Кафе "Связь времён"

Кафе «Связь времён»

Они сидели в кафе... В окно заглядывало приземистое дерево с желтеющими листьями.

— Раньше здесь была наша квартира,- вдруг сказал муж.

— Где?, — не поняла она.

— Прямо здесь, в этом помещении. Вон те два окна были наши.

Это было во время войны, когда я был совсем маленьким.

А теперь здесь кафе...как-то странно...

Я словно переместился на машине времени из начала сороковых прошлого столетия в наши дни. Можно, наверное, и в обратную сторону прогуляться?...

И только он произнёс эти слова, как всё вокруг завертелось, закружилось, и он ощутил толчок, словно кто-то пнул его под зад. Он упал на мягкую прохладную землю. Ныли колени, болел левый локоть. Но он поднялся с земли и огляделся вокруг.

Был вечер, небо слегка золотилось от заходящего солнца, за углом явственно слышались скрип, лязг и редкие звонки трамваев, шум автомобилей.

Он стоял в квадрате своего двора. Из окна, вытирая кухонным полотенцем чайную чашку, за ним следила мать.

Тут он увидел, что во дворе находится не один. У песочницы стояла девочка Римма из третьей квартиры. Он спросил её каким-то чужим писклявым голосом: «А где ребята?»

— Я – ребята,- разведя руки в сторону, растерянно ответила она.

Он отвернулся: «Ну, во что играть с девчонками?», и вышел на улицу.

По проезжей части вели колонну пленных немцев, одетых в синие робы.

Их сопровождали суровые конвоиры с автоматами.

Прохожие стояли на тротуаре и, молча, смотрели им вслед.

К нему подбежал незнакомый пацан и, задыхаясь от спешки, затараторил: « У них бритовки, бритовки острые есть. Попроси у них бритовку!... .».

-Тебе надо, ты и проси,- ответил он пренебрежительно.,. А колонна уже скрылась за углом.

Он вернулся в дом. В коридоре мальчишки с жадностью ели картофельные очистки. И он за компанию присоединился к ним. Но тут приоткрылась дверь их квартиры и выглянула мать, увела домой и отругала: «Ты зачем это ешь? Они голодные, а ты-то ведь сытый!».

Мать перебивалась как могла и старалась его кормить более-менее. Им отец высылал часть своего офицерского жалованья, и они имели возможность некоторые продукты покупать на рынке.

Вскоре она собралась и куда-то ушла, закрыв его на ключ. Вернулась только к вечеру с незнакомой говорливой женщиной. Они долго пили чай на кухне и говорили про войну, про продуктовые карточки, про воевавших мужей. Он всё ждал, когда, наконец, она уйдёт. Но тётка никуда не ушла, она осталась у них ночевать.

Просыпаясь ночью, он видел, как она торопливо шарила в их сундуке. Хотел спросить, что она ищет. Но снова заснул.

Утром мать была в ярости. Эта незнакомая женщина, которую она из жалости пустила переночевать, украла из сундука её лучшее платье. И мать не знала, где её искать.

Но случай помог. Буквально через день она встретила воровку на улице в украденном платье. На глазах у изумлённых прохожих она содрала с неё своё платье и ушла удовлетворённая….

После отбытия отца на фронт, они переехали с улицы Ленина в этот трёхэтажный кирпичный дом дореволюционной постройки по улице Октябрьской Революции, 3.

В квартире были высокие потолки, высокие окна. Но было холодно.

Они бросали в ненасытную пасть буржуйки всё, что горело, но тепла она давала мало. Да и дрова надо было экономить.

В подвале их дома размещался овощной склад, там хранились солёные помидоры в больших деревянных бочках. А во дворе постоянно сушились тёмные мокрые бочки, источающие резкий дразнящий аромат укропа.

Как-то вышли они с ребятами во двор погулять, видят: лежит помидорка. Видно грузчики обронили. И стали гонять её по двору как мячик. А потом одному мальчику приспичило и он помочился на неё, из хулиганства, конечно.

А в это время мимо проходил нищий старик. Увидел помидорку, поднял с земли и съел.

А они, как языки проглотили, ничего не успели ему сказать...

Жили они в самом центре города. Неподалёку от дома находился сквер им. Ленина, а в сквере был фонтан. Они часто там гуляли. Обычно одни, без взрослых, хотя им было по три-четыре года отроду. Много разных историй, хороших и плохих, произошло с ними в этом сквере.

Однажды сидели они с другом Генкой на краешке фонтана, а сзади подкралась девочка Юля и столкнула их в воду. Он наглотался воды, но самостоятельно вылез, а его друг чуть не утонул.

Генка хватался за края фонтана, пытаясь выбраться, но его рука почему-то постоянно соскальзывала.

Когда он выбрался сам, то вытащил Генку.

День был жаркий. Они сидели на скамейке и сушили одежду. Дома всё равно никого не было. А ключ от квартиры мать уносила с собой.

В сквере по дорожкам, усыпанным гравием, гуляла девочка в белоснежном нарядном платьице. И вдруг, нечаянно посадила пятно и очень расстроилась: платье жалко и мама ругать будет.

Пробовала оттереть водой – ничего не получалось.

Тут подошла к ней подружка и сказала: «А давай, постираем!»

Девочка сняла платье и стала стирать его в фонтане.

После этой стирки белоснежное нарядное платье превратилось

В грязную серую тряпку.

— Ну, теперь-то ей точно всыпят,- деловито сказал Генка, внимательно наблюдавший за этой сценкой.

Его друг, Генка Заболоцкий, жил на втором этаж. Он был очень инициативный шустрый парнишка. С ним постоянно случались разные истории. То он из окна со второго этажа вывалится и сломает ногу, то на трамвае на другой конец города уедет, и его все ищут.

Как-то играли они во дворе, а потом им стало скучно. Вот Генка и предложил: «Пойдём на речку!». И пошли. А было им года по три. Перешли дорогу. Вышли на улицу Цурюпа. Там им повстречался незнакомый мужчина.

Мужчина бодро спросил: «Куда идёте, малыши?!». А Генка и отвечает: «На речку, на лодке кататься!». Он их завернул, проводил до дома и строго наказал: «Никуда не ходите!».

Генка прожил недолго. Его мать, по – видимому, такая же взбалмошная, повезла его по военным дорогам в нетопленных вагонах в Ташкент – город хлебный. В пути он простудился и умер от воспаления лёгких.

Население Уфы в годы войны было разбавлено творческой и научной интеллигенцией, эвакуированной из столичных городов.

В их доме жила девочка Оля, эвакуированная из Ленинграда. У неё были белокурые косички и нарядные платья. Её мама, тётя Рита, была очень добрая и приветливая. Она часто заходила к ним. Иногда приводила с собой дочку. Ему нравилось играть с Олей.

Когда они уезжали, Оля подарила ему на память большую гладкую морскую раковину в тёмных пятнышках. Если её прижать к уху, то слышался шум далёкого моря.

Он подолгу слушал шум этого моря, которое никогда не видел, и думал об Оле.

Ему было досадно, что он-то не догадался сделать ей ответный подарок.

И Оля скоро забудет о нём. Ведь ей ничто не будет напоминать о его существовании.

Его часто оставляли дома одного. Ему было скучно. Игрушки надоедали, он подходил к окну и подолгу смотрел на улицу: там кипела жизнь: куда-то шли люди, проезжали автомобили — эмки, лошади, запряжённые в телеги, тарантасы с седоками, зеленели деревья...

Ещё он любил смотреть на дом, расположенный напротив. Дом был двухэтажный, с крышей, крытой листовым железом. В этом доме жила тётенька, зубной врач, на её двери красовалась блестящая медная табличка, на которой было выбито: «Стоматолог частной практики Боровая — Нейман». Она за рубль удаляла детям из их дома расшатавшиеся молочные зубы.

И вот однажды, он смотрел, смотрел на крышу этого дома и вдруг увидел, как по самому коньку шагают важные гномики в смешных колпачках…..

Но тут стукнула входная дверь, пришла мать и разбудила его...

Он очень боялся оставаться один, ему не нравилось, когда его закрывали на ключ. Пустота и тишина давили на детское сознание и он цеплялся за мать.

Когда она уходила, он обычно пытался придержать входную дверь. Так поступил и на этот раз. Но дверь неотвратимо захлопнулась, прижав со всего маха его мизинец.

Мать, услышав его громкий отчаянный плач, вернулась. Мизинец был расплющен в лепёшку.

Они побежали к врачу...

-Что, что ты говоришь? Я не расслышала, какой мизинец?

Он открыл глаза. По-видимому, он слишком глубоко погрузился в воспоминания.

— А, мизинец.… В детстве, мать, когда уходила, второпях хлопнула дверью и нечаянно прижала мой мизинец...Но, ничего…..видишь, он цел! Восстановился с возрастом...

23.9.2011г.