Песнь о рыцаре

На грани, у края обрыва

Срываются óблаки вниз.

Вглядáясь в туманности стыло

Ты снова на грани. Мирись.

Стоят в амуниции полной,

В забрала укрывши свой лик.

У пропасти края бездонной,

Где склон тёмным бархатом шит.

Два воина в злáтых доспехах,

Свой панцирь укрывши щитом.

Конец Благородного века,

Темнеет заоблачный тон.

Безмолвно. Без вызова к бою.

Лишь ветер свистáет в тиши,

Скрежéча блестящей бронёю

В холодной скалистой глуши.

С десяток шагов помиж ними,

Ветра развивают плащи.

Те войны не были чужими:

Есть схожесть не давних морщин.

Звеня, устремились друг к другу,

С знамёнами копья склонив,

Ступáя гремя и упруго,

Из нóжен мечи обнажив.

Хрустáли сломлéнные копья,

Измявши гравюры щитов.

И падали снежные хлопья

На лужицы крови бойцов.

Отбросивши древки к обрыву,

Взнесли ко вершинам мечи.

Срывали их ветра порывы

В ущелье бездонной ночи.

И если б свидетель сторонний

Увидел на издаль тот бой,

Узрел бы он танец свободный

Двух брáтиев помиж собой.

Лишь смертью они танцевали —

Тот танец им гибель вещал.

Сходились, и вновь отступали,

В ударах доспех их трещал.

Мечом посечённые гербы

Щитов, и знамёна — одни.

И каждый тот рыцарь был первым,

Как крайними были они.

В морозе кололись оружья,

Изорваны ткани кольчуг.

Закованы выдохи стужей,

Метавшей льдянýю пращу.

И вот. Кульминация боя.

Изранены оба, в крови,

Склонили мечи пред собою —

Истратили силы они.

На грани. У края обрыва,

Лицом обратившись к лицу,

Томимые силы порывом.

Бездонность — вверху и внизу.

Но пóднял вдруг меч над собою,

Собравши всю волю в кулак,

И клич разнеся над скалою

Столкнул оппонента во мрак.

Один он остался у края:

В ущелье свой меч обранил.

Ведь весь этот день, погибая,

Он бился с собою самим.