Побег

Жили-были в одной деревне две соседки. Жили не тужили. Одна целыми днями по хозяйству хлопотала. С утра посуду перемоет, полы отдраит, борщ приготовит, собаку накормит. Затем, за огородные дела примется: всё прополет, воду натаскает, цветочки посадит, грядочки польёт. Вечерком — коровку подоит, поросят визжащих накормит, вздохнёт и выйдет на веранду с чайничком чайку попить. Тут и Матрёна на другом крыльце появится. Соседке ручкой помашет и спросит невзначай о том, как дела.

Галинушка только рукой махнёт, мол, всё хорошо, устала только.

— Вот, отдыхаю. Чай решила за весь день попить.

— Приятного чаепития, — пожелает Матрёна, — нальёшь и мне чашечку?

— А как же?

Прибежит Матрёна через огород к ней на верандочку. Напьётся чаю с крендельками, пирожками, да с медком, да с пряничками сладкими, да с вареньицем вишнёвым, и пожалуется соседушке на то, как на огороде всё плохо растёт.

— У тебя вон так всё и прёт, цветёт, растёт… А у меня что-то никак… Плохо всё растёт.

— Так сажали же вместе всё, — подумав, скажет бабушка Галина, — в

одно время.

— У тебя земля лучше! — сделает вывод Матрёна.

— Да бог с тобой! Наши огороды разделяет десять метров. Така же земля, что и у тебя. Я, может, поливаю чаще. Ты когда поливала-то в последний раз?

— Да недельки две назад, и то — только помидору.

— Что ты?! Что ты?! Всю неделю жара под 30 градусов, а ты — раз в неделю поливаешь. Слыханное ли дело. Очуметь.

— Да не шуми, Галына, — так почему-то называла бабка Матрёна соседку. Та — не обижалась, отшучивалась: "Только бы горшком не назвала, да в печку не поставила". — Чё вырастет, то вырастет. Чё не вырастет — пускай и не вырастает. А что я буду горбатиться-то через чур. Нехай дождь поливает мой огород.

— Да коли он будет, этот дождь? — вздохнёт баба Галя. — Не знаю. Я бы так не смогла. Как растения от жары изнывать начинают, мне их так жалко становится. Я сразу за лейку хватаюсь. Напою огород, и мне как-то легче становится на душе, и растения радостные становятся, ярче по цвету, макушками мне вслед качают… Это они так спасибо говорят. А твои грустные-прегрустные стоят. Пожалей их, голубушка.

— Да ну их, — махнёт рукой баба Матрёна, — а кто на диване лежать будет с кошечкой под боком? Кто чай распивать будет на крыльце? Чай все дела сразу не переделаешь. Подождут дела-то. Никуда они не денутся. Верно? Я ведь всё под настроение делаю. Вот будет у меня настроение огород поливать — пойду полью его окаянный. А не будет, и бог с ним.

— Так-так, — укоризненно качнёт головой баба Галя, — в городе бы тебе жить, а не в деревне. Всё ты наряжаться любишь, да песни горлопанить.

Закончился вечер. Бабушки — старушки разошлись по своим домам. Лишь кошка Симка до ночи у бабы Галиного дома ходит. Знает, что та ей всегда блюдечко с молочком на крылечке оставляет. Найдёт она это блюдечко, усядется возле него, полакает молочко, а потом с умилением посмотрит вокруг. В этот раз всё было как обычно: ночь… блюдечко… молочко...

Вдруг что-то встревожило Симку. Отлетела она от блюдечка, даже не допив любимый напиток. А встревожил Симку не на шутку какой-то шум. Он становился всё сильнее с каждой минутой и был похож на шелестящий гул. Такое ощущение создалось, что ветер шевелит листья на ветках в берёзовой роще. Но ветра же никакого не сей момент не наблюдалось. Даже трава не колыхалась. Что же это могло быть?!

Симка с разбегу забралась на ближайшее дерево и уже более детально начала осматривать близлежащие окрестности. В темноте вокруг было плохо всё видно, но зоркий глаз кошки вдруг заметил, как по земле от дома хозяйки двигается какое-то огромное зеленовато-серое пятно. Пятно приблизилось к забору, и Симка с удивлением обнаружила, что двигающаяся тень — это ничто иное, как овощи и фруктово-ягодные деревья, скучившиеся вместе и удаляющиеся с огорода бабы Матрёны.

Помидоры важно шелестели своей листвой и шли к забору. За ними шествовали огурцы, влача по траве свои корешки. Далее следовали кабачки и тыквы, тусклая редиска, свекла, морковка. Горошек, подталкивал укроп с петрушкой. Картошка путалась немножко в своей ботве, но всё равно целенаправленно стремилась покинуть место своей посадки. Далее шли яблоньки, тряся недозрелыми яблочками; груши, сливы и даже куст черноплодной рябины...

Симка, выпучив глаза, смотрела на картину переселения огородных овощей и плодово ягодных деревьев и кустарников.

— Мяу! — вылетело из ротика кошки. — Куда это вы все собрались?

— Уходим от нашей хозяйки, — ответил Симке куст малины.

— Не можем мы больше здесь жить, — простонал лук.

— Да, не можем, — хором подхватила картошка.

— Нас не поливают, — жалобно проговорила морковка и заплакала, качая своей подсыхающей ботвой.

— Наши грядки никто не пропалывает! Вот! — выкрикнул кабачок.

— Мы заросли сорняками! — пожаловались огурцы.

— Мы ни кому здесь не нужны! — запричитали редиски.

— Мы тихо и медленно погибаем. А мы этого никак не хотим! — сердито прокричал щавель.

— Всегда очень хочется пить, — распереживалась капуста. — Милая, кошка, пожалей нас… Покажи, где поблизости есть река.

Симка немного подумав, поднялась с места и возглавила шествие фруктовых деревьев, овощей, кустарников. Она направилась в сторону маленькой речушки.

— Я вас предупреждаю, — вдруг важно сообщила она, остановившись и оглянувшись, — дорога — не близкая, но я приведу вас к реке.

— Нам нужно дойти к реке и мы — дойдём до неё! — прокричала груша.

— Не хотим погибать на огороде раньше отмеренного нам времени! — вещала чёрная смородина.

— Не хотим!!! — хором прокричали вишенки.

— Раз так, все — за мной! — скомандовала Симка и повела своих подопечных к реке.

Часам к двум ночи кошка — проводник привела всю команду к реке. Сама с удовольствием отпила несколько глотков животворящей влаги и разлеглась на бережку, закрыв глаза. Устала.

Но сколько радости было у овощей, фруктовых деревьев, ягодных кустов и различных приправ! Этого не описать! Они всё ещё не верили, что эта кристальная жидкость совсем рядом. Некоторых обессиливших несли на себе их сотоварищи. Все вдруг заполонили часть реки. Все начали фыркать, полоскать свои бока, мыть корешки. Кряхтенье, пыхтенье, кривлянье и смех вокруг. Яблонька зашла в реку по самую макушку. Всю оставшуюся ночь река кипела от полоскающихся в ней огородных жителей. И только, когда первый луч солнца показался из-за горизонта, Симка спросила: "Ну, что?.. Идём домой?"

Но растения вдруг насупились и посерьёзнели. Потом начали шептаться друг с другом, а потом сказали: "Нет, милая кошка, не вернёмся мы больше в этот ад: грядки бабы Матроны. Мы бы с удовольствием вернулись и стали бы дальше расти в огороде у бабы Галины. К сожалению, у неё весь огород засажен нашими сородичами… нам, увы, некуда возвращаться. Мы останемся здесь". Ответив так Симке, мудрая тыква махнула своими листочками и ими же указала на большой участок земли, расположенный в десяти метрах от реки.

— Здесь отныне будет наш дом! — таким был ответ категоричной тыквы.

— Да, да, да, — обрадовались повеселевшие овощные и ягодные культуры, плодово-ягодные деревья и кустарники.

— Не беспокойся за нас, добрая кошка, — наперебой они стали перекрикивать друг друга. — Мы будем здесь жить на радость друг другу.

— А вам ни капельки не жалко бабушку Матрёну? Ведь это она дала вам жизнь.

— Она и чуть не забрала её обратно, не заботясь о нас. Это она вынудила нас уйти.

— Нет! Не пойдём обратно! — разносилось отовсюду.

— Нет, ни за что не вернёмся!!!

— Не пойдём к лентяйке!

— Ладно — ладно, — сказала Симка, — мне и самой, если честно, не сладко живётся у неё. Если бы не баба Галина, то я бы совсем одичала. Бегала бы по деревне и ловила мышей и крыс. И, мне так кажется, никогда бы не попробовала коровьего молочка и варёной курочки. Мур-мяу, — сказала напоследок Симка и, задрав хвост, зашагала к дому.

Вся удравшая компания потихоньку-помаленьку стала перемещаться в сторону небольшого участка земли. Без ругани, без суеты растения потихонечку погрузили свои корешки в землю и спокойно заснули, утомившиеся после ночного путешествия.

— А — батюшки! А — матушки!.. Что же это такое получается? А где моя морковка? А где моя свеколка? Где яблоньки и сливы? Где кабачки, тыквы, помидоры, картошка?.. Что же это случилося? Что вообще происходит? Да я — в милицию… Да я — к участковому… Ой, украли! Ой, похитили!!

Бабка Галина, вышла на веранду, услышав голосившую во всю мочь соседку, и с удивлением наблюдала, как та носилась возле пустых грядок, хваталась за голову, охала-ахала, хваталась то за голову, то за сердце.

— Матрёна! — крикнула она, выйдя в огород. — Что случилося? Что ты носишься, как оглашенная?!

— Бяда, Галына! Бяда!.. Кто-то украл все мои овощи, фруктовые и ягодные деревья и кусты. К лешему этих воров! Люди!!! Караул!

Галина позвала Матрёну на веранду, стала отпаивать её каплями. И вдруг в окно увидела проходившего мимо пастушка Ваню.

— Вот, Матрён, пастушок наш идёт. Можа чего видел или слыхал? Спроси, чай, его...

— Ваня! Ваня! — высунулась Матрёна с веранды.

— Чавось? — откликнулся он.

— Милай! Чай не видал, кто мои огородные фрукты, овощи украл? Может их кто на свой огород посадил?

— Недавно коров гнал к реке… Пока они. сердечные мои, жажду утоляли, гляжу… А в метрах в десяти кто-то огород рассадил. Вот диву-то я дался. Вчерась ничего на том месте не было, а счас… Ну, я поглядел, диву дался, коров напоил, да дальше стадо погнал на соседние луга. Забыл кнут свой я дома, да плётку… Володьку соседского попросил за стадом поглядеть, некогда мне бабушки… Побёг я.

И пастушок побежал своей дорогой, оставив бабушек в полном недоумении.

— Мои, наверное, у реки-то… — растерянно проговорила Матрёна. — Кто ж это такое учудил? — и всплеснула руками.

— Слушай! — перебила её бабушка Галина. — Дам я тебе траву-вещунью, есть у меня она… Немного правда осталось, собирала я её два года назад в далёком-далёком районе… Ездила туда на телеге с Петром Сморышевым. Он туда к свату ездил, да и меня по пути захватил. Он — гостил, а я по лесу шастала. Так вот, положи её на ночь под подушку, увидишь сон вещий. После сна и поймёшь всё: как? почему? зачем? А потом, и действовать будешь согласно подсказкам видения. А сейчас — успокойся, прогуляйся, поделай чего-нибудь

Послушалась бабка Матрёна соседку и пошла домой. До вечера не спалось ей. Всё ходила из угла в угол, да расстраивалась. Делом, правда, никаким не занялась.

А у бабы Галины весь день прошёл в заботах и хлопотах. Вечером, уставшая, легла она в свою кровать и заснула сном труженицы.

Бабка Матрёна тоже стала готовиться ко сну. Не причесалась, не умылась, зубы не почистила. Сунул себе под подушку пучок вещей травы и уснула.

Видит она во сне, как овощи её огородные, деревца небольшие сами выкапываются из земли и уходят большим отрядом к реке. А кошкка Симка — впереди бежит, хвост задрав. Кинулась во сне бабка Матрёна за своими огородными жителями и кричит им: " Куда ж, родимые? Куда вы?!"

Обернулись к ней все уходящие и по очереди говорят: " От тебя убегаем!", "Ты нас не поливаешь, не пропалываешь, не удобряешь", "Погибать от засухи не желаем", " Не любишь ты нас"… и т.д. и т.п. " Если хочешь нас вернуть, научись ухаживать за своими подопечными"...

На том сон и закончился. Проснулась Матрёна среди ночи. Тоскливо на душе стало, Села она на кровать и заплакала. Поняла она все свои ошибки в разведении посадочных культур, тоскливо ей на душе стало. Села она на кровать и заплакала. Перед глазами всплывали картины: бабушка Галина полет, а она, Матрёна, сидит на крылечке да семечки лузгает; Галина поливает, а она — на травке лежит да загорает; Галина — то, Галина сё… а она — ничего и никогда не делает… Зато, снимая прошлогодний урожай, вся изругалась: картошка мелкая, огурцы горькие, лук — тоже… Поняла-поняла-всё поняла Матрёнушка, а вот как исправить соделанное не знает.

Под утро к печальной и расстроенной бабушке кошка Симка подошла на мягких лапках. Облизнула её и улеглась у ног. Не мурлыкает, просто лежит. Потом повернулась на спинку и в глаза бабушке смотрит, как будто сказать что-то хочет.

— Ой, ты, моя Симка, — спохватилась бабка Матрёна, — Я же тебя, хорошую мою, ещё и не кормила сегодня. Сама-то и позавтракала, и пообедала, и поужинала, а тебя ни разику за весь день не попотчевала.

Побежала бабка Сима на кухню да в кои веки персональный ужин — завтрак киске приготовила. Мяско мелко-мелко покрошила, да в пюрешечку картофельную положила. Сметанки не забыла добавить, всё перемешала, да на блюдечке самом красивом подала.

Симка даже не поверила своим глазам, когда возле себя это блюдечко со всеми деликатесами увидела. Оглянулась по сторонам: ей ли это… а вдруг ещё в доме кто завёлся за время её отсутствия.

— Ешь, Симка, кошечка моя, — погладила бабушка животное.

Симка с радостью стала кушать еду с блюдечка, а хозяйка всё это время, пока она ела, гладила её по голове.

— Я такая плохая, Симка, — разговаривала с кошкой бабка Матрёна. — Если бы ты знала, как мне сейчас тяжело. Я, понимаешь, за один миг поняла то, что не доходило до меня годами: я — не больная, не шибко старая, в силах ещё трудиться и на огороде и в саду, а все свои годы вела образ жизни лентяйки. Мне так стыдно за себя. Даже мои растения меня покинули. Всё правильно сделали; зачем с лентяйкой сосуществовать бок о бок.

Бабушка заплакала опять.

— Если бы, о, если бы я могла всё вернуть назад могла… я была бы другой, честное слово, совсем другой. Конечно, если бы я проснулась однажды утром, например, завтра, а на огороде у меня было бы всё как раньше, то я бы целыми днями полола и поливала свои грядочки, мотыжила бы свою картошечку, обрабатывала деревца и ухаживала бы за ними… А теперь, а теперь… У меня ничего не растёт на огороде. Я… я такая несчастная.

И бабушка Матрёна опять зарыдала, вытирая слёзы с лица концами платочка. Так и уснула она, наплакавшись вдоволь, вся в слезах, на своей любимой кровати.

Кошка долго-долго выслушивала монологи хозяйки и вдруг поняла, что та, действительно, поменялась Поняла за один миг, что теперь эта бабушка вполне сможет наладить жизнь огородную и сытая, довольная через несколько дней помчалась к реке.

Фруктовые деревья и кустарники, овощные и ягодные культуры мирно плескались в это время в тёмной воде. Увидев кошку, они все вышли из неё на берег здороваться.

— Привет, Симка!

— Привет пушистая красавица!

— Здоров мур-мышка!!

— Умница-кисюлечка, большое здрасте тебе, — приветствовали её все хором.

— Как у вас дела? — поинтересовалась Симка у честной компании, — Смотрю, вы — подросли.

— Да, да, растём, живём, не тужим.

И тут Симка не удержалась и рассказала им о том, как вдруг чудесным образом изменилась бабушка Матрёна. О том, как она плачет и тоскует… обещает, если все вернуться на прежнее место, ужахивать за огородом так, как никогда не ухаживала ранее. Рассказала о том, как ходит бабушка возле пустых грядок и слезами горькими умывается.

— Жалко мне её, ведь она по сути — не плохая. Была ленивой, а сейчас вдруг исправилась. Целыми днями в доме убирается, сорняки полет, грядочки пустые всякими разными удобрениями обрабатывает. Стирает, готовит, гладит. Я её просто не узнаю. Я хожу сытая и довольная. В общем, смотрите сами, дорогие мои, подумайте на досуге сегодня… Может быть, вернётесь? А я пойду, пожалуй, на ужин. У меня в меню вечернем — рыбка отварная. Баба Матрёна специально для меня её приготовила. И Симка, мягко ступая по прибрежной осоке, удалилась.

Тут же собрались все огородные жители на совет. Симке они верили: она не была врушкой, не была болтушкой и просто так языком не молола.

— Я, в принципе, не прочь возвратиться, — заявил куст смородины.

— Мы в обиде, конечно, были на свою хозяйку, — высказались огурцы, — но, если уж она так изменилась в лучшую сторону, может быть нам на огороде-то будет лучше жить, чем здесь.

— А я вот соскучилась по своей земле, — прослезилась яблонька. — У меня местечко такое хорошее было: одним бочком я была под солнышком, а другим — под тенёчком от старой баньки.

И тут понеслось со всех сторон: одни хотят вернуться, другие — сомневаются, третьи — ни в какую. До следующей ночи ругались, обсуждали, анализировали.

— За тобой слово, тыква, — выкрикнули кабачки .

— Да, решай, тебе доверяем, — разносилось со всех сторон.

Тыква думала недолго.

— Хорошие вы мои, дорогие друзья! Я не побоюсь этого слова, так как трудности с которыми мы столкнулись, сделали нас настоящими друзьями на всю нашу недолгую жизнь… Я… беру на себя большую ответственность, решая ваши судьбы. И если моя судьба — это моя судьба и я за неё не очень-то переживаю, то за выши — я полна волненья.

А вдруг… А если… А не дай бог… Всё тут сразу и не взвесишь. Но у меня есть одно чувство, оно называется интуиция. И она, когда-то, не подвела меня, и сейчас, я надеюсь, не подведёт. Интуиция говорит мне, что нужно возвращаться домой: гроза миновала. Дальше будет жить легче. Итак, кто меня поддержит?!

Рано утром бабушка Галина проснулась от радостного вопля на всю округу. Выйдя на веранду, она с удивлением созерцала, как носилась от колодца к грядкам баба Матрёна. Она, громыхая вёдрами, бегала туда-сюда, как заведённая. Удивление бабы Галины выросло втройне, когда она увидела, что соседушка поливает огород.

Бабе Гале сначала показалось, что она не проснулась полностью. Она закрыла глаза на миг крепко-накрепко, открыла, ещё раз зажмурилась и… Картинка не поменялась.

— Матрёнушка, — Галина сошла со ступенек и двинулась в сторону огорода соседки, — ты что делаешь-то?

— Как что? — удивилась счастливая баба Матрёна. — Капусту поливаю. Её до поливаю, редиску отправлюсь поливать, потом траву повырываю до конца сорнячную.

Но бабушка Галина знала, что огород-то у соседки пуст, вот и подумала невзначай: а всё ли в порядке с головой у Матрёны? Может быть из-за этих переживаний её что-то пошло не так.

Каково же было её удивление, когда она увидела, что огород вновь заполнен сочными и зелёными посадками.

Галина обрадовалась счастью соседки и позвала её попить чай на радостях. Но та, отмахнувшись, сказала: "Не коли мне теперича чаи распивать, мне дела необходимо все на огороде переделать. Вот переделаю, тогда вечерком и заскочу на чашечку… А лучше ты ко мне приходи вечерком. Побалакаем о том, о сём...

Баба Галина удивлёно пожала плечиками и побрела к дому, а кошка Симка, подмигнув тыкве, побежала завтракать. У неё на полу уже стояло блюдечко с холодцом и сметанкой.