Клаустрофобия

Вы знаете, что такое клаустрофобия? Ну, кто знает? Боязнь закрытого пространства… Правильно. Только долго. А можно короче: клаустрофобия — это жопа! Причем, клаустрофобия может быть и не у вас. А жопа вам. Причем, не просто жопа. А жопа голубая. Почему голубая? Или почему жопа? Вы правы: не всякая жопа может быть голубой. Но у всякого голубого есть жопа. Хотя речь не о ней? Речь о бабе, у которой что? Естественно, жопа. Но помимо этого еще и клаустрофобия. Это уже двойная жопа, я бы сказал, жопище в квадрате. Даже в кубе! Хотя лифт, он все-таки не куб, а параллелепипед. Поэтому правильнее будет… Правильнее будет все по порядку.

Короче, эту историю я узнал на дне рождения одного кореша. Сидели мы там, побухивали слегонца. Всякие приколы из жизни вспоминали. Тут я и вспомнил, что меня по сети пригласили на гейпарад. Не, не, я не из этих. Я очень даже наоборот. Мужики, конечно, ржать сразу, типа, дыма без огня не бывает… Ну какой дым? Какой? Я так мыслю. Решил разочек в гугле найти песню: «голубой вагон бежит, качается…» Ну, только набрал слово «голубой»… А оно сразу сайты как полезли! Во всех позах, с любым размером! Жуть какая-то! И главное, ни одного вагона! Ванны, спальни, тюрьмы, спортзалы… А вагона нет. И песни тоже. Одни вздохи. Да. Часа три сидел, а песни так и не нашел. А пока ж я ее искал, эти суки меня ж засекли. Подумали, что я ими, типа, интересуюсь. Ну, и давай приглашения слать…

Короче, рассказываю это пацанам. Они все ржут, а Колян ни капли. И как-то даже посерьезнее стал. Взгляд сосредоточенный такой, как Зюганова на Новый год. И вопрос мне: «Пойдешь?» Я не вдуплил: «Куда?»

«На гейпарад, — говорит, — не в монастырь же?!» Я аж подавился: « Ты что гонишь? Какой на хрен гейпарад?!» А он так вдумчиво головой покачнул. «Зря, — говорит. — Я бы советовал сходить, на всякий случай». Тут меня как-то аж передернуло: «На какой к балалайке случай?! Колян, ты чё, сдурел?» А он тяпнул соточку: «Не, — говорит, — наоборот — прозрел».

И отведя меня в сторонку, он рассказал следующую историю. Не так давно Коляна угораздило съездить подзаработать в одну западную державу. Называть ее не буду, потому как хочу выглядеть в глазах вон той девушки с большим бюстом не только красивым, умным, но еще и политкорректным. Короче, приехал Колян, снял квартирку по сходной цене прямо в Нью-Йорке, каким-то там маркетологом-проктологом устроился. И стал жить-поживать, по пятницам, как водится, бухать, по воскресеньям радостно блевать. Короче, ни фига интересного. Но вот ехал он в метро. И увидел, как одна пышная дамочка все никак не могла втиснуться в вагон. Коляна вдруг пробило на помощь ближнему. Он к ней подошел вплотную и умелыми проворными движениями затолкал весь этот пудинг в джинсах аккуратненько туда, куда бабенка и стремилась. Заодно и сам влез. Короче, проехали они так одну остановку, во время которой Коляна нещадно терли женским салом по щекам, а на второй — выяснилось, что бабенку сразила мысль, будто только что она стала жертвой сексуального домогательства. Потом был вызов в полицию, судебная волокита, и, хрен его знает, чем бы все кончилось, если бы эта бабенка выглядела хотя бы та троечку по двадцатибальной шкале. Судья долго вертел в голове мысль, а захотел бы ее хоть орангутанг. К однозначному выводу не пришел, но все-таки подумал, что Колян не орангутанг и даже не шимпанзе, а потому вынес оправдательный приговор.

Колян облегченно вздохнул, дал себе клятву не ездить в метро и на ватных ногах пошел на свою съемную квартиру. Тут и началось самое интересное. Зайдя в дом, и нажав кнопку лифта, Колян услышал в меру приятный девичий писк « Хелп ми, сэр». Ну, типа, «спаси меня, кабель несчастный». Колян глянул, в чем там дело и га помощь прийти не решился. Нет, нет, там никто никого не насиловал, не бил, даже не грабил. Там просто вполне симпатичная мадама с загипсованной ногой и костылями под мышками пыталась вскарабкаться на ступеньки. Выходило у нее это сквернее некуда. Пару раз она просто свалилась. И Колян понял, что если щас не смоется от греха подальше, то на него могут повесить ее свежий труп. Но, то ли старорусское джентельменское воспитание сыграло роль, то ли дамочка оказалась действительно приятной наружности, короче, Колян не удержался и ринулся на помощь. Ну, что, значит, ринулся? Это он год назад бы ринулся, взял бы несчастную за талию, подхватил под задницу… Теперь нет. Теперь его жизнь научила с дамами общаться.

«Вы только не подумайте, что я вас домогаюсь, — затараторил он. — Я даже пальцем к вам не дотронусь!» И это было правдой. Хотя удобнее всего было взять женщину на руки и поднести к лифту, Колян, чтоб как бы чего опять не вышло, категорически решил к женскому телу не прикасаться. И вначале помогал дамочке только советами, куда ногу поставить и на какую ступеньку рукой опереться. Советы его содержали массу полезной информации, если бы эта кляча с поломанной ногой учила английский хотя бы в молдавской школе. Но сия особа оказалась уроженкой мексиканских трущеб. Ее словарный запас английского не превышал двадцати фраз, половину из которых она все равно не понимала, а, из того что произносила, Колян угадывал только международное слово «фак». Ну и еще «хелп ми». Короче, поняв, что разговорами беде не помочь, Коляну вздумалось подталкивать дамочку ее же костылем. Да, наверное, это весьма забавно, когда тебя поднимают костылем между ног и постоянно просят извинения. Подозреваю, что сторонний наблюдатель мог бы умереть со смеха. Но сторонних наблюдателей не оказалось. А мексиканке с русским было вовсе не до смеха. Оба вспотели, накряхтелись, обматерились, но желаемого не достигли. И тут славянское прошлое возобладало над здравым смыслом: Колян подхватил обессиленную тропиканку и, читая отче наш, внес ее в лифт. Там бережно опустил женщину на пол, произнес одно из самых сладких русских слов: «пронесло» и… И эта дура с поломанной ногой, как только двери лифта закрылись, завизжала, как резанная!

— Что, как, почему? — заерзал Колян, почему-то пряча руки за спину, и пытаясь поглядеть боковым зрением, не расстегнута ли у него ширинка. Нет, как не удивительно, ширинка была застегнута на все пуговки и булавку (которую Колян купил для страховки по дороге из суда).

Колян не знал, что и делать, но какими-то остатками ума догадался нажать кнопку первого этажа. Дверь раскрылась и вдруг мексиканка замолчала.

« Чё за фигня?» — не врубился Колян. И, вместо того, чтобы бежать за тридевять земель, как учат русские народные сказки, решил постичь женскую натуру, как предпочел бы в этой ситуации стрикан Фрейд. Надо сказать, психоаналитик из Коляна вышел не самый потерянный. Уже после десятого эксперимента по открытию и закрытию дверей, до нашего героя дошло, что мексиканка визжит исключительно тогда, когда лифт закрывается.

— Клаустрофобия? — предположил Колян.

— Еэээс, — крикнула несчастная.

Колян радостно выдохнул: ну, слава Богу, за чужую клаустрофобию еще никого не посадили. Во всяком случае, Колян в это свято верил. Только вопрос, что делать дальше? Ситуация выглядела тупиковой, поскольку лифт с открытой дверью ехать не мог, а с закрытой не могла ехать эта больная. И тут мексиканка протянула Коляну костыль.

— На хрена? — спросил он по-русски, поскольку один черт на каком языке ее спрашивать.

Дамочка показала, что, типа, надо распереть двери лифта костылем и ехать так.

— Думаешь? — заинтересовался Колян. — Ладно, попробуем.

И попробовал. Увы, хотя костыль и держал двери открытыми, но лифт почему-то ехать отказывался.

— Тупая машина! — крикнул Колян и вспомнил, что когда-то любил забухать с одним электриком. А у нас так, если бухал с врачом, уже сам почти врач, если с электриком — считай уже и сам электрик.

Короче, Колян решил взломать щиток с кнопками и отключить ненужный контакт. Под недоумевающий взгляд мексиканки, русский иммигрант взялся за дело и уже через пару минут достиг небывалых результатов. Не известно, что он там закоротил, что отрубил, но костыль с треском вылетел из дверей… Те злобно захлопнулись, а свет предательски потух. Гробовая тишина в темном лифте продержалась не больше двух секунд. Сначала заорала мексиканка. В этом крике звучал ужас всех ее предков ацтеков, посаженных голыми задами на самые высокие кактусы мексиканской пустыни. Сквозь этот нечеловеческий женский вопль, прорвался и перепуганный крик русского мужика, который только теперь понял, что испытывали его предки, когда их варили в котлах на потеху Ивана Грозного. И все-таки, отдадим должное моему другу Коляну. Даже в такой непростой ситуации, он не утратил способность мыслить логически и действовать по обстоятельствам.

Когда через несколько минут по вызову жильцов дома прибыли пять нарядов полиции, американские копы взломав дверь лифта увидели картину достойную кисти Сергея Зверева, вздумай тот посягнуть на лавры Никоса Сафронова. В углу лифта сидели двое: перепуганная женщина, с костылем в руке и потресканным гипсом на ноге и личность неопределенного пола, обмотанная бинтами вкривь и вкось, да еще и с кляпом во рту.

Как объяснил мне Колян, ему пришло в голову представить все таким образом, что буд-то бы это не он мексиканку домогался, а она его, для чего, сучка, и связала. Надо сказать, полиция Коляну не шибко поверила, быстро сопроводив его к психиатру. Психиатр долго слушал объяснения русского, что-то там себе писал и вынес неутешительный вердикт: «психически здоров, просто дурак». Короче, Коляна уже хотели было выпустить к чертям собачьим, но тут всплыло его прежнее дело о сексуальном домогательстве. Сопоставив одно с другим следак сделал вы вывод: « Да, похоже, вы маньяк — ни одну бабу не пропускаете?» И тут отчаявшись добиться справедливости правдой, Колян решил предаться вранью.

«Какую бабу, товарищ коп, я вообще педик». И дабы его слова обрели больший вес, тут же взасос поцеловал полицейского. Не знаю, поверил ли коп словам Коляна незамедлительно, или поверил после того, как осуществил обыск на его съемной квартире, где был обнаружен портрет Этона Джона на всю стену, однако дело решили прекратить. Как же тогда ликовал мой корефан, что у него так и не дошли руки снять тот портретик Элтона Джона, который остался от прошлого жильца. Вот уж где повезло, так повезло.

Таким словами закончил Колян свой рассказ и добавил: « Да, Элтон Джон — это сила. А ты, дурень, васнецовских богатырей на стене держишь. Поверь, они тебя от ихнего суда не спасут ни разу. А на гейпарад все-таки сходи. На всякий пожарный».

Он хлопнул меня по плечу и засобирался восвояси. А я, я что… Я ничего… Но если вы когда-нибудь увидите мою рожу на каком-нибудь гейпараде, хочу клятвенно заверить, что колготки не моя одежда и натянул я их на свои бритые ноги, чисто, на всякий случай.