Один день Люды Павличенко

Холодный туман тяжелым покрывалом ложился на мерзлую землю. Утро наступало медленно, нехотя разгоняя ледяной морок ночи. Люда пошевелила замерзшими пальцами, стараясь выгнать из головы навязчивые мысли об отсыревшей одежде и ломившем от холода и неподвижности теле. Слегка повернула голову и поймала ободряющий взгляд Лёни. Сразу стало спокойнее и кажется, теплее. Он был в трех метрах от нее, застыв у развороченного взрывом надгробия. Мимо него можно было пройти и не заметить — камуфляж отлично скрывал опытного снайпера. Люда не видела его лица, только узкую щель, приоткрывавшую глаза, но знала — он улыбается. Сердце приятно замерло, Люда улыбнулась в ответ.

Ночь прошла в жуткой могильной тишине. У блиндажа германского командного пункта, за которым они наблюдали, ни одного часового. Засада? Или разведка ошиблась, и они потратили ночь, наблюдая за пустым схроном?

Люда снова посмотрела в прицел, надеясь увидеть любое движение, всполох света — что угодно, лишь бы понять: противник обнаружен и вздрогнула, когда заметила двух офицеров, ленивой походкой идущих к блиндажу.

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Вот сейчас начнется настоящий бой!

Усталость и боль тут же улетучились. На их выстрелы, из блиндажа глупо и безрассудно выскочили несколько человек и тут же меткие пули снайперов сразили двоих. Остальные, опомнившись, заняли позиции, и прежде чем начать обстрел, зачем-то выдержали паузу. Это были секунды, но времени отступить хватило.

Юркнув за поваленный ствол дерева, Люда оглянулась, но ее подхватили сильные руки и увлекли дальше, вглубь леса.

— Что, красавица, бежим?! — весело, с озорными нотками выкрикнул Лёня, толкая Люду вперед, прикрывая собой от беспорядочного обстрела.

Уходили короткими перебежками, пригибаясь к земле и петляя. Мощной волной пулеметной стрельбы за ними гналась Смерть. Сколько раз они обманывали ненасытную старуху, косившую человеческие жизни своей кровавой косой?

И в этот раз уйдем, настойчиво думала Люда, сжимая винтовку. Хотелось залечь и открыть огонь, но противник был сильнее. Первый взрыв, разворотивший несколько могил, слегка охладил ее пыл. Минометы!

Люда споткнулась о поваленную ветку, но Лёня мгновенно поставил ее на ноги.

— Беги!

И тут началось!

Беспорядочный минометный обстрел сметал все на своем пути. Кладбище превратилось в ужасающее месиво из перемолотых надгробий и взмывающих в небо крестов. Непереносимый гул рвущихся тут и там снарядов оглушал, лишал возможности ориентироваться, но Люда бежала. Рядом, прикрывая и направляя, бежал Лёня, умудряясь поддерживать ее и не сбавлять темп.

Минометный шквал сводил с ума. Люда в панике остановилась, сжалась, не в силах двинуться с места.

— Чаю горячего хочешь? — проорал Лёня, хватая ее за руку.

— Чего?!

— Пошли, угощу! — он весело подмигнул, заставляя Люду двигаться. — Не отставай!

Взрывная волна накрыла их, сбила с ног. Осыпав комьями земли, беспощадно ворвалась в усталые тела.

Люда вскочила на ноги, бросилась вперед и с ужасом поняла — бежит одна!

— Лёня!

Леонид неподвижно лежал у развороченного взрывом дерева. Люда бросилась к нему, схватила за грудки и дернула, заставляя друга сесть.

— Бежим, Лёня! Бежим!

— Да, — со странным безразличием ответил он, глядя, почему-то в небо.

Она заставила его встать и только теперь поняла — ее Лёня, ее лучший друг, любимый человек, отменный снайпер остался без руки…

— Ну, нет! — зарычала она, подхватывая ослабевшее тело. — Давай, Лёня! Надо уходить!

— Прости, красавица…

Он пошатнулся, потянулся к земле, но Люда настырно, даже зло встряхнула его, потянула за собой.

— Шагом марш, солдат! — хрипя, выкрикнула она, перекинула через плечо здоровую руку друга. — Ты мне чаю должен! Ну же, Лёня, ну же, родной!

Он сжал зубы и заставил себя двигаться, понимая, что вдвоем им не уйти. Но знал — без него Люда и с места не двинется.

Рядом взрывались мины, жадными осколками вгрызаясь в землю и удивительным образом, обходя стороной две уставшие фигуры.

Она тащила его, стараясь зажимать рану свободной рукой, ощущая ладонью каждый толчок крови, вырывавшийся из тела. Он слабел, что-то шептал бледными губами.

— Оставь меня, — наконец, разобрала Люда. — Прости, не могу больше!

— Можешь, родной, можешь!

— Оба тут ляжем…

— Не ляжем! Не отдам тебя! Слышишь? Не отдам!

Совсем скоро ей пришлось тащить Леонида на себе. Он то терял сознание, то приходил в себя. Люда настойчиво шла вперед.

Они падали и поднимались, казалось, сотню раз! Дикая усталость разрывала тело и лишала желания жить и бороться. Люда не сдержалась, зарыдала, закричала, подталкивая обессиленного Лёню. Каждый метр давался невероятным трудом. Захотелось упасть на землю, обнять его и будь, что будет!

— Брось меня! — он отстранился, попытался оттолкнуть ее здоровой рукой. — Уходи!

— Помнишь, как сам тащил меня недавно? Помнишь? — Люда прижала его как можно крепче и, вложив все свои усилия, рванулась к спасительным деревьям. — Теперь моя очередь! Скоро выйдем к нашим! Терпи!

У нее словно открылось второе дыхание, когда онемевшая ладонь, которой она пыталась зажать ужасную рану на теле Леонида, перестала чувствовать толчки крови.

— Не дам! — зарычала она, рванулась вперед, уже не чувствуя собственного тела.

Почти в беспамятстве, Люда вырвалась, наконец, из огня и, завидев знакомые окопы, закричала:

— Все, милый, пришли! Пришли, родной, держись!

В один миг силы покинули ее. Задыхаясь от натуги, она свалилась под тяжестью ноши, но заставила себя встать на колени и потащила Леню по земле, ухватившись скользкими от крови пальцами за его воротник. Когда подоспела помощь, Люда была на грани обморока, но все повторяла:

— Лёне помогите! Лёню спасайте!

Через несколько дней Леонид Куценко скончался в полевом госпитале у Люды на руках.

Людмила Павличенко до последнего дня войны мстила за своего друга, став одной из самых знаменитых российских женщин — снайперов, уничтожив 309 фашистских солдат и получив заслуженное прозвище Леди Смерть.