие зубры, загруженные тюками сверх меры, распрямляясь, тяжело скрипел зловещий кран с зубчатым колесом, истерично моргали огни в окнах хозяйственных построек. Но внимание мужчины привлекла девчушка, укутанная в дешевые меха, в презабавной квадратной шапке. Подкрутив рычажок в очках, Александр настроил бинокль и с удовлетворением убедился, что юная фермерша весьма недурна собой.

Через десять минут Александр Шейн предстал перед очаровательной дикаркой во всей красе — моднявом полосатом сюртуке с обогревом, бледно-лиловом парике с темным цилиндром-трансформатором и в современных многофункциональных очках в крупной оправе.

— Александр Шейн, предприниматель и филантроп, к вашим услугам, прекрасная мисс. Позвольте выразить свое искрение восхищение вашей чудесной парофермой и еще более чудесными глазами!

Александр любил вставлять в свою речь красивое слово, желательно с незнакомым для собеседника значением.

— Эээ, ну а я Энни! Вам правда моя ферма нравится? Так покупайте! Клянусь — не пожалеете. Каждый знает, что у Энни — лучшая капуста!

— Капуста? — бестолково переспросил Александр, смутившись от такого напора, вместо ответного восторга.

— Она самая, — фермерша закивала. — Зеленая, хрустящая. Не, я, конечно, и кроме капусты много чего выращиваю. Парники у меня семиуровневые, площадью в добрых пять акров. Система налажена, все автоматическое — двигатель работает как часы, давление всегда стабильное. Контейнеры сами подготавливаются, почва удобряется, радиационный фон, температура и освещение регулируются. Система полива — идеальная. Отец годами экспериментировал и определил… эти… оптимальные промежутки! Только бегай периодически винтили подкручивай да за рычаги дергай по проверенной схеме, а так все само!

Чтобы донести достоинства парофермы Энни кричала, перебивая шум работающих механизмов, активно жестикулировала и мило морщила курносый носик. Александр заинтересовано покосился на ее детище, и попытался представить как в недрах этого механического чудовища выращиваются свежие овощи. Несмотря на большой опыт в выгодных покупках, сам процесс производства его никогда особенно не интересовал, скорее отпугивал. На старинных картинах Александр любовался невероятными пейзажами зеленых лугов и кукурузных полей, в книгах читал об огородах прямо под открытым небом — тогда еще прекрасного голубого цвета, и предпочитал романтизировать процесс создания продуктов для его стола. Все чтобы отречься от грязи современного мира.

— Ваша любовь и профессионализм восхищают, дорогая. Удивительно, что вы решили продать дело, которому посвятили всю жизнь ваши...

— Деньги нужны, папаша, — перебила Энни, пожав плечами, а Александр возмущено передернулся — какой он ей папаша?!

— Сколько же вам лет, моя милая? — мужчина самым очаровательным образом улыбнулся.

— Да уже под тридцать будет — а раз детишек не предвидется, то пора и своей жизнью жить, а не только дела предков продолжать. Я же права?

— Конечно, — осипшим голосом согласился. Сколько-сколько лет? Ему самому всего двадцать пять, и, как ни горько это осознавать, половина жизни пройдена. А девчонка выглядит в лучшем случае на семнадцать! На всякий случай Александр вгляделся в юное личико — ни морщинки. Чумазая, и пара прыщиков на лбу, но определённо молодая.

— Папа всегда говорил — с нашей капустой не пропадёшь! Возьмёшься ферму продавать — всем ее расхваливай. Ну, это он уже перед самой смертью говорил, когда понятно было, что род продолжить мне не суждено. Говорил — ты сразу всем скажи, что отец твой в семьдесят годков помер, потому что вместе с капустой жил.

— Жил? — Александр тщетно силится увидеть в невинных голубых глазах хоть каплю издевки. Тридцать Энни или семнадцать, но типаж сельских невинных дурех был ему хорошо знаком. — Энни, дорогая, вы разожгли мое любопытство, но обстановка, признаться, к беседе не располагает. Позвольте лучше пригласить вас на чашечку кофе.

— Ого! Ага, на кофе хочу! — девушка предложению бурно обрадовалась. — Хочу в настоящее кафе. Я-то из фермы ни ногой, только по радио да газетам с городской жизнью и знакома. А ничего, если я ферму тут оставлю? Да и зубров покормить нужно, они, бедняжки, измучились. За ними точно-точно присмотрят? Я вроде бумажки все заполнила, а открытие почему-то вечером...

Александр только снисходительно улыбнулся.

 

Энни, как и десятки других девиц, впервые попавших в Гриттаун, безудержно болтала и крутила головой, поражено ахала, восторгаясь величественными паровыми цитаделями — источниками энергии для целого города, сверхбыстрыми паробилями и пароциклами, заполонившими небо огромными дирижаблями и компактными паропланами. Но впервые женская наивность вызывала не раздражение, а умиление.

Энни, сняла глупую шапку и распустила непослушные рыжеватые кудри, постоянно прикусывала нижнюю губу, обнажая чуть выпиравшие вперед клычки. Близоруко щурилась, провожая завистливым взглядом дам с элегантными круглыми очками. Забавно оттопыривала мизинец, осторожно, как величайшую драгоценность, поднося ко рту ажурную фарфоровую чашечку с чаем и молоком. Энни много смеялась и беззастенчиво щупала ткань костюма Александра. Вспоминала любимые радиоспектакли из детства — и мужчина радовался как ребенок общности предпочтений.

Энни была очаровательна. У Энни получилось то, что не удавалось известнейшим красавицам.

Это ведь дело Александра — влюблять в себя! Это его талант, его способ получать удовольствие. Вдова с хорошим состоянием или дикарка из провинций — все падали к ногам, стоило лишь пару раз блеснуть белоснежной улыбкой, но Энни — все нипочем.

А еще у Энни на ферме хранится секрет долгой жизни. Девушка охотно делилась деталями — как однажды ее пожилой дядюшка уснул прямо в парниковой капсуле и вместо того, чтобы отравиться химическими парами и перегреться, проснулся поздоровевшим и помолодевшим — по крайней мере, духом. А потом и каждый в семье периодически отдыхал таким образом. Девушка рассказывала, как много они экспериментировали, сыпала терминами и при этом не подозревала, насколько важное открытие совершила ее семья. Лучшие изобретения всегда случайны — Александр прекрасно помнил многочисленные истории о сапожниках и поварах, которые чтобы облегчить себе жизнь, выдумывали приспособления двигающие прогресс на десяток лет вперед. А благоприятное влияние парилен и радиации общеизвестно.

— Жду не дождусь открытия выставки. — Энни расплылась в мечтательной улыбке. В кофейне она уже освоилась и теперь старательно держала осанку как у благородной леди, но живая мимика и несуразный наряд никого бы не смог обмануть. — Думаешь, они мою ферму высоко оценят?

Александр в этом не сомневался. Стоит Энни заикнуться про свой возраст и цены взлетят до небес. Он только подтвердил репутацию везунчика, раз из десятков других выбрал эту девушку. Но...

— Эй! — Энни положила локти на столик. — Ну так как думаешь, много мне дадут?

— Энни, послушайте, мне… мне больно разбивать ваши надежды, но в этом мире мало справедливости. Вы прибыли на ярмарку, чтобы получить достойные деньги за труд всей жизни. Промышленники же, желают одного — скупить как можно больше и как можно дешевле.

— Ой, ну не считайте меня совсем глупой. Я все прекрасно понимаю, но ведь будет аукцион...

— Аукцион — это одна большая фикция, Энни. Вы все, фермеры с захудалых провинций, понятия не имеете об истинной стоимости своих машин! Хотя о чем я говорю… Как думаешь, что потом сделают с твоей фермой? Богатенький дяденька наймет рабочих, закупит нового оборудования и продолжит выращивать капусту? Нет! Время индивидуальных хозяйств прошло — настала эпоха огромных коопераций, сельскохозяйственных комплексов на сотни и сотни акров. "Зеленую пташку" разберут на запчасти, переплавят, слепят в единый механизм с сотнями других...

— А...

— А изобретение твоих родственников присвоят себе.

Как Александр и подозревал — о патентах Энни ничего не слышала.

— И что же мне делать? — глаза девушки наполнились слезами, весь запал потух и она растерянно затеребила в руках салфетку.

Он всегда подозревал, что рано или поздно это случится. Да, его речь, проверенная на дюжине других молодых провинциалок, лилась как всегда уверено и убедительно, но сердце молило: молчи! Самый большой обманщик здесь ты! Это ты покупаешь фермы за бесценок у наивных девиц и продаешь в несколько раз дороже. И сейчас думаешь лишь об одном — это шанс, который выпадает раз в жизни. Просто перепродать — нет, так достанутся только крохи, а вот оставить себе, нанять людей, присвоить авторство, наладить технологию… создать собственную финансовую империю! Продлить жизнь на пару десятков лет — да за это некоторые готовы отдать состояние!

Никогда прежде Александр Шейн так не хотел лгать. Никогда прежде он не встречал такой девушки. Что не краснеет в нарочитой стеснительности, не мычит как глупая корова, пытаясь быть интересной. Живая, не смотря на тяжелую работу… наивна, как девица, и мудра, как взрослая женщина. Она достойна справедливости, и хотя бы один раз в жизни Александр Шейн проявит ее. Заплатит достойную цену за достойный товар.

 

Энни была счастлива! Город из грез оказался еще дружелюбней, чем мечталось — жалко так скоро его покидать. Но ничего, на столице свет клином не сошелся, в славном порту Ньютауне жить можно не хуже — денег теперь хватает. Главное, успеть купить билет на дирижабль, а то вдруг милый Александр решит все же проверить эффективность оздоровительного парника. Энни все ему подробно объяснила, как включать рассказала и описала, слезами выбила обещание заботиться и использовать по назначению. Мужчина, видимо в приступе благородства, или из опасения, что она передумает, про чудодейственный способ долгой жизни помалкивал и экспериментировать на себе сразу не полез. И даже ограничился парочкой прощальных сладких поцелуев, а не затребовал большего. Хороший все-таки дядечка! Хотелось верить, что он быстро сообразит, что выглядела Энни соответственно своему настоящему возрасту и сумеет избавиться от развалюхи-фермы. Такая гора пыхтящего металлолома чего-то да стоит. А ведь еще и целое стадо зубров прилагается!

 

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль