Сказка

Когда-то давно, когда дедушка моего дедушки еще не родился, жили на земле два неразлучных друга — Гриф и Савка. Гордой птицей был Гриф, красивой, — Савка же наоборот, мелким и невзрачным. У Савки была большая семья, добрая дюжина сыновей и дочерей, Гриф же был бездетен. И никто не мог понять, как появилась дружба между столь разными птицами. Но частенько то Гриф прилетал погостить к старому другу, то Савка с сыновьями заглядывал в его одинокий домик. Если одному нужна была помощь, то второй всегда готов был выручить. И были между ними мир и согласие, как и должно быть между друзьями.

Мало кто мог сравниться с Грифом в красоте полета, легко взлетал он в синюю высь, и там, подобно самому Орлу, широко раскинув крылья, парил над землей. Не всегда мог составить ему компанию Савка, не все высоты мог одолеть, и потому решил отдать своего младшего, любимого сына Грифу на обучение. Был тот мелок, и только-только научился отрываться от земли, но хотел Савка, чтобы сын летал выше отца. Согласился Гриф, не мог отказать другу.

На следующее же утро отправились Гриф с младшим Савкой подальше от дома, туда, где не будут птенцу мешать деревья, а мягкая трава не позволит разбиться. И еще не один день обучал Гриф младшего секретам своего полета, а тот постепенно летел все лучше и лучше. Так и настал день, когда понял Гриф, что младший Савка летает не хуже его самого, и пора заканчивать занятия. Печаль овладела им, привык он к своему ученику, но что поделаешь. Погода в тот день стояла премерзкая, сильный ветер грозил вот-вот превратиться в бурю, но Гриф тянул этот день как мог и все не приземлялся, а, глядя на него, и сын Савки тоже. Ни один не хотел останавливаться.

Но духи бури не любят шутить, и резкий порыв ветра подхватил обоих. Началась жуткая гроза, и духи грома раскатисто смеялись над двумя беспомощными тушками. Никто не сможет оседлать бурю, и даже прекрасные летуны были бессильны перед ней. Долго ветер швырял их, пока, беспомощных и истерзанных, не бросил с размаху в песок. Куда бы не смотрел Гриф, песок был всюду. Дочь Солнца — пустыня остановила их полет.

Ветер повредил их крылья, не смогли они взлететь и после того, как буря улеглась. До дома было далеко, а глаз богов все сильнее нагревал песок. Без еды и воды брели они, и отставать стал младший. Помогал ему Гриф, да только много ли помощи от такого же калеки. С приходом ночи умер сын Савки, и бессилен тут был Гриф. Не хотел он умирать, но и смотреть в глаза друга, не доглядев за его сыном, не мог. Все, что можно было сделать — отнести птенца к его родителям, чтобы спал он вечным сном в родной земле. Потащил его потихоньку Гриф за собой, как тащил живого, и не один день, сжигаемый Солнцем, брел он к дому.

Горячий песок до костей обжигал его ноги, тяжесть ученика тянула его вниз, жуткая жажда сжигала горло. И, наконец, жар Солнца охватил его разум. Вода, озера воды видел он вокруг, но они постоянно пропадали, стоило к ним приблизиться. Настал день, когда он понял, что несет воду с собой, что все это время нес ее целый бурдюк своему другу. Распорол он бурдюк и хлынула ему в лицо раскаленная Солнцем влага. Прибавилось сил у Грифа, боль и утоление жажды подстегнули его, и к вечеру этого дня дошел он до края пустыни, волоча за собой растерзанный бурдюк. И лишь погрузившись в благословенную тень, лишь напившись воды из реки, что текла тут, понял он, что показалось ему бурдюком с водой в пустыне. Ужас объял Грифа, жгучий стыд охватил его. Он победил пустыню, теперь он может отдать тело сына отцу, но никогда в жизни не сделает этого. Похоронил Гриф сына друга, горько закричал и бросился обратно в пустыню. И до сих пор Савка ждет друга с сыном, а в пустыне появилась новая, невиданная, птица — без перьев на ногах и с ярко-красной головой. Ни одно живое существо не разговаривало с ней, лишь к мертвым спускается она с вышины.