Хорошее образование

Николай поднес чашку к губам, подул на сходящий дымом чай. Осторожно сделал небольшой глоток и довольно крякнул, причмокивая от удовольствия.

Чай Николай любил. Чай и кроссворды. А еще телепередачи в субботу вечером. За чаем, кроссвордами и телепередачами быстрее пролетало рабочее время.

А потом наступал замечательный момент пересменки. Точнее, саму пересменку Николай не очень любил, в ней присутствовала суета. А вот ощущением скорого ухода с работы, когда можно будет снять форменные ботинки, брюки и рубашку, повесить в шкафчик, накинуть на вешалку пояс с фонариком, перцовым баллончиком и дубинкой, доставляли наиприятнейший зуд в груди.

Потому что дома можно завалиться на диван, включить телевизор с двумя сотнями кабельных каналов, заварить себе чай и расслабленно разгадывать кроссворд в журнале про поп-звезд.

При мысли об этом Николай блаженно улыбнулся, заерзал в офисном кресле, устраиваясь удобнее. Передвинул немного в сторону сложенные на столе ноги в лакированных ботинках — они чуть-чуть перекрывали экран телевизора.

На экране два неандертальца в грязных шкурах чертили заостренными палками рисунок охоты на мамонта. При этом забавно переговаривались мычаниями и угуканьями, почесываясь во всевозможных местах. Один дикарь, с особенно глупым выражением лица, никак не мог взять в толк чего же от него хочет товарищ. Второй охотник злился и стучал тугодума палкой по голове.

— Вот вы тупые, — хохотнул Николай, — Как макаки прямо!

Он сделал еще один глоток чая, сдвигая щекой торчащую из чашки ложечку.

На экране два дикаря вприпрыжку убегали от динозавра, смешно взлягивая ногами.

Николай засмеялся в голос, откидываясь назад.

Стул качнулся, забалансировал под тучным телом пружинами, и опрокинулся, скрипнув колесиками по линолеуму.

Вверх подлетела чашка, разбрызгивая чай. Верх подлетели лакированные ботинки, блеснув в свете лампы.

Вниз ухнуло тело в форменной рубашке и брюках. Вниз шваркнулась бритая голова с перекошенным от удивления ртом.

Бах! Искры! Салю-у-у-ут!

В нос ударил неприятный кислый запах, перемешанный с вонью несвежего мяса и немытых тел.

Николай открыл один глаз, потом другой.

Он лежал на жестком, холодном каменном полу просторной пещеры. С потолка, с длинных кривых сталактитов, звонко капала вода.

Николай скосил глаза вниз. На нем, вместо чистенькой формы охранника, была напялена рваная, вонючая шкура какого-то облезлого зверя.

— Что за…?

— Уркубык, — громко рыкнул кто-то прямо над ухом.

Николай подскочил, повернулся в сторону звука.

Возле него стоял кривоногий неандерталец, волосатый, с низким лбом и выпирающей челюстью. Рыжая шкура поперек туловища, ожерелье из чьих-то зубов на шее, огромная дубина в кулаке.

— Уркубык, — удовлетворенно изрек дикарь и отошел в сторону.

За ним оказался костер, за которым, под навесом из листьев, на большом валуне восседал здоровенный мужик в накидке из леопарда. Бородатый, всклокоченный, такой же страшный, как и стоящий рядом с Николаем. Он что-то жевал, громко чавкая, из его рта торчала тонкая косточка. Наверняка вождь.

Рядом с ним, на бревнышке, сидел щуплый мужичок с разукрашенным красной глиной лицом, с перьями в волосах. Он что-то плел из ивовых прутьев.

Из-за мужчин, из глубины навеса, испугано поблескивали глазами женщины и дети.

«Это как так? — подумал Николай, наморщив лоб, — Что за шутки?»

— Что за шутки, мужики? — протянул он недовольно, выпрямляясь.

Дикари зашумели, зарычали. Неандерталец в рыжей шкуре угрожающе запрыгал на месте, замахал дубиной. Николай испуганно закрыл голову руками, заорал:

— Да что я вам сделал!

Громко рявкнул вождь, потрясая невесть откуда взявшимся каменным топором. Все, в том числе и Николай, застыли на месте, оглянувшись.

Вождь, отложил топор, почесал подмышку. Наклонился к разукрашенному и что-то прогавкал ему. Тот в ответ важно кивнул, отложил прутья, оставив одну веточку в руке, и направился к Николаю. Подошел, разглядывая его на удивление проницательными глазами, пошевелил широкими ноздрями, подергал себя за бороду. Потом чуть подался вперед и спросил:

— Юранкок?

— Чего? — не понял Николай.

— Юранкон энк? — терпеливо повторил разукрашенный.

— Я не понимаю, мужик. Мне бы домой…

Разукрашенный, Николай про себя обозвал его шаманом, повернулся к вождю и разочаровано сказал:

— Ни катама.

Вождь махнул рукой, словно прогонял назойливую муху. Тут же к Николаю подскочили еще два бугая в шкурах, грубо подхватили под руки и поволокли куда-то в сторону. Охранник с ужасом заметил, что волокут его к краю пропасти.

Надо было что-то делать!

— Стойте! — завопил Николай, извиваясь, — Я из будущего!

Он вдруг абсолютно ясно осознал, что все происходящее — реальность.

Дикари продолжали волочить несчастного к краю бездны и ему осталось лишь громко материться.

Вдруг гортанный окрик шамана остановил угрюмых крепышей. Николай затаил дыхание, с надеждой взирая на приближающегося мужчину.

— Атанга, — приказал шаман, качнув веточкой, и Николая поставили на землю.

Разукрашенный встал напротив, вопросительно уставился на гостя из будущего.

— Сейчас! Сейчас я вам докажу, — Николай схватил с земли маленький камушек, занес руку, собираясь изобразить нечто эдакое. Застыл, собираясь с мыслями.

В мозгу всплыли все виденные им фильмы про попаданцев в прошлое. Там современные люди легко повергали в шок и трепет серых и недоразвитых предков. Становились непобедимыми воинами, мудрыми алхимиками, хитрыми экономистами и просто героями.

Загвоздка заключалась только в том, что Николай ровным счетом не знал чем поразить этих ребят в шкурах. От знаний, полученных в средней школе, остались лишь обрывки в памяти. Какие-то факты, почерпнутые из развлекательных телепередач и кроссвордов мало могли помочь в данной ситуации. Чем-то особенным Николай никогда не увлекался, не был силен в прикладных науках и ремеслах. Он жил, как большинство, обычной жизнью обывателя, проводя день за днем в рутинной суете. Не перенапрягался, не делал больше, чем просили, не тратил время на ненужные занятия для ума и тела, не имел привычки быть любознательным.

Эх, еще бы и на работу не нужно было бы ходить, так вообще праздник жизни мог бы получиться!

Шаман шмыгнул носом.

Николай встрепенулся и старательно вывел: «2+2=4». Поднял голову, ожидая реакции.

На покрытом глиной лице не читалось ровным счетом ничего. Шаман склонил голову, без особенного интереса изучил творение гостя.

Тут Николай что-то вспомнил про римские и арабские цифры, про то, что они появились намного позже Каменного века. То есть дикарь попросту не понял послания.

— Вот вы тупые, — покачал головой Николай. Стер ладонью пример. Нарисовал одну черточку, рядом другую. Обвел их кругом и над ним нарисовал сверху две черточки рядом.

— Один и один это два! — ткнул он пальцем в рисунок и победно улыбнулся шаману, — Я принес вам математику!

Шаман палочкой дорисовал в центре круга черточку. Добавил к двум сверху третью. Без интереса уставился на Николая.

— Вот же, — Николай с досадой покачал головой, — Ну да, сложение то вы освоили. А вот если что посложнее!

Ему очень захотелось вычленинить корень из шестидесяти четырех. Почему-то корень и почему-то именно из шестидесяти четырех. Но мало того, что он не знал как объяснить значение корня на примере шестидесяти четырех палочек, так еще и просто не помнил как этот самый корень получается.

— Черт! — выругался он, — Тогда вот! Химия!

Он начертил на земле «Н2О» — единственное, что помнил из школьных уроков. Заглянул в глаза шамана. Сплюнул и стер. Эти символы дикарям тоже были незнакомы.

«Зайдем с другого боку!» — осенило Николая.

Он гордо приосанился и изобразил колесо. Хорошее, красивое, почти ровное. Со спицами, как на велосипеде.

— Вот! Колеса вы точно не знаете!

Шаман пририсовал к колесу палочкой лучи. Получилось солнце.

— Да нет же! — Николай затер лучи, — Колесо!

Его несильно, но ощутимо стукнули дубинкой по макушке. Шаман вновь нарисовал лучи.

— Вот же тупые! — не сдержал себя Николай, — Это же колесо, самое простое, что может вообще быть!

И вдруг понял, что не представляет себе как сделать из подручных средств колесо. То есть вот взять и сделать — не может. Может, вырезать из бревна? Только чем?

В отчаянии он пририсовал к колесу телегу. Хотел еще дорисовать лошадь, но художественным даром никогда не обладал, потому быстро уничтожил получающегося монстра.

Шаман лишь терпеливо сопел. Но сопение с каждой минутой становилось все менее и менее терпеливым.

— Вот! — Николай снова попытался найти выход как в кино, — Огонь! Я добуду огонь!

Он схватил два камня и начал со всей дури стучать ими друг о друга. Стоял грохот, летели слабенькие искры, которые тут же гасли.

Пришел грязный мальчик, положил перед Николаем горсть сухого моха. Секунду понаблюдав за мучениями мужчины, он вздохнул, вытащил из-за пояса камни, отличающиеся от тех, что держал Николай, пару раз стукнул ими друг о друга и унес занявшийся дымком мох к костру.

Николай шваркнул камни оземь и в бессилии зарычал.

— Да что ж вы тугие такие!

Его вновь стукнули дубиной. Несильно, но обидно.

— Я научу вас драться! — Николай вскочил и, вспоминая боксеров из телевизора, запрыгал на месте, изображая бой с тенью, — А! Круто?

Шаман ткнул его палкой в пах. Николай, выпучив глаза, повалился на колени. Просипел:

— Так не честно…

Шаман тяжело вздохнул, сходил к костру и вернулся назад с охапкой прутьев. Вывалил их перед гостем.

Николай сгреб несколько в кулак и, используя как веник, стер свои рисунки.

Шаман вздохнул, кивнул ожидающим его приказа мордоворотам. Те подхватили взвывшего Николая и поволокли к пропасти. Миг — и он уже летел вниз, лишь крик эхом отражался от стен:

— Ну вы тупы-ы-ы-е-е-е…

Николай хрюкнул и очнулся.

Он лежал в комнате охраны, в луже разлитого чая, накрытый перевернутым стулом. Никаких шкур, дикарей и пещер.

Из телевизора доносился гулкий хохот. Там неандертальцы потешались, отвешивая друг другу пинки и затрещины.

— Надо записаться на какие-нибудь курсы, — прошептал Николай, глядя в белоснежный потолок, — А то как-то неловко получилось.

Шаман Юуг подошел к костру, возле которого вождь Иуэ доедал страуса собственного приготовления.

— Устал я от дремучей тупости наших соплеменников, — вздохнул шаман, — Ваше решение сбрасывать в пропасть лентяев и неучей воистину разумно.

— Надеюсь, таким образом наши потомки, дети тех, кто стремиться к познанию, будут знать больше, уметь лучше, чем мы с вами, милейший Юуг, — кивнул Иуэ.

— Мне ведь на секунду показалось, что этот новичок достаточно разумен и образован, — шаман все еще был опечален, — Но, право слово, разве может считаться образованным в наше прогрессивное время тот, кто не может сплести из прутьев корзину?

Они помолчали, удрученные ситуацией в обществе. Наконец вождь обратил внимание на женщину, которая, собрав прутики в пучок, выметала грязь из пещеры, по примеру только что сброшенного в пропасть неуча. Выходило лучше, чем выпихивать мусор ногами. Сказал:

— Что ж, иной раз и от дураков бывает польза. Не всем же иметь хорошее образование, как нам с вами, досточтимый Юуг. Кто-то должен и пещеры чистить.