ПОД ДОЖДЁМ

Стараясь не шуметь, Артур пробирался по заваленному хламом проходу чердака. Сияя голубым светом, тонкий луч фонарика выхватывал из полумрака края коробок и углы деревянных ящиков, пирамидой составленных друг на друга. Пыль покрывала всё мягким ровным слоем. Сегодня всей семьёй они въехали в новый дом, и в данный момент Артур занимался его исследованием.

Артуру только, что исполнилось десять лет. У него голубые как небо глаза, жёсткие как проволока рыжие волосы и покрытый веснушками вздёрнутый нос. Брови вскинуты. Полные розовые губы приоткрыты. Он весь в ожидании чуда.

— Кла-асс! — Артур говорил вслух осматриваясь. — Это будет моё тайное джеддайское место. Ха! — Артур взмахнул фонариком, будто энергетическим мечом.

Что-то прошуршало за спиной. Артур обернулся. Луч метнулся и замер. На краю откинутой крышки люка сидела крыса. Большая и чёрная. Мерзкий голый хвост, поросший редкими волосками, злобные глазки.

— Ага‑а! А вот и ты, мерзкая тварь! — Артур приготовился к бою. — Прощайся с жизнью!

Ослеплённая, крыса замерла на секунду, а за тем недовольно пискнула и исчезла. Остались только её следы, на пыльном полу. Ровной цепочкой следы уходили в темноту.

Артур направил луч фонарика в пол и двинулся вдоль цепочки крысиных следов. Через пару метров голубой кружок упёрся в стену из составленных в стопки старых книг и журналов. Следы тянулись вдоль стопок, и исчезали между ними.

В глубине этого нагромождения, что-то сверкнуло. Что‑то короткое и серебристое.

Артур подошёл ближе.

Среди пожелтевших книжных обрезов и потёртых корешков, он разглядел покрытую толстым слоем пыли шкатулку. Обставленная книгами со всех сторон, размерами она едва превышала коробку с медикаментами, хранившуюся под сидением папиного автомобиля. Крохотный крючок, удерживающий крышку шкатулки в закрытом положении, снова сверкнул в луче фонаря.

— Ага‑а…

Артур сунул тонкий корпус фонарика себе в рот и зажал его зубами. Ухватившись обеими руками, он осторожно потянул шкатулку из кучи книжного хлама. Стопка с книгами покосилась. Несколько штук свалились на пол, подняв облачко пыли. Артур потянул сильнее — шкатулка сдвинулась, но всё ещё оставалась зажатой между книгами.

— Та‑ак.

Артур поплевал на ладони, ухватился за края шкатулки покрепче и рванул, что было сил. Шкатулка оказалась в его руках, но сам Артур, потеряв равновесие, попятился и уселся прямо на пыльный пол. Книжная стена качнулась. Артур зажмурился. Раздался грохот, и книги посыпались вниз. А когда он вновь открыл глаза, то вместо аккуратных стопок увидел перед собой большую бесформенную кучу. Густое облако пыли медленно расползалось, заполняя всё пространство чердака.

Артур сидел на полу покрытый пылью и рассматривал находку в вытянутых руках. Потом он положил шкатулку на колени, и острожно провёл дрожащими пальцами по поверхности крышки. Под слоем пыли она оказалась чёрной и отполированной. В середине красовалось нарисованное рыжее солнце, окружённое острыми лучами, пронзающими черноту.

Вынув фонарик изо рта, Артур отёр шкатулку рукавом, развернул передней частью к себе и поддел крючок ногтем. Крышка распахнулась. Артур заглянул внутрь.

Полыхнул тёмно‑красный бархат. В шкатулке, опустив покрытую копной рыжих волос голову, стояла кукла. Капюшон чёрного плаща спадал ей на плечи и был подбит изнутри тёмно‑красным атласом. Руки куклы опущены. Больше Артуру ничего не удалось разглядеть, так как смотрел он на неё сверху, а кукла, вдобавок ко всему, находилась внутри хрустального шара, закреплённого на дне шкатулки. На обратной стороне крышки, повдешанный к небольшому крючку, серебрился и сверкал маленький ключик.

В левой боковой стенке шкатулки темнело небольшое отверстие. Артур посветил в него фонариком. Отверстие оказалось маленькой замочной скважиной. Артур снял ключик, и ключик легко вошёл в неё.

Артур надавил на кольцо ключика увлажнившимися пальцами. С сухими щелчками ключик начал поворачиваться. Один оборот. Второй. Третий. Наконец, щёлкнув в последний раз, ключик замер. Артур разжал пальцы, и ключик тут же начал вращаться в обратном направлении.

— Ух, ты‑ы… — Глаза Артура расширились от восхищения.

Внутри шкатулки раздалось тихое жужжание. Передняя стенка поползла вниз, словно опускался занавес. Теперь можно было рассмотреть куклу получше.

В голубых лучах фонарика, она стояла на круглой площадке, напоминающей верхнюю часть крепостной или замковой башни. Длинный плащ полностью скрывал её. Голова опущена. В правой руке виола. В левой смычок. Из-под рыжих волос виднеются только острый бледный подбородок да длинные рыжие ресницы.

Стенка шкатулки опустилась. Артур замер в ожидании.

Раздался звук похожий на звон колокольчика, и шар сдвинулся с места. Хрустальная сфера начала вращаться, но кукла оставалась на месте. Она подняла голову. Два больших голубых глаза глянули на Артура, и ему показалось, что она ожила. Подняв виолу к плечу, она прижалась к ней бледной щекой. Казалось, её алые губы растянулись в улыбке, а ресницы, качнулись как крылья бабочки. Она подняла смычок, опустила его на струны виолы, потянулась вверх и привстала на носки. Рука со смычком поплыла вниз, и всё наполнилось дивной мелодией.

Артур смотрел, не в силах отвести взгляда.

А шар продолжал вращаться. Смычок скользил по струнам. Мелодия лилась тёплым ручейком, и Артуру показалось, что помещение чердака наполнилось запахом цветов.

Где‑то за спиной вновь раздался шорох. Снова пискнула крыса. Артур смотрел на куклу.

Но вот ключик замедлил движение. Пружина, внутри механизма шкатулки ослабла. Вращение шара прекратилось. Мелодия смолкла. Кукла опустила руки. Её подбородок вновь коснулся груди. Передняя стенка шкатулки поднялась. Занавес закрылся.

Артур сидел на полу чердака, околдованный и восхищённый. Он тряхнул головой, несколько раз моргнул и огляделся:

— О‑го‑го себе, — прошептал он, но ему никто не ответил.

Потом он встал, закрыл полированную крышку на крючок и, прижимая шкатулку к груди, спустился вниз по лестнице.

— Ма, гляди, что я нашёл. — Артур протянул шкатулку маме, которая в этот момент поднималась по лестнице к дому. На плече у неё громоздился тюк с бельём. Лицо раскраснелось.

— Артур, здесь все заняты делом, кроме тебя.

— Ну, ма-а… — Артур поднял шкатулку выше. — Она волшебная.

Перехватив тюк поудобнее, мама улыбнулась:

— Я не сомневаюсь, но сейчас главное — перенести вещи в дом до темноты, иначе часть их может остаться на улице на всю ночь. Ты должен помочь сёстрам и папе, а вечером мы вместе посмотрим твою находку. — С трудом удерживая тяжёлый тюк на плече, мама направилась по ступенькам к дому.

Артур покрутил по сторонам головой.

Посреди двора стоял большой красный грузовик со всевозможной домашней утварью. Два грузчика в голубых комбинезонах сгружали вещи прямо на газон перед домом. Водитель курил и поглядывал на часы. Лёгкий ветерок прошуршал в листве и унёсся за зелёный склон холма, возвышающегося справа за домом. На вершине холма Артур разглядел, ствол засохшей сосны. Где‑то заиграла скрипка. Артур обернулся. Играли в доме напротив. Похоже, кто‑то разучивал новую пьесу, заглядывая при этом в ноты, потому, что мелодия часто прерывалась.

Мимо, сгибаясь под тяжестью чемоданов, прошёл отец. Лицо строгое. Артур, было, протянул шкатулку к нему, но отец даже не взглянул. Звонко смеясь, пронеслись сёстры. Каждая несла в руках по коробке.

Вздохнув, Артур поставил шкатулку на перила дома и направился к грузовику.

— Правда, красиво, ма?

— Очень. — Мама сидела у постели Артура, смотрела на шкатулку и улыбалась. — Когда‑то, когда тебя на свете не было, и мы ещё не познакомились с твоим папой, я училась в университете. Я изучала всякие старинные сказки и легенды и знаю историю про эту девочку. Её зовут Люсия — это значит приносящая свет.

— Правда?!

— Правда. Это старая норвежская сказка. А может немецкая или ирландская. Точно уже не помню.

— Расскажи мне её, ма?

Где‑то в глубине дома ударили часы. Мама прислушалась.

— Одиннадцать. Уже поздно.

— Ну, ма‑а…

— Ну, хорошо. Я постараюсь покороче, а ты слушай и засыпай. Ладно?

— Ага. — Артур завернулся в одеяло до самого носа, свернулся калачиком, и приготовился слушать.

— Давным‑давно было на свете королевство. Называлось оно Тодарг, и правил им король, с холодным сердцем. Целыми днями он просиживал в своём замке и слушал страшные истории, которые рассказывал ему Демон. И не было для короля ничего лучше этих историй. А за окнами замка всё время шёл дождь. Люди в Тодарге жили бедно и, после уплаты налогов, едва дотягивали до следующего урожая. Они качали головами и только разводили в стороны мозолистые руки. Что может вырасти в поле, когда целыми днями льёт дождь?

Всё это нравилось Демону, потому, что Демон питался людскими страхами и горестями.

Но вот однажды всё изменилось.

Одним ранним утром все в королевстве проснулись от странных звуков. Проснулся и король. Он выглянул в окно замка и увидел перед городскими воротами девушку. Одета она была в длинный чёрный плащ, подбитый тёмно‑красным атласом. Капюшон плаща был откинут на плечи, и густая копна огненно‑рыжих волос рассыпалась по её плечам. Её голубые глаза были огромными как небо. Алые губы улыбались. В руках она держала виолу. Девушка прижималась к ней бледной щекой, а жёлтый смычок, зажатый в тонких пальцах, летал по серебряным струнам, и всё вокруг наполнялось чарующими звуками. Мелодия летела к небесам, и вокруг становилось светлее. То там, то тут сквозь тучи пробивались тонкие лучи солнца. Девушка посмотрела на короля и его сердце оттаяло.

Тем же вечером сыграли свадьбу. И мир окрасился яркими цветами. Прилетевший издалека тёплый ветер разогнал ненавистные всем тучи, и рыжее солнце с высоты голубого неба осветило эту истосковавшуюся по теплу землю.

Демон ненавидел солнце. Затаив чёрную злобу, он уполз в глубокую пещеру, и исчез во мраке и холоде. Все быстро забыли о нём, как забывают в дни веселья о горе и лишениях.

И зажили люди в королевстве сыто и счастливо. Каждое утро королева поднималась на высокую башню. Она прижимала к плечу виолу, и всё вокруг наполнялось волшебными звуками. От этих звуков распускались цветы и травы, весело жужжали пчёлы и стрекотали кузнечики, над цветами порхали разноцветные бабочки, наливались урожаем поля. Птицы, купаясь в голубизне небе, вторили этой мелодии чистыми звонкими голосами, делая её звучание ещё прекрасней и радостней. Даже дождь теперь стал другим. Он падал вниз сверкающий и ласковый, и радуга сияла во всё небо и люди уже не прятались по домам как раньше, а выходили на улицу и подставляли смеющиеся лица под его живые тёплые струи.

И вот однажды по королевству пронеслась радостная весть: «У короля и королевы скоро родится наследник или наследница!». Все возрадовались этой вести, но радость длилась не долго.

После родов королева умерла, оставив после себя девочку с рыжими, как солнце волосами и голубыми как небо глазами. Она назвала девочку Люсией, надела ей на шею золотой медальон, поцеловала и навсегда закрыла глаза.

Девочка была очень милой, но король возненавидел её за то, что она отняла у него его любовь. Он приказал заточить её в высокую башню, что бы она никогда не напоминала ему королеву, а сам заперся в своём замке и предался горю. И когда служанка несла колыбельку с девочкой, поднимаясь по каменным ступеням башни, кто‑то положил в неё виолу и смычок умершей королевы. Они так и лежали рядышком девочка и виола.

И вот тогда из глубокой сырой пещеры снова появился Демон и опять захватил власть над Тодаргом, пользуясь тем, что мир стал безразличен королю.

Небо затянули тяжёлые серые тучи. Огромными скользкими червями, они медленно ползли по небу, касаясь раздувшимися животами макушек деревьев и башен города. И снова лил дождь. И вновь всё живое сжималось от страха и холода. Но иногда из башни, доносились тихие звуки. Будто ещё не окрепшая детская рука трогает слабыми пальчиками струны виолы. И тогда сквозь чёрные тучи проглядывали голубые кусочки неба, и тонкие лучи солнца падали на землю. А люди смотрели и плакали по утерянному счастью. Но вместе со слезами в их глазах светился огонёк надежды. Надежды на то, что когда ни будь, они вновь услышат волшебную мелодию и мир станет светлым.

И тогда Демон решил уничтожить девочку. Он поднялся в башню и обрушил на неё всё зло, что копилось в его тёмной душе. Но медальон королевы смягчил удар. Он окружил девочку золотым сиянием, и она не умерла, а превратилась в куклу, внутри хрустального шара. В тот же миг, время искривилось, и игрушка затерялась среди множества миров.

— Мама, а что было потом?

— Этого никто не знает, сынок.

— Но почему? Почему же?

— Потому, — мама наклонилась поближе, — что история ещё не окончилась. — Она осмотрелась по сторонам. Её взгляд сделался загадочным, и она перешла на шёпот. — Говорят, что в тот день у королевы родилась двойня — девочка и мальчик. Оба с рыжими волосами и голубыми глазами и как две капли воды похожие друг на друга. Людям удалось спасти мальчика от королевского гнева, но, что с ним стало потом — не известно.

— Правда? — Артур тоже заговорил шёпотом. В его голубых, обрамлённых слипшимися и ещё не высохшими от слёз ресницами, глазах, вспыхнул волшебный огонёк. Брови поползли вверх, а рот широко распахнулся. Набрав полную грудь воздуха, Артур выдохнул: — О‑го‑го себе.

— А теперь спи. — Мамины глаза снова стали озорными. Она улыбнулась и поцеловала Артура в щёки, в глаза и в губы. Потом она встала и убавила свет ночника. Ночник просвечивал сквозь её ночную рубашку, и Артур видел, какая она красивая, его мама.

Шорох маминых шагов стих за дверью. Артур лёг на живот, подложив руки под подбородок. Крышка шкатулки осталась открытой, и он смотрел на стеклянный шар. Мягкий фиолетовый свет ночника просвечивал сквозь стекло, окружая волосы куклы волшебным ореолом.

В глубине дома вновь ударили часы, и вдруг шар осветился изнутри золотым светом. Передняя стенка шкатулки упала, как оборвавшийся занавес. Фигура девочки окуталась золотистым туманом. Бледное лицо, в клубах рыжих волос, начало подниматься, послышался тихий вздох, два больших голубых глаза взглянули на Артура. Плащ распахнулся, и что‑то блеснуло на маленькой кукольной груди. Что‑то небольшое и круглое. И в тот же миг ослепительно‑яркая вспышка вырвалась из шара, и Артур зажмурился.

Рыжая молния рассекла небо на две половины, осветив на мгновение весь Тодарг кроваво красным светом. Она ударила в городскую башню, и страшный раскат грома потряс замок.

Демон вскинул голову:

— Время пришло!

Перед ним, в большом серебряном чане густая чёрная жидкость кипела кровавыми пузырями. Сквозь фиолетовый дым, Демон увидел её, окутанную золотым светом. Он смотрел, и чёрная злоба клубами поднималась из глубин его тёмной души.

Удар грома был такой силы, что стёкла в придорожном трактире едва уцелели. Единственный посетитель с ног до головы одетый в чёрные лохмотья прекратил жевать, замер и прижавшись к столу. Только сало, сгорая в плошках с фитилями, потрескивало в наступившей тишине.

Взвизгнув петлями, распахнулась входная дверь. Она ударилась о стену. Холодный, смешанный с мелкими дождевыми каплями, ветер ворвался внутрь, разом погасив все фитили. Отскочив от стены, дверь захлопнулась сама.

— Ах, чтоб тебя! — выругался трактирщик и поспешил к камину, натыкаясь в темноте на корзины и бочки. Его голос больше походил на скрежет не смазанного мельничного колеса. Пламя камина разбрасывало по стенам багровые отблески, и в их свете трактирщик походил на старого сгорбившегося гоблина. — Сейчас, сейчас. — Проскрипел трактирщик. Он выхватил из‑под поленьев лучину в локоть длиной и воткнул её в кучу углей. Послышался треск, пламя охватило конец лучины и осветило лицо трактирщика — худое и бледное, исполосованное морщинами, с длинным загнутым носом. Крохотные глазки посверкивают из глубины глазниц. Рот оскален — так трактирщик реагировал на жар, пахнувший ему в лицо от углей камина. Голова замотана, синим линялым платком.

Трактирщик поднял разгоревшуюся лучину над головой, готовый направиться к плошкам с фитилями, но ахнув, замер на месте.

У входной двери стоял человек. По всему было видно, что он чужеземец. Высокого роста, широк в плечах, со скрещенными на груди сильными руками, он как в саван был завёрнут в длинный тяжёлый плащ. Капюшон накинут на голову. Полы плаща касаются пола. За спиной чужеземца большой круглый щит. Из‑под щита виднеется рукоять боевого топора. На ногах остроносые сапоги. Левая нога выдвинута вперёд. За голенищем сапога нож. Вода потоками сбегает с плаща, растекаясь по полу.

Голова чужеземца качнулась, и его сильный голос нарушил тишину:

— Мне нужна еда, что бы утолить голод, огонь, что бы согреться и высушить одежду и постель, что бы отдохнуть после долгого пути. Найду ли я всё это здесь, или мне идти дальше?

Удивление слетело с лица трактирщика. Теперь, его лицо сделалось хищным.

— Здесь есть всё, что нужно господину, если господину есть чем заплатить.

Сложенные на груди руки чужеземца опустились и сошлись у пояса. Через мгновение он взмахнул правой рукой. Блеснув в свете лучины, монета взмыла в воздух. Скулы трактирщика напряглись. Из полумрака сверкнули глаза прильнувшего к столу посетителя. Трактирщик шагнул вперёд и быстрым кошачьим движением поймал монету на лету. Зажав монету в костистом, перепачканном жиром и специями кулаке, трактирщик вцепился в неё зубами. — Золото! — В его глазах сверкнули жёлтые искры. Бросив короткий взгляд на чужеземца, он склонил голову:

— Комната ждёт господина. Господин может выбрать любую. Теперь никто не едет в Тодарг. Такие времена. — Он обернулся и посмотрел в глаза жене, появившейся из кухни. — Иди с ним, Гуда. Приготовь постель, разожги огонь и наполни котёл водой — господину нужно умыться с дороги. Я управлюсь тут сам. Что господин будет есть?

— Чёрный хлеб, белое мясо и красное вино. — Произнёс чужеземец и двинулся мимо склонившегося трактирщика вверх по ступеням лестницы, в след за сгорбленной от не прекращающейся изо дня в день работы женщиной.

Догоревшая лучина обожгла трактирщику пальцы. Он бросил её на пол, выругался, затоптал пламя и вновь направился к камину.

Скрипнула дверь. Трактирщик обернулся. Посетитель исчез. Медная затёртая монета, оставленная им в уплату за ужин, тускло блестела на тёмных досках стола.

Покинув трактир, он, прижался спиной к мокрой стене и замер. Убедившись, что за ним никто не последовал и, оглядываясь по сторонам, он обогнул два угла и остановился у задней стены трактира. Сюда выходили окна комнат для гостей. Здесь он стоял и ждал, пока одно из них не засветилось жёлтым светом. Выждав ещё немного, он прижался к стене и пополз по ней как паук, цепляясь за выступы когтистыми и узловатыми, не похожими на человеческие, пальцами. Добравшись до окна, он заглянул внутрь комнаты и замер. Чёрные лохмотья скрывали контуры его тела и делали не видимым на фоне стены. Через некоторое время он бесшумно спустился на землю и скрылся во тьме.

Артур открыл глаза. Она стояла посреди комнаты в фиолетовых лучах ночника и улыбалась.

— Здравствуй. — Её голос звенел ручейком. — Кто ты? Как тебя зовут?

— Здравствуй. Я Артур, а ты?

— Артур. — Она подошла к окну и взглянула на ночное небо. Медальон блеснул на её груди, отразившись в оконном стекле. — Какое красивое имя. А я Люсия. Коварный Демон хотел убить меня, но не смог, и я была надолго заключена в шаре. Но ты освободил меня и час пробил. Сегодня до рассвета мы должны вернуть себе Тодарг. Брат уже там. Нас разлучили, когда мы были совсем маленькими. Он откроет проход, и мы снова будем вместе. И тогда звуки виолы поплывут с высокой башни Тодарга. Чёрные тучи рассеются и солнце вернётся. Оно сожжёт тьму, и Демон исчезнет навсегда. И все будут счастливы. — Она оглянулась. В её глазах сверкнули слёзы.

— Но ты должен помочь мне. Ты поможешь мне, Артур?

— Да. Но как? — Артур сбросил одеяло и встал босыми ногами на пол.

— Ты отведёшь меня к проходу. — Она распахнула окно и протянула ему руку. — Не бойся. Тьма не так страшна, как хочет казаться.

— Я не боюсь. Щас только оденусь и захвачу фонарик.

Ветер метался в ночи между домов, пригоршнями швыряя дождь на каменные стены. По скользким камням мостовой, укутанный с ног до головы в длинную накидку, шёл человек. Стук его башмаков тонул в шуме дождя. Он двигался в полной темноте и считал, касаясь костистой рукой холодных стен.

У девятнадцатого дома он остановился и посмотрел по сторонам. Никого. Он взялся скрюченными пальцами за ржавое кольцо, висевшее на двери, и ударил им в потемневшие от влаги дубовые доски. Подождав, он ударил ещё раз.

В доме засветилось окно. За дверью послышался шум шагов, и кто‑то рявкнул хриплым голосом.

— Кто здесь?! Какого чёрта?!

Человек в накидке снова осмотрелся по сторонам и произнёс:

— Трактирщик.

Грохнул засов, дверь приоткрылась, впуская трактирщика внутрь, и захлопнулась за его спиной.

— Что случилось? — Перед трактирщиком стоял высокий мужчина. Его широкие плечи заслоняли вход в дом. Толстенные руки походили на лапы медведя. В одной руке он держал плошку с фитилём, в другой сжимал дубину, окованную железными кольцами. Густые брови сдвинуты. Широкая нижняя челюсть заросла чёрной щетиной. Голова повязана чёрным платком.

— Час пробил. Принц уже здесь. Собирай людей, Ултер. А я поспешу обратно в трактир и приведу принца к месту общего сбора. Всё решится сегодня и тогда придёт она и сыграет мелодию света. И рыжее солнце вновь вернётся в Тодарг.

— За Тодарг! — Прорычал Ултер, прижимая огромную ладонь к груди.

— За Тодарг! — Ответил ему трактирщик.

Демон застыл в раздумье. Он вглядывался в ночь сквозь цветное стекло витражей. Струи дождя мерно стучали в узкие окна замка. Тревожные мысли одна за другой появлялись и исчезали. Ему вспомнилось лицо королевы — бледное, с голубыми глазами, в пламени рыжих волос. В памяти сама собой всплыла мелодия. Демон обхватил вздрогнувшие будто от холода, плечи руками. В его глазах вспыхнул и погас фиолетовый огонь.

Скрипнула дверь. Звук её сдвигающихся петель, эхом отразился от пестреющего росписью потолка, от увешанных доспехами и оружием стен, от выложенного дубовым паркетом пола и через мгновение стих. В кабинет вплыла тень. Тень приблизилась и замерла в двух шагах. Чёрный монашеский хитон, стянутый у пояса серебряным обручем, опускался до пола. На обруче два стилета в чёрных деревянных ножнах, каждый длиной в локоть. Из‑под опущенного капюшона виден только бледный узкий подбородок. Бледные, будто фарфоровые кисти рук сплетены внизу живота. С тонких пальцев свешиваются чётки, собранные из крупных чёрных жемчужин.

— Что слышно, Грегориос?

— Тодарг распростёрт пред вашими стопами, господин.

— Так ли?

Грегориос поднял голову. Его взгляд замер на груди Демона. На бледном лице не отражается ничего. Жёлтые зрачки неподвижны. Только тонкие синие губы изгибаются во время разговора.

— Молния ударила в городскую башню, господин. Её верх светится до сих пор, будто факел горит в ночи.

— Что ещё?

— В трактире появился чужеземец. У него рыжие волосы, голубые глаза и золотой медальон на груди. Чужеземец заплатил трактирщику золотом. Судя по одежде и оружию, он из северных стран. Солнце изображено на его щите.

Демон вновь отвернулся к окну и вгляделся в ночь. Его, вспыхивающие фиолетовым огнем глаза, искрились. До него снова донёсся голос Грегориоса.

— Что господин прикажет?

— Латников к башне. Никто не должен подняться на неё. Шпиков в трактир. Чужеземца убить. Медальон принеси мне.

Склонив голову, Грегориос удалился так же бесшумно, как и вошёл. Демон направился к королю.

Пройдя узким коридором, он распахнул дверь в королевскую спальню.

Всё погружено во мрак. Слева у стены как часовые, застыли тяжёлые стулья с резными, обитыми кожей спинками. Огромная кровать, укрытая балдахином, как чёрный склеп возвышается посредине. В дальнем углу спальни камин, больше похожий на огромный чёрный грот. У камина глубокое кресло, накрытое серым пологом. С его подлокотника безвольно свисает бледная кисть руки. Белое кружево рукава только подчёркивает её бледность. Пальцы унизаны перстнями.

Послышался вздох. Зашуршала одежда. Перстни полыхнули бриллиантами. Мягким бархатом прозвучал голос:

— Что там ещё?

— Пустяки, ваше величество. Молния ударила в городскую башню. Требуется небольшой ремонт. Я решил использовать солдат.

— Закройте плотнее ставни. Я ничего не хочу ни видеть, ни слышать.

Бриллианты вспыхнули в отблесках камина. Король вновь устремил пустой взгляд на подёрнутые синим пламенем угли. Его бледное, больше походившее на маску лицо, застыло и окаменело, а синие сполохи сделали его мёртвым.

— Но как мы узнаем, где он?

Они шли по бетонной дорожке, отбрасывая длинные тени в свете уличных фонарей.

— Проход находится у ствола засохшей сосны. Когда то, это дерево было живым и зелёным. Но молния ударила в него и оно высохло. — Ты должен показать мне это место. Проход откроется, как только я поднесу медальон.

— Я здесь недавно, мы только, что переехали, но, по‑моему, это на холме. Я видел. Старая засохшая сосна стоит на его вершине.

— Хорошо. — Люсия улыбнулась. — Значит нам туда.

— Слушай. — Шагая первым, Артур оглянулся. — А можно мне с тобой?

Она остановилась и посмотрела в усыпанное звёздами небо.

— Зачем?

— Ну, так. Вдруг помощь понадобится, а? — Артур тоже встал и снова обернулся. Она плакала. — Но почему ты плачешь?

— Я плачу, потому, что благодарна тебе. Благодарна за то, что ты хочешь помочь, мне моему брату, нашему городу, нашему несчастному народу. Спасибо, Артур. Ты добрый и смелый мальчик, но это очень опасно. Это смертельно опасно. Демон уже знает, что я иду. Он готовится. И он сделает всё для того, что бы я никогда не вернулась в Тодарг. — Она вытерла слёзы. Её брови сдвинулись, а взгляд стал серьёзным. — Артур, это будет смертельная схватка, и потому, тебе нельзя туда. Ты сделал главное — освободил меня. — Она снова улыбнулась. — А теперь идём. Времени очень мало.

— А как зовут твоего брата?

— Его зовут Лейф. Он принц и станет королём Тодарга.

— Здорово.

— А как же старый король?

— Тодарг ему больше не нужен.

Они сошли с дорожки и ступили на тропинку. Свет фонарей, остался позади. Их обступила тьма. Дул слабый ветерок. Шелестела листва, и пахло травой. Где‑то наигрывал свою мелодию сверчок. Тропинка вела вверх. Впереди, на фоне звёзд чернели контуры холма. Артур вынул фонарик, и голубой кружок упал на тропинку.

Вскоре они уже стояли на вершине.

— Вот. Смотри. — Артур вытянул руку. — Вон там школа. Там река. А вон там шоссе. А это скамейка. Наверное, её принесли сюда, что бы любоваться видом с холма. А вот и сосна. — Он положил ладонь на сухой шершавый ствол дерева, кора с которого давно облетела.

Люсия молчала.

Она положила виолу и смычок на скамейку и распахнула плащ. Медальон блестел, отражая свет звёзд. Она сняла его с шеи и повернула петельку, к которой крепилась цепочка. Крышка со звоном открылась, и из медальона полилось жёлтое свечение. Свечение походило на золотой туман. Будто, что‑то испарялось, и туман поднимался светящимися шлейфами.

Артур смотрел во все глаза на это волшебство.

— А как ты узнаешь, когда нужно входить?

— Узнаю. С той стороны то же проход. Как только брат окажется возле него, он раскроет свой медальон и поднесёт ближе к проходу. Золотой туман превратится в луч, который соединит его медальон с моим. Тогда можно будет входить.

— А потом?

— Потом я окажусь на городской башне и начну играть. Тучи рассеются. Вспыхнет солнце и его свет навсегда избавит Тодарг от Демона, от тьмы, от дождя и холода. И все улыбнутся.

— Хорошо!

Перед Грегориосом на коленях стоял человек в чёрных лохмотьях. Он склонил голову и слушал.

— Сорок шпиков к двери, сорок под окна, остальным окружить трактир. Вы должны убить чужеземца и принести мне медальон.

Зашуршали лохмотья, и человек скрылся в ночи. Грегориос прижался к стене и прислушался.

Из темноты донёсся топот шагов и приглушённые голоса. За тем всё стихло, и раздался стук железного кольца в дверь.

— Быстрее, мой принц. Они скоро будут здесь.

Стук в дверь застал их на середине лестницы. Внизу с огромным тесаком для разделки мяса в руке стояла Гуда. Её глаза сверкали яростью. Она обернулась и прошептала:

— Назад. На крышу. Я их задержу.

Трактирщик бросился вверх по лестнице, увлекая Лейфа за собой.

Стук повторился. Потом что‑то тяжёлое ударило в дверь снаружи.

— За мной, мой принц. Скорее!

Трактирщик подхватил на ходу, лежащую у стены приставную лестницу, и бросился влево по коридору. Его лицо сделалось хищным, а движения быстрыми и ловкими. В конце коридора он приставил лестницу к стене, взобрался и открыл люк. Выбравшись на крышу оба осмотрелись. Трактирщик сунул руку вглубь накидки и извлёк оттуда короткий свисток.

Снизу доносились глухие тяжёлые удары.

Трактирщик два раза свистнул. Прислушался. Свистнул ещё. Через минуту из‑за трубы на крыше соседнего дома показалась косматая голова.

— Это Свен, мой принц. Он отведёт тебя к Ултеру.

— А ты?

— Куда я без моей старухи? — улыбнулся трактирщик. — Прощай, мой принц, — сказал он и скрылся в отверстии люка.

— Прощай, трактирщик.

Осмотревшись, Лейф прыгнул на крышу соседнего дома и, пригибаясь, последовал за маленьким взъерошенным человечком в темноту.

Дверь в трактир упала, и шпики чёрной волной хлынули внутрь. У лестницы с тесаками в руках их встретили трактирщик и его жена. Они стояли плечом к плечу, сверкая глазами полными ярости.

Когда всё было кончено, человек в лохмотьях вновь опустился на колени перед Грегориосом.

— Чужеземца в трактире не оказалось.

— Где он?! — Синие губы Грегориоса приоткрылись, и между двумя белыми клыками показался кончик красного языка. — Найти‑и!

— Он ушёл по крышам. Его уже преследуют. — Человек склонился ещё ниже. — Что делать с трактирщиком и его женой?

— Убить!

— За мной, мой принц. Сюда. — Человечком оказался мальчишка — быстрый, одетый в рваньё и босой. Его глаза сверкали в ночи и беспрестанно зыркали по сторонам. Его босые ноги, ступая по черепице, безошибочно находили путь в темноте. Лейф следовал за ним, видя перед собой только худую спину и торчащие во все стороны волосы, которые не мог отмыть даже дождь. — Я выведу вас за город. Вас там уже ждут, мой принц.

— Кто?

— Ваши подданные, мой принц.

За их спинами раздался свист. Потом ещё один.

— Шпики. Поспешите, мой принц. Сюда, мой принц.

Пришлось прыгать. Лейф еле успевал за мальчишкой, передвигающимся по крышам так же ловко, как белка по веткам деревьев.

Свист послышался вновь. Теперь уже совсем близко.

— Уже скоро, мой принц. Как только эта крыша кончится, прыгайте. — Мальчишка юркнул в сторону и исчез в темноте.

Лейф бросился вперёд. Показался край крыши. За спиной уже отчётливо слышался топот. Два шага. Шаг. Прыжок. Лейф почувствовал под ногами пустоту и тут же сильные руки подхватили его.

Вспыхнули факелы. Лейф оглянулся. С крыш домов, посыпались тёмные бесформенные тени. Их много. Они визжат и сверкают глазами из глубины своих чёрных лохмотьев.

— Бей их! — Низкий грубый голос рявкнул над самым ухом Лейфа. — За Тодарг!

— За Тодарг!!! — Прогремело в ночи.

Лейф увидел около сотни людей одетых кто во что. Сжимая в руках, кто меч, кто топор, а кто и просто кухонный нож, они бросились на эту чёрную визжащую массу. Впереди всех бежал высокий мужчина с большими, как медвежьи лапы, руками. Его широкая челюсть заросла чёрной щетиной. Голова перевязана чёрным платком. Он взмахивал дубиной, и тени с визгом падали на скользкие камни.

Всё закончилось быстро. Все, кто преследовал Лейфа, остались лежать на мостовой Тодарга. Рослый мужчина подошёл и опустился на колено. Остальные сделали то же самое.

— Кто ты?

— Я Ултер, мой принц. Твои подданные ждут тебя.

— Идём, Ултер. Времени очень мало.

— Ну, что? Есть? — Артур привстал на цыпочки за спиной, присевшей у ствола сосны, Люсии.

Медальон засветился сильнее, и Артур увидел, что мелкие листочки и засохшие стебельки травы начали закручиваться под ним в спираль. Свет становился всё ярче. Послышался шелест травы. Вот уже полы плаща Люсии начали колыхаться. В лицо ударил тёплый поток. Под сосной образовалась прозрачная ветряноя воронка. Она походила на вихрь, который с каждой секундой становился всё больше. Минуты через две вихрь поднялся выше Люсии и замер, вращаясь и покачиваясь из стороны в сторону, освещённый изнутри красным светом.

— Готово! — Люсия улыбнулась. — Теперь нужно ждать когда проход откроется.

Они уселись на скамейку и молчали, освещённые красным светом, льющимся из прохода.

Ложбина между сопок светилась тысячами факелов. Все мужчины Тодарга, собрались здесь. Все ждали принца.

Лейф посмотрел на них с высоты холма. Люди преклонили колена. Все молчали и только глаза светились надеждой.

— Они готовы умереть за тебя и за Тодарг, мой принц. — Ултер поднял могучую руку. — Вот наш принц! Наш будущий король! Да здравствует король Лейф — истинный король Тодарга!!

Факелы взметнулись вверх. Сотни клинков лязгнули разом, и ночь содрогнулась от крика горожан:

— Да здравствует король!!

Лейф поднял руку. Люди смолкли.

— Братья! Через час мы выступаем. И если нам суждено умереть сегодня, то знайте — ваш король умрёт вместе с вами.

— Слава королю!!

Прямо на вершине холма соорудили накрытый кожаным пологом и освещённый факелами стол. На столе расстелен кусок белой кожи. На коже нарисована башня, примыкающая к стене замка. Перед ней площадь, окружённая домами.

— Мы ждём твоих приказов, мой принц. — Ултер склонил голову. То же сделали командиры отрядов, собравшиеся на совет.

— Наша цель — башня.

— Там уже солдаты Демона.

— Ну и что? Мы разобьём их, как сделали это недавно.

— Мой принц. Те с кем мы недавно сражались — шпики. Башню же охраняют латники. На них стальные доспехи и они умеют биться в строю.

— Я всю юность провёл в битвах и повидал много армий. Расскажите мне, как бьётся армия Демона?

Ультер задумался на секунду и заговорил:

— Они выстраиваются длинным ровным прямоугольником. Впереди большие тяжёлые щиты. За ними воины в доспехах. Они рубят длинными мечами поверх щитов. Сзади лучники. Они движутся всем фронтом и им невозможно противостоять.

Лейф улыбнулся.

— Это фаланга. Её сила в плотном строе, но в нём же и её слабость. Стоит только сломать строй, и войско Демона превратится в неуправляемое стадо. Я видел такое не раз.

— Но как мы пробьём щиты? — Брови командиров взлетали вверх. В глазах читалась растерянность.

— У нас есть всадники?

— В Тодарге нет лошадей, мой принц. Здесь даже повозки запрягают быками.

— Быками? — Лейф улыбнулся. — А много у нас быков?

Ултер сощурил глаза, и взглянул на Лейфа.

— Я понял, мой принц. Двадцать здоровенных быков. Перед атакой мы сыпанём им под хвосты перцу, и тогда даже стены замка не устоят перед ними.

Среди командиров раздался хохот.

— Хорошо. А теперь смотрите. — Лейф подошёл к схеме. Ултер и командиры окружили стол. — Они поставят фалангу вот так. — Он провёл пальцами по коже. — Сразу за быками должен идти отряд лёгкой пехоты, вооружённый короткими мечами или ножами. Как только быки пробьют строй, отряд должен ворваться внутрь фаланги и бить латников Демона в ноги. Следом за ними в центр ударим мы, а ещё два отряда должны ударить по флангам. Сближаться нужно быстро, что бы лучники не накрыли нас стрелами. — Ултер слушал Лейфа и указывал командирам, чей отряд и как будет действовать. — А у нас есть лучники?

— Нет, мой принц. У нас двадцать пять пращников.

— Хорошо. Они должны бить камнями в лучников Демона, не давая им стрелять.

— Да, мой принц.

Лейф обвёл взглядом всех.

— А теперь, я хочу поговорить только с Ултером. И найдите мальчика, который вёл меня по крышам.

Демон стоял между зубцов башни и смотрел вниз. Туда, где сверкая щитами, идеальным прямоугольником выстроилась его фаланга. Сзади, в шаге от него замер Грегориос. За их спинами отсвечивал багровыми бликами, открывшийся после удара молнии проход.

— Что слышно? — Демон чуть качнул головой в сторону города.

— Они выступили полчаса назад. Тремя отрядами.

— Я так и знал. Ничего лучше они придумать не могли.

— Сколько их?

— Чуть больше тысячи.

— Где принц?

— В центре. Они провозгласили его королём.

— Сколько воинов осталось в замке?

— Сотня.

— Пусть будут готовы выступить в любую минуту.

— Да, господин.

Со стороны города нарастал гул. Он смешивался с лязгом оружия и быстро приближался.

Демон взглянул через плечо на Грегориоса:

— Оставайся здесь и следи за проходом. Я сам разгоню этот сброд.

Демон слетел вниз. Генерал склонился перед ним:

— Господин! Всё готово к бою.

— Прикажи лучникам встать на флангах.

— Да, господин.

Демон поднялся на площадку, возвышающуюся над воротами башни, что бы оттуда управлять ходом боя.

В этот миг тишину разорвал бычий рёв. Из тесноты центральной улицы к фаланге неслись двадцать разъярённых животных. Стена щитов заколебалась.

— Держать строй! — Рявкнул генерал и через мгновение послышался страшный удар.

Бой начался.

Раздались крики и стоны. Щиты полетели в стороны. Быки ревели, раздирая центр фаланги. Пройдя через строй латников, как нож сквозь масло, быки унеслись во тьму. В образовавшийся проход устремились воины с короткими мечами. Прикрывая щитами головы, они кололи мечами перед собой, и латники валились как снопы, бросая мечи и хватаясь за ноги и животы. Центр фаланги дрогнул и начал откатываться к башне. С победным криком горожане атаковали фланги.

Взгляд Демона был прикован к центру. Там, в свете факелов, бился воин в сияющих доспехах. Его голову покрывал сверкающий шлем. На шлеме развевались рыжие перья. Он закрывался круглым щитом, с изображенным на нём рыжим солнцем и бил топором направо и налево, сокрушая щиты и панцири.

— Замковую сотню в бой! Всех кто есть! — Взревел Демон. — Лучники, накрыть центр!

Ворота в башне распахнулись и сотня латников, уперев острия мечей в спины отступающих, шаг за шагом начала выравнивать строй. Роем взвились стрелы. Атака горожан в центре начала захлёбываться.

Но вот в воздухе зашелестели камни. Лучники начали падать один за другим, и были вынуждены откатиться назад. Свист стрел стих. Но резервная сотня продолжала давить, тесня вклинившихся в центр фаланги горожан.

— Лучников на правый фланг? — Ревел демон. — Уничтожить пращников.

Солдаты мгновенно выполнили команду. Соединившись в один отряд, лучники сместились вправо и засыпали левый фланг горожан стрелами. Люди падали толпами, под градом стрел. Натиск горожан на этом фланге ослаб, и тут же последовала команда Демона:

— Атака правым флангом!

Взлетели вверх мечи. Надсадно ухнув, правый фланг фаланги двинулся вперёд.

— У-ухх… — Шаг.

— У‑ухх… — Ещё шаг.

Левый фланг горожан дрогнул и начал медленно пятиться, оставляя на мостовой десятки убитых и раненых. Фаланга медленно разворачивалась правам флангом, тесня горожан к центру площади.

— Лучники — перенести огонь в центр!

Тот час тучи стрел накрыли центр горожан. Раздались крики умирающих. Чёрный дождь накрыл воина в сверкающих доспехах и его щит, скрылся в гуще оперений.

Над площадью повис протяжный стон.

Окна на верхних этажах домов растворились. Вниз, на головы лучников полетели столы, стулья, лавки. Женщины бесстрашно высовывались из окон и поливали их кипятком. Снова лучники откатились к башне. Снова свист стрел стих.

— Бейте по окнам домов! — Взревел Демон. — Убить всех.

Пронзённая стрелой, вскрикнула женщина. Потом ещё и ещё. Увидев это, горожане взревели и снова бросились на ненавистную фалангу. Но её центр уже закрылся стеной щитов. Над щитами взлетели мечи.

В центре всё ещё слышались удары топора, и каждый из них сопровождался криками и стонами гибнущих латников. Здесь горожане ещё держались, но их левый фланг был смят и раздавлен. Над площадью разнёсся радостный вой Демона.

У замковой стены из тени появились двое. Можно было различить только их контуры. Один, с торчащими во все стороны волосами и одетый в лохмотья, низкого роста — мальчик. Второй — высокий мужчина, одет в облегающую чёрную одежду. На ногах сапоги. Из‑за голенища левого сапога высовывается рукоять ножа.

— Сюда, мой принц. — Косматая голова вскинулась вверх. — Здесь много трещин и можно взобраться.

Оба вжались в стену и начали осторожно подниматься по ней.

Через некоторое время контуры их фигур появились на стене. Немного выждав, они двинулись в направлении башни, скрываясь за чёрными зубцами.

— Здесь, мой принц. — Перед ними возвышалась башня. Её верх озаряли красные отблески. — Здесь ближе всего.

С площади до них доносились звуки продолжающегося боя. Звенела сталь. Кричали умирающие.

Лейф снял с пояса верёвку. Железный крюк, с четырьмя длинными загнутыми остриями, был намертво укреплён на её конце. Он раскрутил крюк и бросил его вверх. Прошелестев в воздухе, крюк со звоном зацепился за зубец башни. Верёвка натянулась. Укрепив её на стене замка, Лейф посмотрел на спутника:

— Спасибо Свен. Уходи. Дальше я сам.

— А какая она, мой принц, та, что играет мелодию света?

— Она красивая, Свен. У неё рыжие волосы и голубые глаза. Она играет на виоле и восходит рыжее солнце, и небо становится голубым.

— Я никогда не видел голубого неба, мой принц. Должно быть это очень красиво. — Он посмотрел в глаза Лейфа, и его лицо осветила улыбка.

— Голубое небо прекрасно, Свен, и ты скоро сам это увидишь. А теперь уходи.

— Прощайте, мой принц.

— Прощай Свен.

Лейф начал подниматься по натянувшеёся как струна верёвке. Свен провожал его взглядом. Когда Лейф, добрался до вершины башни, подтянулся и скрылся за её зубцами, Свен ухватился за верёвку и последовал за ним.

Фаланга теснила войско горожан справа в центре. Лучники сместились влево и осыпали их правый фланг стрелами. Горожане пятились. Левый фланг фаланги тоже начал разворачиваться. Горожанам грозило полное окружение.

Грегориос стоял на краю башни и смотрел вниз. Его страшные, с жёлтыми зрачками, глаза расширились. Рот оскален. Тонкий красный язык извивается между клыками. Он ничего не слышит и не видит вокруг. Он жаждет крови. Он вспомнил о проходе только тогда, когда скорее почувствовал, чем услыхал за спиной чьё‑то присутствие.

Высокий и крепкий он стоял между зубцов башни и смотрел на Грегориоса голубыми глазами. Чёрная одежда обтягивает его стройное и крепкое тело. Рыжие волосы выбиваются из‑под чёрной повязки. Грегориос посмотрел вниз. Там в свете факелов продолжал взлетать топор, и сверкал круглый щит с изображением рыжего солнца.

— А‑ашш. — Грегориос зашипел. Красный язык изогнулся и раздвоился на конце. Выхватив стилеты из ножен, он подался вперёд. Капли жёлтой прозрачной жидкости, упали на клинки с белых клыков Грегориоса.

Лейф спрыгнул со стены и вынул из сапога длинный нож. Другой рукой он выхватил из-под одежды медальон. Крышка медальона со звоном открылась, и из‑под неё полилось золотое свечение. Проход качнулся и сделался ярче.

Грегориос будто плыл по воздуху. Стилеты сверкали в его руках. Он не сводил глаз с медальона.

— А‑ашш. — Остриё стилета просвистело у самого плеча Лейфа. Второй стилет взвился над головой. Лейф поднял руку с ножом. Остриё стилета угодило в предплечье. Раздался звон. Под чёрной тканью блеснул стальной налокотник. Стилет скользнул по нему, Грегориос потерял равновесие и Лейф полоснул его ножом. Из‑под рассечённого хитона брызнула кровь. И тут полог хитона приподнялся, и белый змеиный хвост обвил ногу Лейфа. Выронив нож и медальон, он упал спиной между зубцов башни. Его голова и плечи свисли за её край. Лейф ухватился руками за края зубцов, но Грегориос уже навис над ним.

— А‑ашш!

Взлетели стилеты. Лейф схватил Грегориоса за запястья. Тот навалился, подался вперёд. Два острых клыка приблизились к груди Лейфа. На кончике каждого дрожала капля яда. Лейф пытался сбросить Грегориоса, но у него ничего не получалось. Ещё секунда и клыки вонзятся Лейфу в грудь.

И тут над зубцами башни мелькнула косматая голова. Маленькое худое тело изогнулось в прыжке. Грегориос почувствовал, как что‑то проворное и цепкое вспрыгнуло ему на спину. Тонкие твёрдые пальцы, как когти вцепились в его шею. Грегориос зашипел, взмахнул руками, но, не нейдя опоры, провалился в темноту.

Лейф вскочил на ноги и посмотрел вниз. Они лежали в обнимку на мостовой, Грегориос и Свен, в луже крови, и капли дождя не переставая били по их лицам. Широко открытыми глазами Свен смотрел в чёрное небо, и улыбка застыла на его детском лице.

Проход засветился ярче. Люсия надела медальон на шею и поднялась со скамейки. Золотой туман начал втягиваться внутрь прохода. Его стенки стали оранжевыми.

— Пора? — Артур тоже встал.

— Пора. Спасибо тебе Артур. Я никогда не забуду тебя.

— И я тебя. — Артур моргнул и почувствовал на щеке слёзы.

Он взял её за руку:

— А как я узнаю обо всём?

— Ты обязательно узнаешь. Если всё получится, то сосна оживёт, и выпустит зелёный росток.

— Прощай Люсия.

— Прощай Артур.

— Не так быстро, моя принцесса!

Артур оглянулся. В пяти шагах стояла она. Артур сразу вспомнил эти злобные глазки и мерзкий, поросший редкими волосками хвост. Но, что случилось? Крыса стала намного крупнее. Теперь она была такого же роста, как и Артур. Стоя на задних лапах, она скалила огромные жёлтые зубы и взмахивала хвостом. Она была большой и страшной, и в груди Артура всё похолодело.

— Ах ты, гадина! — Вскрикнула Люсия. — Ты опять здесь?!

— Да‑аха‑ха‑ха‑а. Демон не смог убить тебя, и тогда он пустил в проход меня‑а. Я всегда была рядом.

— Прочь! — Люсия замахнулась смычком.

— Полегче, моя принцесса!

Проход стал золотистым и у его основания появился тонкий золотой лучик. Люсия бросилась к проходу. Свечение в медальоне начало закручиваться, истончаться и вытягиваться, будто нить на веретене.

Крыса упала на четыре лапы и прыгнула следом. Она вцепилась когтями в край плаща Люсии.

Лучи уже почти соединились, но крыса потянула за плащ и начала пятиться.

— Поди, прочь! — Люсия попыталась освободиться, но не смогла.

— Не в этот раз, милая! Проход закроется! Твой братец умрёт, а ты, снова отправишься в шкатулку!

Проход начал раскачиваться, но лучи никак не могли соединиться.

Люсия в отчаянии взглянула на Артура. А он стоял, окаменевший от страха, и только наблюдал за происходящим, не смея пошевелиться.

Крысиные когти крепко вцепились в ткань. Крыса скалила зубы и тянула край плаща на себя.

— Иди ко мне, моя принцесса. Ну же. Всё кончено. — Крыса вновь расхохоталась.

Люсия смотрела в глаза Артура и по её щекам бежали слёзы. Крыса хохотала и хохотала, вскидывая голову и разевая страшную пасть.

— Артур! — В отчаянии закричала Люсия. — Помоги мне!

— Стой на месте, трусливый мальчишка! — Пропищала крыса обернувшись. — А не то я разорву тебя своими зубами.

«Что?! Это он трусливый мальчишка? Нет. Он не трус. Не трус! Но тогда почему он стоит и не может пошевелиться?! Не уже ли он боится? Боится этой крысы. Боится этой мерзкой твари, которая вот‑вот вцепится зубами в его друга, и тогда целое королевство будет обречено на вечную тьму?»

— Артур. — Он вновь услыхал голос Люсии. Он был тихим и теперь больше походил на всхлип. — Артур.

«Нет. Я не трус. Я не трус».

— Ты всё врёшь, мерзкая тварь!!! Я не трус!!! Пошла прочь!!

Артур взмахнул фонариком как мечом и бросился на крысу. Он снова закричал. Он ударил крысу фонариком и вцепился зубами в её ухо.

Крыса завизжала от боли, и край плаща выскользнул из её лап. Люсия сделала шаг вперёд. Лучи соединились. Крыса изогнулась. Её мерзкий хвост взметнулся. Артур почувствовал, что летит и ударился затылком о ствол сосны.

Затошнило. Кружилась голова. В глазах потемнело.

Крыса бросилась к проходу и снова вцепилась в край плаща. Луч натянулся. Он стал тонким как волосок, готовый разорваться в любую секунду.

Снова ослышался мерзкий хохот.

— Не уйдёшшшь!!

Почувствовав под рукой, что‑то холодное, Артур сжал пальцы. Камень. Теряя сознание, он из последних сил оттолкнулся от ствола и снова бросился на крысу.

Проход начал сжиматься. Ещё мгновение и луч разорвётся. Артур закричал и ударил крысу камнем. Потом ещё и ещё. Он бил и кричал, и сознание медленно покидало его.

Раздался злобный писк. Край плаща сорвался с крысиных зубов, и Люсия скрылась в проходе.

— Не‑ет! — Сбросив Артура на траву, крыса бросилась за ней. Её голова уже вошла в проход. Потухающим взглядом Артур увидел, как в тот же самый миг проход захлопнулся и исчез. Обезглавленное тело крысы скатилось вниз по склону, окуталось дымом и разлетелось во все стороны десятком летучих мышей.

Глаза Артура закрылись, и он потерял сознание.

Топор крушил щиты и панцири. Щит отражал свет факелов. Перья горели на шлеме. Движение фаланги вновь застопорилось. Горожане воспряли духом.

И тогда Демон бросился вниз. Его глаза сверкали. Лицо стало чёрным. Он не видел ничего вокруг кроме воина в сияющих доспехах. Сбив с ног латника, он схватил его меч и устремился в центр площади.

— Сме‑ерть! — Взвыл Демон.

— Сме‑ерть!!! — Взревела в ответ фаланга.

Он обрушил на солнечный щит страшный удар. Щит изогнулся, но выдержал. Сверкнул топор. Демон взмыл вверх. Ещё удар. Щит раскололся надвое. Снова острие топора рассекло пустоту. Третий удар пришёлся в шлем. Воин покачнулся и выронил топор. Его ноги подогнулись. Вопль отчаяния разнёсся по площади. Руки горожан опустились. Их король, их славный король зашатался и упал на колено. Латники вскинули мечи, готовые к последнему удару. Демон бросился вперёд и сорвал с воина шлем.

Внутри у Демона всё сжалось. Из груди вырвался стон удивления и отчаяния.

— Не может быть! Не‑ет!!! — Он навис над поверженным воином, всматриваясь в его лицо горящими фиолетовым огнём глазами.

Смертельная белизна кожи. Чёрная щетина на щеках. Чёрный платок, повязанный вокруг лба, пропитался кровью. Чёрные как ночь глаза смотрят победно. Это не принц.

— Грегорио‑ос!!! — Взвыл Демон.

И в этот самый миг верх башни осветила золотая вспышка.

Шум боя стих. Опустились мечи и луки. Все подняли головы, устремляя взгляды к вершине башни.

Она стояла на краю, между чёрных зубцов. Её чёрный, подбитый красным атласом плащ развивался на ветру. Рыжие волосы рассыпались по плечам и горели огнём. Она смотрела вниз голубыми глазами и улыбалась.

Внизу послышались возгласы:

— Это она.

— Та, которая играет мелодию света.

— Приносящая свет.

А Люсия подняла виолу и прижала её к плечу. Жёлтый смычок, удерживаемый её изящными тонкими пальцами, взлетел вверх. Она потянулась вверх, привстала на носки и осторожно опустила смычок на струны виолы.

Всё стихло вокруг. Даже дождь перестал шуршать по крышам и мостовой города. И в наступившей тишине послышались чарующие звуки. С вершины башни полилась чудесная мелодия. Она поплыла над городом, накрывая всё вокруг волшебным звучанием.

И в тот же миг тысячи золотых лучей, разорвали ненавистные серые тучи и пронзили тьму. Тысячами тонких стрел они устремились к земле, исстрадавшейся по теплу и свету. Чистое голубое небо распахнулось над Тодаргом, и рыжее солнце залило всё вокруг золотым светом.

Солдаты Демона падали на мостовую замертво. Они превращались в дым, а потом расползались змеями, мышами и лягушками.

— Ненавижу‑у! — Взревел Демон. Он метнулся к башне. В свете поднимающегося солнца, её тень становилась всё короче. Подхватив на лету с мостовой лук и стрелу с чёрным оперением, он достиг затенённой стены и взлетел вдоль неё вверх.

Брат и сестра стояли на краю башни. Лейф обнимал Люсию крепкой рукой, а она, не переставая играть, повернулась к нему и улыбалась, и смотрела сверкающими от слёз глубыми глазами.

Щёлкнула спущенная тетива. Длинная чёрная стрела засвистела, и блеснув стальным наконечником, устремилась к цели.

Лейф оглянулся и сделал шаг, закрывая Люсию собой. Но стальной наконечник насквозь пробил его, не защищённое латами тело, и вонзился в грудь сестры. Мелодия оборвалась. Брат и сестра прижались друг к другу. Их медальоны слились, и золотое сияние окутало Лейфа и Люсию со всех сторон. Они делались всё меньше и меньше пока не скрылись в золотом сверкающем шаре.

Луч солнца коснулся Демона.

— Ненавижу‑у…!!! — Прокричал он в последний раз. Его тело окутался клубами черного дыма. Дым обратился роем мух, которые с жужжанием разлетелись в стороны.

Раздался хлопок. Проход закрылся и исчез. А на вершине башни осталась лежать только длинная чёрная стрела с густым оперением.

— Артур! Проснись! Арту‑ур!

Артур открыл глаза. Над ним нависло встревоженное лицо мамы. Прядь её волос выбилась из‑под заколки и щекочет шею. Рядом с мамой лицо незнакомого мужчины. Карие глаза смотрят внимательно. У мужчины на голове белая шапочка.

Артур качнул головой и окончательно пришёл в себя. Мама улыбнулась, взглянула на мужчину в шапочке и снова посмотрела в глаза Артуру.

Мужчина поднял к глазам планшет. Прижатые к планшету листки бумаги взлетели и снова улеглись на пластмассовую поверхность. Мужчина прочитал вслух:

— Высокая температура тела — тридцать девять и пять, кашель, повышенное потоотделение, ребёнка лихорадит. Предположительный диагноз — атипичная пневмония.

Мужчина поднял брови, потёр затылок и посмотрел сначала на Артура, а потом на его маму.

— Интересно.

За тем он отложил планшет и попросил Артура сказать «А-а…», заглянул ему в горло, измерил температуру, пульс, кровяное давление. Оттянув веко, долго изучал его глаза. Он долго вслушивался в дыхане Антура, прижимая к его груди холодный стетоскоп. Птом он помял Артуру живот и, выгнув губы заключил: — Странно. Ни‑че‑го.

— Что это значит? — Мама насторожилась.

— Ничего это не значит. — Он шумно вздохнул и поднялся. — Ольга Сергеевна определила пневмонию. Она прекрасная опытная медсестра и я склонен ей верить. И симптомы, говорят сами за себя. — Он взял в руки планшет и покачал им в воздухе. — Но пневмония не проходит за ночь. Сегодня пульс, температура и давление — в норме. Никаких внешних признаков я тоже не наблюдаю. Вот это и странно. — Он потёр подбородок пухлой белой ладонью. — Ладно, понаблюдаем, а пока пусть побудет денёк в постели. — Подмигнув Артуру, он вышел из комнаты. Мама вышла следом. Через некоторое время Артур услыхал шум автомобильного двигателя. Выглянув в окно, он увидел выезжающую со двора машину скорой помощи.

Вернулась мама.

— Мама! — Артур уселся на кровати.

Мама села на край стула:

— Я чуть с ума не сошла. Ты кричал и метался во сне. У тебя был жар. Я просто не знала, что делать. Наша соседка из дома напротив оказалась медсестрой. Она сделала тебе укол, и ты уснул.

— Я не помню, ма.

— И вот ещё, что. — Мама задумалась, опять загадочно посмотрела в глаза Артуру и понизила голос. — Когда я услыхала твои крики и вошла, то увидела, что окно открыто, шкатулка лежит на полу, шар разбит, и куклы нигде нет. А сейчас посмотри, что.

Артур вскочил на ноги.

Шкатулка стояла на прежнем месте. Нарисованное солнце всё так же краснело на её крышке. Мама приподнялась со стула и подцепила ногтем крючок. Крышка поднялась. Она взяла ключик и завела пружину.

Передняя стенка опустилась вниз. Артур посмотрел на шар. Внутри его стояла кукла‑девочка с рыжими волосами, в чёрном подбитом красным атласом плаще и с виолой в руке, а рядом с ней, кукла‑мальчик в чёрной облегающей одежде и сапогах. Крохотная рукоятка ножа высовывается из‑за голенища левого сапога. Его рыжие волосы выбиваются из‑под чёрной повязки. Голубыми, как небо глазами он смотрит куда‑то вдаль и заслоняет девочку своим телом от, видимой только ему, опасности. А девочка продолжает играть на виоле, и зажатый в её тонких изящных пальцах смычок, плавно скользит по тоненьким серебристым струнам.

Глаза Артура наполнились слезами. Он упал на постель, прижал ладони к лицу и заплакал.

— Что случилось, Артур? — Мама погладила его по голове. — Что с тобой?

— Мама! — Лицо Артура было мокрым от слёз. — Если они здесь… — он снова прижал ладони к лицу. — Если они здесь, то это значит… Это значит, что ничего не вышло.

— Что не вышло? Я не понимаю. — Мама смотрела с тревогой.

— Ничего не вышло. Значит, Демон победил. Значит, значит…

Артур снова упал на подушку и разрыдался.

На следующий день доктор разрешил Артуру гулять, но со школой посоветовал повременить, пока не будут получены результаты анализов.

Серые тучи ползли по небу, осыпая всё вокруг холодной моросью. Артуру захотелось выйти под дождь. Он надел резиновые сапоги, плащ и берет. Снял с вешалки зонтик.

Из кухни выглянула мама.

— Далеко?

— Хочу погулять.

— Под дождём?

— Ага.

— Ну, давай. Только не долго, блины и какао скоро будут готовы.

Артур качнул головой и вышел за дверь. Ему было всё равно.

Он спустился по мокрому крыльцу. Толкнул калитку. Сначала он хотел пройтись до школьного двора, но передумал и, сойдя с бетонной дорожки, начал подниматься на холм. Он шёл по тропинке и вспоминал Люсию. Как они совсем недавно вместе поднимались по этой тропинке на холм. Как сидели на скамейке и ждали. Как… Артур остановился и сдвинул брови, будто, что‑то усиленно вспоминал. Он вскинул голову и посмотрел вверх, на вершину холма. Там, поблеския голым мокрым стволом, стояла старая засохшая сосна.

Артур бросился вверх по тропинке.

Сосна, всё мокрая от дождя, покачивала сухими ветками. Артур обошёл её по кругу и замер. Его глаза наполнились радостным блеском, а розовые губы растянулись в улыбке. Из‑под корней сосны пробивался росток, покрытый нежными зелёными иголками. Артур подпрыгнул на месте и только теперь заметил её.

Девочка сидела на мокрых досках скамейки в прозрачном клеёнчатом плаще с капюшоном и смотрела на залитый дождём школьный двор. Рядом лежал вымокший кожаный кофр. Артур подошёл и сел рядом.

— Привет.

— Привет.

— Что это?

— Виола. У меня урок, а я не пошла.

— Виола?

— Угу. Это такая скрипка.

— Знаю. А мне разрешили гулять.

— Болел?

— Ага.

— Ты Артур?

— Ага. А ты?

— Я Люся.

— Люся?

— Угу. Наш дом напротив вашего. Твоя мама приходила ночью и разговаривала с моей. Она сказала, что ты сильно заболел. А моя мама сделала тебе укол. Она медсестра.

— А-а… Это ты каждый день играешь?

— Угу. Я.

Они немного помолчали.

— А в Тодарге сейчас солнце.

— Где?

— И бабочки.

— Бабочки?

— Да. Сыграй?

— Под дождём? — Она улыбнулась и посмотрела на него. — Ты такой странный.

— Ага. — Он улыбнулся в ответ. — Я накрою тебя зонтиком. А потом мы пойдём к нам есть блины, и я тебе, что‑то покажу. Ага?

— Хм. Ну, давай.

С хлопком, раскрылся зонт. Щёлкнули замки кофра. Она встала, грациозно подняла виолу к плечу и прижалась к ней бледной щекой. Её голубые глаза наполнились теплотой, а большие рыжие ресницы, качнулись как крылья бабочки. Она подняла жёлтый смычок и опустила его на струны. Капюшон упал. Рыжие волосы рассыпались по её плечам. Спина выпрямилась. Она вся потянулась вверх. Рука со смычком сдвинулась с места, и всё наполнилось дивной мелодией.

И в тот же миг сквозь тучи то тут, то там начали пробиваться тонкие лучи солнца. Задул тёплый ветер. Просветы между тучами делались всё шире. Через них уже проглядывало голубое небо. И спустя мгновение жаркое рыжее солнце осветило землю.

А дождь всё шёл не переставая. Только теперь он не был холодным. Он искрился бриллиантами капель, и широкая радуга вытянулась во всё небо.

В школе прозвенел звонок.

Дети выбегали из классов, прямо во двор и подставляли смеющиеся лица под тёплые живые струи дождя. За ними вышли учителя. Они щурились и смеялись. Прохожие останавливались и улыбались им, и весь мир сиял светом и радостью.

А мелодия всё плыла над деревьями, над домами и речкой, над шоссе, по которому убегали вдаль большие разноцветные грузовики, над полями и лесом. Она летела всё дальше и дальше к башням Тодарга, туда, где светит солнце. Туда, где люди счастливы и смеются как дети. Туда, где по тёплым черепичным крышам весело шлёпает босыми ногами мальчик. Он задиорает высоко-высоко свю косматую голову и радостно смотрит в голубое небо. Туда, где, невзирая на годы, по‑детски озорно и весело, отплясывает высокий сильный мужчина. Почти всё его лицо скрыто густой чёрной бородой. Его голова обмотана чёрным платком. Он взмахивает тяжёлыми, как медвежьи лапы, руками и отбивает широкими каблуками по полу трактира. Трактир полон. Сегодня весь Тодарг собрался здесь. В окна льётся золотой солнечный свет и не нужно больше зажигать фитили и факелы. Горожане пьют вино и пляшут так, что под ними прогибаются толстые дубовые доски. А, похожий на старого гоблина трактирщик, улыбается им из‑за стойки и обнимает костистой рукой сгорбленную от постоянной работы спину жены.