Лаванда в старом шкафу

Давным-давно, когда Эмма уже научилась читать, но еще не разучилась смеяться и плакать, когда два перевернутых стула с накинутым на них одеялом были для девочки замком, когда шоколадные конфеты в ярких фантиках висели на новогодней елке, а дневной сон считался наказанием, малышка каждый вечер залезала в старый шкаф. Он был очень большим, намного больше, чем тот, где хранились вещи родителей. Забытый всеми, он стоял в темном углу комнаты, и ни одна живая душа никогда не открывал его. Никто не знал, сколько ему лет и откуда его привезли. Все домашние сошлись на том, что этот шкаф был ужасно тяжелым, поэтому и избавиться от него не пытались. А если случалось, что кто-нибудь приоткроет его дверцу, то та начинала глухо скрипеть, будто бы старый шкаф черного дерева не желал доверять свои секреты посторонним. Некогда он принадлежал бабушке девочки, но и теперь, когда она ушла в ту далекую страну, где людям больше не нужны вешалки, шкаф поддерживал прежнюю атмосферу дома, и в нем по-прежнему были аккуратно развешены бабушкины платья. Так и обитал он в гордом одиночестве дома, словно старый кот, которого не хотели тревожить.

Но больше всего Эмму привлекал не могущественный шкаф и не странного покроя платья, а шарф, старый, тусклый и поношенный, который висел у самой стенки и принадлежал ее дедушке. Он источал едва уловимый, но нежный и прекрасный аромат лаванды. Этот запах притягивал и очаровывал девочку. Каждая его нота дарила Эмме неповторимое чувство — смесь детского восторга и щемящего ожидания чуда, смешанного с благоговейным трепетом пред лицом чего-то волшебного и возвышенного.

По вечерам мама обычно готовила ужин, папа читал газету, а малышка Эмма проникала в старый шкаф через приоткрытые со скрипом дверцы, которые она каждый раз закрывала изнутри. Прислонясь к стенке, она садилась на дно, прижимая к лицу длинный шарф, и закрывала глаза. В эти мгновения она с головой погружалась в свои наивные и по-детски светлые мечты, но иногда перед ней проносились неясные отрывки чужих воспоминаний, мелькали отдельные эпизоды чьей-то жизни и сменяли друг друга лица незнакомых ей людей. Неясные звуки заглушали собственные мысли Эммы, а все происходящее казалось сказкой, чудом или сном.

В таких видениях перед ее взором часто вставал образ давно заброшенного городского парка, который благоухал пестрыми цветами и был наполнен разговорами ни о чем и обо всем на свете. В тени играл оркестр, а вокруг фонтана толпились дети. На одной из скамеек в тени деревьев сидела стройная белокурая девушка, которой не было и двадцати… Одета она была в прелестное платье синего льна, а на ногах красовались белые туфли с желтыми пряжками. Эмма уже давно пришла к выводу, что эта очаровательная незнакомка — ее бабушка, которую она видела только на черно-белых фотографиях, но ни на одной из них не лучилось таким светом и счастьем ее лицо. И каждый раз из-за деревьев появлялся высокий молодой человек в серых брюках со стрелками, в белой рубашке и…с шарфом, спокойно свисающим с юношеской шеи. Это был тот самый шарф, который источал чарующий аромат лаванды, и который так любила Эмма. Мужчина неизменно подходил к одной и той же скамейке и дарил своей возлюбленной букет нежно-фиолетовых цветов, и словно впервые, брал ее за руки. Они неизменно уходили по тенистой аллее, и таял прекрасный парк с цветами, людьми и оркестром, будто и не было его вовсе.

Но однажды, когда Эмма по своему обыкновению забралась в шкаф и мечтательно закрыла глаза в ожидании сказочного сна, она увидела дом, заставленный старой мебелью и стопками книг. Он был практически неузнаваем, но вид из окна и тот самый шкаф черного дерева подсказывали Эмме, что это — ее дом. В маленькой кухне, закрыв лицо руками и опершись локтями о стол, надрывно плакала женщина, а на полу у ее ног валялся в дребезги разбитый цветочный горшок. В соседней комнате нервно и торопливо укладывал в чемодан свои вещи мужчина, тот самый, которого Эмма так часто видела со своей бабушкой в парке. Женщина с искаженным и заплаканным лицом несколько раз пыталась остановить его, кричала и цеплялась за его плечи, но мужчина ничего не отвечал ей. Закончив укладывать вещи, он, хлопнув дверью, ушел. И хотя Эмма была совсем ребенком, она понимала, что так уходят, чтобы никогда больше не вернуться. Ей от всей души было жаль несчастную женщину, в которой она с трудом узнала белокурую красавицу из прежних видений, а потому испуганно открыла глаза и вырвалась из темного шкафа. Этот сон никогда больше не возвращался, уступив место прелестному парку и собственным мечтам девочки.

Никогда Эмма не рассказывала об эти видениях, но всегда бережно хранила их в сердце, а когда стала немного старше, то отыскала тот самый парк, в котором видела свою бабушку и ее галантного кавалера молодыми и счастливыми. Горящие взгляды, нежные улыбки, букет лаванды и его длинный шарф — хранила она в самом теплом уголке своего сердца, но уже не могла вычеркнуть из памяти звон разбитого горшка и бабушкины рыдания.

Сидя однажды на прогнившей скамейке в заросшем и опустевшем парке Эмма вновь почувствовала знакомый и любимый аромат и увидела молодого человека, идущего к ней на встречу. Быть может, у них жизнь сложится совершенно иначе, но это уже совсем другая история...