Бытовые будни

The Dandy Warhols — Sleep

Неторопливой рысцой вышагиваешь по протоптанной дорожке в незнакомом городе — хочется выучить новые улочки, но где-то в другом конце района ждет домашний уют. Идешь, обходишь лужи, дома, облака, пешеходов. Навстречу собака бежит, хвост держит по ветру, язык набекрень, вольная, самодовольная, скачет по лужам, через дома, в облака за кем-то из пешеходов.

Проворачивается ключ в замочной скважине, перешагиваешь порог, аккуратно ступая промокшим замшевым сапожком на скомканный хозяйский половик цвета бордо.

Всё привычные ритуалы: актерский мастер-класс перед зеркалом, собираешь волосинки, запутавшиеся в зубьях расчески. В кухне — шеф-повар, бариста и посудомойка в одном лице. В ногах путается сонная кошка, вспоминаешь все уроки биологии. Водные процедуры, обед, ужин, стирка, уборка, работа, учеба, любимые сериалы, продовольственные магазины, отдых на кровати, домофонная трель. Лежишь, ждешь мужа — всё привычные ритуалы.

Приходит холодный, голодный, потный, уставший, заработал денег на твою новую юбку-блузку, может, на сумочку от Дольче, чтобы потом смогла щеголять перед одногруппниками. У вас с девчонками и дела нет любимее, чем на перекуре пострелять сигаретки у парней. Протягивая каждую гласную в имени своего соседа по парте, прячешь руки в карманы, особенно безымянный палец правой руки.

А потом снова всё привычные ритуалы.

Собаки довольно бросаются в ноги, сквозь облака топчется сонная кошка. Волосинки в зубьях расчески, хозяйский половик цвета бордо, водные процедуры, обед, ужин, стирка, уборка, учеба, лежишь, ждешь мужа.

Счастье через край льется, всё, к чему стремилась, все, кого так любила, ждут тебя дома: хомячок, цветок подоконный, сонная кошка, муж, уткнувшийся носом в перьевую подушку, самую большую и самую мягкую во всем белом свете.

И нет как будто ничего, что сможет хоть на секунду заслонить твоей ладошкой солнечный лучик в пасмурный то ли зимний, то ли летний день. Сапожки на батарее, кошка в лотке, в раковине — горы посуды, и грязной и чистой, всё вперемешку, а ты — на огромных и мягких подушках, головой в облаках других городов, какие по памяти сквозь сон начертишь на мокром песке, на горячем асфальте, на разлинованном листке на паре в школе под лучами то ли зимнего, то ли летнего пасмурного дня. Можешь даже на зеркале губной помадой на мужнины деньги, но лучше, чтоб никто не увидел.

Неторопливой рысцой вышагиваешь по протоптанной дорожке в незнакомом городе — хочется выучить новые улочки, но где-то в другом месте с другим названием, более родным и складным, как голос матери в колыбельных песнях, ты вглядываешься в лица прохожих и улыбаешься этим вольным и самодовольным мыслям, что держатся по ветру привычными ритуалами.

Ни мужа, ни кошки в окошке на подоконнике, цветы не растут, и хомяка у тебя нет. Только до вечера, до полуночи ты из тыквы вырежешь красивые лица. Кто это, знаешь ли? Эти руки и губы, морщинки на лбу, родинка на пояснице, и запах, мужской, но не мужнин. И любовь не любовь, и страсти тут нет, ютиться не хочется, ведь неуютно в компании незнакомца. Но только до вечера, до полуночи, бродишь по улицам, и нет роднее и слаще того, чего как будто и не случалось даже.

И сердце млеет, и слезы льются, дыхание, сбившись, забилось на дно, и на душе так щекотно, а в животе — тепло. И хочется бегать и прыгать, языком набекрень, по лужам, мимо домов, в облака. Но только до вечера, до полуночи, до домофонной трели.

Встаешь, встречаешь мужа — и снова всё привычные ритуалы. Водные процедуры, обед, ужин, стирка, уборка, работа, учеба, любимые сериалы, продовольственные магазины, отдых на кровати. Счастье через край льется, всё, к чему стремилась, все, кого так любила, ждут тебя дома: хомячок, цветок подоконный, сонная кошка, муж, уткнувшийся носом в перьевую подушку, уставший, заработал денег на твою новую юбку-блузку, может, на сумочку от Дольче.

А ты что?

А ты как всегда, неторопливой рысцой вышагиваешь по протоптанной дорожке в незнакомом городе — хочется выучить новые улочки, но где-то в другом месте с другим названием, более родным и складным, как голос матери в колыбельных песнях, ты…

If I could sleep forever.