Дух кота

Жил да был черный кот

Рассказ

В подвале многоэтажного дома собрался клуб черных котов. В клуб принимались только черные коты. Абсолютно черные, никаких пятен, примесей не допускалось. Кандидат должен быть абсолютно черным. Черной должна быть не только шерсть, но и шерсть, ушные раковины и когти. Что согласитесь, всё-таки редкость. Поэтому члены клуба считали себя элитой в кошачьем мире и весьма чванились. И презирали всех остальных котов и даже черных котов, которые не дотягивали до всех стандартов.

На заседание клуба они собирались раз в неделю. Члены клуба могли высказывать собственные политические взгляды, а не повторять то, что в телеящике говорили Соловьев и Скабеева. То есть считали себя вполне самостоятельными политиканами. А это в наше время, согласитесь, немало. К тому же председатель клуба был хранителем ключа от амбарного замка, на который закрывался сейф с емкостью валерьянки. Емкость почиталась как священная реликвия, доступ к которой был строго регламентирован.

Кот и на этот раз председатель стукнул деревянным молоком по кафедре, накрытой черным сукном и торжественно произнес:

— Уважаемые черные коты! Позвольте мне открыть тысяча триста шестьдесят пятое заседание клуба черных котов. Есть возражения? Возражений нет! Перед заседанием предлагаю полакомиться черной рыбкой, что доставили нам свегодня ночью с озера Хорошего. Возражения есть? Возражений нет.

Рыба была великолепна, как и все, что доставлялось с озера. Коты от наслаждения жмурились и урчали. Фотожурналист стал снимать трапезу на черный смартфон, чтобы сохранить эту сцену для истории. Фотографии публиковались в журнале «Жил да был черный кот за углом», подписчиками которого были все члены клуба. Пенсионеры и участники боевых действий имели пятидесятипроцентную скидку.

— Ну, начнем! — торжественно произнес председатель. — Слово для сообщения представляются почетному члену клуба черных котов господину Ерофеичу. Прошу вас, господин Ерофеич!

Ерофеич был уже не первой молодости, значительно потрепанный жизненными передрягами массивный кот из когорты тяжеловесов, которые стояли у истока клуба, а поэтому пользовались глубочайшим уважением. Говорят, по молодости Ерофеич еще тот был ходок и оставил многочисленное потомство не только в родном городе, но и в соседних городах и даже за пределами отечества, где он неоднократно побывал на разного рода симпозиумах.

За свое сверхблудство неоднократно бы дран другими котами, которые никогда не прощают того, кто вторгается на их территорию и покушается на их собственность, к которой относяся все кошки, обитательницы данного ареала.

— Ну, что тебе сказать про Сахалин? — напевал Ерофеич, пока шел и поднимался к трибуне.

Наверно, и про Сахалин немало он мог сказать, какие там обитают кошки, каков их темперамент.

— Ну-с, уважаемые коллеги!

Он обвел пристальным черным взглядом кошачью публику и сделал паузу, как опытный оратор.

— Как гласит древняя кошачья мудрость: старый кот борозды не портит. Я уже давно не промышляю мелкими кошачьими шалостями. Каждому возрасту свое. Чего из себя корчить мальчика? И возраст не тот. И хочется войти в учебные хрестоматии. Я выбрал н ужную локацию. Это был оживленный переулок. Пришлось немного подождать. И вот он показался большегруз. Это был немецкий тягач с длинющей фурой, а за ней еще и длинющий прицеп. Я встал на краю тротуара и начал ожидать удобного момента, когда до грузовика оставалось несколько метров, я взял с места в галоп. Если бы водила не успел нажать на тормоза или бы у него с тормозами у него были проблемы, то от меня не то, что мокрого места, вообще бы никакого места не осталось. Только светлая память, что был такой мудрый и до безрассудства мужественный кот. Но кто не рискует, тот не смеет называться членом клуба черных котов, в котором представлены самые достойные представители многочисленного кошачьего племени. Надеюсь, что вы меня признаете именно таким субъектом. Я еще успел повернуть голову налево и успел заметить испуганную рожу водителя. В глазах его был неподдельный страх. Вы же знаете, что для толерантного европейца задавить животное — это гораздо хуже, чем лишить жизни половину жителей какого-нибудь провинциального городка.

Губы его шевелились. Представляю, какими только эпитетами он меня не наградил в этот момент. Заскрипели тормоза. Всё-таки шофер или механик, не знаю, кто там, были молодцы. Большегруз я затрясся, подпрыгнул и замер на месте, как вкопанный. Я перешел на другую сторону дороги. Да! Да! Именно перешел, а не перебежал, ибо ничто уже не угрожало моей драгоценной кошчьей жизни. Еще и хвостом помахивал влево-вправо. А вот участникам дорожного движения не очень повезло. Следом за большегрузом летела крутая иномарка. У водителя иномарки не было такой хорошей реакции, как у большегрузника, и он врезался в фуру со всеми вытекающими последствиями. Хозяин иномарки вел себя очень бурно. На голову водителя большегруза сыпались такие характеристики, какие он наверняка не слышал за всю свою жизнь. Словарный запас у водителя иномарки был очень обширен и казалось, что он никогда не исчерпает его.

Но это еще цветочки. Слова-то, как известно, растают в воздухе и от них ничего не останется. А вот бабки нет. Сейчас приедут гаишники, составят протокол. И что водителю привести в свое оправдание, что оправдывало бы резкое торможение? Гаишник напишет протокол, распишутся свидетели, водители. И такие денежки полетели, что большегрузнику нужно целый год на ГАИ бесплатно пахать.

И водители, и гаишники говорили ему, узбеку этому на большегрузе, чтобы съезжал на обочину и не мешал дорожному движению. Вон уже какую пробку создал, понимать же нужно. Но узбек с философским спокойствием сносил все ругательства, даже самые замысловатые. Он стоически ждал, когда кто-нибудь пересечет проезжую часть дороги, по которой перебежал я, ваш покорный слуга. Очень суеверный узбек попался. На этом всё, уважаемые дамы и господа.

В зале раздались аплодисменты. Да, не теряют пенсионеры боевого духа. Еще и молодым могут пример показать. Председатель стукнул молотком по черному столу.

— Ну, что же, уважаемый Ерофеич заслужил свою дозу валерианки. Тряхнул, так сказать, стариной.

Удоволенный Ерофеич прошествовал на свое место.

— На трибуну приглашается Харя, — провозгласил председатель и стукнул черным молотком по черному столу.

Как корабль назовете, в данном случае кота. Было такое впечатление, что когда-то, когда лицевые кости Хари еще не затвердели, его с размаху приголубили по морде лопатой. И получилась плоская, как пошлость, морда. А потом взяли нож и проколупали на плоскости две ямки, в которые вставили черные пуговицы глаз. Само собой, сделали разрез для рта и приклеили жесткие усы.

— Вы хе знаете, что я предпочитаю действовать в жанре хоррора, — начал свою рчь Харя, оглядывая своим недобрым взглядом слушателей. Он знал, что его многие не любили и за его внешность, и за злобное отношение к окружающим. — Я давно наблюдал за этой субтильной дамочкой. Губки сердечком и сама, как рюмочка. Но наблюдал не из-за похотливых побуждений. И видно, что интеллигентная донельзя. А я этих интеллигентов на дух не переношу. Как завижу интеллигента, так вс во мне трясется. И хочется мне так напугать, чтобы очки слетели и книжки в припрыжку убежали. Еще вот придумали эти дурацкие книжки, от которых пользы, как от козла молока.

И вот эта дама каждый вечер прогуливала огромного пса, строго по расписанию. Хоть проверяй часы по ней. Хаски называется порода этих собак. И кто только этих собак любит? А когда этой любви слишком много, то это становится просто невыносимо. Я стал вынашивать планы мести, чтобы стало стрёмно и собаке, и ее хозяйке, чтобы их жег мучительный стыд за свое позорное существование. Вот такой у меня был наполеоновский план.

Выбрал я дерево, которое росло как раз на той дорожке, по которой они прогуливались, и та позорная кобелина часто хаходила под это дерево и задирало заднюю ногу. Залез я на ветку, сижу, гляжу. Вот они показались на дорожке. Впереди, значит, кобелина бежит, мерзкий противный монстр, как его только земля держит, тварюгу. Поводок натянут, а она на другом конце поводка семенит, как марионетка какая-то. Тёп-тёп-тёп! Тёп-тёп-тёп! И непонятно, кто кого прогуливать вывел: она ли этого монстра или он ее. Лучше бы мужика себе завела. Хоть узнала бы, что такое настоящее удовольствие.

Вот они поравнялись с деревом, на котором я устроил засаду. Как раз идут подо мной, ни о чем не подозревая. Хотя и понятно, собаки и люди — самые глупые существа. Я резко отталкиваюсь, прыгаю и вцепляюсь в загривок этому Голиафу. Тот сначала от неожиданности присел на задницу, бешено вращая своими тупыми глазенками. Потом закрутился юлой. Крутится и визжит, визжит, визжит, как поросенок.

А всё от ужаса, потому как не может понять, кто же на него такого огромного посмел напасть. Ведь он себя считал чуть ли не царем, перед которым все трепещут в страхе. До сих пор все его пугались. Он видел, что на лицах и в глазах людей и животных был написан страх, стоило только им повстречаться с ним. Они боялись заглянуть в его глаза. И вот нашелся кто-то такой, кто не испугался его, бросил ему вызов. А я вцепился в загривок ему, кусаю и урчу, как настоящий хищник. Хотя я и есть хищник.

Тут он совсем ополоумел. Завизжал и как бросился бежать. Видели ли вы, как бегает хаски? А эта дура вместо того, чтобы отпустить поводок, вцепилась в него обеими руками и визжит:

— Фрэд! Фрэд! Фрэд!

А Фрэд ее летит, не разбирая дороги, через кусты, буераки. Люди, завидев его, шарахаются. Наконец выдернул он поводок. А я спрыгнул с него возле дерева. А то и меня бы расшиб. Такая бомба летит со сверхзвуковой скоростью. Это надо было видеть! Зрелище еще то!

Дамочка эта поднялась, вся ободранная от головы до пяток, юбчонка на ней порвалась и колготки в прах. На ногах кровоточащие порезы и синяки и грязь кусками прилипла. Люди предлагают вызвать «скорую помощь». А эта дура, как попугай, верещит:

— Фрэд! Фрэд! Где Фрэд? Дайте мне Фрэда! Живой ли мой Фрэд? Почему я его не вижу?

Вот такой я им устроил хоррор. После этого они перестали гулять по парку к радости остальных людей. А кобелина этот даже на улицу перестал выходить. Сидит в квартире и воет, и воет, и воет. День и ночь без передыха. Дамочка эта даже ветеринара вызывала. Тот подергал собаку за лапы, постучал ей по груди молоточком, помахал перед глазами рукой и сказал, что у собаки серьезное психическое расстройство. Выписал порошки, взял с дамочки три тысячи рубликов и укатил, оставив дамочке надежду. Порошки не помогли, Собаку отвезли в психиатрическую больницу. Она где попало какала и непрерывно скулила. И панически боялась каждого дерева и куста. Поэтому на прогулки ее не выводили, даже окно зашторили, чтобы она не видела пейзажа. А хозяйке ее в обычной больнице наложили швы на руках, ногах и мордочке и заверили, что до свадьбы заживет. Хотя кому такая кикимора нужна. Даже последний чмошник не позарится.

Наверно, она скучает по собаке. Только как она будет жить с сумасшедшей собакой, у которой непонятно что на уме. Хотя какой ум у собак. Это же совершенно безмозглые твари.

— Ну, что же, жестоко, — сказал председатель. — Я бы даже добавил, антигуманно. Но затейливо. Вижу, что с фантазией у тебя, Харя, всё норм. Видишь, какое оживление вызвал твой рассказ в зале?

Он стукнул молотком и торжественно произнес:

— Харя заслужил порцию валерьянки.

Решение председателя вызвало одобрение у присутствующих. Многие завидовали Харе.

Харя благодарно промурлыкали пошел на свое место.

— А что у нас молодые молчать, подрастающее, так сказать, поколение? — спросил председатель, оглядывая своими черными глазками зал и покачивая черным молотком.

— Молодежь не молчит, молодежь действует.

Это был Борзой, наглый, отвязный подросток, с орды которого не сходила презрительная ухмылка.

Борзый никогда не лез за словом в карман. Хотя какие у кота могут быть карманы? Да и зачем, спрашивается, котам карманы. Лишних вещей они никогда с собой не носят. Ну, если бы и были карманы, то, что бы они туда складывали? Мышей? Очень смешно! Ха-ха! Мышь в кармане и вша на аркане. А про слово в кармане — это образное выражение.

Борзой, нахально ухмыляясь, уже шел к трибуне. Он был поджарый и жилистый, без единой жиринки. Настоящий спортсмен. Хотя у него особый был вид спорта — хулиганский.

И мыши его панически боялись, потому что его расправа с грызунами отличалась инквизиторской жестокостью. Он с каким-т сладострастием предавался мучительным играм. Борзый сколотил банду из таких же подонков, как и он. Девизом их было «Черные имеют значение». Все остальные коты подвергались ими расовой сегрегации.

Они специализировались на том, что гнобили котов не черного цвета, которые считались котами второго сорта. Законопослушные коты их панически боялись, потому что встреча с ними не предвещала ничего хорошего.

— Ну, Борзой, надеюсь, что и на этот раз ты нас порадовал? — произнес председатель, ласково поглядывая на подростка, который уже стоял за трибуной и нагло ухмылялся.

— Ну, а как же, босс? На этот раз мы решили добраться до домашних, которые сидят за стенами и уверены, что они в полной безопасности. Бродячие еще куда ни шло. А эти домашние! Ведь это сплошная сволота, бюргеры, мещане. Контрреволюция, блан!

На лице Борзого было написано такое отвращение.

— Всех бы своими лапами передушил! Ненавижу! Подонки! Ничтожные фекалии! Мрази!

— Но как вы добрались до домашних? Они же сидят под запором. Не сами же они вам двери открыли? Или вы пользовались отмычками и взламывали двери? Что вообще-то незаконно.

— Кроме дверей в любой квартире имеются и другие входные отверстия. Дело за малым: установить их локацию. Я давно приметил эту квартирку. Там такая фифа жила. Хозяйка иногда выходила с ней на балкон подышать свежим воздухом. Хотя какой в городе свежий воздух? Как увижу ее, такая во мне злость поднимается. Пацаны проследили, когда хозяева уезжают на работу и когда возвращаются. Любое дело начинается с разведки. А дальше дело техники. Балкон-то на втором этаже. Да тут любой залезет, самый последний чмошник, который выше дивана никуда в жизни не забирался. На балкон взлетели в два маха. Форточка была открыта. Они ее только зимой закрывают и то не всегда. И вот мы в квартире. Фифочка-то, как нас увидела, заметалась туда-сюда. Пятый угол ищет безмозглая дура. А мы похохатываем. Ну, камедь просто! Хотела спрятаться. Да сама, глупая, понимает, куда от нас спрячешься. Мы тебя со дна Марианской впадины достанем. Так что прятаться от нас, только время тратить. В угол забилась, шерстка дыбом, вся трясется. Всё-таки была наслышана о нас, борцах за права черных. Слухами земля полнится. А для СМИ мы любимая тема, трындычат о нас на всех углах. Мы представлялись ей такими громилами, хулиганами, насильниками, которые только и живут одним, как бы гнобить кого-нибудь. Такие вот робеспьеры-мараты. И мы таковые есть. Одно дело языком ля-ля-тополя, а другое дело — делать дело. В действительности мы еще страшнее, чем представлялись этой фифочке. Филон подошел к ней блатной походкой и напевая, а голо у него такой гнусавый, прокуренный:

Встретился я с Муркой

В темном переулке

И сказал ей:

— Здравствуй и прощай!

Ты меня любила,

А с другим ходила,

Вот за это финку получай.

Фифочка и поплыла окончательно. Даже пискнуть не может. Страх парализовал ее.