Изба

Баба Яга была в печали и бешенстве одновременно. Уже сто лет, как она вышла на пенсию и вела тихий образ жизни. А что было делать? В лесу орудовали лесорубы, которым боялась на глаза попасть. Русалка жаловалась, что они ее поймали и по очереди, долго совершали какой-то таинственный обряд. От нее же Яга узнала, что зовутся молодцы ЗК из ИТК.

Но ладно бы только это. От беглого Лешего стало известно, что в далекой лесной глуши, где не каждый черт бывал, не осталось даже пней. А причина тому — чужестранные молодцы с косыми глазами. Эти гребли все подряд. Деревья, пни, землю. Даже самого Лешего загребли и повезли куда-то, но тот по дороге чудом бежал.

В общем требовалось вмешательство Кощея, в царстве которого все и происходило. А добраться до него могла только Яга на своей ступе. Остальные же были недееспособны. Горыныч линял, Лешие одеревенели по пояс, Кикиморы сохли без болота в первый же день, а Водяной жаловался на туберкулез жабр, хотя Яга понимала, что проблема крылась в куреве. С полсотни лет назад Водяного подсадили на махорку пришлые, звавшиеся геологами на БАМе.

К тому же пенсионерам уже тридцать лет не платили пенсию. По этой причине Яга подумывала слетать к Кощею, да тяжела она на подъем была. Замок Кощея находился на краю света, на высокой горе с отвесными стенами, на которой висели молодцы, зовущиеся альпинистами. И если бы не пещерные тролли из охранки Кощея, то неизвестно где бы он сейчас был.

Когда терпению нечисти пришел конец, черти, коих неуемно тошнило от происходящего, насели на Ягу и та согласилась. Взгромоздилась в ступу, да не тут-то было!

Оказалось, что за время своей бездеятельности, Яга так разжирела, что подъемной силы ступы не хватало. Даже метла не помогла. К тому же зад Яги в трубу не вмещался, что окончательно раздосадовало. Пришлось просить избу на скалу карабкаться. У той чуть крыша не съехала, от такой просьбы. Проблема в том, что Яга на взятках да на выкупах огромное состояние сколотила, которое хранила в пристройке. К тому же Горыныч туда золото складывал под проценты. Пристройка соединялась с избой виадуком, и была такой тяжелой, что у избы варикоз с остеохондрозом обострился. Поэтому она на бревна опиралась как на костыли. Чем тяжелее становилась пристройка, тем больше костылей приходилось ставить. Так изба превратилась в сороконожку. А теперь ей, в таком виде, предлагалось на скалу забраться. И ослушаться нельзя. Яга спалить может. Потом свалит все на свою деменцию и получит страховку. У Горыныча на это дело уже давно язык дымил и хвост стоял. В общем делать нечего, согласилась.

На край света, до скалы Кощея, ее черти донесли, а далее вместе с виадуком и схроном, на костылях, подпирая себя бревнами, полезла, подобно альпинистам. Те в свою очередь, ни то со страху, ни то с полного обалдения, помянув маму, сигали вниз, обрезая веревки.

Долго со скрипом, пыхтя трубой, подставляя бревна и перебирая костылями карабкалась изба. Один раз чуть не сорвалась. Доползла до уступа и прилегла на него крыльцом отдохнуть. Внизу облака плывут, огибая край света, а вверху еще ни один километр скалы ожидает.