Рождественская сказка

Мир состоит из двух сторон — темной и светлой. В жизни же тринадцатилетней Татихо Майхорд он состоял лишь из одной.

Как только умер отец девочки, Татихо оказалась на улице. Их дом продали на долговом аукционе, так как отец погряз в долгах, пил, дебоширил, а после и вообще отказывался работать. Мать Татихо умерла еще при родах и только фотография со свадьбы, с которой девочка не расставалась ни на секунду, говорила о том, что она была хороша собой, интеллигентна и образована. До рождения Татихо у родителей была своя небольшая семейная пекарня, где её мама пекла вкусные пирожные и булочки, но и ее пришлось продать.

После смерти жены, господин Майхорд духовно умер, оставив на попечение дочери свою бренную оболочку. Татихо понимала отца. Поэтому работала, убиралась по дому и готовила, но господин Майхорд все-равно увядал на глазах. Ему уже ничего не помогало и ничего не радовало.

Приюты, и те, с большой неохотой взяли Татихо к себе. Девочка чувствовала неприязнь во всем: дети зло посматривали на неё и шушукались за спиной, некоторые — те, что были посмелее — даже делали ей разные пакости, а воспитатели были грубы и черствы. Прожив в приюте год, Татихо сбежала и стала беспризорницей.

Прошло полгода.

В канун Рождества она познакомилась с мальчиком Юджи. Он тоже жил на улицах, но знал о них гораздо больше чем Татихо. Юджи был старше её на целый год и поэтому решил опекать недотрогу. За пару дней он показал ей много мест где можно поживиться вкусненьким, а также небольшую церковь, в которой можно было переночевать в особо сильный мороз и получить чистую одежду взамен старой.

И вот, после того как Юджи, рискуя жизнью, стянул специально для неё четыре вкуснейших пирожных с кремом, они сидели на лестнице и весело болтали.

— Юджи, а скажи, каким бы для тебя был самый желанный подарок от Санта-Клауса?

В ответ мальчишка рассмеялся:

— Какая ты смешная Тати, и наивная! — он потрепал её по голове, — Ну, раз ты веришь в Санту, я тоже буду! Верить в хорошее чудо всегда приятно.

Татихо закрыла глаза и тихонечко рассмеялась, а когда открыла — вытянула руку и, выждав несколько секунд, захлопала в ладошки: “Ой, Юджи, смотри, снег пошел! Ну правда чудо, Юджи?!”.

Юджи задрал голову — с неба словно десантировались крупные, пушистые снежинки. Они медленно падали на их лица и тихонько покалывая холодком, исчезали.

— А знаешь, — почти прошептал Юджи, не отрывая взгляда от танцующих в белом небе кристалликов, — я хотел бы наверное найти любящую, теплую семью. Ну, или стать частью чего-нибудь большого и значимого, например здорово бы было, если б святые отцы обратили на меня внимание. Я разговаривал с одним мальчиком — он такой весь интеллигентный, встречается с девушкой из хорошей семьи. По нему никто и не скажет, что он беспризорник-сирота, воспитанный служителями церкви. Так можно было бы в люди выбиться… Хорошее желание, верно?

Татихо ободряюще кивнула. От кивка длинная челка упала ей на глаза и девочка уставилась в грубую брусчатку мостовой.

— Тати, ты чего взгрустнула? Давай, расскажи мне про свое желание! Все-таки Рождество скоро, вдруг оно исполнится, а? — Юджи сжал ладошку Татихо и заглянул своими голубыми глазами ей в лицо.

Девочка заулыбалась и, встав на край лестнички, раскинула руки.

— Хорошо, Юджи. Я бы хотела стать ангелом! Хотела бы, чтобы у меня были крылья! И хотела бы нести людям добро и счастье, как и они, ведь ангелы — божьи посланники!

Татихо вынула крестик и погладила его. Этот крестик она давно нашла на какой-то малолюдной, полузаброшенной улице. Он сиротливо валялся рядом с помойкой — выброшенный, забытый и никому не нужный, как и сама девочка.

— Жаль только сами люди все больше забывают о сострадании и добре — печально проронил Юджи.

Из глаз Татихо упала сначала одна слеза, потом вторая…

Юджи подошел к девочке и обнял её.

— Ну, Тати, перестань плакать, ты же уже большая… Пойдем, я стащу для тебя игрушку или хочешь большОй леденец?!

***

А в небольшом магазинчике игрушек пухлый мальчик кинул игрушку на пол и начал заливисто плакать. Его мать принялась утешать свое дитя: “Ну хватит, хватит, хочешь я тебе еще что-нибудь куплю”? Сквозь рев различалось только: “Хачу лаша-а-а-дку! Бальшу-у-ю!”.

Продавец за прилавком виновато жал плечами и извинялся:

— Вот буквально до вас господин купил, она в единственном экземпляре была — больше нету. — продавец развел руками, — Мадам, пардон, но я могу предложить вам только это…

Отведя сына в сторону, женщина заботливо поправила на голове мальчика шапочку и ласково прошептала:

— Я сделаю тебе сюрприз, только стой здесь и подотри слезки.

В это время к витрине магазина прилипли две замерзающие на ветру детские фигурки.

Татихо, поплотнее укутавшись в стеганый ватник на несколько размеров больше ее, с неописуемым восторгом смотрела на огромных кукол, мишек, всех этих довольных, улыбающихся детей, доверчиво держащихся за руки родителей. Среди них царил смех и радость; мамы и папы нежно трепали своих детей и подбрасывали их в воздух. Татихо провела рукой по заиндевевшему стеклу. Она была “никем” и “ничем”, у неё не было родных, у неё не было ничего. Для неё даже игрушка — лишь несбыточная мечта.

— Юджи, зачем...? — Татихо дыхнула на витрину и старательно потерла стекло рукавом. В образовавшемся кружке она увидела пухлого мальчика, который недовольно вертел в руках небольшую деревянную лошадку.

— А чем мы хуже их? Тати, не знаю как ты, но я сделаю тебе этот день праздником. У тебя тоже будет подарок! — Юджи натянул шапку поглубже, на глаза, — Ты тоже будешь улыбаться как и они! Я скоро! Подожди меня тут. — и он скрылся в магазине.

Татихо присела на корточки и принялась дышать на почти онемевшие ладошки. Сидеть было гораздо теплее чем стоять.

***

— Вот, смотри, лошадки не было, зато я уговорила продать мне этого слоника. Он тоже большой! — женщина показала мальчику слоника, перевязанного праздничной красной лентой.

Глаза ребенка округлились и слезы потоком рванули наружу. Мать мальчика в панике забегала вокруг него: “Вот, вот, смотри, что же ты плачешь?!”. Ребенок топал ногами и махал руками: “Не-е-е-т, я лаша-а-а-дку хачу-у-у! Не хачу сло-о-ника, не хачу-у-у-у!”. В очередном приступе обидчивости он выкинул деревянную игрушку (которую до этого цепко держал в руках) к двери со словами: “Не нужна-а-а, не хачу-у-у!”.

Юджи, усердно делавший вид заинтересованного покупателя, моментально оценил ситуацию. Как бывалый воришка он понял, что удача буквально сама приплыла к нему в руки и не решиться этим воспользоваться было бы очень глупо, к тому же он удачно стоял рядом с выходом.

Быстро присев и сунув лошадку к себе в карман, он рванул к двери. Уже в проеме повернул голову, посмотрел назад — вроде бы все тихо. Неужели удалось? Он представлял, как Тати будет прыгать от счастья, да его друзья-мальчишки с уважением глядеть вслед. Он был уже почти на улице, но неведомое препятствие вдруг откинуло его назад. Да так сильно, что Юджи упал на пол и из его кармана вылетела игрушка.

Столкновение, конечно, не осталось незамеченным — многие покупатели обернулись.

Сбившим Юджи препятствием оказался толстый господин, по важности которого мальчик сразу понял, что перед ним богач.

Господин схватил Юджи за плечо и грубо тряхнул:

— Смотри куда ломишься, шпана!

Юджи энергично заизвинялся — он понимал, что чем быстрее закончится их разговор, тем лучше будет для него. Немного смягчившись, господин указал тростью на лошадку:

— У тебя вот, выпало.

— Нет, что вы, господин, это не мое — возразил мальчик.

— Но она выпала у тебя! Я же видел!

Юджи уже хотел наклониться и подобрать лошадку, как позади него возник продавец:

— Секундочку мальчик, это не твое!

Поняв, что он попался, Юджи быстро зажал в кулак игрушку и выпрыгнул на улицу. За ним, почти мгновенно, раздался и тут же улетел вдаль вопль “Держи воришку!”.

Пару секунд Юджи выискивал глазами Тати. Найдя, он помахал ей рукой. Он всегда так делал, давая понять, что у него все вышло и можно больше не волноваться. Уже опуская руку, Юджи почувствовал страшный удар в спину, который повалил его в снег и помутил сознание. Рядом грузно упала трость того самого толстого господина, которого он встретил в дверях.

Бестактно обшарив еле дышащее тело и не обнаружив пропажи, продавец сплюнул рядом с Юджи: “Выбросил, небось, пока бежал, гаденыш!”. Толстый господин брезгливо поднял трость и без капли сожаления с ноги пару раз пнул мальчика: “Чтоб впредь мерзавцу неповадно было воровать!”, после чего оба они неспешно двинулись назад в магазин. Вдалеке постепенно таял их разговор:

— Уж поскорее бы зима перебила всех этих наглых бродяг и побиральщиков…

— Согласен с вами господин, прям спасу нет от этих противных душонок, вот прям ну нету…

А во все еще сжатом кулаке Юджи лежала маленькая деревянная лошадка. Вот только лошадка от удара треснула и больно впечаталась в ладонь мальчика, но Юджи этого не чувствовал — он ощущал лишь большую слабость и какую-то странную легкость во всем теле.

Черт побери, он знал что это опасно… Но ведь эта несчастная лошадка сделала бы Тати по-настоящему счастливой впервые за долгое время. Счастливой в Рождество. Как и когда-то с отцом и матерью.

Татихо даже не закричала, когда увидела падающего в снежную перину Юджи. Немой ужас приковал её к месту. Лишь тонкий солоноватый ручеек из глаз начал свой неторопливый путь вниз.

А вокруг падал снег. Как и всегда впрочем в это время. Снежинки перед Татихо кружили свой замысловатый танец и очертания Юджи постепенно исчезали в их вихре.

***

Юджи пошевелился. Только тогда оцепенение спало с девочки.

— Юджи! Юджи! — Татихо споткнулась о бордюр, упала и поползла — неважно как — быстрее, быстрее добраться до “него”, ведь “он” жив, “он” снова с ней!

Вот она и рядом с ним. Мальчик с трудом повернул голову.

— Тати, смотри… вот…мой подарок… Я же обещал… — Юджи закашлялся. Сипло втянул воздух. — Тебе нравится?

Мальчик разжал руку и вложил лошадку в протянутую ладошку Тати. Девочка заметила кровавый контур деревянного подарка. Она улыбнулась и прижала лошадку к груди.

— Юджи, это самый замечательный подарок! Наконец-то я поняла, что Рождество — это волшебный праздник!

Юджи попытался улыбнуться в ответ, но его лицо исказилось болью. Он с трудом прошептал: “Я рад”. А потом… его голова тяжело зарылась в снег.

— Юджи. Юджи, вставай! — Татихо потормошила мальчика, — Ты сейчас отдохнешь дома, потерпи немножко. Не молчи, скажи же мне что-нибудь, Юджи!… Юджи, ты не можешь… — Татихо снова заплакала. Заплакала слезами беспомощности. Слезами обычной маленький девочки.

Она еще долго тормошила изо всех сил Юджи, цепляясь за последнюю призрачную надежду. Потом, оглядев опустевшую улицу, Татихо легла рядом с Юджи и накрылась его рукой. Этот праздник она хотела встретить с единственным бывшим у неё другом — человеком, которого она любила и которого каждый раз трепетно ждала в их одиноком закоулке, называемом домом.

В руке, так и прижатой к сердцу, лежала треснувшая лошадка. Подарок, сделанный ото всей души и расколотый, как и жизнь самого мальчика.

Холодало. Все сильнее и сильнее с каждой минутой. Но это было уже не важно.

Никто не увидел и не заметил две занесенные снегом фигурки. Рождество. Обычное дело. Все старое заканчивается — новое начинается.

***

Девочка очнулась от яркого света.

Снег исчез. В этом странном освещенном кругу его не было. Было тепло и уютно.

Татихо посмотрела наверх и зажмурилась. Там блестело и слепило голубое небо.

Она пошевелила крыльями.

— Все-таки, желания сбываются. — подумала девочка, — Верно, Юджи?

Юджи вышел из белого тумана и, схватив её за руку, потянул за собой наверх.

— Верно Тати! Это же Рождество! — мальчик звонко засмеялся, — Пойдем, нас уже ждут!

Паря над землей, Татихо прощально взглянула на одиноко лежащую в снегу лошадку. Больше она не будет такой же брошенной — теперь у неё и Юджи есть Великая Цель! И каждый из них добьется того, чего и хотел!

КОНЕЦ