Улыбка бабушки

Тихо потрескивали дрова в камине. За маленьким детским столиком по-турецки уселись Вася и Маришка. В комнатке было тепло и уютно, но на душе у малюток было совсем плохо. Неделю назад умерла их бабушка. С тех пор они никак не могли прийти в себя и горевали, горевали, горевали. Раньше было совсем худо. Рыдали целыми днями напролёт, теперь слёзы уже с трудом текут, а только боль не проходит. Вот сейчас они, Маришка и Вася сидят и смотрят на огонь. И им кажется, что в огне, где танцуют языки пламени, сгорает их прошлое.

Вот бабушка ведет их по садовой аллее, где роса укрывает своей кисейкой зелёную траву. А вот горит ещё одно воспоминание — вечером бабушка рассказывает им добрые сказки. Как мил был бабушкин голос. Но ребята не услышат его больше. Бабушка ушла. Как они будут жить без бабушки? Ведь это невозможно! Как много они отдали бы, чтобы увидеть её живой хоть на секундочку!

А вот пожарищем разгорелось следующее воспоминание — внуки бегают вокруг бабушки, кричат. Она просит их угомониться, ведь у нее болит голова. А Вася с Маришкой не обращают никакого внимания на неё. Бабушка снова просит усталым голосом, а они её не слушают… А вот ещё — бабушка уже лежит в постели:

— Ну как вы… мои рыбки, хорошо?.. Расскажите, как вы поживаете… звёздочки мои!.. — Ей трудно говорить. Её слова перебиваются задышкой.

— Ну ба-а, ничего интересного, мы ж уже рассказывали! Пошли на улицу, Вась! — мелочно отвечает Маришка, а брат кивает.

— Так хотя бы расскажите, как мама ваша!.. — жалобно просит бабушка, но Вася и Маришкой уже убегают во двор.

Воспоминание сгорает, вспыхивает пеплом. Жар вырывается из камина и бьёт детям в лицо. На их глазах выступают слёзы. Как они могли так обращаться с бабушкой, со своей родной бабулей? Они как будто не ценили её совсем! А она ушла и за ней потянулся длинный шлейф непрощённых слов, поступков, дел. Да, хочется жизнь свою отдать, чтобы хотя бы попросить прощения за всё-всё-всё плохое! Но это невозможно…

Горячие капли упали на плед, которым были укрыты ноги детей. Они в тайне друг от друга всплакнули и немного успокоились.

Плед, коричневый плед в клеточку… Таким когда-то укрывалась бабушка, когда уже не могла ходить. А как она, даже будучи в таком состоянии, заботилась о внуках.

Вот пришли они, Маришка и Вася, к ней, а она им картошечки тушеной насыпает, тряпочки повязывает, чтобы не обмазались. А они, внуки, её сторонятся, воротят взор свой, мелочно говорят с ней, обижают бабушку… Ну вот, опять! Опять наворачиваются слёзы, опять!

Прошёл час. Дети не спали, но уже лежали в постельках. Вася смотрел в тёмное окно. На улице лил дождь. Осень, что поделать! Ливень сбивал преждевременно пожелтевшие листья с измождённых веток и бросал их оземь. Иногда дождь казался рыжим из-за них. По окончанию дождя свой вой продолжал ветер. Он ещё пуще злился на листья и ещё безжалостней срывал жёлтые слёзы. И нёс-нёс… Он тоже казался рыжим.

Сейчас не понятно было, закончился ли дождь, или еще тарабанит, но настроение ведь всё равно было мрачным.

Что, Вася, смотришь? Спать, пора спать.

Мальчик закрыл глаза.

Вдруг неожиданный треск и звуки бьющегося стекла резко пробудили детей — рыжий ветер ворвался в комнату и охлестал её мокрыми каплями и порывом холода. Брат и сестра вскочили. Им в лица полетели «горелые» листья. Через мгновение они увидели, что перед ними открылась дорога, ведущая куда-то в небо. Что-то потянуло их по этой полупрозрачной полосе из ветра и листьев вверх. Они летели в ночное небо сквозь бурю. Под ними открылся жалкий ночной городок, который быстро стал удаляться, и вскоре стало понятно, что дети влетели в грозовое облако. Вокруг только тёмный туман, давящая атмосфера. Ещё секунда и дети возвысились над тучей… Плеснуло теплотой и абсолютной тишиной. Вдалеке переливалось красное солнце. Лиственного пути больше не было. Дети оказались не понятно где. Везде были только облака. Они отливали розовым и голубым. Свет был такой, какой бывает во время заката.

— Внучики мои! — вдруг позвал дорогой голос и отозвался щемящим уколом в сердце.

Бабушка?..

Дети увидели приближающийся силуэт их бабулечки. Это точно была она, только словно помолодевшая. Её кудрявые волосы золотились в пучке, как обычно, а лицо было до того добрым, до того спокойным, что Вася с Маришкой, не раздумывая, бросились к ней.

— Бабушка, ты жива! Ура!

— Да, мои рыбочки! — бабушка обняла своих внуков.

Как же сладко опять слышать её голос, чувствовать её объятия!

— Бабушка, прости нас, пожалуйста! Мы тебя очень любим!

— Я тоже вас люблю! Да за то ж мне на вас сердится, голубочки мои?

— А помнишь, как мы тебе грубили и огорчали? Прости, пожалуйста! — искренне просили дети.

— Да я и не запоминала этого, внучата мои милые! Ну хорошо, хорошо, раз вы просите, то прощаю вас! — ласково сказала бабушка и одновременно, величественно что ли… Её слова разнеслись в пространстве над облаками и отдались эхом, которое полетело куда-то ввысь и заблудилось там.

— Ура-а! — закричали радостно внуки. — А ты к нам теперь вернёшься?

На этот вопрос бабушка просто повернулась и повела внуков куда-то дальше. Они прошли по натянутой полоске облачков и сбоку вдруг появилась живая картинка. На ней были какой-то мальчик и какая-то девочка. Они сильно плакали.

Васе с Маришкой стало жалко их и они спросили у бабушки:

— Кто это? Почему эти дети так плачут?

— А вы присмотритесь. — Спокойно ответила бабуля.

Дети засмотрелись на тех двоих и узнали в них… себя! Плачущие подняли свои головки и Вася с Маришкой поразились, увидев лица своих двойников. Они были бледные и измученные слезами, под глазами виднелись синяки и мешки. Им было страшно смотреть на самих себя. С другой стороны появилась зеркальная поверхность. Дети повернулись к ней и с ужасом увидели, что они и те они, которые плакали — одно лицо. Брат и сестра замерли.

— И вы представляете, как больно мне смотреть и видеть вас такими? — раздался опять голос бабушки. Дети посмотрели на неё.

— А ты что, наблюдаешь за нами? — спросили растерянно малютки.

— Конечно, я смотрю на вас каждый день и мне так грустно от того, что вы сильно горюете обо мне. Я так расстраиваюсь!

Дети переглянулись. Им ёкнуло это знакомое до боли слово «расстроить», «расстроить бабушку».

— Пожалуйста, не плачьте из-за меня! — бабушка мило посмотрела на внучат и через секунду молчания добавила. — Я всегда с вами. Смотрю на вас с неба, мои милые. Я бы хотела радоваться, смотря на вас. Вот ты, Мариночка, кончай волноваться, спой мою любимую колыбельную своим ангельским голоском, или ты, Васенька, лучше смастери для птичек кормушечку. Мне бы так сразу стало тепло за вас!

— Но мы же по тебе скучаем, бабулечка! — тихонько отозвались внуки.

— Я всегда с вами, помните об этом. Делайте добро, не огорчайте свою бабушку!

Дети обнялись с любимой нянюшкой и последний раз умилённо запечатлели своими глазками её мягки черты. Под ногами Васи и Маришки открылся тоннель из облаков и они полетели туда. Бабушка помахала им сверху рукой. Свет потух. Всё померкло…

Поутру они проснулись и первым делом с улыбкой посмотрели в лазурные небеса, которые теперь сияли ярким светом. Окно оказалось целым. Потом они побежали мастерить кормушку для своих залётных птичек.

Что это было, сон или явь? Однако с тех пор никто не видел детских слёз.

А бабушка глядела с неба и мило улыбалась…