Дороги не расскажут. Часть 1. Глава 5.

ДОРОГИ НЕ РАССКАЖУТ...

Повесть.

Русаков Олег Анатольевич

Г. ТВЕРЬ.

ЧАСТЬ 1.

ЕЛЬНИНСКИЙ ВЫСТУП.

Глава 5.

Тяжелый день.

Штаб 630 стрелкового полка располагался в деревне, в трех километрах, от штаба 107-й резервной стрелковой дивизии, в которую он входил. Особый отдел дивизии квартировался при штабе, и уже к семи часам вечера раппорта капитана Шеина лежали на столе Комдива полковника Миронова Павла Васильевича. Миронов был назначен на командование 107-й перед самым Ельнинским сражением, хотя до отбытия на переподготовку в Москву в 1940м, с 1939 года, командовал 82-м горнострелковым полком именно в составе этой, родной для него, дивизии. Соединение базировалось тогда в Барнауле. А с 1940 Миронов был назначен уже комдивом 107й. Почему, через три месяца, и уехал учиться в Москву на переподготовку и повышение. В начале августа 1941 был возвращен на эту должность, когда 107я уже была в составе резервного фронта, с приданными, для усиления частями и подразделениями, под командованием Жукова Георгия Константиновича.

— Что за Васильев, это не тот который должен был Данино взять в тылу немцев?… Командир разведроты 630го полка. — Спрашивал Командир дивизии у комиссара (в звании полкового комиссара) Столярова Виктора Дмитриевича, прочитав раппорта особиста. — Так Васильев Данино взял или не взял? — Миронову не нравилось недопонимания тактической ситуации при ведении боевых действий.

— Вот донесение из сотой, что капитан Васильев железнодорожный вокзал в Ельне взял в 11.30, а в 14.20 на него танки из сотой выскочили, когда он бой вел, защищая вокзал. — Передал Столяров Миронову донесение из 100 дивизии действующей на севере Ельни.

Комдив прочитал донесение из сотой, покрутил его в руках, как будто не веря тому, что там написано.

— Так, а чего наши особисты мозги то нам пудрят. Совсем охренели. — и на прямую, обращаясь к комиссару — Ну ко, позовите сюда этого — комдив присмотрелся к фамилии капитана — Шеина. Он же там был — пусть хоть расскажет по-человечески. И вообще, если это правда про железнодорожный вокзал — комдив опять держал в руке донесение, теперь уже, из сотой дивизии — то Васильева надо к герою представлять, как первого вступившего в Ельню, и дивизии почет. А тут всякие Шеины… Только почему Васильев связного не прислал, хотя не каждый связной до штаба сейчас добежит. — Комдив помолчал — А как он в Ельне оказался без приказа… Все-таки авантюрист этот Васильев, хоть и разведчик хороший. Ну ко набери мне штаб 630 го полка, может у Перхоровича там информация есть, которая до нас не дошла.

Через пару минут в кабинет вошел офицер связи.

— Товарищ полковник, связь с 630м полком установлена. Можно пройти к аппарату.

Миронов прошел в комнату связи.

— На проводе полковник Миронов. — командным голосом рявкнул в трубку комдив.

— Слушаю Вас товарищ комдив, полковник Перхорович… — ответили на том конце провода.

— Товарищ полковник, Что там у вас творится, сведения от командира диверсионной роты есть, где там твой Васильев сейчас болтается.

— Да вот, товарищ полковник, и десяти минут не прошло, как рота в расположение полка прибыла, им грузовиками танкисты из сотой дивизии помогли, они сюда за топливом и боеприпасами приехали, ну и Васильева с ротой привезли. Они оказывается утром Данино взяли, а пол двенадцатого немцев с железнодорожного вокзала выбили в Ельне. Буду сейчас документы готовить на награждение личного состава роты, а Васильева хочу и на повышение звания представлять. Герои они у меня, товарищ комдив. Герои настоящие.

Командир дивизии слушал донесение командира 630го полка и понимал, что ему сказать нечего, что он слышит самые лучшие слова, которые могут звучать на той стороне провода.

— В течении часа подъеду к тебе. Хочу посмотреть на героев. Еще есть, что доложить Франс Иосифович?

— Да чего уж еще, Павел Васильевич, если ты через час подъедешь, вот и поговорим.

Командир 630го полка был совсем не молодым человеком. Он был кадровым офицером еще царской армии, прапорщиком командиром взвода с 1915го года, и с 1918го воевал в рядах РККА, пройдя многими военными дорогами гражданской войны, и межгосударственных конфликтов Советской России. В 1938 его отправили в отставку, но в 1940 восстановили в рядах РККА. Он был опытным и сильным командиром строевой части.

— Разрешите товарищ полковник — в дверях хаты стоял капитан особого отдела.

Миронов рукой показал капитану на стулья, пройдя на свое место за стол. Капитан строевым шагом прошел к столу комдива, встал по стойке смирно.

— Капитан Шеин. Особый отдел 107 дивизии. По вашему приказанию прибыл.

Миронов смотрел на капитана, слегка сузив глаза и наклонив на бок голову. Миронов как будто пытался проткнуть взглядом особиста, затягивая паузу.

— Та-ак… — медленно произнес комдив, подняв со стола его раппорта — что это — потряс полковник бумажки Шеина перед его строгой фигурой стоящей по стойке смирно.

— Раппорта расследований на вновь освобожденной территории товарищ полковник.

— По твоим раппортам Капитан Васильев, чуть ли не предатель. Под трибунал точно можно отдать. — Полковник медленно, не сводя взгляда с Шеина вышел из-за стола, подошел к нему вплотную, капитан повернулся к нему во фронт продолжая стоять по стойке смирно. — может в дисбат его отправим.… А… капитан, чего молчишь то.

— Товарищ полковник, капитан Васильев хотел скрыть окруженца в рядах своей роты. А это должностное преступл...

— А ты знаешь, капитан, что Васильев со своей ротой первый в Ельню вошел, железнодорожный вокзал у фашистов отбил своей ротой и держал его до прихода основных сил. — Шеин молчал. Полковник опять вернулся за свой стол. — На, забери свои опусы, и иди, спи к чертовой матери. — Полковник легко перекинул раппорта Шеина на противоположный край стола.

Шеин стоял как вкопанный по стойке смирно, не сделав ни одного движения, четким офицерским голосом произнес:

— Командир разведроты 630го стрелкового полка капитан Васильев вошел в Ельню не имея на то приказа. — глухо и сухо прозвучали слова Шеина. Как бы разговаривая сам с собой, констатировал: — это тоже есть военное преступление, и тоже требует расследования.

Шеин продолжал стоять по стойке смирно.

В хате повисла тишина. Командир и комиссар дивизии переглянулись между собой, у обоих засвербело под ложечкой. Каждый из них понимал весомость слов офицера особого отдела. Пауза не прерывалась никем. Пауза висела в воздухе между офицерами, и никто не хотел ее нарушать.

Комдив тяжело вздохнул. Пауза продолжалась.

— Свободны, капитан. — Миронов сел за стол.

Шеин строго и красиво повернулся на 180 градусов и вышел из хаты.

Тишина продолжала наполнять помещение. Командиры дивизии каждый по-своему обдумывал смелое поведение офицера особого отдела.

Через минуты зам комдива по политической части Столяров как будто сам себе под нос произнес:

— Думаю, что ни героя, ни звания Васильеву не видать...

— Какая сука у нас в штабе сидит — отозвался Миронов. — отправил бы ты его куда-нибудь на повышение, а то он и за нас возьмется.

Через час офицеры подъезжали к штабу 630 резервного стрелкового полка.

В штабе над картой колдовали старшие офицеры штаба полка: командир полка полковник Перхорович Франс Иосифович; начальник штаба полка полковник Муратов Василий Денисович; заместитель командира полка по политической части майор Носевич Михаил Александрович, когда в штаб вошли комдив и комиссар дивизии.

— Товарищи командиры — скомандовал Перхорович, по привычке еще оставшейся у него с гражданской, и офицеры встали по стойке смирно.

— Ну чего вы тут высматриваете на карте. — с суровым лицом спросил Миронов, подходя к столу.

— Анализируем донесения воюющих частей, определяем их расположение на конец дня и оцениваем текущую обстановку товарищ комдив. — доложил комполка.

— Ну и как обстановка, покажи-ка. — полковник подошел к столу вплотную, на котором была раскинута карта. Комдив с минуту внимательно смотрел на карту. — Данино то где-то в четырех, пяти километрах от Ельнинского железнодорожного вокзала. Сведений из штаба нет. — размышлял комдив — Решил не ждать, пока немец опомнится, решил взять вокзал. Да… Стратег ваш Васильев, наделал делов. — Комдив продолжал смотреть на карту еще с полминуты. — ну где ваш герой, на улице уже все равно темно, давайте его сюда.

Миронов расстегнул верхнюю пуговицу гимнастерки, сел на диван.

— Чай то у тебя найдется Франс Иосифович?

Офицеры полка уже поняли, что настроение комдива не было безоблачным.

Только минут через десять на пороге избы появился капитан Васильев.

— Разрешите. — Зайдя в избу произнес разведчик.

Комдив поставил не допитую чашку на стол.

— Васильев? Вот ты значит какой.

— Так точно, капитан Васильев, командир разведроты 630 полка.

Миронов несколько секунд с интересом рассматривал исцарапанное лицо статного боевого офицера. Затем встал, подошел к капитану.

— Наслышан о твоих подвигах.

Миронов опять отошел к дивану.

— Почему сразу не доложил о взятии Данино?

— Товарищ полковник, связной был отправлен в штаб полка сразу после взятия деревни. Скорее всего, не дошел. В округе еще немцев по лесам много. Перехватили наверно.

Какое-то время все молчали.

— А в Ельне как ты оказался.

— Ждать было нельзя, итак уже два часа после взятия Данино прошло, когда мы на окраину Ельни вышли. В лоб я вокзал не взял бы. Схитрил там маленько. Ну, а через три часа танкисты из сотой подъехали, старший лейтенант Семушкин, приданная Сотой, ударная танковая. Взятые объекты тыловым сдавал, как положено и Данино и вокзал. Все как положено.

— Да, герой. Но ведь без приказа в Ельню вошел.

— Так, где ж я его в бою возьму то приказ. Что ж немцам простить, что у меня приказа нет.

— А что у тебя там за история с танкистом приключилась в Данино.

Капитан понял, что Шеин уже все, что хотел, сделал.

— Он ночью на нас выскочил с немецких позиций в лесу. Поначалу мы думали фриц, но по нему было видно, что он контуженный, он в танкистском комбинезоне был, со сгоревшего танка, неудавшаяся атака два дня назад, с закопченным лицом, да, в общем-то, парень неплохой оказался, но нам очень помог в бою, и вообще герой он, а не предатель.

— Да хватит тебе его защищать… — Миронов грубо прервал Васильева. Было видно, что Миронову не приятен этот разговор. — Потери большие?

— Большие товарищ комдив. С первого взвода восемнадцать человек в строю остались, во втором и третьем половина. Старшину Каптелова потерял, он в роте как отец родной был. — Васильев замолчал.

В хате какое-то время было слышно только, как топится печка.

— Ну ладно Васильев, свободен.

Капитан козырнул и вышел из хаты.

— Значит так, представление на повышение звания можешь не присылать, героя, тоже отставить, пришлешь представление на орден красного знамени, попробую протолкнуть, получится — нет не знаю, телегу на твоего капитана особист написал, нехорошую телегу, — громкая пауза с кряхтением и изменением позы, — его сейчас от трибунала отмазать надо, думаю, что представление на награждение поможет. Мотивацию, что он первый в Ельню вошел отставить, — опять молчание на коротке — а то этот особист и к этому прицепиться может, приказа ведь не было… Другой первым в Ельню войдет, ну хоть даже этот старлей танкист, как его… Семушкин.

Комдив обвел офицеров озабоченным взглядом. С Перхоровичем были знакомы еще задолго до войны. Понимал, что не молодой офицер, герой 1й мировой, сильно озабочен услышанным.

— Не надо твоему Васильеву первым в Ельню входить...

Продолжение по ссылке: http://www.proza.ru/2016/10/26/1901

Русаков О. А.

Октябрь 2016.

г. Бежецк.