Маленькое колючее счастье

Впереди раскинулся заснеженный лес. В основном он был сосновым, и лишь кое-где выглядывали голые ветви лиственных деревьев. Редкое сочетание темно-зеленого цвета и девственно белого снега радовало глаз. А когда солнышко все же являлось редким гостем, то мириады снежинок загорались словно редкостные брильянты, случайно рассыпанные по лесу каким-то чрезмерно богатым безумцем.

Стоит тишина. И лишь изредка слышится стрекотание сороки и стук дятла, который ищет себе и деткам пропитание. И вот сквозь чащу леса, то и дело проваливаясь в глубоких сугробах, пробивается тринадцатилетний парнишка, одетый в старый потертый пуховик и по уши закутанный в красный шарф. По всему видно — нелегок его путь: уж слишком велики сугробы, а он мал ростом. Да и снег постоянно заваливается за голенища видавших виды серо-черных сапог. Мальчик пытается выгрести его рукой, пока тот не растаял. Но тщетно: с каждым новым шагом такая надоедливая и утомительная процедура повторяется. А вот где-то высоко проскочила по ветвям белка, случайно сбросила снег на мальчика — и белый снаряд завалился за шиворот. Х… холодно… и мокро… Мальчуган приостановился, отдышался и вытряхнул уже подтаявший снег из-за шиворота. Потом стал греть руки дыханием.

Его зовут Тимофей. И вам интересно, наверное, зачем он притащился в загородный лес, который так далек от родного теплого и уютного дома? Если бы это был просто день, а за ним следовала ничем не примечательная ночь, — он бы ни за какие коврижки не сунулся сюда. Но увы, этот день — предновогодний, а ночь, как вы поняли, грядет новогодняя.

Вы спросите, причем тут это. Дело в том, что его восьмилетняя сестренка за столь краткий срок жизни уже так настрадалась. В один мрачный проклятый день врачи выявили у неё ужасную болезнь: рак крови. Благо на ранней стадии, что позволило мгновенно приступить к неотложному, правда, очень дорогому лечению… Всё, что было нажито непосильным трудом, родителям пришлось истратить. И то не хватило. Спасибо отзывчивым людям, что не остались в стороне. Благодаря их пожертвованиям удалось оплатить операцию. И вот на время новогодних праздников Наденьку (так зовут его сестренку) отпустили отметить праздник дома, в кругу семьи. Несмотря на то, что папа устроился работать на пяти работах, семье еле удалось накопить не то что на праздничный, а просто на ужин. И уж конечно, такая запредельная роскошь, как хорошая пышная елка, осталась недосягаемой мечтой. А жаль… Надюшка обожает Новый год. После непримиримой борьбы с болезнью, перед которой даже взрослые пасуют, и мучительной химиотерапии у Нади в одно утро осыпались волосы! Какие они у неё красивые и шелковистые были! И длинные — по пояс. А теперь их нет вообще. Сейчас Надя ходит в бабушкином платке с выгоревшими розочками. Надюша…

При воспоминании о сестре сердце заполнило нечто липкое и колкое, дышать стало трудно. Чтобы хоть как то порадовать сестру, Тимофей решился на запретное: поехать в лес и срубить самую красивую елочку… Честно… ему жаль растение, но ещё больше сестру. И если эта лесная красавица вызовет улыбку на бледном и измученном личике Надюши, — он готов хоть двенадцатиметровую елку в том притянуть! И что с того, что невысок ростом и некрепок телом? Зато духом… хоть весь лес целиком вали! Хотя хватит и одного, но пышного деревца.

Мальчик поправил закинутый за плечи школьный рюкзак, в котором сегодня отнюдь не учебники были, а остро наточенный топор, добротная веревка, приобретенный ещё в советское время термос с чаем и кулек с бутербродами. Предусмотрительный! А ещё фонарик есть и куча какого-то мусора, который просто было лень выкинуть из ранца.

Тим внимательно осмотрелся по сторонам. В округе не было ни души, лишь белки по ветвям скакали да снег с них сбрасывали. От дороги он уже далековато отошел, чтобы не нарваться на милиционеров или лесников, хотя последних есть риск встретить в любом уголке леса. Тяжко вздохнув, мальчуган двинулся дальше. Вот уже битый час плутал он лесом, а подходящей елки не видел. Обидно. Начал уставать и зябнуть. Пока терпимо, но что будет дальше?

И тут послышался тихий писк. Тим удивился, но решил проверить, кому он мог принадлежать, и проследовал туда, откуда шёл звук. И не поверил своим глазам, когда вскоре увидел того, кто пищал, кого видел только их на картинках в учебниках и в телепередачах о природе. А именно… тигр! Собственной персоной! Ну какой там тигр, тигренок мелкий. И вот чем мальчик был неприятно удивлен, — тем, что в маленькую пушистую лапку зверька с ненавистью впились металлические зубы капкана!

— О, ужас! Кто ж тебя так, милое создание? — обратился Тимофей больше сам к себе, чем к пленнику. К его удивлению, ответил… этот самый плененный тигренок.

— Кто, кто? Браконьеры недобитые! Понаставили тут ловушек, а честные и невинные звери, вроде меня, в них попадают! — жалобно пропищал полосатик.

Тимке стало искренне жаль зверюшку. Но, минутку, это что получается? Говорящий тигр?! Ух ты!

— Ты что же, говорящий?! — и далее всё больше изумлялся мальчик.

— Ты тоже, и что? — успокоившись и теперь уже бойко ответил тигренок, шмыгнув носом.

— Дык я человек. Мне и положено говорить. А ты зверь!

— Неверное утверждение! Говорить могут все разумные существа без исключения. Мы, тигры, как и многие звери этого леса, разумные. Только вы, люди, частенько об этом забываете, а посему считаете нас безмозглыми и бездушными, на которых позволено ставить эти орудия пыток — и тигрик кивнул на капкан.

— Какой ужас! А знаешь, я подозревал, что звери умеют думать, но чтобы говорить!..

— Вот-вот, любой, когда ему сделаешь больно, не то что заговорит — завизжит! Ты, кстати, что-то маловат для браконьера, — окинув Тимку придирчивым взглядом, сказал тигреныш.

— Эу! Во-первых, не маловат: тринадцать с половиной лет! А во-вторых: никакой не браконьер, всего лишь в лес за елочкой пришел.

— Хех! А говоришь не браконьер! Ты знаешь, что незаконная вырубка лесов — это уголовно наказуемое дело! — начал умничать этот хвостатый пленник.

— А ты ещё и законы людские знаешь?!

Этот чудной зверек не переставал дивить Тима.

— А то! Я самый умный из моих братьев! — гордо выставив грудь, изрек тигрик.

— Ага, и скромный! — заметил мальчуган, шумно шмыгнув носом и вытирая его рукавом куртки

— А ты мелкий! — ёрничал тот.

— А ты в плену. Если не перестанешь надо мной прикалываться, то так и останешься до самой весны, если не дольше!

— Эй! Не хочу до весны! Все! Молчу, молчу! И как такой ме…тьфу, благородный человек, сможет меня вызволить?

— Очень просто! — скинув ранец с усталого плеча, Тимка плюхнул его на снег, немного покопался и достал… топор.

Увидав сие оружие, Тигрик как-то подозрительно притих и даже его черные полоски на шерстке словно побледнели от страха.

— Т-т-ты… что это, лапку мне собираешься отрубить?! — испугано икнул он, не отрывая взгляда от блестящего в лучах солнца топора.

— О! Это мысль! — съязвил почему-то Тим.

— А-а-а-а-а!!! Живодер! Эскулап! Маньяк мелкий с топором! — визжал полосатик на весь лес, перебудив мирно отдыхавших высоко на ветках сонных ворон. Те разлетелись от его криков кто куда.

— Да не ори ты! Весь лес на ноги поднимешь! Я пошутил! Не буду я тебе лапу рубить! — начал успокаивать его мальчик.

— Точно? — подозрительно спросил тигренок.

— Да!.. — произнес Тим громко, — а то потом еще от крови твоей отмываться, ну тебя, — это уже малость потише.

— И-и-и-и-и! Маньячуга! — просветил его зверёк.

Как бы то ни было, мальчишка все же применил топор, но не по прямому назначению, а воспользовался черенком. Вставил деревяшку между зубцами капкана, тайно надеясь, что черенок выдержит нагрузку. Топорище жалобно заскрипело, но устояло, и теперь он аккуратно начал приподнимать верхнюю пасть ловушки. Как только образовалось достаточно места, тигрик выдернул из под неё лапку и отскочил в строну. Только тогда Тим вытащил черенок из пасти капкана — и тот с угрожающим клацаньем захлопнул зубы.

— А ты хоть и мелкий, но сообразительный малый! — рассматривая окровавленную лапку, похвалил меня тигрик.

— Да тут ума-то особого и не надо. Как лапа? Сильно болит?

— Терпимо… Ай!..

— Подожди, сейчас кое-что сделаем.

Тимофей спрятал топор обратно в рюкзак и достал платок, которым заботливо перевязал лапку полосатика.

— Двойное спасибо, доктор Айболит! — все-таки не удержался от подколки тот.

— Ты мне поговори еще! Ладно. Некогда мне тут с тобой время терять, Пойду я...

— Слушай, а что ты, ребенок, делаешь в лесу сам, без родителей? Да ещё в предновогодний день? Вся ребятня по домам сидит, в тепле и уюте, а ты здесь по зверскому морозу шастаешь.

Он пристально всмотрелся в лицо мальчика. Тот не знал, что ему сказать, но чувствовал великую тяжесть в душе. А при воспоминании о сестре, вновь на глаза навернулись слезы.

— Эй, ты чего? Тебя что, выгнали? Так ты это, не расстраивайся, живи, если что, здесь, места вон вдоволь, А хочешь, моя мамка тебя усыновит? — сыпал ценными предложениями Тигрюся.

— Нет, дело не в том, — мальчик, наконец, решился рассказать ему грустную историю и тем самым пояснить причину похода в зимний лес.

...Через какое-то время… Они идут по лесу, дружно хрустя снегом. Тигрюля выслушал рассказ, порадовал сообщением о том, что знает одну заветную полянку, где растет нужная елочка, — и они двинулись к цели.

— Ты уверен, что мы на правильном пути? — усомнился Тим на всякий случай.

— Конечно! Я же вырос в лесу!

— Небольшое уточнение. Ты все ещё растешь в этом лесу.

— Да не придирайся к словам, важно то, что я знаю дорогу!

— Ну-ну! — скептически хмыкнул мальчик, — мне, кажется, что эту сосну мы уже проходили!

— Вот именно, тебе "кажется". А знаешь, как говорят? Когда кажется — креститься надо!

А тут желудок маленького лесоруба подал признаки голода, шумно заурчав. Что ж, пора перекусить!

— Давай сделаем привал, — предложил он.

— Да ну его! Нам осталось идти всего-то ничего!

— И перекусим!

— Во-о-от, с этого надо было начинать разговор! Привал во имя приема еды священен! — гордо выпятив грудь, сказануло это шерстяное чудо.

Тим закатил глаза, медленно снял рюкзак, присел под сосной, обильно усыпанной шишками, достал бутерброды и термос. Тигрюля грузно плюхнулся рядом, мальчуган вручил ему часть бутерброда, а от чая спутник почему-то тактично отказался.

— М-м-м… бутербродик с колбаской, ням-ням… — радовался он пище, как чуду природы, довольно махая полосатым хвостиком. И только он приготовился укусить, как нечто огненно-рыжее выхватило еду из его лап.

— Кто посмел украсть трапезу у самого царя леса?!!! — грозно рявкнул малыш и вскочил на лапы, вздыбив шерсть.

— Ты не царь, а скорее в голове у тебя царька не хватает. И вообще, Бог велел делиться! — раздалось откуда-то сверху из пушистых веток сосны, под которой спутники разместились.

— Что-о-о-о! А ну покажись, мерзавец! Я требую сатисфакции за нанесенное оскорбление!

— Чего ты там, мелочь в полосочку, требуешь? — показалась где-то высоко… белка. Внаглую она принялась хрумкать тигрюлин бутерброд.

— А-а-а-а-а!!! Говорящая белка-а-а!!! — визжал дико этот, с позволения сказать, представитель кошачьих.

— Но ты же тоже говоришь! Отчего же так дивишься, что другие звери наделены даром речи? — заметил Тимофей, прикрывая отвисшую челюсть Тигрюли, а то уже снега туда нападал целый сугроб.

— Так то ж другие! А я царь леса!

Наконец он пришел в себя и набычился.

— Ты скорее прикроватный коврик, а не царь леса, — подметила рыжая плутовка, начав попутно умываться.

— Ах ты! Украла у меня еду и ещё обзываешься! Ну, я тебя! — начал грозить ввысь всей лапкой Тигрюля.

Он хотел забраться на дерево, где находилась белочка, но ветка, за которую ухватился, жалобно хрустнула — и лесной житель плюхнулся на снег мягким полосатым местом. А та самая ветка все-таки сломалась и, упав, треснула его по лбу. Белочка же натрясла на Тигрюлю снежок с ветки, на которой сидела, и задорно подмигнула мальчику. Тимка засмеялся. Тигрюля так и сидел на снегу. Скрестив лапки на груди и насупивши мордочку, он обиженно молчал.

— А куда это вы путь держите? — спустилась белочка немного ниже.

— Не твое дело!

Тигрюля все ещё дулся на неё.

— Слышал такое выражение: на обиженных балконы падают, в твоем случае ветки со снегом, — хохотнула она.

— Хм! — опять возмутился Тигрюля, сидя в гордой позе в снегу.

— Мы идем на поляну, где растет самая красивая елочка в лесу, — ответил Тим дружелюбно.

— А зачем? — полюбопытствовала Белочка, прищурив глазки.

— Надо! — раздраженно рявкнул хвостатый товарищ парнишки.

— Так вы не в том направлении двигаетесь!

— Как не в том?! Но Тигрюля сказал… — всполошился Тим и взглянул сначала на тигреныша, потом на новую знакомую.

— Этот шкет и не то тебе расскажет! А на самом деле поляна совсем в другом направлении!

— Ты ошибаешься! — поднявшись на задние лапки, возразил Тигрюля.

— Нет, и могу доказать: нужная вам поляна находится к северу отсюда. А вы где-то здесь видели мох? Пусть сейчас зима. Но он все ещё сохранил свою зеленоватость.

— И точно! — Тимка заглянул за ствол стоявшей близко сосны и увидел мох, произрастающий прямо на её стволе сзади. — Тигрюля! Ты же говорил, что знаешь эти места, как свои пять пальцев?!!! — рассердился он.

— Ги-ги, а ты видел у меня пятерню на лапах? — иронично огрызнулся тот.

М-да-а-а… Мальчик даже не подозревал, что до этого момента умеет так быстро и грациозно носиться по лесу с сильным желанием придушить эту полосатую шаурмяу! Да только тигренок живо улепетывал от него, дико хохоча. Но ничего, Тим был настырный! А сугробы высо-о-кие, бежать трудно! И ещё главное. Кровожа-а-дненько так ухмыляюсь, он достал из рюкзака топор. Короче, они славно поносились между соснами, как бравые бегуны, попутно посмешили Белочку и позабавили всех иных жителей, которым посчастливилось наблюдать за ними.

Когда герои набегались по сугробам и посшибали на себя весь снег с веток, то успокоились и даже продолжили трапезничать. Правда, пришлось ещё одну часть бутерброда отдать Тигрюле, чтобы он на Белочку не дулся. После небольшого перекуса и горячего чая можно было продолжать путь-дорогу. Теперь, ведомые Белочкой, они шли в глубину леса. Солнышко уже давно скрылось, за сгустившимися серыми тучами. Постепенно холодало. А лес становился все непроходимее, и каждая ветка древа считала своим долгом сбросить шапку мальчика в снег и оцарапать нос. Больно!

Тут послышался жуткий рев, который разнесся по всему лесу. Даже птицы с веток сорвались и разлетелись кто куда.

— Вы это слыхали?! — резко остановился Тигрюля и насторожил ушки с белыми кончиками.

— Ага! — произнесла испуганно Белочка, забравшись повыше на дерево.

— Что-то мне не по себе от этих звуков! — нервно сглотнул Тимка и начал озираться по сторонам.

— Ой! Смотрите! Смотрите! Там! Там! — и Белочка ткнула когтистым пальчиком южнее от нас.

Все дружно взглянули туда и чуть не упали в снег от страха — на них на всех парах неслось нечто черное, косматое, в ещё осенней листве и ветках. Чудище ревело и сносило все, что попадалось на его пути.

— Бежим! — Тигрюля схватил Тимофея за рукав пуховика и потащил за собой.

Но бежать было все труднее: сугробы становились все глубже. Мальчик набрал полные сапоги снега, на штанах примерзли сосульки, а убегая, он опять зацепился за ветку, она сшибла шапку, за которой, конечно же, возвращаться не хотелось. А чудище, казалось, не бежало за ними, а летело — и сугробы, и кусты, и даже молодые деревца ему были нипочем. Оно оставляло за собой след из пожухлых листьев и травы. А тут Тим ещё и пня торчащего из-под снега не заметил, споткнулся, ка-ак навернулся с разбега — и воткнулся лицом в рыхлый снег, который даже в нос забился. Мальчик перестал его чувствовать, хотя потом переносица заныла. А когда хотел подняться, понял, что надо ним, жадно втягивая ноздрями воздух, нависло монолитной скалой это нечто, глаза которого блестели во гневе лютом.

— А ну, не тронь, Тимку! — кидал Тигрюля в этого увальня всё, что под лапы попадалось, в надежде отогнать чудище от Тима. А он храбрый тигренок! Мальчик все ещё лежит на спине, как запрокинутая на панцирь черепаха, и, не в силах подняться, неотрывно смотрит в очи монстра, даже не моргая. Страх множеством червячков начал подъедать его душу. Даже сердце, казалось, остановилось, дыхания не стало. Мысли из головы вылетели вон. Он не знал, как поступить в этой ситуации. А чудище только зарычало в сторону Тигрюли, но большей реакции его не удостоило: мальчик его больше интересовал. Оно занесло свою огромную когтистую лапищу над его лицом — и Тимка увидел нехилую занозу, торчащую в подушечке лапы. Видимо, он ее сам вытащить не смог, а она болит и мучает его. Делать нечего, пришлось рискнуть. Тим рывком вытащил щепку из конечности громилы — зверь взревел от боли — и о, чудо! — отскочил от мальчика. А тот поднялся на ноги и подбежал к Тигрюле, попутно доставая из рюкзака топор. Чудовище покачало головой и лизнуло то место, где была заноза, потом начало активно надвигаться на путников. Как только монстр приблизился достаточно, Тим занес топор и хотел ударить им чудище. Тигрюля спрятался за спиной приятеля.

— Стойте! Стойте! — закричала Белочка, — это Потапыч! Он свой, он хороший! — она прыгнула на ту руку, что держала топор, и повисла на ней.

Тим удивлено моргнул.

— Ты чего!? Он сожрать нас хочет! — рявкнул Тигрюля.

— Да Боже упаси! Никого я есть не хотел! Я пытался попросить занозу из лапы вытащить, — отозвалось "чудище"-Потапыч.

— Ага-ага! А рычал и ревел — это ты так "пожалуйста" говорил? — иронизировал полосатый друг.

— Дык я забылся и наступил на ту лапу, где была заноза — и тут такая боль мой мозг разорвала! Вот я и заревел жутко. Но, честно, никого пугать и тем более рвать на части не хотел!

— Ладно, всякое в жизни бывает, я рад, что все так благополучно разрешилось. Я тоже не хочу никого лишать жизни, — произнес мальчик и примирительно спрятал топор в рюкзак.

Белочка шустро перебралась на плечо Тима. А Потапыч энергично отряхнулся, и, когда листья и грязь с травой с него упали, оказалось, что перед ними стоит косолапый мишка, большой и косматый, но со смешной мордой и добрыми глазами.

— Вот видите? Я же говорила — это Потапыч, — радовалась Белочка, что все живы и здоровы.

— Фу-ух… ты это, Потапыч, так меня не пугай. Я же царь зверей, в следующий раз, не буду добрым и могу навредить тебе! — вздохнув с облегчением, сказал Тигрюля.

Потапыч окинул ироничным взглядом коротышку тигреныша и хмыкнул.

— Ты? Мне? — искренне удивился он.

А Белочка, махнув хвостиком, хихикнула Тимофею на ухо. Тот заулыбался.

— Да… я же великий и ужасный зверь! — став на задние лапки и гордо выпятив грудь, хмыкнул важно полосатик, распушив мех для солидности.

А Потапыч демонстративно занес над головой Тигрюли лапу и приподнял так, что стало ясно: как минимум ещё три ушастые головки надо положить, чтобы достать до половины роста мишутки.

— Эй! Ну и что с того, что я маленький! Зато удаленький! — обиделся малыш.

А Тим с Белочкой в открытую начали нахально смеяться. Потапыч тоже заулыбался.

И вот приятели уже вчетвером следуют к заветной полянке, где растет елочка Тимкиной и Надюшиной мечты. А чтобы не было скучно, попутно болтают. И вот она, полянка, как и говорил Тигрик, по форме напоминающая блюдце, небольшая и заснеженная. А посередине неё растет зеленая, нет, изумрудная стройная красавица, вся запорошенная снегом. Тим даже замер в тихом благоговении, как и ребята-зверята, не в силах отвести от неё глаз,.

— Я же говорил: дивная красавица тут растет! А ты не верил! — промолвил Тигрюля, заворожено глядя на елочку.

— Эту красоту словами невозможно описать! — прижав лапки к грудке, с умилением изрекла Белочка.

— А-гах! — кратко подтвердил Потапыч.

— Ну же, смелее, иди, она тебя ждет, — подтолкнул Потапыч Тимку в спину.

— Только знаете что… — начал тот.

— Что же?

— Жаль такую красоту рубить и, следовательно, губить… Так бы она росла себе и выросла в величественное древо. А если я её срублю — всё. Конец её пышной судьбе! — вздохнул тяжко Тим.

— Да-а-а… жаль такое чудо губить, — согласилась Белочка, — но все таки ты же не для себя и не в корыстных целях, ты для сестры стараешься. Представь, как твоя Наденька подбежит на радостях, когда ты елочку в дом принесешь. Вы вместе с родителями будете наряжать её пестрыми игрушками. А твой папа подсадит Наденьку, чтобы она повесила на верхушку деревца ангелочка.

— И она будет звонко смеяться, так, как она всегда смеялась, ещё до этой страшной болезни… — грустно добавил мальчик, опустив глаза — и грусть, объединившись с болью, наполнила душу.

— Ой, сюда идут! Прячемся! — сообщил Тигрюля.

Все укрылись за высоким сугробом. Вовремя… Вскоре показались двое. Один — длинный и бородатый с туповатым лицом, другой — мелкий и курносый.

— О! А вот и хозяева того капкана, в который я угодил! — шепотом проговорил Тигрик, заинтересованно изучая пришедших.

Эти два подозрительных типа о чем то спорили.

— Браконьеры! — произнесла Белочка с ужасом, дрожа всем хрупким тельцем.

— Какой ужас! Вот гады! — возмутился мальчик. Ну как можно! На таких милых зверушек ставить садистские капканы?! Тигрик лапки мог лишиться! А если бы я не помог ему, то и жизни, когда эти браконьеры пришли бы проверять ловушку.

— Ой, они хотят срубить твою елочку! — вскрикнула Белочка, но Тигрик, шикнув, прикрыл ей ротик.

Эти два типа начали беспокойно озираться по сторонам.

— Ты слышал? — прохрипел длинный бородач.

— Да. Ветер, наверное, — прогнусавил мелкий не менее противным голосом.

И они принялись готовиться к рубке зеленой красавицы. У Тима от этого заболела душа. Они же наверняка её продадут втридорога! А ведь именно из-за таких жадных иродов семья мальчика и не смогла купить елочку к празднику!

— И что нам теперь делать? Сейчас они срубят елочку. Значит, мы проделали долгий путь напрасно? А особенно ты, Тимофей, — обиженно и раздраженно сделал вывод Тигрик.

— Да. Неужели мы вот так просто отдадим этим нелюдям нашу красавицу? — негодовал Потапыч.

Тим притих. Действительно. Отдавать то, что так желанно для сестрички да и для него, как-то не хотелось. И тогда он придумал.

— Ребята! — позвал Тимка свою лесную банду, — у меня есть идея!

Все с любопытством и надеждой уставились на него.

— Давай, шевелись! До Нового года осталось всего ничего! Хозяин платит такие нереальные бабки именно за доставку этой ободранной елки до праздника. А если мы опоздаем — накроется наше бабло! — поучал длинного мелкий, шумно сморкаясь и вытирая пальцы об и без того засаленный оборванный тулуп.

— Да ладно, Сиплый. Не дрейфь, все будет в ажуре! Доставим эту елу-палу по адресу, хозяин ещё удивится: чё так быстро! — успокаивал товарища длинный, потирая курчавую бороду.

Потом из мешка он достал топор. Плюнул, крепко сжал его рукоять и подошел к лесной зеленой жительнице, такой беззащитной и хрупкой на вид. Грех не воспользоваться этим. Этот громила замахнулся на елочку без тени сожаления в сердце, а в уме уже считал прибыль от её продажи. На лице Сиплого играла противненькая ликующая улыбка. И только приятель его хотел ударить по изящному стволу деревца, как по лесу пронесся душераздирающий вой и визг. Сиплый с перепугу запрыгнул на руки громиле, причитая и озираясь по сторонам:

— Что? Что это было?!

— Ветер, что ещё! — спокойно ответил длинный и сбросил Сиплого в снег.

— Ай! Ты чего, окаянный?! Чуть не убил! — схватившись за спину и пытаясь приподняться, возмущался коротышка.

— А ты чего каждого шороха пугаешься? Тоже мне великий браконьер двадцать первого века! Ты б ещё белки или бурундука испугался! — ржал здоровяк.

— Да говорю ж тебе — это никакой не ветер! Это… это...

— Что? Монстр? Неужели такой большой мужик в такие небылицы верит? — издевался над приятелем бородач.

— Говорят же тебе — это не белка и не ветер! — стоял на своем мелкий.

— Да ну тебя! — отмахнулся от него бородач и вновь принялся прицеливаться к елочке, а та, словно живая, дрожала всем стволом.

И тут рев и стон раздались вновь уже ближе и громче. А к двум браконьерам неслось нечто черное мохнатое и злое.

— А-а-а-а-а-а!!! Монстр!!! — заорал на весь лес здоровяк, выронив топор, и тот упал второму на ногу.

Сиплый запрыгал на одном месте, держась за ушибленную конечность и неприлично ругаясь. А рев приближался — ревел именно этот монстр, с горящими глазами. А на спине у жуткого порождения мрака шевелились кривые тощие и костлявые лапищи.

— А-а-а-а-а! Спасайся кто може-е-е-е-ет!!! — громила позорно сбежал с места так и не совершенного преступления, бросив товарища на волю чудища.

— Эй! Ты куда! А я?! — опомнился Сиплый и тоже дал деру.

Эти двое так живо улепетывали, что оставили свой мешок и топор. Они бежали не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь о коряги, торчавшие из снега, цеплялись за ветки. Хотя нет, это не ветки царапали их разгоряченные лица, а когти и лапы зверя, который пытался их схватить. Два здоровых взрослых мужика орали пискляво, подобно бравой детворе. Вскоре они серыми пятнами исчезли вдалеке.

Чудище затормозило, передними лапами собрав снег и начало дышать и кашлять, вернее, дико смеяться, И главное: его костлявые руки, торчавшие из спины, тоже звонко смеялись. Из-за ближайшего сугроба вышли Тигрик и Тимофей.

— Ну, ты и голова, Тимка! — пламенно похвалил мальчугана Тигрик, радостно хлопнув его по плечу.

— А ты, Белочка, сомневалась! — это изрёк Потапыч, отряхиваясь от листвы, веток и сажи.

— Всё-таки вдруг не вышло бы! Но хорошо, что я ошиблась! Теперь мы отвоевали елочку! — ответила Белочка, сбрасывая с себя пуховик и ветки деревьев, что держала в лапках. Тимофей подошел, поднял пуховик, отряхнул его и оделся.

— Агась! Вы все молодцы! А особенно ты и Потапыч! Это же надо так живописно монстра изображать: если бы не знал ничего, то и взаправду решил бы, что передо мной жуткое создание! — смеялся главный герой.

— А классно я рев жуткий изобразил? — полюбопытствовал Тигрик.

— Ты умница, Тигреныш! — радостно захлопала в ладоши Белочка.

— Ну что, малец, забирай свою елочку. Ведь те трусливые правонарушители в одном были правы — Новый год не за горами. Да и темнеет уже! — подытожил Потапыч.

Тимофей между тем копался в мешке браконьеров.

— Да, руби деревце — и домой поспеши, её ещё наряжать предстоит! — согласился Тигрик.

— Может, ничего рубить не придется! — заявил мальчишка.

— Это ещё почему? — не понял Потапыч.

— А как же елочка для сестры? — переспросила сочувственно Белочка и внимательно посмотрела в лицо пареньку.

— Если мы её не срубим, а выкопаем? Елочка сама по себе маленькая, хотя пушистенькая. Корешки должны неглубоко в землю врасти? — Тимофей явил из мешка на свет походную лопату.

— А это мысль! Ты и впрямь блещешь идеями! — обрадовался Тигрик, взмахнув хвостиком.

— Ты прав, так и елочку сбережешь, и сестру порадуешь. Её поставьте во влажный песок, чтоб корневище питать. А по весне посадите в землю-матушку, и она дальше продолжит свою жизнь. Ты это хорошо придумал! Молодец! — хвалила Белочка Тимофея.

— А мы все равно тебе поможем! — твердо решил Потапыч.

И друзья взялись рьяно выкапывать елочку. Между тем на лес опускались сумерки. Захолодало, стволы деревьев стали потрескивать. Посыпался густой снег, вскоре превратившийся в средний снегопад. Но когда Тимофей уже выкопал и связал елочку, снегопад усилился, поднялся ветер. Друзья тронулись в путь. Нужно было торопиться — зима решила напомнить о себе снежной бурей. Ребята спешили, но буря оказалась шустрее. А такая спасительная мысль о том, чтобы остановиться и переждать непогоду в каком-нибудь укрытии, запоздала. Тимофей, дезориентированный гулом ветра и плохой видимостью из-за снегопада и сумерек, отстал от товарищей и заблудился.

Холод пробирал до костей! Надоедливый ветер, соединяясь с морозом, проникал сквозь пуховик, шерстяной свитер и кучу футболок-маек. Щеки немели, носа мальчик уже не чувствовал. А зубы то и дело дробно стучали. Он надел рукавицы и спрятал руки в карманы — не помогло: пальцы перестали гнуться. Усталость камнем упала на плечи и спину. Ноги подкашивались от недостатка энергии — всё-таки четверти бутерброда и чая в день недостаточно для молодого организма. Колени тоже тряслись. Каждый шаг давался с трудом. Казалось, какой-то невидимый садист привязал к ним, и без того уставшим, пудовые гири. Снег забился в сапоги и начал превращаться в твердые катышки.

Стало темно. Неистовый рев ветра заглушал все призывы к друзьям о помощи. Мальчик надеялся, что им повезло больше, чем ему. Вдруг, не заметив торчавший из-под снега корень дерева, он споткнулся и кубарем покатился вниз. Теперь снег был не только в сапогах, но и за шиворотом, и в перчатках, и даже в карманах. Мальчуган свалился куда-то в овраг и больно ударился лбом о ствол поваленного дерева. Резкая, разрывающая боль пронзила голову. Он закричал и тут же поперхнулся снегом, закашлявшись, отчего боль заиграла не только в голове, а и по всему телу. Тимофей попытался подняться, но не смог, так как сил просто не осталось, даже дышать стало трудно, как будто грудь туго связали веревкой. Голова болела, перед глазами поплыли красные круги. Он лежал на животе, не в силах и шелохнуться.

А стихия лютовала и ревела. Все стало белым, как одна сплошная стена. А небо было черное и жуткое. Тимку охватило отчаяние. Он осознал, что может умереть в этом глубоком овраге, занесенный снегом, и труп найдут только к весне, когда сойдет снег. И то, если найдут! Ведь никто не знает, где он! Никто! Даже родители. Тимка ведь из дома тайно выскользнул, надеялся скоро вернуться… Ага, вернется он… в целлофановом пакете… одним сплошным куском льда! И чего попёрся в совершенно незнакомый лес один? И чего добился? Ни-че-го! Хотя нет… добился того, что… сдохнет! Хуже дворовой собаки, от злого холода.

Бедные родители! Бедная сестра! Поздно спохватился. Раньше нужно о них было думать! Елочку он в дом хотел притащить! Мозг надо было сначала себе раздобыть! А может, это к лучшему… Если его не станет, то родителям проще будет заботиться о Надюше. И больше денег можно будет тратить на её лечение. Точно, это идеальный вариант. И когда волна злобы на себя, непутевого, кончилась, наступила пора апатии, такой тягостной и липкой. Она радостно обвила его душу своими щупальцами и не отпускала, жадно поглощая остатки сил. Тимофей уже почти не двигался, а родное когда-то тело стало таким чуждым и свинцовым. Он хотел пошевелить рукой, но она не слушалась — неподвижно лежала, погружаясь все глубже в пушистый снег. Веки становились тяжелыми, и так хотелось вздремнуть. Может, во сне весь этот кошмар пройдет и станет легче? Дыхание стало еле заметным, но недостатка воздуха не ощущалось. Губы посинели и застыли, на ресницах заблестел иней. Веки опустились в очередной раз и больше не поднялись. Мальчик просто отключился. Мрак и тишь обуяли его ум и вытеснили сознание.

Вдруг мрак перед очами рассеялся — и Тимка увидел у себя в комнате плачущую маму. Странно… он же вроде бы, в лесу застрял, в яру. Или это только приснилось? К маме подошла Надюша. Она все ещё была с длиной русой косой до пояса и ярком платьице. За окном стоял июль. Ах, да, это тот момент, когда мама только-только узнала о ужасной болезни дочери.

— Мам, чего ты плачешь? — спросила она. Тимка хотел коснуться плеча сестры, но понял, что попытка осталась незамеченной. Он словно был там, но всего лишь немым наблюдателем.

— Как мне не плакать, милая, звонил твой лечащий врач.

— И что он сказал? — Надюша при обняла маму и села рядом.

— У тебя рак крови, понимаешь? Это болезнь такая. Очень тяжелая и даже губительная для взрослых, не то что для ребенка! — сквозь всхлипы проговорила мама.

— Это плохо… — опустила взгляд сестренка и погрустнела.

— Вот поэтому мне страшно. Я боюсь за тебя — потому и плачу!

— Но, мамочка, разве эта болезнь уже победила? Неужели ты сдаешься, так и не приняв бой? Вот я буду бороться! Бороться до последнего! И выйду победительницей из этого боя. И ты не сдавайся! Борись! Не падай духом! Ведь пока в сердце человека жива надежда — он непобедим!

Надюшино лицо стало не по-детски серьёзным, а в голосе сквозила такая непробиваемая уверенность, что не прислушаться к её речам было невозможно!

— Хорошо, милая. Я не сдамся! Мы будем бороться вместе! И вместе праздновать победу! — обняв дочь, проговорила мама.

И тут Надюша оглянулась на брата. В её глазах читалась большая любовь и желание бороться со всеми несчастьями мира разом. Неожиданно она спросила:

— А ты, братик, будешь бороться? — и нежная улыбка коснулась розовых губ. — Ты ведь так просто не сдашься, столкнувшись с первым же препятствием?

Тимофей задумался, а потом уверено сказал:

— Нет! Я не сдамся! И да! Я буду бороться! Я не сдамся! Слышишь?!!! Я принесу то, что ты так хотела! И у нас будет праздник такой же, как и до твоей болезни!

— Я никогда не сомневалась в тебе, братик мой любимый! — и большая любовь засветилась в её чистых глазах.

Картинка начала блекнуть и растворяться, подобно дымке.

Когда мальчик открыл глаза, то увидел бурный снегопад и услышал гул ветра. Стоял темный вечер. Мрак правил лесом. Тим собрал все оставшиеся силы и снова попытался подняться. Выходило туго. Наверное, со стороны он походил на марионетку, которой управляет рука неуверенного мастера. Руки-ноги не слушались, были словно чужие. Но, опираясь о ствол того злосчастного дерева, разбивший ему голову, с третьей попытки мальчик смог встать. Пока только на колени, но и это подвиг. Он перевел дыхание, осмотрелся, снова принялся двигать свое ослабевшее тельце в вертикальное положение. И всё-таки это удалось! Но осталась ещё одна проблема — выбраться из этого оврага.

И тут Тимка услышал глухое рычание над головой. Сначала решил, что это ветер, а когда поднял голову, она тут же заныла и закружилась. Чуть опять не рухнул, пришло время бояться! На бугре, что высился над оврагом, стоял черный волк с голодными горящими глазами. А потом подошел ещё один и ещё. А с другой стороны — их собратья. Это целая стая! Они вышли на охоту! И сегодня вечером у них на ужин в меню, клинический идиотос с осложнением под названием "кретинизм". Так думал он о себе. Звери вперили в Тимофея свои горящие глаза, а один облизнулся. Мальчуган нервно сглотнул, сердце его забилось в бешеном ритме. Бежать не было ни сил, ни возможности. Вариантов спасения — ноль. Кажется, он погорячился с победным кличем, всё-таки погибнет сегодня пусть не от мороза лютого, а от клыков волчьих. Он окинул взглядом всю стаю серых лесных охотников. А вожак принялся осторожно спускаться в овраг, видимо, поздороваться. Ага. Клыками в шею!

Тимофей пытался нащупать рюкзак — без толку, обронил где-то. Значит, остался даже без минимальных средств самообороны. Точно — дело дрянь. А теперь и остальные волки начали следовать примеру вожака. Мальчик судорожно искал взглядом то, что мало-мальски могло сойти за оружие — тщетно. А хищное кольцо сужалось, рычало и скалило клыки. Неотрывно глядя на вожака, Тимка медленно собрал снег в кулак и слепил снежок. Вожак пригнулся и прыгнул, а мальчик швырнул ему в морду твёрдый снежок, попав в цель, даже больше — в глаза. Зверь заскулил и рухнул неподалеку, пытаясь выцарапать лапами снег из глаз. Не теряя времени, Тимка принялся удирать, а эти хвостатые за ним — кто б сомневался! Он попытался взобраться на склон оврага. И это с великим трудом удалось, хотя снег обжигал пальцы, подобно пламени, перчатки ведь он сбросил, чтобы немного погреть дыханием руки. Вот ещё чуть-чуть, только б стена из снега не осыпалась, только бы не рухнуть в лапы этих монстров! Дыхание сбилось, но он карабкался, как альпинист на Эверест, — такое складывалось ощущение. До вершины оврага оказалось всего ничего. И — ура! Выбрался! Ногу обожгла жуткая боль, а в сапог начало затекать что-то горячее и липкое. Перед глазами разом потемнело, и тотчас его потянуло вниз! О нет!

Он рухнул на одного из волков, тот завизжал, как будто его режут. А остальные расступились. Тимофея ухватил за бок вынужденный послужить посадочной полосой волк. Но толстый пуховик не дал его клыкам возможности добраться до человеческой плоти. Это взбодрило мальчика, и он вскочил на ноги, да только правую пронзила резкая до тошноты боль. Оказалось, что конечность ранена, из нее лилась кровь, такая непривычно алая по сравнению с серебряно-белым окружением. В нос ударил запах с каким-то металлическим оттенком, видимо, звери ощутили его тоже — вновь взобраться не дадут. Хорошо то, что тыл защищает покатый склон оврага. Но обороняться было нечем, а из-за потери крови силы таяли подобно последнему снегу весной. Раздался холодящий вой — это вожак возвестил о скором пиршестве стаи. Мальчугана жадно поедало множество голодных глаз, но нападать хищники пока почему-то не решались. Он такой грозный? Или просто ждут, когда рана ослабит тело и парализует сопротивление?

Кажется, вожак потерял терпение и, решив ускорить процесс, прыгнул, чтобы, наконец, перегрызть человеку глотку. Но тут его прыжок бесцеремонно оборвали, отшвырнули в сторону, не забыв как следует прокусить бок. Это сделал огромный тигр. Точнее, тигрица. Она все это время наблюдала за противостоянием человека и стаи и решила вмешаться. Остальные волки решили отомстить за главаря и бросились на огромную кошку. Но она когтистыми лапами лишь лениво раскидала их в стороны. А рыком дала понять — порвет всех и каждого, кто рискнет повторить попытку. Волки оказались реалистами, дорожащими жизнью, и поняли: пусть их больше, но тигрица сильнее и крупнее, а главное — у неё плохое настроение, значит, она готова его улучшить, порвав кого-нибудь на куски. Стаи не стало в одно мгновение. А Тимка оценил новую угрозу. Уж если с волками не справился, то с ней и подавно. Он вжался спиной в склон, неотрывно глядя на нее глазами, полными ужаса.

— Не бойся, малыш. Я не причиню тебе вреда!

Её глаза, которые недавно были свирепыми и хищными, стали по-матерински добрыми. Она подошла совсем близко и лизнула щеку мальчика.

— А-а-а, но почему? — только и выдавил из себя он.

— Что почему? Почему не убиваю тебя, хоть от тебя соблазнительно пахнет кровью? А все потому, что ты помог моему детенышу, невзирая на то, что это было трудно и опасно. Иначе мой Тигрик был бы продан безжалостными браконьерами в лучшем случае в зоопарк, в худшем — любителю ценного меха на новый коврик! Так что я тебе благодарна, ты не представляешь, как.

— Вы мама Тигрика?! — удивился мальчик.

— Да, когда ребята поняли, что сами не могут разыскать тебя, обратились ко мне. И я тотчас принялась тебя разыскивать. Я ведь знаю, как опасен ночной лес для такого молодого детеныша, особенно людского.

— Спасибо, без вас мои кости уже обгладывали бы! — искренне поблагодарил Тимка свою неожиданную спасительницу.

— Какие пустяки! Но ты тоже молодец: смело сражался с целой стаей серых разбойников. Ты действительно храбрый малыш или просто глупыш, — и она, кажется, улыбнулась.

— Агась. Всего понемногу! — улыбнулся мальчик, радуясь, что жив и в безопасности.

Тигрица доставила Тимофея в свою пещеру, где к нему радостно бросились Белочка, Тигрик и Потапыч. Там мальчик перевел дух, Белочка на удивление умело перевязала рану, а Потапыч подкормил орешками, и ещё чем-то, похожим на сушеные грибы… Отказываться было неприлично. Потом все отправились к ближайшей автобусной остановке. Потапыч тащил на себе елочку, а Тигрик давал ему особо ценные советы, за что неоднократнно получал оплеухи. Белочка с Тимофеем сидели на спине тигрицы и смеялись над поведением полосатого хулигана, который пламенно обещал, когда вырастет, отомстить косолапому. В ответ на это Потапыч саркастически хмыкнул.

— Я вызываю тебя на дуэль за оскорбление царской персоны! — вякнул мелкий тигреныш.

— Отстань! — сухо отмахнулся мишка, стараясь не подметать вершинкой елочки пол.

— И все— таки я настаиваю! — выставил перед собой коготки Тигрик.

— Ладно уж! — вздохнул Потапыч, — но, если выиграю я, ты отстанешь от меня, липучка-приставучка полосатая!

— Бокс! Бокс! — задорно завопила Белочка.

— Ты кого обозвал?! Громила кривоногий! Хорошо, если только ты победишь, в чем я сомневаюсь! — и Тигрик гро-о-о-зно нахохлился.

Потапыч пожал плечами и щелкнул по черному блестящему носу Тигрика, отчего тот колобком покатился в сторону.

— Э-э-э, точка. И так соперника всухую уделал, великий боксер Потапыч! — комментировала рыжая шустринка.

Мама Тигрика закатила глаза: детский сад, мол! Тим тихо посмеивался.

— Да ну вас! — досадливо махнул на всех лапкой Тигрик и скрылся в кустах.

— Эй, ты куда? — крикнул Потапыч.

— По делам! — ответили из кустов.

— Каким?

— Неотложным!

Путники решили сделать привал и подождать Тигрика. Но ни через пять, ни через двадцать пять минут он не появился. Все начали нервничать.

— Я его поищу, — сказала Белочка, запрыгнула на ветку дерева и скрылась в той стороне, куда ушел обидчивый Тигрик.

Вскоре Белочка вернулась, напуганная и заплаканная.

— Что?! Что случилось?! — обступили её приятели и засыпали вопросами.

— Браконьеры, — плакала она.

— Что?

— Они забрали Тигрика!

— Как?!!! Ну, ироды! Ну, погодите!!! — взревел Потапыч, — Поймаю, хребты поломаю! Чтоб не шастали в лес мирных зверей мучить!

— Показывай, Белочка, куда увели Тигрика! — твердо приказал Тим.

— Но тебе нужно спешить, последний автобус уже скоро придет! Если опоздаешь, домой к празднику не попадёшь! — промолвила Белочка, вытирая слезы.

— Все равно! Друзей в беде негоже оставлять! Тем более в руках таких уродов! — ответил Тимка.

Белочка повела мальчика туда, где в последний раз видела Тигрика и браконьеров. Вовремя успели, так как эти душегубы уже запихнули тигреныша в мешок и пытались затащить в багажник джипа.

— Эй, а ну отпустили Тигрика на волю! — крикнул паренек.

— А больше тебе ничего не надо? — прогундел Сиплый.

Длинный только громко заржал, все-таки погрузив мешок в багажник.

— Я предупредил, а то...

— А то что? Ты один, мелкий прыщ! — говорил противненьким голосом Сиплый.

— Он не один! — и Белочка самоотверженно прыгнула на лицо Сиплого.

— Ай… зараза! Пошла! Слезла с меня-я-я-я!!! — орал мужик, пытаясь сорвать Белочку со своего лица. Но она упорно не сдавалась.

— Чего, встал? Помогай! — обратился он к своему товарищу.

Тот кинулся подельнику на выручку. А Тим шмыгнул к джипу и вытащил барахтающийся мешок. Развязал — и на свет показался напуганный тигреныш.

— Ты как? — сочувственно спросил мальчик.

— Спасибо вам, нормально! Я даже не понял, когда в лапах этих злых людей оказался! А потом в мешке было так темно и душно, и страшно, — жаловался Тигрик.

— А теперь ты свободен, но нужно торопиться, долго Белочка их не задержит!

И только все хотели смыться, как громиле удалось сорвать с лица Сиплого Белочку. Правда, она успела обоих покусать и расцарапать, кровь лилась обильно.

— И что мне с этой бестией рыжей делать? — держа за шкирку зверюшку, спросил громила.

Белочка воинственно пищала и пыталась вывернуться из его лап.

— Выкинь, эту мерзость! Она мне все лицо изуродовала! Ух! — и Сиплый замахнулся на Белочку.

А длинный швырнул её, она ударилась о ствол дерева и затихла.

— Белочка!!! — закричали Тим с Тигриком в унисон. — Что вы наделали?! Ей же больно! — подлетел мальчик к такой маленькой и хрупкой, но сильной и волевой подруге, осторожно взял её пушистое тельце на руки.

Нежный мех приятно щекотал руки. Он прижал её к себе. Тигрик подошел к мальчику, всхлипывая.

— Белочка! — смахивал слезинки он.

— Как вы могли?! — Тим взглянул на браконьеров с такой испепеляющей ненавистью, что любой демон от зависти удавился бы.

— Нашел из-за чегоубиваться! Это же просто грызун! — с презрением в голосе сказал Сиплый.

— Это не просто "грызун", а живое существо, которое так, как и мы, люди, ощущает боль, оно так же живет и дышит, а самое главное — мыслит, пусть и не так как мы! Эта белочка стала не просто любимым зверьком — прежде всего другом! Вы обидели моего друга — не будет вам прощенья! — гневно выпалил Тимофей.

— Да! Она, хоть и надоедливая заноза, которую иногда хочется задушить, но она наш светлый друг! — грозно топнул лапкой Тигрик, скалясь на врагов.

— Что-о-о-о?! А-а-а-а-а! Говорящий тигр! — вскричал Сиплый и запрыгнул на руки громиле. Тот тоже удивился чрезмерно.

— Чего уставились?! Вы же, люди, хвалились, что мыслят и говорят только разумные существа! Вот вам прямое доказательство — и мы, животные, — мыслящие создания! — гневался Тигрик.

— Ничего в цирке поговоришь! Взять этого хвостатого болтуна! — отдал приказ Сиплый и слез с товарища.

Громила растопырил огромные ручищи и двинулся на Тигрика и Тима. Но в тот же час пожалел: позади нас стоял на задних лапах, опираясь на елочку Потапыч, с явно непозитивными намерениями. Медведь так заревел, что у громилы слетела с головы шапка, а он как-то уж сильно побелел. Прямо хамелеон — под цвет окружения приспособился! А Сиплый не то чтобы испугался. Ужаснулся. И коленки его предательски затряслись в такт с нижней губой.

— М-м-м-медве-е-едь!!! — дуэтом завыли браконьеры и ринулись к машине, где их уже поджидала мама Тигрика. Она запрыгнула на крышу джипа и грозно зарычала. Бедные браконьеры не знали куда бежать, в какую щель прятаться. Их окружили.

— А-а-а-а-а!!! Тигр-р-р-!!! — неистово орали они.

И рассредоточились в разные стороны в надежде, что тигрица побежит за кем-то одним. Ага, удачи! Она ни за кем бежать не намерена. А в одиночку, без оружия, в темноте… Да… не стоит завидовать этим двоим! Ещё там где-то стая волков охотится…

— Ох, Белочка, Белочка, — грустно вздохнул Потапыч, склонившись над Тимкой и взглянув на малышку.

И тут она зашевелилась, её веки дрогнули и глаза открылись.

— А чего вы все тут? Особенно ты, Тимка! Тебе ж на автобус успеть надобно! — всполошилась она.

— Ага, и бросить тебя здесь? Нет уж! — твердо сказал мальчик.

— Но…как же праздник, он так важен для тебя...

— И ты, и Тигрик, и Потапыч — вы все тоже важны для меня!

— Надо же! Уря-я-я-я! — и Белочка обняла мальчугана, довольно махая хвостиком. Похоже, она была цела, только немного ушиблась.

Друзья успели буквально в последний момент. Тим всех обнял, попрощался, да так, что чуть елочку долгожданную не забыл. Потом спешно попрощался по второму кругу, влетел в салон автобуса, весь красный и всклокоченный, с елкой наперевес… Как водитель автобуса не решил, что он леший или ещё какая нечисть лесная и не высадил его вон, остается странным. Хотя… Его больше волновали провожающие… Округлив глаза, он брякнул:

— А они что, тоже будут садиться в автобус?!!! —

— Не-е-е-е… они просто провожают! Сажусь только я, — ответил мальчик, а сам мысленно представил, как мама Тигрика, Тигрик, Потапыч и Белочка заходят в салон и расплачиваются с водителем орешками-шишками...

— Тогда ладно, — проговорил водитель. Тимофей расплатился, сел ближе к окну, помахал друзьям на прощанье рукой и улыбнулся, хотя на душе было тяжко. Он вздохнул, прижал елочку, которая даже при тусклом свете поблескивала капельками воды и была такой пышной и такого сочного зеленого цвета, что глаз не отвести. Автобус тихо тронулся.

Тимка ехал домой к родителям и сестре. Казалось, его не было дома сто лет, он так по ним соскучился и так хочет увидеть. Он смотрел в окно, но почти все краски заменил один цвет — иссиня-черный или темно-синий. Мальчик заметил, что на него, вернее, на елочку неотрывно смотрит девочка лет семи, сидящая впереди. Она любовалась деревцем.

— Деда, смотри какая елочка! А у нас будет такая?!!! — обратилась она к рядом сидящему дремавшему дедушке.

— Нет, милая, в этом году не будет, — с грустью в глазах сказал тот.

— Почему? — так грустно это было сказано, что у Тима кольнуло сердце.

— Денежек нету, — ещё печальнее был ответ.

— Дедуль, ну хотя бы маленькую…

— Прости…

— И даже на половину елочки у нас нет? — в голосе девочки зазвучали слёзы.

— Нет, — тяжко вздохнул дедушка, — Прости.

Паренёк посмотрел на своих попутчиков, и ему стало жаль их.

— Но если не будет елочки, то куда дед Мороз положит подарки?

— Милая, понимаешь, твои родители не приедут в этом году на Новый год.

— Почему?

— Они далеко очень, в лучшей стране и мире, — и дед отвернулся стереть несколько слезинок с усталых глаз.

Тимофей понял скрытый смысл его слов о том, в какую страну уехали родители девочки. И ему стало ещё сильнее жаль и её, и дедушку. Он взглянул на елочку, добытую с таким трудом, и понял, что нужно сделать, а потом, вздохнув, подошел к ним и сказал с улыбкой:

— Простите. Понимаете, в связи с грядущим Новым годом Дед Мороз постановил — каждому раздать по елочке. Конечно, только тем, кто хорошо себя вел.

— Ой, а я хорошо себя вела! Правда, деда? — дергала она за рукав деда.

— Да, — удивленно моргнув тот, посмотрев на мальчика, потом — на внучку.

— Тогда держите, — отдал Тим лесную красавицу дедушке, тот не менее удивленно её принял, покрутил, рассматривая.

— Но она же, наверное, дорогая…

— Какая красивая! — радостно пискнула девочка.

— Ну и что? Новый год все таки — время чудес, — пожал Тимка плечами. Автобус остановился как раз на его остановке, и он вышел. Дедушка проводил его удивленным взглядом и сказал:

— Спасибо. Кто бы ты ни был, добрый мальчик, ты не елочку подарил, а праздник, — и улыбка коснулась морщинистого лица, давно не знавшего радостных эмоций.

Когда Тимофей переступил порог дома, к нему бросилась радостная Надюша, начала обнимать, целовать и весело щебетать. Он её такой давно не видел.

— Наконец-то ты пришел! Где ты шастаешь?! Уже Новый год скоро, а у нас елка ненаряженная стоит!

— Елка?

И тут Тим вспомнил, что отдал деревце, предназначенное для семьи, тем, кто больше в ней нуждался.

— Прости. Надюша, я хотел принести елочку, но… — виновато начал мальчик, но его перебили.

— Представляешь, курьер принес на твое имя такую шикарную елочку! Она такая высокая и пышная! А пахнет! — прыгала на месте сестренка.

И тут показалась из кухни мама.

— Тимочка, ты чего такой помятый? Подрался что ли с ребятами во дворе?! Сколько я раз тебе говорила — не обращай внимания на Олега из 8-А! Он забияка, чего с него взять?! — говорила она поучающее, снимая с сына пуховик, попутно выбирая из волос веточки и листики.

Он ничего не понимал, пока не зашел в зал и его взору предстала елочка ещё краше той, которую он хотел принести домой. И уже её начали наряжать пестрыми игрушками.

— А…откуда елочка? Папа купил?

— Ты чего? Откуда у нас такие деньжищи? Ты присмотрись, такую красавицу только президент или богач позволит себе! Её тебе подарили, — ответила мама, занося в комнату вазочку с "оливье".

— Кто?

— Курьер не сказал.

— Правда, она красивая? Правда? Правда?! — прыгала вокруг деревца Надюша.

— Ага, полквартиры занимает! — ворчала мама, но в глазах читалась радость. — Уж не знаю, какого ты там себе таинственного друга завел, что может себе позволить такие подарки дарить, но все равно эта елочка, словно новые краски и радость в нашу серую жизнь принесла! — глядя на елочку, как на чудо, ответила мама.

Тимофей помогал маме накрывать на стол и все гадал, кто тот тайный благодетель, что преподнес столь щедрый дар не только ему, а в всей семье: вон Надюша уже и про болезнь забыла, задорно наряжает с папой елочку. И тут взгляд мальчика обратился к окну — он увидел, как на балконе что-то промелькнуло, вышел на балкон, который не был застеклен, поэтому заснежен, и увидел то, что никак не ожидал: расписанные изящным золотым орнаментом алые сани запряжены тройкой белых коней, которые зависли над землей! Тим не верил глазам своим. Нет, не привиделось.

— Привет, Тимка! Не ожидал?! — окликнула меня развесёлая Белочка, сидящая в санях, и молниеносно спрыгнула с них на снег.

Только когда она выпрямилась в полный рост, он увидел, что это не рыжая хвостатая лесная белка, а… девушка, одетая в белый полушубок с алыми вставками и меховыми манжетами. У неё рыжие волосы, и белая, как снег, кожа. А какие изумрудные глаза!

— Но… — дивился Тим.

— А ты не знал, что наша Белочка — Лесная царица под прикрытием?! — раздался из саней голос Тигрика, а потом он и сам показался. Котенок в полосочку весело улыбался и подмигивал другу. А правил санями Потапыч, который дружески помахал Тиму лапой.

— Но… как же? Ты же… я же… ой!..

— Ой-ёй-ёй, знаешь, я терпеть не могу людей: они эгоистичные, жестокие существа, вечно загрязняющие планету — свой дом, между прочим!.. Но ты показал мне, что не все люди такие. Есть и хорошие, как ты, — и Белочка, то есть Лесная царица, очаровательно улыбнулась.

— Но я ничего не сделал!

— Вот это в тебе мне и нравится, Тимка. Ты хороший парень, но скрываешь это. А кто Тигрика из капкана спас? А потом из лап браконьеров? Кто Потапычу помог? Кто с маленькой белочкой последним бутербродом поделился? И кто о ней опечалился, когда её ранили? А кто зверьё лесное назвал друзьями, причём искренне? Ты! Ты и только ты! А посему я сделаю тебе подарок. Ты станешь первым человеком, который его получит. Я не Дед Мороз, отнюдь не дружелюбна к людям, я уже говорила, почему. Но ты проси что хочешь — все тотчас же исполню!

— Да мне ничего и не надо, спасибо за елочку. Я так понимаю, это твоих рук дело? — смутился Тимка.

— Да, это мой подарок тебе. Ведь ту елочку, что так трудно тебе досталась, ты отдал совершенно посторонним людям, которые больше тебя в ней нуждались. Вот ещё одна причина, почему я хочу сделать тебе подарок, какой пожелаешь.

— Не скромничай! Второго такого шанса не будет! — поучал Тигрик.

Мальчик опустил глаза и задумался. Чего бы пожелать? Чего? Новый ноутбук? Или новые зимние сапоги? Или… или...

— Об одном попрошу, — наконец решился я взглянув в самые очи Царицы.

— Я поняла, — кивнула она и ещё шире улыбнулась, — исполню твое желание! Что ж, прощай, Тимофей, добрый мальчик и хороший друг!

Царица на прощанье поцеловала Тима в щеку — и оказалась в санях. Тигрик и Потапыч тоже попрощались с другом. Волшебные сани исчезли в синеве ночного неба. Мальчик проводил их грустным взглядом и печально вздохнул.

— Чего ты на балконе стоишь, да ещё и без верхней одежды? Простудиться хочешь? — взволновалась мама, подойдя ко мне, — пошли в дом быстрей.

Это был самый счастливый Новый год! За один день Тим пережил столько всего, что на целую жизнь хватит!

На следующий день лечащий врач позвонил маме и сказал, что Надя полностью здорова, хотя, он не понимает, как это произошло. Мама с папой радовались этому факту больше Надюши. Сестренку больше занимало то, что её светлые волосы отросли длиной до ушей, и теперь не нужно кутать голову в бабушкин платок с выцветшими розами. Хороша сестрица! Очень! Тим обнял Надюшу крепко и нежно. Как хорошо быть рядом с любящими людьми! А ещё лучше, когда они все здоровы!

Тимофей так и не понял, был ли он в том заснеженном лесу наяву или это приснилось. Но он знает одно: ценнее близких нет на свете никого. И каждую минуту, проведенную рядом с ними, надо ценить как последнюю. А ещё нужно дорожить планетой нашей, она наш дом. Она у нас одна.

Р.S.

По жизни буря не одна пройдет.

Боль в сердце не раз вломится.

Всякое поджидает нас за углом коварно.

Но ценить тех, кто рядом, надо

Пускай они надоедают нам нравоученьями.

Пускай невыносимыми бывают.

Но ближе сердцу, чем они, нет никого.

И боле никому мы не нужны.

Прошу: вспоминайте почаще о них,

И не только по праздникам.

Жизнь, как одно мгновенье, пролетит,

А мы не поймем, как их лишились.