Иван и месть Чёрного Короля

Был у царя друг генерал. На поле брани сразила его вражеская стрела, но успел он перед кончиной с правителя обещание взять, что тот о его осиротевшем сыне Иване позаботится. Услышав заверения клятвенные из государевых уст, генерал упокоился с миром.

Верный своему слову, взял царь Ивана в свои палаты белокаменные пасынком. Да и Настасья, царская дочь, рада была братцу названному — вдвоём как-никак веселее по дворцу эхо гонять.

Ох, и натерпелись от Иванушки мамки да няньки: сладу с озорником не было. И решил царь отрока за границу отправить, уму разуму набраться, да ремеслу обучиться. И не абы какому, а новомодному детективно-розыскному, и не абы где, а в лучшей полицейской академии в тридевятом царстве, в тридесятом французском государстве, в Париж-граде.

Целых шесть лет Иван отучился под началом у самого комиссара Мегре. Нельзя сказать, что он там особого успеха добился, скорее всех преподавателей за время учёбы своей «харизмой» добил. Так что они на него рукой махнули, да и не требовали ничего — лишь бы не бедокурил и «харизму» при себе держал. Однако царю русскому из политических соображений исправно похвальные и благодарные листы отсылали во избежание межнационального конфликта. Поэтому, понятное дело, французы облегчённо вздохнули, торжественно вручив Ивану диплом с отличием и выпроводив горе-выпускника за ворота академии.

Возмужал Иван, настоящим богатырём стал: и высок, и статен, и лицом пригож. Несмотря на то, что новоиспечённый блюститель закона от учёбы отлынивал, кое-какие уроки всё же усвоил. Научился панталоны шёлковые носить с жабо кружевным на манер французских франтов, благо царь-батюшка на содержание пасынка никогда не скупился, а по сему седельные сумки были туго набиты изысканными предметами гардероба по последней моде. Кроме того у Ивана обнаружились весьма замечательные таланты: слыл он фехтовальщиком отменным и шахматистом незаурядным. А вот с построением причинно-следственных связей были проблемы немалые. Не дались ему ни метод дедукции, ни индукции. Иррациональной логикой Иван обладал, нестандартной. По этой причине дураком за глаза прозвали, поскольку эту самую логику русского Ивана даже достопочтенный комиссар Мегре постичь не смог. Бывало, послушает нерадивого ученика, глаза закатит и изречёт глубокомысленно: «Умом Россию не понять!». От подобного непонимания у бедного Ивана душенька по вечерам «калинкой-малинкой» изнывала, да крепкой медовухи просила, а от избытка оной богатырские кулаки чесаться начинали. В такие «чёрные» дни не дай Бог у Ивана на пути оказаться — непременно грусть-печаль свою под глазом у недотёпы отобразит. Правда, на утро всегда прощения попросит и одарит чем-нибудь, потому как добр и щедр был по натуре.

***

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В путь-дорогу Иван отправился на верном коне своём Булате. Долго ли, коротко ли брёл он тропами неведомыми, но вот, наконец, ступил молодой богатырь на землю русскую, а через несколько дней и до сторонушки родимой добрался. Остановился у ключа, водицы студёной испил, пыль дорожную смыл, да в лучший свой наряд облачился. Собрался молодец с духом и к царю подался за заботу-ласку отблагодарить, да на службу верную благословение получить.

Зашёл Иван в палаты, а там плач и причитания кругом. Что происходит — неведомо: ни от кого внятного ответа получить не смог. Увидел Иван царя, поседевшего и опечаленного, в ноги ему поклонился и сказал:

— Здравствуй, царь-батюшка. Вернулся я из-за кордону с готовностью служить тебе верой и правдой.

— И ты здрав будь, Иван, сын мой названный. — Подошёл царь ближе и посмотрел снизу вверх на детину. — Возмужал как! На отца своего покойного похож стал.

Окручинился царь ещё больше, об утратах вспомнив, отвернулся, скупую слезу украдкой смахнул и продолжил:

— А у нас тут, Иван, горюшко горькое приключилось, царевну Настасьюшку, дочку мою единственную, похитили…. Одна надежда теперь на тебя, как-никак обучен ты ремеслу розыскному.

— Тут такое дело…. — замялся Иван. — Я, царь-батюшка, ещё только….

— Эх, Иван, найди мне Настю! Ничего не пожалею. Всё отдам ради родного дитяти, — дрогнул голос царя, вырвалась отцовская скорбь на свободу. — Не на кого мне уповать боле.

Задумался Иван — шутка ли, такая ответственность. Совсем он не готов был к такому повороту. Настёну вспомнил — веселуха девка была, никогда на Ивана не ябедничала и не сдавала его даже за леденцы сладкие, до коих охоча была без меры.

— Решено, государь! Сделаю всё, что смогу. Настасью я завсегда сестрой почитал, — сказал Иван, сомнения отбросив. Негоже богатырю русскому от трудов праведных бежать. И от слов сразу к делу перешёл. — А как беда приключилась?

Тут царь и поведал Ивану тёмную историю. Три дня назад Настасья недомогание почувствовала. Нянька Матрёна с ней в опочивальне ночевала, за здоровье царской дочки опасалась. А в полночь налетел вдруг ураган, окно настежь растворилось, и комнату туман тёмный заполнил — не иначе колдовство сотворено было. А после, когда ветер стих и тьма рассеялась, опустела постель царевнина. На перине только записка с чёрной деревяшкой оказалась, да перо из воронова крыла меж ставен застряло.

Внимательно выслушал Иван царя и молвил задумчиво:

— А в записке что было?

— Одно слово «шах». Грешным делом в суматохе подумали, что сие дело рук сасанидского шаха Артабана, что руки Настасьюшки моей давеча просил, да та отказала — не мил её сердцу пришёлся. Ильюша, богатырь наш разлюбезный, этого поганца на пути домой изловил и в острог посадил, — поведал царь и за голову схватился. — А он молчит, гад. Одно толкует как заведённый, мол, не ведаю ничего, в царство своё возвращался, никого не трогал. Так ведь, Ванюша, и войну недолго развязать. Понимаешь, о чём толкую?

— Не кручинься, царь-батюшка. Виновен шах, али не виновен — время покажет. Обмозговать это дело надобно. Утро вечера мудренее. А тебе опочить хорошо бы, вона как очи вспухли от недосыпа.

— Твоя правда, Иван. Да и ты от греха подальше сыми эту срамоту, — указал царь глазами на туалет заморский. — Негоже богатырю русскому в бабском исподнем разгуливать. Тьфу!

Застыдился Иван вида своего чудного, опустил буйну голову и в единой цветовой гамме со своими алыми панталонами оказался.

— Эй, Васька, поди сюда, — кликнул царь камердинера, рыжего дядьку с усами. — Справь молодцу одежонку по плечу богатырскому, да распорядись, чтоб обед подали.

Переодевшись и насытившись, Иван не стал мешкать: у царя улики изъял, осмотрел опочивальню царевны, да няньку Матрёну опросил, кое-какие пометки сделал и домой воротился обнаруженные факты сопоставлять.

***

До глубокой ночи сидел Иван в своём тереме, перебирая в уме всевозможные версии. Лучина на стене тихо потрескивала, скупо освещая желтоватую записку и воронье перо. Иван же старательно изучал чудную фигурку из дерева неведомой породы. В ней давешний выпускник полицейской академии признал шахматного короля. Д а и записка на то указывает. Не иначе слово «шах» — предупреждение царю. Стало быть, и мат не за горами, коли беду вовремя не отвратить. Артабан не виновен вовсе — попал ненароком под подозрения ошибочные. Чувствовал Иван, что возможно загадку разгадать, коли с умом за дело взяться.

— Так…. Значит, запишем в план действий, — молвил Иван вслух, — следующее: во-первых, надобно к Филимону наведаться, плотничных и столярных дел мастеру. Может он чего про фигурку-то прояснит. Во-вторых, царскому писарю записку показать. Этот всё про бумагу должон знать, как-никак сам её изготовляет.

Взял Иван воронье перо в руки, покрутил его и так, и эдак, ближе к свету поднёс, рассматривая, а оно возьми, да вспыхни ярким пламенем. А вместо положенного пера спалённого, на столе волос чёрный оказался. От неожиданности Иван так гаркнул слово запретное, что окрест собаки забрехали.

— Фу, чертовщина какая-то. К гадалке не ходи, колдовство тёмное сотворилось! — удивился молодец, крестным знамением чело осеняя, и записал третьим пунктом: сходить к гадалке на счёт волоса подозрительного.

На том свои изыскания Иван и завершил, задул лучину, и тут же засопел умиротворённо.

***

Только петухи день возвестили, Иван согласно плану намеченному собрался дополнительные сведения выискивать — всё так, как в академии научили. Перво-наперво, к Филимону наведался и узнал, что фигурка из драконова дерева сработана. Много лет назад мастер у цыган странствующих гребень приобрёл из такого же материалу. Те говаривали, что драконово дерево только в Южном Королевстве произрастает. Стало быть, оттуда шахмотка.

Царский писарь тоже много чего про записку наговорил. Не бумага это, мол, а папирус — растение такое, значит, заморское. Иван полюбопытствовал, имеется ли таковое в Южном Королевстве. Оказалось, что именно там папирус в ходу.

А вот с волосом сложнее было. Ничего на свете молодой богатырь не страшился, а вот, поди ж ты, поджилки затряслись, когда в избу к гадалке пожаловал. Бабы сказывали, что Зара — самая искусная ведунья. Да и сам Илья Муромец на неё указал, мол, лучше во всём царстве не сысчешь (он-то почём знает?). Вот поэтому и боязно было Ивану. Однако страх пересилил и загремел щеколдой уверенно, дверь пытаясь отворить. А она не поддалась. Иван так и эдак старался, — только ручку сорвал. Вдруг скрипнули завесы, и на порог дивчина-черноглазка вышла: совсем молоденькая, тонкая, аки тростинка, и смуглявая лицом не в меру. Зыркнула девка на Ивана недобро, чёрной косой тряхнула и молвила:

— Почто имущество чужое портишь, чурбан неотёсанный?! Али силушку богатырскую приложить не к чему? Стучаться надобно, дверь-то заговорённая.

— Чево?! — изошёл Иван праведным гневом. — Ты, это, девка, уйди с дороги по добру по здорову. Больно язык твой остёр. Чай, не к тебе пришёл, да и не перед тобой, пигалицей сопливой, ответ держать буду.

Хмыкнула строптивица, рожицу Ивану скорчила и спросила с усмешкой:

— До кого ж тогда пожаловал с визитом, и по какой надобности?

— До хозяйки твоей. А по какой надобности тебе знать не обязательно, — ответил богатырь и показал девке язык, потому как сам с детством не так давно распрощался.

— Ладно. Обожди чуток, а я пойду, доложу ведунье. Она тебя сама кликнет.

Девка шмыгнула в избу, хохотнув в ладошку, у печи села за шторкой и позвала страшным голосом:

— Заходи, болезный!

Ойкнул Иван, почувствовал, как кудри светлые под шапкой выпрямляются, но в горницу вошёл. Ударил в нос запах душистых трав, под потолком подвешенных.

— Э-э, не болезный я…. По делу мне надобно. Важному, — замялся Иван.

— Говори! — гаркнула черноглазка, икоту у гостя вызвав.

— Волос у меня странный имеется, — начал Иван, взором избу обшаривая в поисках источника страшного голоса.

— Седеешь раньше времени что ли? Ну, и в чём странность-то, дурень?

А Иван всё оглядывался. Зацепился его намётанный глаз за гору вещей заморских в углу, среди коих доску шахматную заприметил.

— Не-е, это…. Не мой это волос.

— Так чей же?

— Вот и я хочу знать, чей он. Колдовское не под силу мне и выше моего разумения.

Тут озорница шторку отодвинула, и Иван увидел прислужницу.

— Ну, что вылупился? Ведунья я и есть. Зара.

Иван хотел было уйти — что толку от малолетки проказливой, — но Зара вдруг молвила серьёзно:

— Не серчай, Иван. Никому в помощи не отказывала и тебе помогу. А шутку прости мне, не со зла я, а забавы ради.

Иван головой махнул в знак согласия и глянул подозрительно на ведунью.

— Играешь в шахматы?

— А что это такое? — спросила девица искренне.

— Тогда доска откуда шахматная? — указал богатырь на захламлённый угол.

— А-а, вот ты об чём…. Так я ведь людей врачую, вот они и тянут что ни попадя мне в благодарность. Поди, сама не ведаю, для чего иные диковины предназначены.

Усыпил тогда Иван бдительность недремлющую и дело своё мудрёное изложил. Волос показал, в который вороново перо обратилось, и стал ответа от ведуньи дожидаться.

Долго Зара на волос смотрела, а потом в лице изменилась, словно что-то страшное углядела, и отвернулась.

— Ну что, прознала что-нибудь?

— Прознала, — сказала ведунья мрачно. — Далеко сейчас Настасья, очень далеко.

— В Южном Королевстве?

Зара встрепенулась, и внимательно на Ивана воззрилась.

— Откуда знаешь?

Тут Иван и поведал ей всё, что знал, и до чего сам умом дошёл.

— Надобно в Южное Королевство отправляться. Думается, неспроста чёрный король шахматный в деле фигурирует. Тамошний правитель у меня теперь под подозрением, — закончил богатырь.

Про себя подозреваемого Чёрным королём прозвал.

— Я с тобой пойду, — твёрдо решила Зара. — Тебе не справиться без меня, Иван. Настасью не вернёшь, и сам пропадёшь почём зря.

Не стал Иван с ведуньей спорить (себе дороже), взял, да и согласился на компанию. Хотел он ещё людей с собой позвать во главе с Муромцем, но Зара запретила: сказала, что поход тогда провальным окажется. Странное дело, все, включая царя, послушались и не думали ей перечить. Только Иван надулся, аки индюк, обидевшись, что какой-то малолетней девице, пускай и ведунье, операцией государственного масштаба руководить доверили.

Получив благословение царское, да коней вороных оседлав, отправились Иван и Зара в далёкое Южное Королевство.

***

Два дня ехали путешественники без устали, а на третьи сутки под вечер лесное озеро красоты неописуемой на пути повстречалось. Решили спешиться ездоки и передохнуть. Тем более место было на редкость живописное: лес молчаливый кругом, в озёрной пучине утопленный; солнечная полянка, сплошь спелой ароматной земляникой усеянная. Одним словом — лепота! Подобраться к воде только со стороны поляны можно было, которая пляжиком небольшим оканчивалась. Подошла Зара к самой озёрной кромке, зачерпнула водицы чистой и сказала:

— Отвернись, Иван, искупаться мне надобно.

— Вода же студёная, заболеешь ещё.

— Может ты и привыкши сапоги неделями в походе не снимать, а мне не в моготу уж терпеть, помыться охота.

Иван руки молодцевато в бока упёр и молвил шутливо:

— А ежели не отвернусь, что тогда?

— Вот болван! — выругалась ведунья. — Даже и не думай, а то в жабу оберну.

Сглотнул молодец, — вдруг взаправду обратит в тварь болотную — и отвернулся, костром занявшись.

Зара наплавалась вдоволь, оделась и подошла к костру обсушиться. Загляделся Иван на спутницу свою, простоволосую и свежую, словно ночь майская. «Хороша зараза!» — подумалось ему.

Отужинали вдвоём, чем Бог послал, да и разговорились у огня.

— А ты как в деревне оказалась? По всему видать, нездешняя, — поинтересовался Иван.

— Так и есть, — тяжко вздохнула девица. — Меня цыгане в лесу бросили, а баба Маланья подобрала и вырастила, врачевать научила. Но способность неведомое видеть у меня с рождения. А ты про себя расскажешь?

— А что рассказывать-то? Матушка моя рано умерла, и отец, царёв генерал, в бою погиб. Воспитал меня царь-батюшка, благодетель мой. Вот спасу Настасью, домой ворочусь и открою агентство детективное в родной стороне. Благо, образование соответствующее имеется.

Ночь звёздная окутала прохладой собеседников — огонь совсем на нет сошёл. Подкинул Иван хворосту в костерок, запрыгали огненные искорки в небо, весело потрескивая и тьму промозглую разгоняя.

Расстелил богатырь плащ дорожный ближе к теплу и Зару пригласил опочивать. Сам же на стороже остался — назавтра в седле отоспится, ему не привыкать.

Сидел Иван у костра, на спящую ведунью поглядывал и размышлял. Стали его подозрения одолевать, что Зара как-то с пропажей царевны связана.

« А что? — накручивал себя богатырь. — Волосы у ней чёрные, колдунья опять-таки, кожа тёмная, как у южных людей. В её избе барахла всякого хватает, наверняка не только шахматы, но и папирус имеется, да шапка-невидимка, или что там ещё…. Небось, специально от подмоги отказалась, чтоб свидетелей меньше было. Того и гляди, уделает меня сонного, а сама спокойно в Южное Королевство воротится».

И чем ближе к рассвету, тем более он в своём мнении утверждался. Твёрдо решил богатырь на чеку быть и следить в оба за вражеской шпионкой.

Утром наскоро Иван да Зара перекусили и в путь-дорогу тронулись. Ехал молодец в седле и носом клевал, но на ведунью искоса зыркал исправно. А Зара будто и не примечала ничего, всё глядела вперёд настороженно. Вдруг она коня остановила и обратилась к задремавшему спутнику:

— Обожди маленько, Иван, я отойду ненадолго.

— Я с тобой, — встрепенулся богатырь, неладное почуяв.

— Совсем сдурел? — возмутилась Зара. — Мне по нужде отлучиться надобно.

— А-а… ну, тогда ладно. Иди уж….

Долго ждал богатырь ведунью, в голову всякого понабрал. А тут ещё крики и брань услыхал, аккурат с той стороны, куда Зара подалась.

« Ну, всё! Началось…. Никак ловушку ведьма мне устроила, — подумал Иван. С коня спрыгнул, меч из ножен освободил и бросился напрямик через колючие кусты на шум подозрительный. — Меня голыми руками не возьмёшь!».

Раздвинул Иван густые ветви и аж присел от удивления: дюжина разбойников, слова матерные с похабными угрозами выкрикивая, Зару поймать пытались. А она такие коленца выкидывала, двумя палками орудуя, что бандитские рожи в стороны несолоно хлебавши разлетались, аки чурки деревянные.

Опомнился Иван, стукнул себя по лбу, ересь из дурной головы вытряхнул и поспешил на подмогу. Вдвоём они враз с головорезами лесными покончили.

— Где ж ты палками так махать сподобилась? — спросил богатырь у ведуньи.

— Ай, было дело, — отмахнулась Зара. — Как-то Муромца от радикулита избавила, так он в благодарность боевой науке обучил.

Совсем в другом свете Иван девицу увидал, посмотрел на неё долгим взглядом: волосы растрёпаны, глаза огнём полыхают, из дыр платья разорванного ноги стройные выглядывают. Крякнул богатырь довольно — хорошим человеком Зара оказалась. Обнял ведунью на радостях, да поцеловал в уста сахарные, за что по физиономии получил.

— Больно же! — воскликнул богатырь, потирая щеку. — Я просто переживал за тебя крепко....

— Ой, прости, Ванюша, это девичий инстинкт самосохранения сработал.

— Чево?! — не понял Иван.

— Да так… ничего, — ответила Зара, взор потупив.

***

Через три дня добрались Иван с Зарой до Южного Королевства. Расспросили у людей тамошних про их государя, дабы суждение о нём правильное составить. Наслушались всякого, но никто из опрошенных плохого слова о любимом короле не вымолвил. Все одно твердили: Кофи-Тиомба ΙΙ молод и красив, аки солнышко, мудр и умён, аки старец столетний, а уж до чего щедр и добр — сравнить не с чем. Хорош портрет врага лютого. Совсем Иван с толку был сбит, а Зара, наоборот, радовалась чему-то.

Ведунья убедила богатыря в открытую к правителю Южного Королевства идти — как никак, по мнению верноподданных, само совершенство на троне восседало. Плюнул Иван в сердцах, наивности девичьей поражаясь, но на предложенную авантюру согласился. Явились они ко дворцу, якобы с приветом от царя русского, а король уж ожидал посетителей. Поприветствовал он гостей из далёких земель, за стол усадил и яства всякие предложил, а после разговор начал:

— По какому делу пожаловали, дорогие гости?

— По уголовному, — буркнул Иван нахмурившись, и тут же очи синие выпучил от боли — Зарин каблучок точно в любимый мозоль поцелил.

— Не слушайте его, ваше величество, раздосадован он пропажей сестры своей названной, царевны Настасьи, — поправилась Зара. — Все следы в Южное Королевство ведут.

— Неужели? — пронзил король взглядом хрупкую ведунью.

Не дрогнула Зара, выдержала волевой натиск.

— Так и есть, — встрял Иван. — Имеется стойкое предположение, что Чёрный король — это вы. Вы царевну похитили!

Глянул правитель на богатыря враждебно и сказал:

— Не буду уклоняться от ответа — не по чести это. Я царевну похитил. Отомстить за кровавую расправу со своей семьёй хотел.

Заморгал Иван в недоумении.

— Это что, наш царь-батюшка расправу кровавую учинил? Не может этого быть! Никогда он и мухи не обидел.

— Ну, всё! Хватит! — разгневался король. — Я чудом спасся. А позже узнал, что и дядя мой смерти избежал. Он и открыл мне, как всё приключилось. Я на крови тогда поклялся, что отомщу за родителей и сестрицу малолетнюю.

Поведал король грустную историю о том, как его отец, наследный принц, влюбился в цыганку и сбежал из отчего дома вместе с младшим братом. Долго странствовали они по свету с цыганским табором, сын и дочь у них от любви великой родились. Только случилась беда: своровал цыганёнок из царской конюшни скакуна породистого. За это царь своих вояк на табор наслал. Те вырезали всех, детей и женщин не пощадив.

Замолчал король на мгновение, видать, мучила горькая утрата до сих пор, а после продолжил, успокоившись:

— Так и быть…. Ради царевны, доброй души, пойду на уступки. Предлагаю я партию в шахматы сыграть. Коли одержите победу, то отпущу Настю, а проиграете — уйдёте ни с чем. Станете противиться воле моей — головы долой!

Вот уж не думал Иван, что так удачно дело обернётся. В академии не было ему равных на чёрно-белом поле.

— Годится! — согласился богатырь.

Ведунья глянула на Ивана искоса и только головой покачала.

Замедлилось вдруг время, и мир до пределов шахматной доски сузился. Силён оказался Чёрный король, не смог Иван в свои белые сети его заманить.

— Шах и мат! — озвучил король свой вердикт.

Богатырь посмотрел на блестящего чёрного коня из драконова дерева, показалось ему, что тот вот-вот государя в белых одеждах затопчет копытами погаными.

Вскочил Иван, меч обнажил и выкрикнул в отчаянии:

— Не могу я своего царя подвести. Не выдержит отцовское сердце дурной вести. До последнего вздоха биться с тобой буду, Чёрный король.

Подбежала Зара и встала меж спорщиками.

— Не станешь ты, Иван, меч свой невинной кровью марать. А вы, король, в заблуждении великом находитесь. Жива сестра ваша.

— Как жива?! — воскликнули оба в один голос.

— Много лет назад человек со шрамом из цыганского табора оставил маленькую девочку в лесу на растерзание зверям лютым. Но случилось так, что в ту пору старуха-знахарка травы собирала и невольной свидетельницей оказалась замысла тёмного. Взяла она к себе малышку на воспитание, своему ремеслу обучила.

Только сейчас Иван сходство явное меж королём и ведуньей заприметил.

— Зара?! — опешил богатырь.

— Да…. Я и есть та девочка. Ещё, когда ты мне волос показал, учуяла я кровь родную и дар колдовской великой силы.

Король же слова не мог молвить, грозной тучей на него понимание обрушилось.

— Человек со шрамом — дядя наш, глухо произнёс он. — Наверняка это он дело тёмное совершил, чтобы отцовским троном завладеть. Наблюдал я у него властолюбие непомерное. Всё это время я жил рядом с убийцей и почитал его вместо отца родного.

— Не печалься, брат. Прошлое оставить надобно, дабы настоящее не омрачать. Нашли мы друг друга чудесным образом, чего же более от судьбы требовать?

Обнялись брат и сестра сердечно.

— Меня лишь одно утешает, — поведал король, — что убийцу Всемогущее Небо сполна наказало: не было у дядьки детей и товарищей верных, заболел он неизлечимой болезнью и умер в страшных муках без покаяния.

Иван кашлянул почтительно и напомнил о деле государственной важности:

— А что на счёт царевны похищенной?

Опомнился король, приказал Настасью позвать. Вплыла царевна лебедицей в покои, красотой несказанной блистая. Заприметила Ивана и улыбнулась ему приветливо, затем воззрилась на короля вопросительно.

— Что приключилось здесь, Тимоша?

Просветлел тот под взглядом лучистым и молвил с грустью:

— Вольна ты, Анастасия, идти с Иваном к родителю. Не удерживаю я тебя более. И прости меня за то, что ненароком страдать заставил самую чистую и прекрасную деву на всём белом свете.

Опустился он перед Настасьей на колени и припал к её руке устами в мольбе о прощении.

— Ну что ты, друг мой сердечный, — сказала царевна ласково, — кабы не похитил меня, то и не познала бы любви сладостной. Пробудил ты чувство сильное, страсть неутолимую. Не могу супротив её идти.

Поднялся король, засветился весь от услышанного, Настасьюшку свою обнял и поцелуями горячими осыпал.

А Иван поглядел на идиллию, проникся сердцем добрым за чужое счастье, и чувства, доселе неведомые, душу переполнившие, наружу выплеснулись. Схватил Иван Зару, слёзы радости утирающую, и поцеловал со всею страстью, за что снова пощёчину схлопотал.

— Ой, Иванушка, прости. Нечаянно я, по привычке старой, — виновато произнесла ведунья.

— Да, ладно…. — улыбнулся Иван.

***

Звенят колокола, пир на весь мир возвещают: царская дочка Настасья замуж выходит за короля государства Южного. Веселится честной народ, песни да пляски кругом. И я там была, мёд-пиво пила, по усам текло, а в рот не попало. Шла мимо столба, а на нём объявление:

Завтра пополудни

состоится открытие

первого детективного агентства на Руси

«Иван да Зара».

Вход свободный, фуршет наличествует.

О, и завтра будет повод богоугодное дело отметить.