ОДНАЖДЫ

ОДНАЖДЫ

По улицам Хайфы куда-то спешит Фима Кац. Он целеустремлён и решителен, и тут ему на глаза попадается Изя Эпштейн.

— Изя, пошли с нами.

— Куда?

— Мы идём бить москалей.

— Я вас умоляю, они идут, — Изя серьёзно посмотрел на Каца. — Я хочу тебе сказать одну вещь, подойди сюда и ты услышишь что-то полезное.

— А это поможет бить москалей?

— Конечно, Фима, тебе-таки это точно поможет.

Фима Кац подходит к Изе.

— И шо ты хотел мне такое сказать?

— Я имею сказать тебе, чтобы ты посмотрел налево.

— Ну и что?

— А теперь внимательно посмотри направо.

— Ты издеваешься?

— Кто тебе сказал такую глупость? Я только хотел тебе напомнить, шо ты в Израиле. Откуда тут взялись москали?

— Ты не понимаешь, евреи из Москвы, они же отняли у нас Крым.

— Я вас умоляю, ты географию в школе учил? У Израиля никогда не было Крыма, и какое тебе дело до того, что происходит так далеко? Вот оно тебе нужно?

— Я украинский еврей! — убеждённо заявил Кац.

— Я вас умоляю, ты уже определись, еврей ты или украинец. Если ты украинец, то поезжай себе на Донбасс и там тебе поместят пулю в голову, А если ты еврей, то с какого перепуга тебя волнует, что происходит так далеко?

— Ты не понимаешь, я родился в Киеве, а эти москали…

— Я-таки тебя перебью. Ты внимательно смотрел по сторонам? Откуда в Израиле возьмутся москали?

— Московские евреи …— начал Кац, но Эпштейн снова перебил его.

— Я вас умоляю, не смешите мои пейсы. Фима, ты учил украинский язык? Москаль, это русский солдат, откуда они взялись в Израиле? А вообще, если бы не москали, то из наших родителей сварили бы мыло и нас с тобой не было бы вовсе.

— Ты, Изя, неправильный еврей, ты же сам из Одессы, как ты можешь так говорить?

— А шо так? Я скушал трефное или не ходил в синагогу, а может, я работал в шабат?

— Ты ни разу не поехал в Иерусалим к Стене Плача.

— А шо я там забыл, возле этой римской крепости? Или ты думаешь, что Яхве не услышит нас отсюда? Ну не повезло нам сделать себе настоящий храм, так зачем нам врать самим себе?

— Мы великий богоизбранный народ! — убеждённо сказал Кац.

— И ты думаешь я буду с тобой спорить? Мне просто интересно для какого эксперимента он нас выбрал? Выживем ли мы на этом кусочке пустыни, где даже нефти нет? Выжили и шо дальше?

— Перестань, как еврей отвечать вопросом на вопрос.

— Фима, посмотри сюда, разве перед тобой негр или якут, а может ты скажешь, что я русский?

— Мы построили великие царства древности, ты не согласен?

— Я вас умоляю, шо мы там построили? У моего зятя двоюродный брат археолог, так ты знаешь какие у него мозоли на руках? — показывает размер. — Они стёрли руки, пытаясь отыскать эти великие царства. Я тебе скажу одну вещь, они устали уже искать, от бедуинского шатра остаётся только дырка в земле и ту давно песком занесло.

— Изя! Ты там чего застрял? — в окно высунулась жена Эпштейна.

— Да вот, Фима собрался идти бить москалей.

— Азохан вей, он собрался их бить на голодный желудок? Сейчас я принесу покушать, ты купил кошерную водку на вечер, чтобы праздновать шабат?

— Конечно, дорогая, просто не успел её занести в дом, встретил Фиму.

Вниз спустилась Роза с едой, а за ней дети тащат столик и два табурета.

— Кушайте, я убежала, надо всё приготовить к вечеру.

Кац и Эпштейн кушали и беседовали уже намного спокойнее.

— Ты думаешь, зачем Моисей сорок лет водил нас по пустыне, а привёл в единственное место, где нет нефти?

— И зачем?

— Шоб мы поняли, шо наш настоящий бог, это Золотой Телец. Вот у тебя есть магазин и ты имеешь свой гешефт, у меня мастерская и я тоже имею свой гешефт, значит мы с тобой живём правильно и не грешим. Мы ходим в синагогу, чтобы у левитов тоже был свой гешефт. И так происходит круговорот денег в природе, а когда они крутятся, то их прибывает. Те, кого ты назвал москалями, такие же евреи, они ходят в твой магазин и я ремонтирую их машины, Мы все плывём в одном Ковчеге.

— Но москали же отняли Крым и напали на Украину.

— Покушай ещё и успокойся, иначе никто не поверит, шо евреи-таки умные. Ну набили бы тебе морду сегодня и ты бы встретил шабат с синяками и распухшими губами, Ты бы не смог трубить в рог и какой бы получился шабат? Ты кушай, Роза чудесно готовит. Это там, в том мире остались москали, хохлы, чурки и прочие. Ты в аэропорту читал, когда прилетел? Тут все евреи. Сейчас мы покушаем и пора будет выносить столы, не таскать же их в сумерках. Я скажу по секрету, но зять моей соседки привёз из Ростова чудесное сало.

— Фу, как ты можешь?

— А шо не так? нам запрещено есть мясо свиньи, так мы его и не едим, а о сале не было сказано ни слова.

— Фу, ты, Изя, неправильный еврей, как я могу кушать с тобой? — Фима однако сидел и с удовольствием уплетал стряпню Розы.

— Как? Я так думаю, шо с радостью и удовольствием. — засмеялся Изя.

— Фу, сидит, ржёт, так и не дал сходить побить москалей, жидовская рожа.

— Фима, можно подумать твоя рожа другая. Ты покушал? Сходи, вынеси стол, вон соседи уже несут.

Кац в сердцах плюнул на землю и убежал домой, а на улице появилось множество столов, из домов выносили еду, посуду, рюмки. Стемнело и все дружно уселись за столы, тут было всё, даже уточка цимес, любовно приготовленная Розой и сало из Ростова. И в это время в квартире у Каца затрубил рог. Он видимо обиделся и решил отмечать дома.

— Фима! Иди сюда, чего дудеть одному, подуди нам всем!

Через минуту улица скандировала дружно «Фима выходи и нам подуди». Пришлось Кацу выходить ко всем, его домочадцы дружно тащили стол и еду. Вечер опустился на город и улица стала напоминать один сплошной одесский дворик.