На вокзале

На вокзале

Поезд в провинциальный городок Н. прибыл ночью. Вокзал пустовал. Здесь был только один пассажир, который проходил досмотр.

Охранница пристально посмотрела на Мамедова. По ее серым глазам невозможно было понять, о чем она думает. Не мог узбек, и прочесть на ее обширной груди и фамилию «Н. Новикова»

— Сумку поставьте на ленту — сказала женщина

— Нима? («что» по-узбекски)

Новикова выдернула сумку из сухих ручонок узбека, бросила на проверку. Затем положила широкую натруженную на огороде ладонь ему на спину, и без труда развернув, прислонила лицом к стене.

— E ayol? (эй, женщина) — хотел было возмутиться Мамедов, но тут вторая рука легла ему на плечо слегка придавив. В Новиковой был, наверное, центнер.

— Что такое, мущинка? Из «Игил» (запрещенное в России) что ли? — с издевкой спросила охранница

Мамедов ничего не понял, кроме одного — лучше быть покорным с этой странной женщиной.

— Вот сейчас и проверим.

Новикова провела по его плечам, опустила ладони к груди, потом к животу. Дыхание у нее стало меняться. Мамедов слегка повернул ухо, с удивлением ощутил в этих ощупываниях нечто другое — отчаянный и неизбывный интерес стареющей пожилой женщины.

Все, как и у многих современниц отказавшихся жить с мужем-алкашом. Тихая квартирка с вечно работающим телевизором, кот такой же обширный как хозяйка и безграничное страшное одиночество забытой полнеющей женщины.

Мамедов, вспомнил свой аул, залитый солнцем и жарой. Нищету. И свою любимую Дильбар. И разговоры побывавших на чужбине земляков, о том, что в России пристроиться можно, познакомившись с какой-нибудь дамой.

Мамедов улыбнулся и нежно пропел на узбекском

— Gul chiroyli Oh (ах, какой прекрасный цветок).

Новикова опешила. И хотя не слова не поняла, на всякий случай игриво улыбнулась.

— Дайте швы прощупать — неуверенно сказала она

Мамедов развернулся улыбаясь и поднял руки вверх. Кивнул представляясь.

— Жасур

— Наташа — застенчиво призналась охранница слегка порозовев.