Белый кролик

Здравствуй, милый друг. Это второе письмо тебе от Деда Скрипуна, очень уж понравилось мне рассказывать тебе свои правдивые истории, поэтому, как только узнал новую, сразу спешу поделиться.

То, что надо лечь в кроватку, положить головку на мягкую подушку и укрыться теплым одеялом ты помнишь? Молодец. Закрывай тогда глазки и слушай:

Все это мне поведал кролик, появившийся из Розового тумана, для мечтающего о такой замечательной игрушке, мальчика. Это очень грустная история, я выплакал целое ведро слез, пока ее слушал.

Глазки закрывай! Не обманывай дедушку, а то не буду рассказывать.

Вот о чем поведал мне кролик:

Он увидел меня сразу, как только вошел в магазин, держа маму за руку. Мальчик не сводил с меня восхищенного взгляда пока его вели в дальний угол, где были аккуратно развешаны брюки. Их путь проходил как раз мимо меня, одиноко стоящего за стеклом витрины уцененных товаров, в окружении брелоков, ручек и прочей ерунды, которая есть в каждом магазине, и которые никто не покупает за ненадобностью.

Мальчик как будто услышал голос плюшевого зайца, пылящегося на стеклянной полке второй год: «Купи меня, забери отсюда, здесь так уныло и скучно, я буду тебе преданным, любящим другом, я буду согревать тебя ночами в кроватке, пока ты будешь спать. Ну пожалуйста. Забери!» Он резко остановился, дернув за руку ведущую его маму.

— Ты что? — Она скользнула вопросительным, строгим взглядом. — Идем скорее, нам нужно купить брюки в школу, старые ты уже все порвал. И нужно это сделать быстро, я опаздываю на совещание.

— Купи! — Мальчик требовательно ткнул пальцем в мою сторону.

— Что, купи? — В голосе мамы прозвучало раздражение. — Зачем тебе этот хлам?

— Хочу, купи! — Мальчик стал краснеть и его глаза заслезились.

— Перестань сейчас же! — Прикрикнула мама, — этот плюшевый «непойми-что» тебе на пятнадцать минут!

— Хочу! Хочу! Купи! — затопал ногами мальчик и залился слезами.

— Прекрати немедленно, хватит меня позорить, кругом люди, — перешла на зловещий шепот мама.

— Хочу! Хочу! — Все более расходился в крике тот.

— Куплю, только замолчи Леня. — Сдалась она.

Я был счастлив и улыбался. Я наконец то покинул тот пыльный прилавок с окружающими меня никчемными, никому ненужными безделушками. Я стал свободен. Я обрел друга, которому был готов отдать всю свою плюшевую любовь до конца. Душа пела, пока меня везли в полиэтиленовом пакете домой. Как же я жестоко ошибался. Все закончилось, так и не начавшись.

Первым делом, мальчик принялся использовать меня в виде боксерской груши, его лицо раскраснелось, а на висках выступил пот, он колотил меня до тех пор, пока не оторвал мне ухо, а потом громко воскликнув: «Я победил», бросил несчастного избитого меня на диван и выбежал из комнаты. Но на этом мучения не закончились. Леня скоро вернулся, неся в руках детское ружье, стреляющее пластиковыми пульками.

— Теперь мы поиграем в мишень, — зловеще улыбнулся он, и стрелял в меня до тех пор, пока что-то не сломалось в его оружии. Итогом такой злой забавы стала оторванная бусина черного глаза и расколотый пополам пластмассовый, коричневый нос. Я чувствовал себя ужасно. Грязный, избитый, растрепанный и расстрелянный, я был брошен под кровать в пыльный угол, со словами: «Надоел», где я и пролежал несколько дней плача над своей судьбой, пока Мама, убирая квартиру, тяжело вздохнув, и покачав головой, не положила меня в картонную коробку.

Там я оказался не один. Плюшевый черный медведь, с оторванными задними лапами поприветствовал меня кивком головы и горькой улыбкой, говорить он не мог, потому, что ниточка его рта была больше чем на половину оторвана, и некрасиво свисала на грудь. Я зарыдал от горя и не заметил, как уснул.

Сколько прошло времени, я не знаю. В темной пыльной коробке было темно и страшно. А потом нас куда-то понесли. Недолго. Короткий полет, удар, коробка раскрылась, и я выкатился наружу, в мягкий сугроб. Медведя не видел, видимо он скатился по другую сторону сугроба.

На улице стоял небольшой морозец, ярко светило солнце играя лучиками со снегом, запуская искорки. Легкий ветерок приятно гладил шерстку. Покой, после всего случившегося, это было единственное, что приносило мне удовольствие. Если я даже тут замерзну и умру, это будет лучше, чем жизнь с таким жестоким хозяином.

— Мама! Смотри какой милый и несчастный. — Детский голос прозвучал у меня за спиной, и теплые, нежные руки подняли меня. И я увидел ЕЕ. Нет, не так, я увидел глаза, большие голубые, добрые глаза, которые смотрели на меня с такой нежностью, что сердце сжалось в маленький трепещущий комочек, и готово было выпрыгнуть и расцеловать эти теплые, держащие меня руки, этот курносый носик в веснушках, рыжие кудрявые волосы, даже желтую шапочку с помпончиком на голове этой маленькой девочки.

— Ти ссибе ее возьмесь? — Спросил, смешно картавя малыш, видимо младший братик, держащий стоящего рядом мужчину за руку, чтобы не упасть.

— Можно мамочка? — С мольбой в голосе попросила девочка очень похожую на нее женщину.

— Больно уж он грязный. — Поморщилась та

— Он такой несчастный, ну мама, ну пожалуйста.

— Пусть берет, отстираем, — пробасил мужчина, улыбнувшись, — на, вон в пакет положи, а то пока несёшь измажешься.

А потом меня мыли. Мыли всей семьей в огромной белоснежной ванне. Девочка намыливала меня душистым мылом, папа поливал теплой приятной водой из душа, младший братик сидел рядом на стиральной машине, пытаясь спрыгнуть ко мне в ванную, но мама не давала ему этого сделать, возвращая на место и попутно командуя процессом приведения меня в порядок. Затем мягкое, большое, мохнатое полотенце, горячий шумный фен. Я был на вершине блаженства.

— Ну и что бедолага мы с тобой будем делать? — Пробасил папа, глядя на меня. — Кто же тебя так отделал? — Вздохнул он, покачав головой. — Ладно, поступим так. Ухо его нам не найти, поэтому мама зашьет аккуратно рану. Ты доченька, найди там в шкатулке, в шкафу, в рукоделье подходящую бусину для глаза, а я вырежу новый нос, есть у меня подходящий кусок пластика, правда немного другого цвета, ну да ничего, а ты сынок сиди агукай и не мешай. Работа закипела.

— Папочка! — Еле сдерживая слезы подбежала дочь к отцу, — там нет черных бусин только зеленые и синие.

— Синие две есть? — Не отрываясь от работы спросил папа.

— Да.

— Неси.

Через некоторое время я сидел, развалившись в кресле, а вся семья стояла рядом и рассматривала меня.

— Надо же какая у него белоснежная шкурка, — произнесла, улыбнувшись мама, — кто бы мог подумать.

— А еще у него голубые глаза, как у вас с дочерью, оторванное ухо и фиолетовый нос, отец попытался говорить серьезно, но не выдержал и громко рассмеялся, и в вскоре смеялись уже все, а Лиза, так звали мою спасительницу, танцевала, кружа меня по комнате, подбрасывая в верх ловя и прижимая к груди.

Вот так закончились мои страдания. Сейчас я рассказываю все это пока Лизонька спит. Я лежу рядом с ней в кроватке, и она нежно прижимает меня к себе. Курносый носик посапывает, губки иногда причмокивают и улыбаются, ведь ей сняться прекрасные сны. А я счастлив, я бесконечно счастлив, наконец то нашел настоящего друга, того кто не бросит меня в трудную минуту и не продаст за горсть конфет, тот, кто всегда будет рядом, и я отвечу ему тем же.

Вот такая вот грустная, но поучительная история. У кролика теперь все хорошо, его любят и о нем заботятся, и он отвечает любовью из своего огромного горячего сердца, пусть его и не видно, этого самого сердца в плюшевой игрушке, но оно там есть, поверь старому волшебнику.

Ну вот и всё, на этом мой рассказ о плюшевом кролике закончился, пора прощаться. Звеню на прощание колокольчиками в бороде. До новой встречи.

Дед Скрипун.