Стеклянная башня страха

В одном очень большом, очень высоком и очень хмуром городе жила маленькая девочка в стеклянной башне.

Башня была полностью прозрачной, прозрачной была и мебель, и посуда, полупрозрачные вуалевые занавески висели на единственном окне, в единственной комнатке на самом верху башни, куда вела узкая и, как и всё, прозрачная винтовая лестница. Лишь фрукты и цветы в прозрачных вазах были яркими, и две красочные картинки висели на стене: на одной было изображено зеленоватое море, всё в блестящих солнечных бликах, под нежными облаками, а на другой — тенистый сад, с сочной зеленой травой, весенними цветами и стройными стволами деревьев, сквозь густые кроны которых пробивались золотистые солнечные лучи. Непрозрачными были девочка и её собачка, маленькая и веселая, и белые, словно у невесты, шаровары и майка, которые носила девочка, белоснежные простыни на её постели и смешная полосатая подстилка для собачки. В прозрачном шкафу стояли очень старые, очень мудрые, но очень добрые и немного грустные книги, на маленьком столике лежало рукоделие. Там и жила девочка, в своём маленьком стеклянном мирке, играла с собачкой, читала книги, вязала и шила, и мечтала о чём-то своём, и нежная полуулыбка освещала её лицо в такие минуты. Она жила среди грёз и фантазий, среди выдуманных героев и чудных представлений о мире, а жизнь текла где-то за стеклянной стеной, и ей не было дела до девочки, неразличимой в своей башне среди городского смога, в сутолоке повседневности, на фоне серых громадин зданий. Иногда, когда ей нужно было что-то купить, девочка надевала белые мягкие туфли без каблука и белую короткую куртку с капюшоном и выходила в город. Она подставляла лицо дождю и ветру, и в сердце её трепетала радость, и она заворожено всматривалась лучистыми глазами в каждую подробность — в каждый завиток украшений на зданиях, в каждую черточку лица идущих мимо людей, в каждое дерево, в ограды городских парков, в ртутный блеск каналов и речушек. Она поднимала взгляд к небу и, улыбаясь, подолгу смотрела в свинцовые низкие тучи над головой, пока мелкая водяная взвесь каплями стекала по её мокрым щекам. Потом она возвращалась снова в свою башню, и укрывалась от такого огромного и непонятного мира в уютном плене белого одеяла, укутываясь в него и сладкие грёзы, и прижимаясь щекой к мягкой и неизменно ласковой подушке. Так проходили годы, которых она никогда не считала, но однажды ей исполнилось шестнадцать лет. Она, конечно, не заметила этого дня — ничего не случается сразу — но мир словно затаился и стал ожидать чего-то. И вот случилось чудо — в дверях магазина она столкнулась с молоденьким пареньком, её ровесником по виду. Он был самым обычным внешне, как сотни прохожих вокруг, и его серая рубашка и русые волосы были влажными от дождя. Они оба замешкались в дверях, пропуская друг друга, и она отступила внутрь магазина, прижимая к груди прозрачный пакет с ярко-оранжевыми апельсинами, опустила глаза и наклоном головы показала, что пропускает его. Он посмотрел на неё серыми, цвета дождя, глазами и вошёл внутрь. Она неслышно выскользнула наружу, но, пройдя несколько шагов, оглянулась и посмотрела на стеклянную дверь магазина, но за ней ничего не было видно, и она отвернулась и пошла дальше, удивляясь, почему ей вдруг захотелось обернуться. Она ещё не знала, что мимолетный взгляд заронил маленькое зернышко чего-то незнакомого и необъяснимого в её душу, но с этого дня она стала замечать, что радость стала ярче, а легкая грусть, иногда затуманивавшая её сердце, острее. Мир словно обрел новые краски, но она по-прежнему пряталась от него в своей башне, и тихо качалась на волнах своих чувств в одиночестве, и, засыпая, обнимала подушку. Каждый раз она теперь со сладостным замиранием сердца ждала необходимости выйти в город, и панически боялась идти. Ей очень хотелось вновь увидеть этого паренька, побыть хоть какие-то секунды рядом, но когда она его видела, ей хотелось оказаться за тысячи километров отсюда, потому что сердце её мучительно разрывалось, и она не могла даже поднять глаза на него. И она шла домой, и, удаляясь от него, чувствовала, как с каждым шагом её сердце становится тяжелее и тяжелее, и ей нестерпимо хотелось повернуть назад. Но она упрямо шла и уже смотрела не в небо, не на дома, не на прохожих, а только вперед, словно намечая себе взглядом путь. Она поднималась в башню, забиралась с ногами на диван, и сидела, обняв подушку и долго не меняя позу. Книги успокаивали и лгали, обещая, что однажды он придёт в её башню, верный пёсик грустил вместе с хозяйкой, а вязание слишком часто путалось, но узоры были необычайно красивы.

И снова текли годы, и теперь они тоже были похожи друг на друга, но в день, когда ожидание стало невыносимым, она принесла домой большой полосатый чемодан, и сложила в него книги, рукоделие, одежду и картинки, на одной из которых было изображено море, за которое она теперь уедет. Она взяла свою маленькую собачку, заперла стеклянную башню и ушла навсегда.

А где-то недалеко паренек в серой рубашке с глазами цвета дождя сидел в комнате в самом верху своей стеклянной башни и читал книгу.