Куда девать? (это и Ваша ситуация)

"Отпустинарод" СВОЙ!

владельцамдомашнихбиблиотек.

 Домашние библиотеки. Что с ними будет, когда уйдет поколение, выросшее на бумажных книгах, и эти библиотеки станут обузой?

На конкретном, реальном случае, автор показывает возможный вариант решения этой проблемы.

1. Знакомство.

2. Как это начиналось.

3. Куда девать?

4. Первый сон. Вера Павловна.

5. Возвращение.

6. Второй сон. Саша.

7. От автора.

Я приехал сюда впервые — обычная командировка на 1-2 дня в маленький районный центр — здесь начинали строить школу по проекту нашей фирмы. Вопросы были не очень ответственные, поэтому шеф решил послать меня — молодого специалиста.

— Ты участвовал в этом проекте, вот и смотайся, — напутственно сказал он, — да там ничего серьезного. А будешь сомневаться, — отложи решение до возвращения сюда.

Пребывание здесь не обещало ничего интересного, и я даже не предполагал, что эта поездка изменит мои взгляды на многие привычные вещи.

При выходе из вагона на перрон, открывается довольно унылый вид — одноэтажное вытянутое типовое здание провинциального вокзала незамысловатой архитектуры, обрамленное по обеим сторонам могучими раскидистыми деревьями.

Поезд здесь будет стоять около получаса, и пестрая толпа пассажиров высыпала из вагонов

— размяться, купить что-нибудь, да и просто сменить обстановку.

У стен вокзала местные продавали цветы, фрукты, домашние булочки-пирожки и какие-то безделушки. Возле них стал собираться народ. Но мне уже дальше не надо было ехать, и я решил не лезть в эту кучу.

Осмотревшись не спеша, я обратил внимание на субтильную старушку лет семидесяти, одиноко

сидевшую на раскладном стульчики, с правого края ряда продавцов. Перед ней, на бетонной поверхности привокзальной площади, была расстелена прозрачная пленка. На ней, в три ровных ряда, лежали книги. Часть из них были в прозрачных полиэтиленовых мешочках, а остальные — накрыты полосками такой же пленки. Это было довольно необычно, и я направился к ней.

Первое, что бросилось в глаза — это вид книг. Они все — новые, в идеальном состоянии. Присмотревшись, я увидел, что это великолепная подборка. Книги сгруппированы по жанрам — приключения, детективы, эссе, ЖЗЛ,...

Пока я рассматривал книги, подходили пассажиры. На вопросы о цене, старушка неизменно отвечала: "Сколько дадите". Если же кто-то доставал деньги, она начинала расспрашивать его — почему он выбрал эту книгу, и о ее авторе — какие его произведения он еще читал. Некоторые с улыбкой отвечали на ее вопросы и, только когда она произносила: "Хорошо, берите", — расплачивались. Она опускала деньги в карман, даже не пересчитывая. Но многие удивленно смотрели на нее, возвращали книгу на место, и молча отходили.

В это время к нам подошел расслабленной походкой здоровяк в спортивном костюме, по которому можно было безошибочно определить — этот "спортсмен" с поезда. Посмотрев недолго, он наклонился и когда наши головы оказались на одном уровне, я почувствовал такой душок, что захотелось срочно закусить солененьким огурчиком.

Он поднял детектив, повертел в руках и, не открывая, небрежно положил на место. Потом взял другой, с более яркой обложкой и, тоже не открывая, небрежно спросил:

— Мамашь, скок за эту?

— Молодой человек, а что Вы читали этого писателя? — неожиданно ответила старушка вопросом на вопрос.

— Не по-о-онял! Ты продаешь или поприкалываться пришла, а-а-а? — не очень твердо произнес "спортсмен".

— Молодой человек, да Вы, кажется, не совсем трезвый. Ну, ладно, всякое бывает. А куда Вы денете эту книгу, когда прочитаете?

— Выброшу, куда же еще — эту так, для дороги. И без книжек дел навалом. — Потом он удивленно посмотрел на нее и, после паузы, добавил, — Слышь, ты чо мне тут допрос устроила. Я те бабки плачу? Плачу. Ну и все. Скок надо? Не боись — деньги есть. Вот хош за эту фигню — он небрежно повертел книгу в руках — дам всю твою пенсию?

Я невольно посмотрел на старушку — неужели не согласится?

— Молодой человек, Вы меня извините, но я не могу отдать Вам книги. Вы купИте что-нибудь у других — вон фрукты продают, булочки. Прошу Вас, пожалуйста.

Он оценивающе посмотрел на нее, и презрительно махнув рукой, отошел бормоча: "Да не с кем связываться".

За это время к нам подходили скучающие пассажиры — они лениво рассматривали сверху книги и молча отходили, даже не беря их в руки.

Но мне стал настолько интересен услышанный диалог, что я уже приготовился порасспрашивать ее, но в это время к нам подошел парень и, внимательно осмотрев сверху книги, поднял этот же детектив.

— Надо же какое совпадение, — невольно подумал я.

Он бережно открыл оглавление, медленно прошелся взглядом по строчкам еще раз.

— Хороший сборничек. — Он в раздумье закрыл книгу, нежно погладил ее обложку, и, как бы нехотя, положил на место.

Постояв немного, он опять поднял эту книгу, открыл предисловие и погрузился в чтение. Краем глаза я посмотрел на старушку — она молча наблюдала за ним.

Отличная подборка — лучшее из лучшего, — вздохнул он и, с явным сожаление, неспеша опять вернул ее на место.

В это время пассажиры начали неспеша входить в вагоны, парень тревожно оглянулся.

— Молодой человек, а почему Вы не берете ее? — В голосе старушки слышалась доброта.

— Если честно, — нет денег. Она ведь новая, да и тираж ее был небольшой, так что стоит недешево. А, вообще-то, я давно хотел приобрести ее. — Он повернулся и пошел к вагону

— Молодой человек, молодой человек, вернитесь. Парень подошел.

— Знаете что, я Вас очень хорошо понимаю, — сама была такой. Забирайте ее. Бесплатно. Это мой подарок Вам. Счастливого пути.

Парень схватил книгу и прижал ее к груди — лицо его прямо светилось. Поминутно оглядываясь, со счастливой улыбкой, он побежал к вагону.

Когда поезд тронулся, она посмотрела на меня и тихо произнесла:

— Все, сегодня больше поездов не будет. Да и смеркается уже. — И начала собирать книги.

Она бережно брала каждую, складывала друг на друга в небольшие стопки, и аккуратно опускала в тканевую сумку на трех колесиках, — в таких перевозят по лестнице. Сумка наполнилась почти на треть.

— Извините, но мне кажется, это тяжеловато для вас. Если не очень далеко, то я мог бы проводить Вас — ведь я не спешу.

Поймав ее благодарный взгляд, я произнес:

— Александр Матвеевич. Для Вас просто Саша, — приложив руку к груди, я театрально поклонился почти до пояса.

Она удивленно посмотрела на меня, как-то загадочно улыбнулась и сказала, как бы подыгрывая мне:

— Вера Павловна. — И, немного подумав, добавила, — Да, да, как у Чернышевского. Только у него о новых людях, а я человек из прошлого. Надеюсь, еще не забыли десятый класс. — Потом, увидев мое смущение, добавила:

— Что, неужели выветрилось?

— Вера Павловна, — неуверенно начал я, — стыдно признаться, но я плохо помню "Что делать?" — ведь я воспринимал эти уроки как формальность. Даже не прошел их, а проскочил.

Она удивленно посмотрела на меня, затем открыла сумку с книгами, покопалась в ней и вынула новенькую, как только что из типографии книгу:

— Это Вам — почитайте. Уверена, воспримете совершенно по-иному, чем в школе. И сохраните ее — ведь в каждом возрасте та же книга воспринимается по-разному.

— Сколько я Вам должен? — невольно вырвалось у меня.

— Видите ли, Саша, у меня теперь стало правилом — в хорошие, добрые руки я отдаю книги без денег — мне достаточно того, что я за них буду спокойна. А деньги я никогда не умела собирать, а теперь уж нечего и начинать. Да и много ли мне надо?

Я, смущаясь, поблагодарил ее, сунул книгу в свой полупустой рюкзак, перекинул его через плечо, прикрепил стульчик сверху сумки с книгами, и повез ее.

Отойдя от вокзала, я прервал затянувшуюся паузу:

— Вера Павловна, если можете, расскажите немного о себе. Ваше поведение на вокзале было не совсем обычным, и Вы меня заинтересовали.

Она с удивлением посмотрела на меня, улыбнулась, и чуть кокетливо сказала:

— Мужчины должны представляться первыми. Какими судьбами в наше захолустье?

Я коротко рассказал о цели своей блиц-командировки.

— Видите ли, Саша, — произнесла она медленно, как бы в раздумье, — чтобы Вы поняли меня, надо знать о моей предыдущей жизни. Но это потребует много времени — а у Вас его, вероятно, нет.

— Ничего, ничего, я не тороплюсь — гостиница для меня забронирована, а на работу только завтра. Так что я готов слушать.

— Скажите, Саша, что для вас книги. — После долгого раздумья начала она. И, видя мое замешательство, продолжала. — Скорее всего они — только часть Вашей жизни и не более того. А для меня — это вся жизнь. Целиком, понимаете? Хотя, что это я, — ведь Вы не знаете моей предыстории. — Она опять помолчала и, вздохнув, продолжила. — Честно говоря, я давно не разговаривала по душам — местные знают обо мне все, а с приезжими я не общаюсь. Просто Вы, наверное, располагаете к себе, да и это как в поезде, когда говоришь со случайным попутчиком, которого видишь в первый и последний раз. А может просто захотелось выговориться — ведь я ни с кем, кроме книг, и не разговариваю.

Я старался не прерывать ее вопросами, а она продолжала, изредка мельком посматривая на меня.

— Сколько я себя помню, я всегда была окружена книгами — родители увлекались чтением и собрали неплохую библиотеку, особенно для нашего провинциального городка. Они и имя мне дали не случайное — по Чернышевскому.

Ребенком я была необщительным и основными моими собеседниками были герои книг — сначала детских, потом — взрослых. Сколько помню себя — всегда писала стихи, и родители поощряли это. Иногда мои пробы печатали в местной газете.

Когда закончила школу, то в выборе профессии сомнений не было — только литература. Поехала в Москву. В университет не приняли. Когда вернулась домой, гороно предложило преподавание в школе — в младших классах не хватало учителей. Дома, на семейном совете, решили, что филологию можно изучать и на заочном отделении областного пединститута. После его окончания начала преподавать русский язык и литературу в старших классах.

Потом пришла любовь. Думала на всю жизнь, но не получилось — так и остались вдвоем с дочкой. Кстати, ее отца звали тоже — Саша, и Вы внешне напоминаете его. Сейчас у дочки своя семья — с мужем и внучками живут в другом городе.

Когда здоровье начало пошаливать они позвали к себе, предлагали наши обе квартиры разменять на одну — бОльшую. Но при этом было неясно куда деть библиотеку. Из вариантов обмена, которые нашли, места для моей библиотеки не было. Они обходились без книг — у всех электронные читалки. Я отказалась от соединения.

Продолжала писать стихи. Естественно, хотелось известности, но дальше издания одной тоненькой книжечки избранного, нескольких публикаций в районной газете и редких выступлений по местному радио — ничего так и не удалось. Это все, что останется после меня!

Она надолго задумалась, а потом продолжала:

— Когда родителей не стало, я продолжала пополнять свою библиотеку. Книжный дефицит только усилил это желание. Мне казалось, что, как сейчас говорят, — это надежное размещение денег.

Господи, какие только путями я не приобретала книги — и на черном рынке у спекулянтов, и унижалась, выпрашивая дефицит, и выстаивая зимними ночами за подписными изданиями. Да кто же их все читал потом, — она усмехнулась, — эти авторские собрания сочинений в несколько десятков томов. С письмами, комментариями… Свободно можно было купить только политическую литературу. Да каждая моя книга, — это целая история ее приобретения.

Страну захлестнула настоящая охота за книгами. Понимаете, люди боялись очередной инфляции и им было безразлично во что вкладывать деньги — в драгоценности, ковры на стену, хрусталь, сервизы, домашние библиотеки. А меня интересовали только книги.

В то время было две теневых валюты: водка — для пролетариата и села; книги — для интеллигенции.

В то время ходил такой анекдот —

Разговор в конце длиннющей очереди:

— Чего дают?

— Конан Дойля.

— А это лучше, чем кримплен?

— Не знаю. Сам на пробу две бутылки беру.

Если Вы, Саша, плохо представляете, как это было, то посмотрите в Интернете, — без этого Вы не сможете понять меня.

Сколько раз не могла удержаться и тратила почти всю месячную зарплату за 2-3 разыскиваемые книги. Тогда выручали только частные уроки. — Она горестно покачала головой, — сколько лишений, сил, здоровья. И зачем? Прямо какой-то массовый психоз. А тут еще и напомаженные подлили масло в огонь.

Она поймала мой удивленный взгляд.

— Ах да, Вы же не в курсе. Напомаженными здесь называют тех, кто уезжает на Постоянное Место Жительства за рубеж — на ПМЖ. Так вот, они узнали, что там их библиотеки — это только обуза при переезде с одной квартиры на другую.

Конечно, пытались продать их здесь, но у людей не было ни денег, ни места. Да и бум на книги уже прошел. В городе остался всего один книжный магазин, да и там книги не берут, вот и торгуют чем попало — сувениры, безделушки. Даже районной библиотекой мало пользовались — в Интернете все есть. О сдаче книг в макулатуру, они и слышать не хотели, — ведь приобретали с таким трудом.

И тогда некоторые из напомаженных, зная мою слабость к книгам, стали приносить их бесплатно мне, — мол, детям отдадите. И ведь привозили не по одной, а большими картонными коробками.

Когда стало совсем тесно, сохранила во второй, большой комнате, лишь телевизор и одно кресло, а второе и диван отдала — они были старые, да и кому на них сидеть? Позже отдала и стол — круглый с перекладинами внизу. Вместо него составила коробки в середине комнаты в два яруса, положила сверху большую доску, накрыла это скатертью — чем не стол. Вроде показалось чуть-чуть свободней, но и это ненадолго — соблазнилась на книги одного напомаженного — у него была просто уникальная библиотека.

Получилось, что по периметру комнаты от пола и до потолка — стеллажи с моими книгами, а в середине — эти коробки, перевязанными веревками. В квартире стало трудно повернуться, сделать уборку.

Чтобы пройти хотя бы боком пришлось ставить коробки друг на друга в несколько ярусов. Они так и стояли не распакованные — все откладывала на потом. Да и места не было. Только по надписям на коробках я могла узнать какие книги внутри, но, чтобы достать их, пришлось бы перекладывать все, — а Вы бы знали, какие они тяжелые! Однажды одна упала из верхнего ряда и только чудом не покалечила меня. Пришлось эти ярусы связать между собой — и после уже стало большой проблемой вынуть книгу.

Сейчас, когда распаковываю, обнаруживаю по несколько экземпляров одной книги. Встречаются и редкие, о которых даже не подозревала, — их пока не отдаю.

Я всегда давала книги только самым близким. Да и то — на время. А были еще и невозвращенцы — те, кто брал книги на время и зачитывали их навсегда. Конечно, после этого, мой дом был для них закрыт, но вот эта боязнь лишиться книги, привела к тому, что я стала опасаться пускать людей в дом. Поймите, я боялась, не воровства побрякушек — я опасалась, что они попросят почитать книжку.

После пропажи двух книг, я спрятала самые ценные экземпляры, — а когда в этих тайниках место кончилось, перенесла многие издания к самому потолку и поставила их корешками к стенке. Подальше от соблазна просителей.

Чужим я еще могла бы не дать книгу, но как отказать своим, родным. Вот так и получилось, что я перестала приглашать к себе даже близких, — под разными предлогами: то ремонт в квартире, то некогда навести порядок, то нездоровится...

Я не пускала людей в дом. Даже внучкам последние годы отказывала — они уже школьницы и осудили бы меня. Как-то пыталась им рассказать о былом дефиците книг, но их это не заинтересовало. Может поймут, когда повзрослеют.

Постепенно люди привыкли и перестали даже намекать на визиты. Правда, потом они уже не приглашали и меня к себе. Но я на них и не обижалась — все понимала. Так постепенно оказалось, что дома всегда только я и книги.

Помолчав, она продолжала:

— Постепенно это стало казаться нормой — как у тех, кто прячет сухари после долгого голода. По существу, книги стали диктовать мне образ жизни. — Она покачала головой и тихо произнесла, — я стала их рабой, но отказаться от них не могла. Уже не могла! Вы не поверите, — она усмехнулась, — но я начала даже разговаривать с книгами, с их героями.

Я еще очень долго не верила, что книги уже не представляют собой никакой ценности. Все еще была уверена, что оставлю дочке богатое наследство — мои стихи и ХОРОШУЮ БИБЛИОТЕКУ, которая будет стОить немалых денег.

Она тяжело вздохнула и тихо проговорила:

— Ну-у-у, а что же, действительно, после меня останется — никому не нужные стихи и никому не нужная библиотека. Так ведь она будет только обузой для дочери — квартирка-то у нее маленькая, не до этого. А теперь уже и зрение стало падать, так что почти не читаю.

Она помолчала, потом как-то распрямилась, и уже решительно добавила:

— Вопросы "Что делать?" и "Кто виноват?" уже выясняли. Теперь же непонятно стало "Куда девать?". Как распорядится с почти неиспользуемыми богатствами, собранными в домашних библиотеках?

— И я решила: все, закончилось время собирать камни, то бишь, — книги; пришло время раздавать, — продолжала Вера Павловна. — Даже помню день, когда первый раз вынесла их для этого. Это было 23 апреля — во Всемирный день книги.

Но и отдать книги, оказалось тоже не такой простой задачей, как думала. Знакомые не хотели брать их, — у них не было места. Обзвонила все библиотеки — школьные, городские, и даже в больницах и доме престарелых. Никому не надо — ведь другие раньше меня уже отдали им свои книги. Детские сады взяли совсем немного.

Тогда я пыталась раздавать их в самых оживленных местах и в парках.

Но городок наш маленький — несколько книг взяли и все. Кто-то посоветовал мне предлагать их на вокзале пассажирам проходящих поездов. Это было хорошей идеей, но там нередко пытались их брать случайные люди, далекие от книг. Да и здоровье уже не позволяло долго находится там. Я прикинула и получалось, что смогу раздать библиотеку через нескольких лет постоянного пребывания на вокзале. Иногда мне кажется, что книги тоже не хотят расставаться со мной — мы уже срослись, прямо как частички себя отрываю. Теперь Вы понимаете, почему я не отдаю их кому попало? Но все-таки решила раздавать библиотеку пока позволит здоровье. Да при этом и, какое-никакое, а общение с людьми.

— Ну, хорошо, — невольно перебил я, — Ваш городок маленький. Но ведь можно отдавать их и через Интернет.

— Да пыталась. Знакомые давали там объявления. Но и с этим были свои сложности. Главное то, что сама я владею этим плохо, а постоянно просить кого-то… Сами понимаете. Ведь я хотела знать, что за человек, которому я отдам книгу, а это требовало переписки — так что… Давала объявления в газетах и соседних городов. Но приезжать сюда никто не хотел, а отправка почтой, — для меня это уже сложно.

В это время мы подошли к ее дому, и я предложил завести ее сумку с книги прямо в квартиру. Она строго посмотрела на меня и твердо сказала:

— Только до двери. Я же рассказывала Вам.

Я согласно кивнул. Мы вошли в подъезд.

— Извините, Саша, но лифта нет, — дом старый, родительский. На третий этаж поднимать по лестнице нелегко, поэтому сумку и наполняю не больше половины.

На следующий день, на месте будущей школы, была встреча со строителями в присутствии представителя гороно (довольно миловидная женщина предпенсионного возраста). Решив все вопросы, я остановил ее:

— Извините, пожалуйста, Вы знакомы с Верой Павловной.

— Да кто же ее здесь не знает, — это наша достопримечательность. По-своему, уникальная женщина.

— Понимаете, я с ней вчера случайно познакомился, — она раздавала свои книги. И довольно ценные. Так вот, не могли бы Вы немного рассказать о ней.

— Вы извините, но я очень спешу, поэтому скажу только пару слов. Ну, что — это одна из старейших учительниц нашего города. Очень уважаемая. Ей присвоению звание "Почетный работник общего образования" республики. Основала и все годы вела поэтическую мастерскую "Синяя птица" при районном доме культуры. Когда подошел пенсионный возраст мы издали книгу ее стихов — это подарок от гороно. Правда, она не очень общительная, но… У каждого своя жизнь.

Видя, что она (женщина из гороно) нервно посматривает на часы, я поблагодарил ее и мы расстались.

Ну что же, свои дела я закончил и можно уезжать.

Я пришел на вокзал и сразу же направился к месту, где раньше была Вера Павловна. Там ее не оказалось, а на мой вопрос, продавцы на перроне ответили, что видят ее не каждый день.

— Ну что же, значит не судьба, — с огорчением подумал я.

Через некоторое время началась посадка на мой поезд. Я разместился в купе, и забрался на верхнюю полку, — мне на терпелось открыть "Что делать". Интересно, как она будет воспринята сейчас.

Со школьных лет, прочнее всего в память врезалось словосочетание: "Первый сон Веры Павловны". Вот прямо с этого я и решил начать.

Этот фрагмент книги оказался коротким, но меня зацепила его концовка: "Помни же, что еще много невыпущенных, много невылеченных. Выпускай, лечи… — И Верочка идет по городу: вот подвал, — в подвале заперты девушки. Верочка притронулась к замку, — замок слетел: "идите" — они выходят. Вот комната, — в комнате лежат девушки, разбиты параличом: "вставайте" — они встают, идут, и все они опять на поле, бегают, резвятся, — ах, как весело! С ними вместе гораздо веселее, чем одной!".

Я отложил книгу, закрыл глаза и стал размышлять — не это ли место подсказало Вере Павловне ее решение со своей библиотекой? Но, очевидно, сказалась усталость, и вскоре мои мысли начали путаться…

.. .

…Иду я к вокзалу, посматриваю по сторонам, как-бы прощаясь с этими местами. Вдруг мое внимание привлекло объявление на воротах перед большим домом: "Здесь принимают книги. Для сдающих, возможна очень большая скидка на электронные читалки (до 100% — в зависимости от сдаваемого веса). При этом, возможна бесплатная закачка в эти читалки электронные версии всех сдаваемых книг. Подробности по тел. 55-55-55".

В другое время я даже не обратил бы внимание на это объявление, но сейчас…

— Нет, это не для Веры Павловны — подумал я, — ведь, наверное, книги потом просто переработают в бумажную массу. Для нее это будет равносильно смерти.

Но любопытство взяло верх, и я вошел в дом.

Я оказался в большом зале без крыши. Весь пол был занят коробками, уложенными в несколько ярусов с очень узкими проходами. В центре зала стоит Вера Павловна — она развязывает коробки и достает по одной книге. Они выглядят совершенно новыми, без признаков, что их раскрывали. Вера Павловна, не спеша, любовно гладит их с обеих сторон и нежно подбрасывает вверх, как это делают те, кто разводит голубей. Там появляются крылья у корешков книг, и они, немного распушив страницы внизу, летят выше зала, разлетаясь в разные стороны. Иногда они собираются, образовывают клин, как журавли, и летят вместе. "Идите", — время от времени повторяет она, подбрасывая книги, — "Вместе читать веселее!".

— Вера Павловна, а что это за книги, которые собираются вместе? — Спрашиваю я.

— Так это же все томА собраний сочинений. — Удивляется она моему непониманию.

— И куда они летят?

— А вы посмотрите вон с той площадки, — и она показала взглядом на верх одной из стен, — и увидите сами.

Я поднимаюсь по металлической лестнице. Подо мной лежит их городок. Возле домов растут деревья, но не обычные. Из каждого ствола растет по две ветки в виде рук, — как у человека. Они тянутся вверх, покачиваясь на ветру, и шевеля пальцами, — как бы доброжелательно приглашая. Когда книги опускаются, руки гладят их, как это делала Вера Павловна. Возле некоторых домов растут тоже деревья-руки, но только они черного цвета и, как бы, угрожающе сжаты в кулаки — книги облетают их стороной.

Но большинство книг летяm далеко за пределы города, постепенно исчезая из вида…

Прошло около года. По вызову строителей я опять еду в этот город, но теперь жду — какие сюрпризы будут в этот раз.

В этот раз поезд опаздывал и прибыл, когда уже было темно. Продавцов на перроне не было, и я сразу же пошел в гостиницу. На следующий день удалось закончить все дела, и я мог уезжать.

Взяв на вокзале билет на поезд, я сразу же пошел к месту, где когда-то стояла Вера Павловна. Ее не было. Но там стояла небольшая двусторонняя витрина, развернутая перпендикулярно к зданию вокзала. Она была закрыта прозрачными раздвижными рамами. На полках витрины стояли книги. Я подошел ближе и увидел, что рамы не на замке — их можно свободно отодвинуть и взять любую книгу. В это время начали подходить пассажиры с поезда — некоторые выбирали книги на витрине и уносили их с собой.

— Скажите, пожалуйста, это что, можно брать книги бесплатно? — спросил я у расположившегося неподалеку продавца цветов.

— Да берите — это Вам подарок от Веры Павловны, — и он кивнул головой на надпись наверху стенда. Я присмотрелся — как я сразу не обратил на это внимание? Там с левой стороны стенда был портрет улыбающейся, молодой Веры Павловны в круглой рамке, а с правой стороны — большая картинка, на которой были изображены разлетающиеся книги с крыльями. Между ними была надпись: "От Веры Павловны — в добрые руки". А ниже, помельче, был текст: "…еще много невыпущенных… Выпускай… Верочка притронулась к замку, — замок слетел: "идите…" (Н.Г. Чернышевский. "Что делать?&quot.

— Пошли по рукам, — подумалось невольно.

Пока я разглядывал книги, рядом со стендом расположился немолодой мужчина. На раскладном столике он выкладывал книги. Я присмотрелся — они все были одинаковые. Это меня заинтересовало.

— Извините, Вы продаете это?

— Да нет, что вы. На этом месте можно только отдавать. В добрые руки. А эти книги, — он кивнул на столик перед ним, — это мои собственные сочинения. Он добродушно заулыбался, и, после паузы, добавил, — вот оформил пенсию, поднатужился и сделал себе сюрприз — издал за свой счет. Сколько мог подарил знакомым, а эти будут занимать место дома. Возьмите, в поезде почитаете. Надеюсь, будет интересно.

Отказать ему было неудобно, и я взял. Мы поблагодарили друг друга, и я решил спросить его, как же сложилась жизнь Веры Павловны за время моего отсутствия.

Оказалось, что она тяжело заболела, дочка приехала и забрала ее к себе. При этом, в сумке Веры Павловны лежало не больше десятка книг. Перед отъездом она, с кем-то из гороно, решили, что ее книги будут храниться в школе, где она работала, а на вокзале поставят витрину и ее книги будут выкладывать в ней. Там смогут их бесплатно брать все желающие.

А если кто-то захочет отдать свои книги, то могут тоже поставить их в эту витрину. Многие местные и проезжие так и делают.

Как раз началась посадка на поезд и я, как в прошлый раз, забрался на полку. Читать подаренную книгу я не мог, — нахлынули воспоминания о прошлом моем приезде сюда.

Поезд стоял недолго. Когда отъехали, я задремал под ритмичное бормотание колес — "Потом, потом, потом…".

 Прошли десятки лет…

…

— Дед, а дед, ну когда же ты освободишь мою комнату, — внук нетерпеливо посмотрел на меня. Ведь ты же сколько раз давал слово, — сначала обещал что-нибудь придумать со этой библиотекой к своему 65-летию. Но не смог, — и уговорил нас еще немного подержать. Сказал, что потом — когда я закончу этот учебный год. Но уже прошла неделя каникул, а ты все тянешь, хитришь. Посмотри, ведь уже из всех комнат книги перетащили в мою, и они не дают развернуться. И ладно бы хоть кто-нибудь брал их в руки — я ни разу не видел. У всех в читалках полно закачано. Мама говорит, что читать много ты уже не можешь, и хранишь библиотеку больше как память.

Дед, ну наберись мужества, и скажи хоть сам себе-то: "Все, Александр Матвеевич, время не остановишь. Никто в нашей квартире читать их уже не будет. Надо что-то делать!". Ты, наверное, думаешь, что если твои родители оставили книги тебе, то и ты обязан передать их нам. Да расслабься, — никому они не нужны. Вот перенеси в свою комнатушку сколько хочешь, а остальные в макулатуру отнеси, что ли.

Кстати, недавно видел объявление в газете, что, при сдаче макулатуры, можно получить читалку. Я и телефончик выписал. Дать?

Воспоминания нахлынули на меня. — Неужели сбылось? — И, немного помолчав, махнул рукой:

— Ну ты достал меня. Ладно, но детские книжки с картинками надо оставить. Обязательно. Я хорошо помню, как при чтении сказок, ты одновременно и слушал, и рассматривал иллюстрации.

— Окей, дед, а остальные?

— Давай, поищи в Интернете подходящий стенд, — поставим возле дома, будет как у других. Прямо коммунизм, честное слово.

— Во, дед, — обрадовался Митька, — я видел полно таких в городе. — Он быстро сел за компьютер.

— Смотри что пишут: "Антон Рубинштейн судил о городе по количеству в нем книжных магазинов. Но это было когда-то, а сейчас надо смотреть на количество стендов по обмену книг и безвозмездной передаче их из личных библиотек". Дед, понял, а? Нет, ты только глянь какой выбо-о-ор! А, судя по количеству отзывов покупателей, так прямо бум на стенды. И подороже, — для библиотек разных; и подешевле — для таких, как ты.

— Похоже уходят старички, выросшие на бумажных книгах, уходят... А молодые, не привыкшие к книгам, теперь признают только читалки. Для них книги — одна обуза.

После недолгого обсуждения, наконец-то, выбрали.

— Только в заказе дай, чтобы наверху было написано: — "От Александра Матвеевича — в добрые руки".

— Да сделают что скажешь, дед, — обрадованно закивал он, — и привезут, и установят. Вот смотри, написано: "Муниципалитет частично компенсирует эти затраты…". Нормально, да? И еще, дед, ты подготовь список книг, которые хочешь, чтобы я закачал в читалку — могу загрузить десять твоих библиотек. А хочешь — могу тебе свою отдать, а мне купят последнюю модель. Она помощней, но для тебя и моя будет выше крыши. Кстати, это планшет, а не какая-нибудь черно-белая читалка.

На ней сможешь и фильмы смотреть, и в интернете лазить и твои головоломки с игрушками скачаю, и цветные книжки будешь читать. Да мой гаджет что надо! Дед, не горюй — скоро о своей библиотеке и не вспомнишь.

— А, вообще-то, дед ты выбрал не лучшее решение — так твою библиотеку разберут очень нескоро. Ну посуди сам, — кто и когда будет искать твой стенд и откуда он узнает, какие книги ты собираешься выставить завтра. Время стендов тоже прошло.

Давай лучше выложим список твоих книг в Интернете, — он снова вернулся к компьютеру, — смотри есть даже специальные сайт: "Из рук в руки". Да и на других полно объявлений, типа: "Отдам в добрые руки". Короче, дед, давай составляй список, что отдашь. Выложим его и, кому надо, — Пришел. Забрал. Благодарил. Только не затягивай, а то начнешь сидеть над каждой книгой, размышлять и утонешь в воспоминаниях.

— Да-а-а, — подумалось мне, — вот они, "Новые люди", уважаемая Вера Павловна.

* * *

АкакдумаетеВы, — чтождетВашудомашнююбиблиотеку? Кудадеватьеепотом, вконечномсчете.

Мода на книги продолжалась с первой половины 1960-х до конца 1980-х годов. Если кто-то плохо знаком с тем, как приобретались книги во время их острейшего дефицита, очень советую посмотреть об этом в Интернете. Для этого достаточно написать в строке поиска (в том же, Google) запрос, например: "Дефицит книг в СССР".

Ноябрь 2016.