Дуб

ДУБ

Посвящено Рядинскому Анатолию Васильевичу

Ростку, из втоптанного кем-то в почву желудя, суждено было вырасти.

И он вырос. Тянулся к небу, вгрызался в землю. Его обжигало солнце, поливали дожди. Шли годы.

Дуб разбрасывал свои ветви во все стороны, чтобы разом охватить все окружающее его. Молодой ствол крепчал, и приходило ощущение силы.

Что ему было предначертано он не знал и не задумывался об этом. Он просто жил.

Однажды, когда он был еще молодым, налетевший внезапно ураган снес ему часть верхушки. Дуб корил себя, что слишком вознесся. Он глухо ворчал на судьбу, склонен уже был ей покориться. Но в один из майских вечеров из ближайшей рощи услышал трели соловья. Какое-то неведомое, но сладкое чувство поселилось в его ветвях. Оно тревожило его в течение несколько дней. А потом трели смолкли, улетели, но в память о себе оставили тоску по чему-то несбыточному. Она забилась куда-то вглубь, и дуб не мог от неё избавиться. Она часто давала о себе знать в лунных россыпях неба.

Тень от его могучей кроны часто привлекала к себе людей. Ему нравилось наблюдать за ними, прислушиваться к их речам, пытаясь проникнуть в суть их бытия. Однажды под его крону пришла истощенная собака, а под утро дуб услышал щенячий писк. Собака часто уходила на промысел, и он бережно охранял щенков. Они росли быстро, а дуб наслаждался их веселым лаем. Но глубокой осенью они покинули его. И зима прошла в одиночестве, если не считать ворона, который изредка отдыхал на его обломанной верхушке.

Наступило лето и тот роковой день, который дуб запомнил навсегда. Солнце палило особенно нещадно. После такой жары очень часто приходила гроза. Природа, казалось, ждала её. Наступила жуткая тишина. Как-будто замерло все вокруг. Замолчали птицы. Даже листья замерли. Туча, глубокая, как ночь, заняла половину неба. Её передёргивали молнии. Навстречу туче вышел месяц. Вышел один, ни одна звезда не сопровождала его. Наконец, земля протяжно вздохнула. Прокатился первый гром и ушел куда-то на юг. Он уходил, ворча, а вслед ему возникал новый и катился туда же, сотрясая землю. И тут ударила молния. Дуб ощутил резкую боль. Молния буквально рассекла его.

Природа бывает слепа, и подчас доверчиво слепа.

Жестокая несправедливость чуть не согнула дуб. Но одним ранним утром, на опушке леса он заметил маленькую рябину. Её тонкий стан сгибался под порывами ветра. Её верхушка почти касалась земли. Дуб сразу забыл о себе.

— Держись — прошептал он, а затем громче: «Держись!». И услышал едва донесшееся до него эхо: «держусь».

И он снова захотел жить. Залечивая раны, дуб спешил распрямиться и распрямлялся. Теперь он был нужен той тонкоствольной рябине, которая так внезапно наполнила смыслом его жизнь.

Дуб видел, что она незащищена. Не имея возможности физически её защитить, он защищал ее силой своей мысли. «Сердце» его остро ныло зимой, когда оголённый её ствол был особенно беззащитен.

В своих зимних снах он преодолевал глубокий снежный путь и обогревал её своим дыханием.

Он тянулся к ней своим восхищенным взглядом весной, когда она покрывалась ажурными зелёными листьями, а затем — белыми пушистыми цветами. Их аромат дуб ловил в порывах ветра. Каждое утро он приветствовал ее, каждый вечер желал мирных снов.

Она, казалось, забыла его. Грелась в лучах восходящего солнца, кокетливо шелестела в лунном свете.

А ему этого было достаточно. Лишь бы ее образ не исчез с горизонта.

Как-то ночью во сне он услышал её стон: «мне больно». Вырвав свои могучие корни, дуб поспешил на помощь. Увидел, что её вырванные тонкие корни, как оголённые нервы, разбросаны вокруг.

С поспешностью углублял их, засыпал взрытой землёй, листьями. Делал все, что мог.

Утром его разбудил знакомый шелест: «Спасибо».

Когда рябина покрывалась роскошными красными гроздьями, дубу неудержимо хотелось быть рядом, чтобы укрыть, оградить её от недоброго взгляда. Лелеял мечту, чтобы рядом с ней вырос молодой дуб и послужил ей защитой. Осенью дуб щедро одаривал людей желудями в надежде, что кто-нибудь обронит их рядом с рябиной. Желал этого страстно, и во сне, и наяву.

Летели годы. Рябина жила своей жизнью, а его текла рядом. Дуб смерился с тем, что она редко «слышит» его. Когда над ним кружился ворон, следил за его полетом, мысленно направляя его к ней, чтобы на своих крыльях он донес тоску и благодарность.

Вторая молния ударила сильнее и беспощаднее. Казалось, она вобрала в себя всю человеческую подлость, низость, черствость, чтобы окончательно сокрушить его. А за ней обрушился ливень, и своим угасающим сознанием дуб уловил: «я плачу». Но еще смог прошептать: «Не плачь. Мы с тобой «эхо друг друга».

И по сей день стоит обугленный дуб. И кружит над ним одинокий черный ворон. А на опушке леса, к молодому дубу склоняется тонкая рябина. И в порывах ветра слышится: «Я помню тебя. Помню… Мы эхо».

15.05.2009г.